— Предлагаю выкинуть это все, — сказал Глеб. — Что зря таскать тяжесть?
— Все не будем, — Ирт копался в месиве. Он уже извлек целые бутылки и осколки стекла, достал и вытер ком сыра, два побитых яблока и огурец. — Возьмем то, что уцелело.
— Я это есть не стану.
— Дай мне яблоко, Ирт, — попросил Горр. — И еще что-нибудь. Завтра полнолуние, и у меня зверский аппетит...
Трапезничали в молчании. Горр хищно чавкал, Ирт ел аккуратно и немного, Глеб лишь смотрел на товарищей. Перекусив, начали собираться — съедобное, но неприглядное месиво отнесли в сторону, бросили в канаву, сплошь заросшую кустами. То, что еще можно было съесть, рассортировали, разложили по кастрюлям, тряпичными полосами подвязали им крышки, упаковали в простыню. Разделили поклажу Горра — и вновь Глебу ничего не досталось. Он не стал возмущаться, тем более, что Ирт протянул ему длинный сверток, тот самый, что сбросил с дуба Горр, и сказал:
— Бери.
— Что это?
— Ты разверни.
Глеб послушался — развязал, распутал тесьму, положил сверток на колени, осторожно распеленал его.
— Это мое копье?
— Да.
— А молот?
— Молот мой. Я к нему так и не привык, а выбросить жалко. Да и, может статься, пригодится он еще. Хоть он мне и непривычный, но топор, меч или алебарда мне непривычней сильней.
— И книга... Та самая?
— Да.
Глеб хотел сейчас же открыть тяжелый том и прочесть все, что там написано про него — Богоборца. Но шел дождь, и книгу следовало поберечь. Да и сумрачно еще было, и время терять не хотелось — а вдруг погоня уже снаряжена?
— Оружие понесу я, — решил Глеб. Его спутники не спорили, очевидно, они на это и рассчитывали.
— А ты, Горр, чем вооружен? — спросил Глеб. — И что ты умеешь?
Паренек пожал узкими худыми плечами:
— Я безоружен.
— Он себя еще покажет, — сказал Ирт.
— Возьми, — Глеб протянул Горру дубинку. Жалко ему было выбрасывать свое творение, хоть и не нужно оно ему уже было. — Заткни за пояс. Мало ли что...
У паренька ноши хватало, но с Богоборцем он спорить не стал. А Глеб из обрывка простыни смастерил петлю, привязал ее к поясу и сунул в нее рукоять боевого молота.
— Держись рядом, — велел он Ирту. — Если что случится, я тебе его отдам.
Получив настоящее оружие, Глеб почувствовал себя много уверенней. Теперь и он мог отдавать спутникам распоряжения.
— Ну что? — обратился к нему Ирт, словно советуясь. — Идем дальше?
— Погодите, я сейчас книги переложу и двинемся.
Книги мешали ему всю дорогу. Они колотили его по ребрам и впивались углами в тело. Он придерживал их локтями, но они постоянно ускользали и все норовили заползти под ремень — он ловил их, не давая сбежать. Он почти возненавидел эти неудобные бумажные кирпичи, но, понимая их возможную ценность, терпел.
Одну за одной вынул Глеб из-за пазухи книги. Положил их на скинутый плащ. Удивился вслух:
— Даже не отсырели.
Капли дождя, падая на обложки, сбегали по ним жидкими шариками. Бумага страниц не впитывала воду.
— Это такая магия, — уверенно сказал Ирт, и Глеб не стал его спрашивать, откуда тот знает. Конечно же магия — а что еще это может быть?
Он увязал книги в плащ — в том числе ту, что достал из свертка, — нанизал узел на древко копья и положил его на плечо.
— Теперь можно идти, — удовлетворенно сказал он и посмотрел вперед.
Впереди стеной стоял дождь.
3
Утро выдалось мерзкое, похожее на ту вязкую массу, что они выбросили в канаву.
— Куда мы идем? — Глеб задал вопрос — и подумал, что должен был спросить об этом еще на берегу пруда.
— К Танку, — ответил Ирт, то ли не совсем поняв, что имел в виду Богоборец, то ли намеренно уходя от конкретного ответа.
— Я спрашиваю, куда именно?
— В Город.
— Город большой.
— Да, Город большой и многолюдный, там будет легче затеряться.
— Танк ждет нас там?
— Да. Он сказал, что время от времени будет появляться в харчевне "Хромой мул", и просил привести тебя туда. Он сказал, что мы можем жить там сколько угодно и есть, все, что влезет, — надо лишь представиться хозяину.
— А далеко ли отсюда до Города?
— Это зависит от того, как туда идти.
— Далеко ли отсюда до Города, если идти путем, который наметил нам ты? — теряя терпение проговорил Глеб. И тут же одернул себя: не надо злиться, Ирт ни в чем не виноват, он просто не выспался и сильно устал, потому и похож сейчас на тупицу.
Словно угадав мысли Богоборца и желая их подтвердить, Ирт широко и звучно зевнул.
— Неделя дороги, — сказал он, завершив долгий зевок. — Это если мы сможем завтра купить лошадей.
— Лошадей? А откуда мы возьмем деньги?
— У меня есть, — сказал Ирт и улыбнулся, глядя на растерявшегося Богоборца. — У меня много денег. Хватит и на лошадей, и на сбрую.
— Почему ты не сказал этого раньше? Зачем мы тащим всю эту посуду! Для чего я стянул ее из дома Белиала?!
— Не знаю, — сказал Ирт. — Я многие твои поступки не понимаю. А не сказал — потому что раньше деньги нам были не нужны.
Глеб только головой покачал и хмыкнул...
Дождь чуть притих, и ветер поунялся, словно утомясь за ночь. Товарищи шли через ровные дикие луга, пустынные и тихие. Шли уже долго, начиная уставать от монотонного пейзажа, желая хоть какой-то перемены, пусть, может, и не очень приятной.
— Откуда у тебя столько денег? — спросил Глеб.
— Танк дал. Он не похож на скрягу, хоть и Двуживущий.
— А ты совсем не похож на богача, хоть и держишь при себе кучу монет.
— Ну да, — Ирт улыбнулся. — Зато меня не тронут ни воры, ни грабители.
Какое-то мелкое животное, похожее на тушканчика, выпрыгнуло из-под ног Горра и скрылось в мокрой траве.
— А где мы найдем лошадей?
— Скоро выйдем на большой тракт. Красная Дорога, слышал о такой?
— Нет.
— Её построили недавно. Связали Город и несколько крупных селений на востоке Мира. Говорят, что дорога эта строилась на деньги Ордена Смерти. Не знаю, так ли это, но на строительстве работали лишь Одноживущие, а надсмотрщиками над ними были люди в масках и с красными повязками на руках.
— Я впервые слышу об этом Ордене. А ты говоришь так, будто я обязан о нем знать.
— Ты разве не помнишь... — начал было Ирт, но осекся, посмотрел на Богоборца, кивнул: — Конечно, не помнишь, извини, я никак не могу привыкнуть... Орден Смерти уничтожает Одноживущих. Они и тебя пытались убить, но у них ничего не вышло... — Он заулыбался, словно вспоминая что-то приятное. — Мы и познакомились-то у них, ты здорово им тогда навредил. Должно быть, они сейчас на тебя очень злы...
Глеб не понимал, чему улыбается Ирт. Новость, что у него есть враги, и, кажется, сильные, не очень-то его радовала.
— А дорогу они построили хорошую, — продолжал Ирт. — Там даже релейные станции есть.
— Чего? — Глеб решил, что ему послышалось. Какие такие релейные станции? Телеграфные коммутаторы, что ли? Вот тебе и мир мечей и волшебства!
— Релейные станции, — повторил Ирт и, чувствуя недоумение Богоборца, пояснил: — Можно лошадей не покупать, а взять на станции. Гнать во весь опор до следующей, а там скакуна поменять на свежего — и так до самого Города. Таким образом мы бы до места быстрей добрались, дня, может, за три. Но это дороже выйдет, чем если свою лошадь купить.
— Я бы лучше заплатил больше, но чтоб поскорей...
— Тут еще одна загвоздка есть, — признался Ирт. — Лошадей на станциях обычно не хватает, потому кому попало их не дают. Мы — Одноживущие. И нас трое. Будь мы хотя бы курьерами, а так... — Он махнул рукой, показывая безнадежность ситуации. — Да и опасно на станции заглядывать. Там кругом люди Ордена, а они нам спуску не дадут. Ссору затеют, и без драки тогда не обойдется. А могут и без всякой ссоры ткнуть ножом походя... — Он вздохнул. — Нам надо купить лошадей и двигаться мимо станций, останавливаясь в деревнях, да на постоялых дворах. Тогда дней через шесть-семь окажемся в Городе.
— Ты точно рассчитал?
— Ну, — развел руками Ирт. — Уж как сумел.
И Глеб понял, что путешествие их может здорово затянуться.
4
К полудню дождь почти перестал, и Ирт заторопился, с тревогой поглядывая на светлеющее небо и подгоняя выбивающихся из сил товарищей. Сейчас даже Глеб чувствовал усталость, что уж говорить о хлипком Горре.
— Куда мы бежим? — не выдержал Глеб. — Что случилось?
— Птицы. Белиал может увидеть нас их глазами, — высказал Ирт свои опасения. — Пока шел дождь, нас было не разглядеть, да и птиц в небе я не заметил. А теперь они появятся. Нам бы успеть спрятаться.
— Там? — вытянул руку Глеб.
— Там, — кивнул Ирт.
Впереди длинной полосой темнел лес. До него оставалось, наверное, километров пять.
— Может, бегом? — предложил Глеб.
Ирт покачал головой:
— Мы слишком устали, а земля неровная. Ноги бы не переломать.
Действительно, они шли по травяным кочкам, какие бывают обычно на заливных лугах. Кое-где под ногами хлюпала вода, и не дождевая, а низовая, болотная.
— Можно все выбросить, — сказал Глеб. — Посуда нам не нужна, без еды проживем. Пойдем легче, быстрей... Слышишь, Горр? Бросай свой тюк!
Паренек помотал головой. Он сильно клонился вперед, узел с кухонной утварью вздувался на его спине уродливым горбом, и Глеб не удержался, заметил с усмешкой:
— Тебе птиц можно не боятся, ты-то уже спрятался.
Горр на это ничего не ответил, только подбросил свою ношу, перекинул ее на другое плечо и зашагал быстрей.
— А как мы познакомились с тобой, Горр? Расскажи свою историю.
— Не лезь к нему сейчас, Богоборец, — негромко сказал Ирт. — Ему тяжело, и не узел с посудой тому виной.
— А что же?
— Время, — сказал Ирт, помолчал немного, словно ждал очередного вопроса от Богоборца, но не дождался и повторил:
— Время... — А потом тихим голосом, поглядывая Горру в спину, он долго рассказывал о нелегкой доле паренька, о задуманной им мести, о ноже, через который следовало перекувырнуться, о драке, о смерти жестокой Димии, о разгроме ее отряда и еще много о чем; рассказывал он сумбурно, мешая факты, повторяясь порой, а порой не договаривая уже начатое, и в мягком голосе Ирта Глеб слышал искреннее участие, отеческую заботу и любовь.
— Ты не бойся, он и в зверином обличии разумен. Но сейчас ты его не трогай. Ему так лучше будет.
— Оборотень, — Глеб покачал головой. — Хорошая у нас подобралась компания... А кто ты, Ирт? Тоже, наверное, не простой человек.
— Я раб. Я всегда кому-нибудь принадлежал. Но сейчас мне кажется, что всю свою жизнь я был свободен.
— Почему? — спросил Глеб, начиная уставать теперь еще и от разговоров.
— Если бы я не был свободен раньше, то остался бы рабом и сейчас... Мне сложно это объяснить, но я это чувствую...
Они замолчали, прибавили шагу, догоняя Горра. На разговоры у них не оставалось дыхания, да и говорить, вроде бы, пока было не о чем. Идти становилось все сложней; они сами не заметили, как забрели на болото — травяные кочки качались, уходя из-под ног, хлюпала гниющая вода, шуршала на ветру осока. Глеб ругался мысленно, проклинал все: и это топкое место, и Белиала, из-за которого приходится сейчас бежать, и себя за неуверенность свою, и неведомого Танка, который, наверное, сидит сухой в тепле и достатке, вместо того, чтобы так же вот переться под дождем по бездорожью. Он ведь тоже хочет этой встречи, так какого же черта он сидит на месте?!
— Слушай, Ирт, а почему этот Танк не отправился с вами?
— Он хотел. Но я не позволил.
— Почему?
— Я плохо его знаю и потому не слишком ему доверяю. Я осторожен, и благодаря этому до сих пор жив. Танк долго расспрашивал меня о тебе, а когда я проговорился, что после смерти ты возрождаешься на одном и том же месте, он схватил меня за руку и стал требовать, чтобы я проводил его туда. Он был очень напорист, и я понял, что вести его к тебе нельзя. Тогда я отоврался, объяснил, что и сам точно не знаю, где это место, но могу заняться поисками и кое-что выяснить. Потом мы еще долго и не раз говорили, и мне показалось, что Танк хороший малый, хоть он и Двуживущий. Но решения своего я не изменил. Ты — Богоборец. Тебя нужно беречь от Двуживущих. Поэтому сейчас ты идешь к нему, а не он к тебе.
5
Они вошли в лес и, не сговариваясь, разом остановились.
— Что дальше? — спросил Глеб.
— Пойдем прямо и выйдем на тракт. Там будут люди, много людей, и Белиал нас окончательно потеряет, — не вполне уверенно сказал Ирт.
— Прямо? — хмыкнул Глеб и посмотрел в предполагаемом направлении.
Впереди плотной стеной сомкнулись какие-то колючие кусты самого устрашающего вида. Пожалуй, через проволочное заграждение было проще прорваться, чем через них.
— Ну, может, не сразу прямо, — пожал плечами Ирт...
Кусты они обходили долго, шли по опушке леса, смотрели, как тают, обнажая яркую синеву, тяжелые тучи. Потом углубились в лес.
Земля здесь была твердая, надежная, не то что на заболоченном лугу; воздух нагрелся, и товарищи несколько повеселели. Ирт рассказывал байки, не смешные, но занятные, Глеб вспоминал старые анекдоты, и даже молчаливый Горр вдруг разродился длинной быличкой о том, как глухой дед с подслеповатой старухой стерегли гусей от повадившейся в птичник лисы, которая, как оказалось, вовсе и не лиса была, а голодный маг-церковник, живущий неподалеку в землянке, и умеющий оборачиваться разными животными, птицами и гадами...
Лес менялся. Где-то он был полон бурелома, словно тут буйствовала буря, а где-то чередой светились чистые полянки, окруженные порослью молодых берез. На песчаных пригорках возносили к небу шапки крон старые сосны — здесь было ясно и легко дышалось. Низинки же зарастали ольшаниками — в них было сыро и сумрачно. Прозрачные березняки нашептывали что-то проходящим людям. Осиновые перелески были полны тревожного звона. В кустах орешника гнездились птицы, ельники были тихи и загадочны, а в дубравах, тревожа листву, с мягким стуком падали желуди...
Товарищи шли, посмеивались, разговаривали все громче, и не подозревали, что за ними сейчас наблюдают десятки глаз. Лишь однажды Глебу почудилось какое-то мелькание за стволами, да Ирту послышалось что-то. Только раз приостановился Горр и потянул ноздрями воздух, принюхиваясь к чему-то.
— Ты чего? — спросил его Глеб.
— Пахнет жильем, — ответил паренек.
Вскоре они вышли на небольшую вырубку, где на земле сохли стволы и груды веток. Потом на небольшой обкошенной полянке увидели копушку сена. Запах дыма и хлеба становился все явственней — теперь его чувствовали все. А неприметная стежка, которую путники сперва приняли за кабанью тропу, превратилась в утоптанную дорожку, на которой местами можно было разглядеть отпечатки ног — явно человеческих.
Ничего не опасаясь, предвкушая скорый отдых и трапезу, товарищи споро шли вперед.
Но в тот момент, когда они уже видели сизый дымок, повисший на макушках деревьев, из леса с разных сторон вылетели несколько коротких копий и вонзились в тропу. А потом прозвучал гортанный окрик: