Апач

— И это — сказал я Спуску — должно купить мне секунду или две, что бы спасти вашу жалкую задницу, сэр.

Мы закончили один полный круг. Это заняло две минуты и тянулось как вся моя жизнь.

— Возьми более крутой крен, м-р М., или мы будем слишком далеко от него.

Это было все очень хорошо для Спуска. Кевлар прикрывал его по грудь, пока пилот в заднем кресле будет до пояса выше мертвой зоны. Почему я не мог быть таким коротышкой как Дарвин?

В шести футах передо мной, Спуск отчаянно обшаривал по квадратам землю. Два перекрестья прицелов в моем монокле бросались взад и вперед, через один и тот же участок земли, сталкиваясь и неоднократно проходя друг через друга, так как мы искали среди призрачно-зеленых зданий, живых изгородей и деревьев тепло человека.

Мы не могли увидеть зенитчика кроме как в тепловизор, но он ловил высокую температуру, не свет. Только его снаряды мы могли увидеть невооруженным глазом. Его убийство была не наша работа, но найти его, пока он не убил нас, была. Мы закончили второй круг и пошли на третий. Какого черта он не стреляет? Я чувствовал, как мое сердце пытается как молот пробить себе путь наружу из жилета выживания.

— Ты думаешь, что он может услышать нас?

— Черт, ага. Мы прямо над его головой.

Шарлотта вышла на связь.

— Пять Три, мы не наблюдаем никакого движения.

— Мы тоже не наблюдаем.

После нашего, должно быть, десятого круга, Босс придумал другой блестящий план, что бы нас подстрелили.

— Окай, Элтон — теперь твой шанс. Разверни машину и похлопай маленько лопастями?

— Что ты имеешь в виду, говоря "похлопай маленько лопастями?". Это у тебя кевлар до сисек!

— Давай, сделай это, душечка. Просто дай лопастям несколько раз хлопнуть, что бы он знал, что мы тут.

— Не беспокойся, он чертовски хорошо знает.

Я накренил вертолет на девяносто градусов направо, в течение секунды или двух, затем выровнял и накренил влево. Каждый раз лопасти грохотали на всю округу, жестко ударяя по воздуху.

— Теперь весь Новзад знает.

Мы все еще ничего не видели на земле.

— Сделай это снова.

— Да они все будут поливать в нас как из шланга, что бы сбить, за то, что мы им спать не даем.

Я прокатился на правом и левом борту в два раза подольше. Тем не менее, ничего. Круг за кругом мы продолжали движение; мы, должно быть, сделали две дюжины кругов.

После тридцати минут в зоне действия, я начал расслабляться. Если бы снайпер собирался попробовать, он бы уже сделал сейчас. У него было более чем достаточно времени, что бы навестись и открыть огонь. В прошлый раз он попал в Дарвина через десять минут после его прибытия.

— Может быть, мне включить огни, Босс?

— Кхм... нет, я не думаю, что стоит это делать... — Спуск ответил совершенно серьезно. Иисусе... он в самом деле обдумывал это...

— Пять Три, это Пять Один; его там нет.

Мы только зря тратили время и топливо.

— Пять Три, я согласен — внес лепту Дарвин — Этот тип не ссыкло. Он ушел.

— Ладно, нам лучше закончить с этим — Босс не потрудился скрыть свое разочарование — Даем ВНБ (возврат на базу, RTB — return to base, прим. перев.).

Я развернулся носом на юг и добавил газу. Было огромным облегчением снова пройти через южный хребет Новзада и оказаться в безопасности пустыни.

На обратном пути не было ни чата, ни игры в Апачекторину. Стрелок "Душки" все еще был там. Все мы знали, что будем возвращаться туда, пока не убьем его.

Вертолеты в следующие две ночи были задействованы на другом запланированном задании, так что следующая операция "Стиви-О" была назначена на семьдесят два часа спустя.

Тогда "Харриер" подал доклад о ситуации, о бомбежке на юге-востоке Новзад. Он кружил высоко над городом, работая с авианаводчиком окружного центра и засек группу мужчин, устанавливающих зенитную пушку на заднем дворе здания. Он, должно быть, был слишком высоко, что бы им пришла в голову идея о его присутствии. Авианаводчик дал "Харриеру" разрешение на открытие огня и тот сбросил на них 500 фунтовую бомбу. "Верхолаз" получил и талибов и зенитку разом; они получили новый плавательный бассейн. И вертолеты перестали получать пули из "Душки" в Новзад.

Шарлотта и Дарвин были рады еще больше нас. В следующий раз, они должны были обеспечивать приманку.

Глава 10. Счастливого Рождества

Погода менялась в середине декабря, когда зима врывалась Гильменд. Начались дожди, температура по ночам стала резко падать; скоро она упала ниже точки замерзания воды.

Талибы в Зеленой зоне были в основном пешими, так что они ненавидели воевать в плохую погоду. Немногие крепкие орешки продолжали оказывать символическое сопротивление, но с наступлением холодов они отступили в свои северные горные убежища.

Мы приветствовали краткое изменение темпа. Это позволяло подумать о Рождестве. Где бы я не был в командировках, это было большое дело, особый случай, помогающий скрасить монотонность служебной жизни — даже если вы действительно должны были всецело потрудиться над этим. Это также было время, когда мы особенно скучали по своим семьям, так что мы прилагали все усилия, что бы сделать это действительно особым событием.

Наземники вошли в праздничное настроение раньше. Некоторые из них предложили для поднятия настроения написать письмо ведущей GMTV (британская телестудия "С добрым утром!"— прим. перев.) и колумнисту "Дейли Миррор" Фионе Филлипс, писавшей под псевдонимом. О письме забыли почти сразу, как оно было отправлено. Никто не ожидал, что его опубликуют — но это произошло немедленно. Фиона даже написала ответ.

"Я пишу от имени группы пилотов и наземной службы, служащих в Гильменде, Афганистан, которая осуществляет 24-х часовую поддержку вертолетов для наземных частей. Что бы ночи проходили быстрее, мы ищем друзей по переписке.

Ал Пач, Объединенный вертолетный отряд (Афганистан)

Передовая операции "Херрик" BFPO 792

Ф. Ф. Не откладывая в долгий ящик, Ал. Хоть что-нибудь для наших мальчиков!

Через неделю прибыл первый мешок с почтой. В следующий день было еще два. И еще два днем позже. Скоро сотни и сотни писем полились в ОВО; их было так много, что никто не знал, что с ними всеми делать.

Люди из всех слоев общества отвечали на это письмо, от членов Королевского Британского легиона (британская благотворительная организация для ветеранов и членов их семей) и милых пожилых леди, до мам и пап, чьи сыновья и дочери были на службе. Большая их часть только хотела пожелать нам счастливого Рождества; некоторые намекали на флирт, и одна или две позаботились объяснить подробно, что бы они сделали для милого человека в униформе, в то время как их мужья были на работе.

Один молодой заправщик открыл попавший к нему в руки красный конверт с фотографией роскошной брюнетки, позирующей только в лифчике, трусиках и поясе для чулок, с прикрепленной запиской от руки — "Ал, хочешь увидеть больше — пиши больше..."

Парнишка не мог поверить глазам. "А-а-а-а! Посмотрите на это, парни!". Он помчался к взлетной полосе, держа в руке фотографию.

Это было оно. Дамба была сломана. Наземники всей толпой ворвались в ОВО. Они даже прихватили ракетный погрузчик, решив зацапать так много мешков с почтой, сколько смогу унести в руках. Билли и я наблюдали за их группой, суетящихся у маленького деревянного столика, словно ищейки, в поисках многообещающего предложения.

У них не заняло много времени понять, что вид искомых ими предложений, был в большом дефиците — они быстро утешились экстраординарным числом абсолютно приличных людей, благодарящих их за жертвы, которые они приносили и желающих им счастливого Рождества. И в ближайшее время, с небольшой помощью от ветеранов, поток благодарственных писем отправился обратно домой.

Для части молодежи эскадрильи, это было их первое Рождество вдали от дома; пугающий опыт для любого. Шарлотта сказала нам, что это была единственная часть командировки, которой она боялась — но ее друзья и семья дома прилагали все усилия, что бы подбодрить ее. Я заскочил в палатку 3-го звена, взглянуть, не варит ли кто себе кофе и оказался напротив самой большой груды подарков, которую я когда-либо видел, красиво обернутых и полностью заваливших запасную раскладушку: шесть футов в длину, три фута в ширину и четыре фута высотой.

Там было несколько для Ника, одно или два для ФОГа, ни одного для Дарвина; по крайней мере 80 процентов из них принадлежали Шарлотте.

— Постойте на стреме, парни — сказал один из ребят — У меня есть прекрасная идея...

Шарлотта ворвалась в ОВО несколько часов спустя, ее лицо было бледным от шока.

— Я не могу в это поверить! Кто-то украл наши подарки!

— Что? — мы приложили все усилия, что бы казаться изумленными.

— Они были выложены на кровати, готовые к Рождеству и кто-то украл их. Не могу в это поверить. Кто был настолько подл?

Джентльмен в любых обстоятельствах, Ник пришел ей на помощь.

— Я не могу поверить, что кто-то действительно украл бы подарки на Рождество. Что за низкая и гнилая вещь, сделать такое.

ФОГ был более философичен.

— Не парни, мы должны знать лучше.

— Быстрее — услужливо предложил я — Иди и доложи об этом полиции. Они перекроют главные ворота и затем обыщут лагерь — Шарлотта помчалась в офис военной полиции прежде, чем я даже закончил говорить.

Копы нас не подвели. Два сержанта из следственной бригады проследовали прямо за ней к ее палатке, но как только она собралась войти внутрь, один из них заблокировал ей путь.

— Мне жаль, ма'ам, вы не можете войти внутрь — сказал он серьезно. — Это место преступления. И его напарник протянул две полосы сине-белой полицейской ленты через вход.

— Но все мои вещи находятся там! Когда я могу вернуться?

— Ну мы должны будем проверить место на отпечатки. Это значит надо доставить кого-нибудь из Кабула, что, боюсь, займет несколько дней. И в это время года... ох, боюсь, вы увидите их только после Рождества теперь. Мне жаль.

Мало того, что 3-е звено потеряли их подарки, они также потеряли свою палатку. Все, с чем они теперь жили, это был несессеры с мыльно-рыльными и некоторые вещи, которые добыли в палатке ГБР. Нам было все труднее и труднее стирать улыбку с наших лиц.

Мы нашли три шапки Санта-Клауса и бороды и сняли нас подкрадывающимися к раскладушке, глядящими украдкой направо и налево, пока подарки прятались в большие черные мешки для мусора и говоря "Хо-хо-хо" в камеру, когда мы убегали с ними. Мы сначала спрятали подарки в нескольких больших зеленых ящиках для оружия и в наших палатках, а затем родили прекрасную идею отвезти их вниз в офис военной полиции и втянуть их в заговор.

Мы планировали показать наш фильм Шарлотте и остальным, перед триумфальным воссоединением их с подарками на Рождественском празднике. Мы довольно-таки гордились этим; нам даже удалось обеспечить тайное камео с известным поваром Гордоном Рамсеем, который прилетал на несколько дней, что бы приготовить Рождественский обед для частей. Мы подошли к нему в ангаре во время прибытия на взлетной полосе. Он был хорош в этом.

Глядя, настолько подло, насколько он мог, он прохрипел: "Привет 3-е звено и Счастливого Рождества. Вы знаете где ваши чертовы подарки или нет?"

Я также застенчиво попросил подписать рецепт клецок (dumplings), тяжелого шотландского пирога, для матери Эмили, Клоти, который она делала так, что впору было грузить на грузовик.

— Я могу сказать, что она настоящий шотландский солдат — ответил он, возвращая его мне — Она делает его с чертовым маргарином!

Шарлотта становилась все более подавленной, по мере приближения Сочельника. Бездомность, безподарочность и отдаленность от семьи добирались до нее. Мы начали чувствовать себя достаточно виноватыми, что бы вызвать Дарвина на разговор. Он сказал, что его семья не посылает ему вообще никаких подарков; он хотел отпраздновать вместе с ними по возвращении — так что он не держал камня за пазухой. Он знал, что мы пойдем на попятный.

— Не волнуйтесь насчет Шарлотты — заверил он нас — Она хорошо держится. Она это переживет.

Так что мы продолжили — не подозревая, что через несколько часов, Дарвин выдаст нашу тайну. Тем же вечером хорек разболтал все Шарлотте, Нику и ФОГу. Мы раскрыли его измену после того, как она выложила все Боссу и кое-кто подслушал.

Драма с пропавшими подарками теперь захватила всю эскадрилью. Спуск наконец выступил в Сочельник. Он сказал 3-му звену, что их подарки были живы-здоровы у военной полиции. 3-е звено попытались притвориться, что их это вообще не волновало. Почести были возданы поровну — хотя нам еще надо было свести счеты с Дарвином-Крысой.

Штабное звено еще до празднования Рождества было на запланированных задачах. Мы сопровождали "Чинуки" в серии вылетов на пополнение припасов в трех самых северных окружных центрах. Это было утомительным делом и продолжалось в течение многих часов. Мы были в кабине — в воздухе или на земле — в течение большей части дня. Было чрезвычайно холодно и погода была отвратительной: низкая облачность и моросящий дождь. Кэмп Бастион превращался в трясину и мы размесили все дорожки на на взлетную полосу.

— Как Рождество в траншеях Первой мировой войны — ныл Карл — но без футбола.

Каджаки был дальше всех, так что это было нашим первым пунктом назначения. Мы пошли длинным обходным путем — на низкой высоте через восточные горы в 1 000 футов — что бы избежать ловушек с ЗРК. Мы не могли увидеть горы из-за дождя, и это был жутковатый опыт. Огромные плиты блестящих серебристо-серых камней возвышались по обеим сторонам от нас, подчеркиваемые облачками, подобными зефиру. Было такое чувство, что мы в Средиземье. Все было смертельно тихо; мы соблюдали радиомолчание из-за незащищенных радио "Чинуков".

Карл достаточно хорошо видел, что бы лететь, но не было лишним подстраховаться в таком дерьме. Так единственный раз в туре я выбрал на своем левом дисплее страницу радара и включил режим профиля ландшафта "Лонгбоу".

Американские "Апачи" летали без их радаров "Лонгбоу" в Афганистане и Ираке. Изначально разработанные в помощь для уничтожения танковых колонн, по словам американцев, они были бесполезны для действий против партизан. Они предпочитали вместо них брать больше оружия. Наши двигатели "Роллс-Ройс" были достаточно сильны, что бы нести "Лонгбоу" и все оружие, которое было нам необходимо.

Режим наземных целей "Лонгбоу" был чрезвычайно удобен для обнаружения техники на дистанции, или вне зоны прицела TADS. Он обнаруживал любые движущиеся или статичные цели на расстоянии восемь километров в любом направлении. Но режим профиля ландшафта был еще более полезен на таких вылетах как этот. "Лонгбоу" выводил рельефную карту до двух с половиной километров перед нами. На дисплее ландшафт ниже нас был черным, ландшафт в пределах ста футов от нашего горизонта был серым и ландшафт выше нас — тот ландшафт, в который мы могли врезаться — был белый. Это отображалось как электронный зигзагообразный граф в наших моноклях, так что мы могли идентифицировать холмы и долины перед нами. Режим профиля ландшафта, РПЛ, означал что мы можем лететь при любой погоде, днем и ночью, на сверхнизкой высоте, на высокой скорости и полностью слепые. Карл вел нас через похожие на призраки горы, как собственная летучая мышь, но всегда хорошо было знать, что у нас есть РПЛ, если потребуется.