— Разумеется, не с тех, кто уже взорвался, — подал голос Арчер. — Как реагирует большинство?
— Они начали объединяться, — доложил Митчелл. — Создают убежища и защищают их.
— Чем защищают? — спросила Томази.
— У олдбагов стало появляться оружие, — признал директор GS. — Они больше не верят в защиту государства.
— Полиция должна жестко пресекать подобные случаи, — недовольно заявил Полуцци. — Пусть их быстро хватают и показательно наказывают.
Среди стратегических инвесторов Полуцци считался последовательным сторонником сильной руки, людей не любил и не жалел, и его жесткие требования Митчелл обычно пропускал мимо ушей.
— Нет, — произнес А2, на мгновение опередив директора. — В нынешних условиях попытка разоружить олдбагов приведет к противостоянию, в котором мы пока не заинтересованы. Нужно продемонстрировать, что власти одинаково заботятся обо всех гражданах.
— А вешать будем потом, — глухо сказал жирный Андерсон и рассмеялся собственной шутке.
Феллер поморщился, но промолчал.
Совещание проходило по Сети в режиме максимально защищенной видеоконференции, и подключились к ней лишь девять стратегических инвесторов и глава GS. Люди, которые вкладывали в развитие мира больше остальных, решили обсудить происходящее в узком кругу.
— Что обычные граждане? — осведомился Арчер.
— Боятся.
— Это нормально.
— А тот факт, что взорвавшиеся начали объединяться в группы, пугает их еще больше.
— Мутации непредсказуемы, — пожал плечами А2. — Они непонятны, и тем сильнее их воздействие на психику.
— Я подготовил серию передач в основных медиа, — добавил Арчер. — Вирусологи и психиатры объяснят новую тактику взорвавшихся олдбагов.
— Хорошо, — кивнул Андерсон с таким видом, будто это ему давали отчет.
— Как и ожидалось, во многих городах начались беспорядки, — после короткой паузы ответил Митчелл. — Фиксируются массовые нападения на олдбагов. На Восточном побережье появляются ячейки организации "Напуганные граждане", они вооружены и требуют от правительства жестких мер.
— Погромы? — тут же заинтересовался Полуцци. И его поспешность показала, что инвестор или финансирует "Напуганных", или сам их придумал.
— Погромы, грабежи и массовые случаи мародерства, — подтвердил директор.
— Полиция справляется?
— Не везде.
— Вводятся войска?
— В Сан-Франциско уже задействовали Национальную гвардию, на очереди Лос-Анджелес и, возможно, Сиэтл. В остальных странах ситуация приблизительно такая же.
— Дальше будет хуже, — заметила Лариса Томази.
— Будет, — согласился директор. — Так что времени у нас мало.
— Я люблю работать в режиме цейтнота — ничего не отвлекает, — Феллер впервые продемонстрировал свой знаменитый оптимизм и улыбнулся.
— О твоей эксцентричности слагают легенды, — заметил Арчер.
— Зависть — это смертный грех.
— Только не в моей конфессии.
Они рассмеялись.
— Рад, что вам весело, — желчно произнес Полуцци, — но пора определяться: когда делаем следующий шаг?
Комплекс мер, которые следовало предпринять в случае эпидемии suMpa, был разослан инвесторам заранее и в целом ими одобрен. Если сейчас они подтвердят принятое решение, мир начнет стремительно меняться.
— Меня смущают особые полномочия GS, — неуверенно произнес Андерсон. — Так ли они необходимы?
Клан Андерсона занимался космосом, и жирного смущали аппетиты военных.
— Уж больно случай удобный, — усмехнулся Арчер. — GS давно переросла нынешние полномочия, пора выводить службу на новый уровень.
— Тоже правильно.
— Вчера я играл в гольф, и мне шепнули, что кое-кому в сенате не понравилась идея переноса выборов, — сказал Полуцци. — Некоторые законодательные олдбаги не умерили амбиции и мечтают о президентском кресле.
— Президент нас полностью устраивает, — тут же заявил Арчер.
— Знаю.
— Пожалуйста, назовите мне фамилии тех, кто недоволен чрезвычайными мерами, — попросил Митчелл.
— Я пришлю список, — пообещал Полуцци.
— Только давайте договоримся, что список мы утвердим коллегиально, — А2 слегка повысил голос. — Не хочу, чтобы ты выбил из игры моих сенаторов.
— Как ты мог такое подумать? — притворно удивился Полуцци.
— Слишком хорошо тебя знаю.
Инвесторы обменялись многозначительными взглядами.
— Армию, Национальную гвардию и полицию нужно окончательно освободить от олдбагов, — продолжил Арчер. — Но в первую очередь — армию.
— Молодым генералам эта идея понравится, — рассмеялась Лариса.
— Тебе виднее, — едко заметил Арчер.
— Ты тоже неровно дышишь к мужчинам в форме, милочка, — парировала Томази.
Арчер прошипел ругательство, но его заглушил Андерсон:
— И еще необходимо принять закон, запрещающий ношение солнцезащитных очков, — громко заявил он. — Временно, конечно.
— Ты серьезно?
— Абсолютно, — подтвердил Андерсон. — Не хочу, чтобы они прятали глаза.
— Перед тем, как их повесят, — протянул Феллер.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего.
— Вот и молчи! — Андерсон отвернулся.
— Думаю, первые серьезные разговоры о необходимости введения новых законов нужно начинать через три-четыре часа, — негромко произнес Арчер. — Ближайшая ночь будет жаркой и кровавой, люди устанут и согласятся на пакет предложений, который утром предложат правительства.
— Мы готовимся выстроить новый мир, господа, — сказал А2, с усмешкой разглядывая инвесторов. Судя по всему, он окончательно справился с озабоченностью и вернул себе хорошее настроение. — Никто не хочет произнести что-нибудь пафосное?
— Не облажайся, — хмуро сказал Полуцци.
— От тебя я не ждал ничего другого.
— Оставим пафосные речи на потом, — предложил Арчер. Покосился на Андерсона и добавил: — Как и виселицы.
— Вижу, тебе понравилось, — хихикнул тот.
— Рад был повидаться, — подытожил А2 и отключился.
Но, выйдя из конференции, Феллер тут же увидел мигающий значок входящего вызова, коротко ругнулся, посмотрел, кто ищет с ним беседы, поморщился и ответил:
— Рад видеть.
— Мистер Феллер, — предельно вежливо отозвался появившийся на экране брюнет с элегантной бородкой и нежно подведенными глазами. Голос брюнета звучал мягко, но не приторно. — Я вам не помешал?
— Вы ведь знаете, что я всегда рад вас видеть, Морган, — усмехнулся А2. — И слышать. Что случилось?
— Звоню рассказать, что проект развивается даже лучше, чем я планировал, — ответил доктор Каплан. Похоже, он просто захотел похвастаться инвестору и напомнить о своем — очень важном — вкладе. — До сих пор не случилось ни одного сбоя.
— Я не сомневался в вашем профессионализме, Морган.
— Благодарю, мистер Феллер.
Доктор Каплан руководил Институтом перспективной психиатрии, был автором нескольких нашумевших книг, профессором трех университетов и звездой медицины. При этом он был талантливым практиком, много работал для военных и GS, добился выдающихся результатов, и потому А2 привлек талантливого врача к проекту "Elysium".
— Морган, скажите, как долго вы сможете поддерживать взятый темп?
— Запасов хватит еще на неделю, — доложил Каплан. — Но мы планировали постепенно снижать активность.
— Я не отказываюсь, — кивнул А2, — просто спросил.
— Если необходимо, я могу возобновить производство материала.
— Нет, пожалуй, не надо, — поколебавшись, решил Феллер. — Обойдемся тем, что есть.
— Как скажете.
— Вы молодец, Морган.
— Благодарю, мистер Феллер.
Монитор вновь погас.
Некоторое время А2 сидел в кресле, глядя в замолчавший коммуникатор, затем свернул самокрутку, раскурил, вышел на открытую террасу пентхауса, установил коммуникатор на перилах и принялся разглядывать лежащий под ногами город через полицейское приложение, равнодушно читая появляющиеся над крышами сообщения: горящий дом, кажется, в Бронксе — "Вооруженное ограбление и умышленный поджог"; звуки стрельбы неподалеку — "Попытка убийства"; завывание сирен в Бруклине — "Нападение с отягчающими"...
Сообщения сыпались одно за другим, и их было больше, в разы больше, чем в обычный день. Их было столько, что полицейские захлебывались в просьбах о помощи. Их было невероятно много.
Потому что началась война с олдбагами.
* * *
Россия, Старый Оскол июнь 2029
— Мы не первые люди, желающие поглазеть на оставленный метеоритом кратер, и поначалу правительство ничего не имело против того, чтобы организовать в Воронеже, точнее в том, что от Воронежа осталось, полноценный туристический аттракцион со смотровой площадкой, экскурсиями по полуразрушенным зданиям и сувенирными футболками: "Я был там, где погиб миллион человек". Ты ведь, наверное, помнишь, что правительство обещало открыть Воронеж для посещений после расчистки завалов и уборки трупов, но выполнить обещание не успело: появился suMpa, город полностью блокировали, и за все прошедшее время случилось лишь три проникновения в запретную зону. И все неудачные: исследователи или погибли, или получили головокружительные сроки и сидят в тюрьмах строгого режима.
— Зачем они шли? — спросил Орк.
— Из любопытства, — пожал плечами Бобби. — Неужели не понятно?
— Идти на смертельный риск из любопытства? — Бен покрутил головой. — Да, мне это непонятно.
— Если бы не любопытство, мы так и не вышли бы из пещер, приятель, — парировал Бобби. — Странно, что ты этого не понимаешь.
Толстяк явно нацелился на долгий спор, но продолжить ему не позволили.
— Не отвлекайтесь, — попросила Беатрис. — Скоро объявят посадку.
Они вновь сидели в аэропорту за пластиковым столиком фуд-корта, только на этот раз в зоне вылета. И на этот раз вокруг не было ни одного олдбага, для которых по всему миру начали вводить "временные" ограничения: отдельные зоны на вокзалах и в аэропортах, отдельные рейсы, отдельные вагоны. Первыми сегрегационные меры приняли перевозчики, но Орк не сомневался, что скоро их инициативу поддержат торговые сети, рестораны, кафе, музеи... а потом простые граждане задумаются над тем, как опасно находиться на одних улицах с олдбагами... жить с ними в одних городах... в одних домах...
— После удара основной поток людей шел в Воронеж через Липецк, — продолжил Бобби, попивая кофе. — Военные, врачи, спасатели... и мародеры, конечно, куда же без них. Но поскольку среди толпы встречались и просто любопытные, желающие своими глазами рассмотреть кратер и разрушения, я считаю этот маршрут первым туристическим. Его прикрыли почти сразу, но военные ограничивались блокпостами, сил на сплошное кольцо, как сейчас, у них не было, и появилось два альтернативных маршрута: через Курск и Тамбов. Они действовали примерно неделю...
— Почему никто не шел в Воронеж с юга? — спросил Орк, раскрыв в одном из "окон" наноэкрана подробную карту.
— Были маршруты через Борисоглебск и Урюпинск, но их перекрыли одновременно с основными.
— С юга, — повторил Орсон.
— Какой ты въедливый.
— Я — военный.
— Как я мог забыть, — рассмеялся Челленджер. — Никто не шел, потому что территории южнее Воронежа контролируется "Clisanto".
— Генно-модифицированными королями?
— Ага, — жизнерадостно подтвердил толстяк. — Половина того, что ты ешь, сделана ими, а вторая половина — их конкурентами. "Clisanto" принадлежит весь чернозем планеты, а охрана там...
— Бывшие военные, — буркнул Орсон.
— Почему бывшие? — удивился Бобби. — Самые настоящие военные. "Clisanto" — корпорация, и ее владельцы не собираются брать на себя ненужные расходы. Они обеспечивают планету продовольствием, а за это правительство содержит их службу безопасности. Плантации "Clisanto" охраняют самые обычные военные, только форму надевают другую, чтобы не раздражать общество.
— То есть с юга не пройти, — подытожил Орк, который лучше собеседников знал, что армия способна надежно закрыть любой периметр. — Тогда что будем делать?
— Мы полетим в Белгород, а пока будем в воздухе, сестра Беатрис внесет в базу данных информацию о том, что мы — гражданские подрядчики NATO, нанятые для тестирования систем связи, что объяснит и наше появление, и мою аппаратуру, — рассказал Челленджер. — Пройдя контроль, мы отправимся в Старый Оскол, где нас ждет Эрна, которая прямо сейчас разрабатывает план проникновения в Воронеж.
— Она настолько крута?
— Настолько, — подтвердил Челленджер и поднялся со стула, поскольку объявили посадку на их рейс.
Беатрис улыбнулась, но промолчала.
///
— Как хорошо...
— Сейчас будет еще лучше.
— Только не торопись, — просит Карифа.
— Я никогда не тороплюсь.
— Я знаю, знаю... знаю...
Карифа изгибается в сладкой истоме, обнимает Рейган за шею, целует в губы, стонет от наслаждения и страстного ответа, с вожделением отдается рукам подруги, улыбается, чувствуя спиной небольшие, но крепкие груди Рейган, ее твердые соски, резко разворачивается, оказывается сверху и крепко прижимается к любовнице грудью.
И вновь улыбается, впитывая и телом, и душой жаркие поцелуи.
И вновь оказывается снизу, на спине, и Рейган разводит ее бедра крепкими руками.
Карифа стонет...
Они никогда не афишировали свои отношения. И не из-за требований устава, поскольку GS официально отказалась признавать прецедент Маши Браун, капитана ВВС, заявившей, что имеет право служить в одном подразделении с женой. Верховный Суд встал на сторону Маши, но директор GS воспользовался тем, что служба формально считалась международной, и вывел ее из-под судебного решения. Запрет сохранился, но Амин и Рейган скрывались еще и потому, что Карифа опасалась потерять авторитет внутри группы.
Как бы там ни было, они никогда не занимались любовью в командировках, какие бы удобные случаи ни представлялись, но сегодня... Сегодня им показалось... сегодня всем показалось — абсолютно всем! — что появившаяся год назад трещина окончательно расколола привычный мир, и когда первый шок прошел, многие люди потянулись друг к другу в поисках тепла. Пользуясь своим положением, Карифа добыла для группы два номера в отеле при аэропорте, сказала, что у них есть не менее восьми часов на отдых, и велела провести их по своему разумению.
Свое разумение она продемонстрировала Рейган сразу: войдя в комнату подошла к окну и задернула плотные шторы. Потом сбросила куртку и сказала:
— Для нас я выбрала номер с двуспальной кроватью.
А в следующий миг щелкнул дверной замок, отрезая их от спятившего мира, и время помчалось вскачь.
Сплетенные тела, прерывистое дыхание, шепот, стоны, прикосновения, растрепанная голова Рейган между бедер, и нежные ласки, уносящие на вершину блаженства. Карифа терпела, сколько могла, потом закричала, заколотила ногами, вцепилась в простыню, едва ее не разорвав, выгнулась, продолжая кричать, а затем распласталась на кровати.
Довольная и счастливая.
И прошептала:
— С тобой невероятно хорошо.
И услышала в ответ немного не то, что ожидала:
— Лучше, чем с А2? — спросила красноволосая, и в ее голосе послышались ревнивые нотки.
— Тебе это важно? — спросила Карифа, раскидываясь на подушках и направляя взгляд в потолок.
