Гостеприимный мир. Книга вторая -Полёт не туда

Ай подняла ногу, согнув в колене. Кто то с хрипом выдохнул. Знак. Как только она стукнет носком по полу, настанет время Илиссы. Последняя надежда — обращение к Нагалу Всеблагому. Божество воздвигнет барьер, который простоит ровно половину минуты, но заплатить за это Вавилону придётся много. И эльфам.

Секунды медленно тянутся. Я собираюсь с духом...в буквальном смысле готовясь развернуть свою ауру в одном, ни разу не отработанном движении. Грубо говоря — натянуть на окно простынь в попытке защититься от ядерного взрыва. Лучше, чем просто быть сожжеными.

Гул резко меняет тональность. Следом за этим возникает надпись в верху зрения от Системы.

"Вы находитесь на территории: Океан Лоорс"

Митсуруги, не отпуская поднятой ноги, плавно заваливается набок. Бегу к ней. Прорвались! Она улыбается, хотя бледная и мокрая как мышь. И с кровотечением из носа. Народ вокруг радостно шумит, извергая околопобедные вопли, чем вовсю пользуется скисшая Илисса, выдающая желчное "А мы всё еще продолжаем падать!".

Что есть, то есть. Оттащив Митсуруги в её каюту, возвращаюсь к потерявшей магическую подпитку стене. Ее уже ломают, так что присоединяюсь к деконструкторам. Оставалось всего каких то сантиметров сорок...можно сказать по краю прошли. В образовавшееся отверстие врывается раскаленный воздух, заставляющий разумных ругаться и отскакивать — падающая глыба нехило нагрелась и жар мешает нам определить высоту. Карта мира сменилась на "плоскоземельную" Срединную.

В напряженном молчании проходит еще несколько минут ожидания. Журчит тающая вода, поднимаются клубы пара, горячий ветер задувает сквозь быстро исчезающий лед. Наконец в проделанном отверстии, ставшем гораздо шире, появляется слегка дымящаяся медвежья морда, которая торжествующе ревёт — "Не утонем!".

Надо же, у нас получилось!

Глава 14. Закон — тайга...медведь хозяин (с)

— Всё! Приехали! Кина не будет! Электричество кончилось! — категорично дал понять всем старой как мир (или два?) фразой о невозможности дальнейшего передвижения капитан Барин.

Общественность гудела с умным видом. Но как и бывает характерно для общественностей — тщетно. "Блудница"...потаскалась. Или долеталась. Требовался большой и хороший ремонт, с приставкой "кап".

Удивительного было мало. На долю цеппелина не выпало крупных испытаний, но вот мелких она наелась доотвала. Оболочка, заполненная газом, эфиром и маной аэромантов, держалась на одном честном слове когда то пошаманившей над ней дриады. Все движущиеся части воздушного судна износились, включая даже выполненные из металла. Дирижабль величаво сел возле Дома Матери и через своего капитана требовал обновления и техосмотра в ультимативной форме.

Над океаном мы болтались пару недель, попав в несколько небольших штормов, освежившись в десятке ливней и сломав себе глаза, выглядывая хоть какой нибудь остров. Не выглядели, но сумели дотянуть до континента, называемого в Вавилоне Дарам. Не самый близкий к вавилонскому Шат'Кару, но если бы не состояние "Блудницы", то за месяц мы бы спокойно долетели в Нищий Город.

Забавным оказался факт, что как только команда невольных отважных путешественников удачно преодолела немыслимое и небывалое и опустила свои зады на почти родную землю в холмистых лесах Срединного континента, как наступил полнейший разброд и шатание. Эльфы насели на Советницу с требованиями немедленно доставить их в Вавилон. Военная часть пассажиров все громче и настойчивее рассуждала вслух о предварительной оценке добытой информации и справедливом разделении награды за столько эксклюзивные сведения. Карантин сорвала голос, требуя новых клятв о неразглашении, но упорно отмалчиваясь о компенсации. Команда корабля, как самые тихушники, вообще не возникали, чем серьезно ту же Советницу беспокоили.

Про нас троих и говорить было нечего. Митсуруги с самого начала пользовалась устойчивой непопулярностью, за счет показательного игнорирования всех хитровывернутых, кто пытался с ней заговорить и это усугубилось, когда она встала на защиту эльфиек от домогательств. Прибавить к этому высокую боеспособность и умение становиться невидимой — на "Блуднице" давно уже шептались украдкой и тыкали палкой по углам. Переяслава со своим черным юмором и демонстративным отказом от помощи окружающим по их щелчку так же быстро и решительно завоевала отторжение и страх. Про меня и говорить нечего. Мысль о том, что я побывал аж в двух городах Внешнего Мира и ничего там не заныкал себе в инвентарь, народ отвергал как абсолютно несостоятельную. И это кроме всего прочего. И сейчас мы вовсю были заняты тем, что должно было усугубить негативное мнение.

— Мне очень интересно, чем вы тут занимаетесь. Не изволите ли объясниться? — Карантин, явно на взводе и с черными кругами под глазами, отвлекла меня от рубки дерева.

— А на что это похоже? — я недоуменно посмотрел на нее и на всякий случай объяснил, — Строю закуток в Доме Матери для себя, Митсуруги и Переяславы. Надо же где то жить, пока вы будете искать город и способ починить дирижабль.

— Я рассчитывала, что ты пойдешь с нами, — выдавила шпионка.

— С какой стати? Наши обязательства выполнены полностью. Мы в Срединном Мире. Мы помогли. Мы не предали. А вот обязательства Вавилона, данные тобой, под большим вопросом.

— Снова торговля? — устало спросила бухнувшаяся на траву Советница. Она явно была измотана. Я присел рядом.

— Никакой торговли. Никаких сделок. Мы, обычные граждане, сделали больше чем кто либо. Теперь мы будет тихо ждать, а специалисты пусть работают. Ждать...и думать. Возможно, даже уйдем искать себе иное место жительства...нас ведь в Нищем Городе ждет лишь разграбленный дом и возможная награда? Могу тебе дать слово, что в случае нашего ухода, никто не узнает от нас о расположении "Вавилонской Блудницы". Если ты не заметила, то даже Переяслава "отпустила" дирижабль, — объяснил я нашу позицию.

— Ты в курсе, что Бессы "Блудницы" практически в открытую обсуждают возможность дезертирства и продажи информации? — внезапно спросила Карантин.

— Конечно. Как и ты раздумываешь над тем, как бы их выкинуть к чертовой бабушке над каким нибудь Диким Лесом. Или спустить в Черный Ход. Или на крайний случай напоить всех снотворным и повыкидывать их над океаном, в надежде, что люди сойдут с ума. Главное, чтобы эльфы с их деревьями добрались до Вавилона. Это логично. — пожал я плечами.

— Хреново же ты обо мне думаешь, — с непонятным тоном протянула усталая женщина.

— Если мои мысли не верны, значит ты отвратительная Советница для города.

— Может тогда совет дашь, что мне делать? В наших общих интересах? — все тот же странный тон.

— Дам. Ты пытаешься усидеть на слишком многих стульях одновременно. Выбери что то одно, пока еще есть время.

— Перечислишь, какие стулья видишь?

— Легко. Доставка эльфов и деревья для аваласта. Раз. Информация о Внешнем Мире и ее эксклюзивность. Два. Информация о грязном белье Вавилона и его предательстве. Три. Любого из этих пунктов уже хватает, чтобы человек надорвался, если он окружен недоброжелателями. А ты окружена. Тебя ослепляет даже не жадность...а непонимание тех ограничений, что налагает на твою власть Система.

Карантин замолчала. Надолго. Наконец она сказала:

— Помоги мне усидеть на всех стульях и я сделаю всё, что в моей власти, чтобы ввести тебя в Совет Вавилона. Именно тебя.

Я сплюнул появившуюся на языке горечь. Раньше думал, что это лишь красивое выражение...а вот и нет, действительно появилась. От отвращения.

— Твоя гребаная власть ограничена не только Системой и не только твоими согильдийцами, которые в любое время могут тебя выпихнуть из Совета, сделав такое вот обещание пустышкой. Твое...влияние...пустой звук, потому что все важные решения проходят только и строго через смертных. Именно поэтому ты выкручиваешься, обманываешь, предаешь и раздаешь пустышки, не называя ни сумм, ни объёмов ценных ископаемых...ничего. И поэтому народ вслух спокойно обсуждает как бы поудобнее предать ТВОЙ город. А ты не можешь спать, потому что скорее всего вся эта авантюра с эльфами, аваластом, продажей архимага — инициатива вашей сраной "Энигмы", которая потеряет львиную долю влияния, если ты обосрешься. Хоть в чем то.

Помолчал и все таки решил добавить:

— Я не собираюсь тебе помогать. Больше. Вы пойдете и найдете способ починить дирижабль. Мы прилетим в Вавилон. Мы с Ай получим причитающуюся нам награду в полной мере или устроим настоящий дерьмоворот на континенте. Если он уже там не происходит по вашей вине. Не стоило лезть в наш дом.

Советница молча встала и ушла. Я продолжил рубить дерево, прикидывая — а не рвануть ли нам сейчас куда глаза глядят? Не было бы дриады, вопроса бы вообще не встало...Зов к Матери, совмещенный с совместно с Ай выпитым зельем "Объятий Матери" телепортировал бы нас в одну точку мира...и не один раз. А так, в принципе пешочком, можно усвистать далеко. Тем более синичек в руках у нас со всего путешествия едва ли не больше, чем обещаемых журавлей...

Слишком Карантин эмоциональная, даже для непростого исполнителя. Хотя не так. Все без исключения Бессы ведут себя совершенно не на свой настоящий возраст и опыт. И настоящий ответ на эту загадку Пана знаю, пожалуй, только я...

Интерлюдия-флэшбэк.

Эта темнота была...неправильная. Она была абсолютно непроницаема для моих органов чувств...да последних и не было. Зрения, слуха, осязания...да и тела я не чувствовал. Вообще.

Я был в ничто и мог только мыслить.

В какой то момент это состояние изменилось. У меня появилось тело, ступни ощутили прохладу твердой, ровной поверхности. Меня как будто ударило слабым разрядом тока, неожиданно вспомнилось, где я и что со мной происходит.

Нырок в Купель, в Вавилоне окончился...вот этим. Вместо того, чтобы быть выплюнутым каменной мордой через мгновение субъективного времени и несколько недель или месяцев объективного, я...болтаюсь в нигде.

Что это значит?

Перед глазами возник свет. Из висящей в нигде простенькой лампы. Свет нарисовал круг на поверхности, на которой стоял и я.

В круг вступила фигура. Такими изображают марионеток в начальной стадии. "Голые" гладкие деревянные части, скрепленные металлическими шарнирами. На них потом надевается то, что должно изображать кожу, одежду, волосы, лицо. Заготовка.

— Приветствую. — марионетка машет мне "рукой". Голос мужской, ровный, спокойный. Без явно выраженных ноток. Обычный.

— Приветствую. — хрипло отвечаю я.

— Я ожидал, пока ты погрузишься в Купель. Поговорить. Моё имя Куратор. — приподнимает марионетка несуществующую шляпу.

— Всемогущему богу этой вселенной захотелось поговорить? — охренел я.

— Нет. Да. Вопрос этики. Говорить нам с тобой бессмысленно. Ты есть я, но я не есть ты. — в одной "руке" куклы появляется моя миниатюрная копия, в другой...крутится миниатюрная копия галактики дискового типа.

— Вопрос этики? — вычленяю я главное.

— Да. Ты провел в Купели лишнее время. Событие вне правил. Я посчитал нужным поставить тебя в известность, что это было следствием ошибки. Каскада чрезвычайно маловероятных событий. Коррекция заняла время. Повторение подобного еще раз за время твоего существования невозможно. — разводит руки в стороны фигура.

— Можно узнать о случившемся подробнее? — интересуюсь я.

— Да. — соглашается Куратор. Рядом с нами появляется простой металлический стол и два стула. На столе материализуется увесистый простой чайник и два стакана с "железнодорожными" подстаканниками. Силуэт садится за стол, без всяких заморочек наливает себе чай, подносит к "лицу" и с хлюпающим звуком отпивает. Забавно. Следую его примеру и готовлюсь слушать.

— То что мультиплицирует вероятности, — в "кисти" марионетки, свободной от чашки, появляется висящий в воздухе кристалл Дикой Магии. Искуственный бог поясняет, — я ввел этот элемент по многим причинам. В том числе и для исследований. Но просчитать абсолютно все изменения и их последствия было близко к понятию "невозможно". Когда ты дотронулся до кристалла, падая в пропасть, он изменил твои особенности на комбинацию, вызвавшую медленное уничтожение всей твоей личности. Это было вне установленных мной правил. Вмешаться на этапе инициации особенностей я не мог, не нарушив еще больше установленных правил. Твоё уничтожение было приемлемым исходом. Успев попасть в Купель, ты позволил мне частично исправить допущенную ошибку в расчетах, что с моей точки зрения являлось более приемлемым исходом событий.

— ... — я помотал головой. Желание поддержать цивилизованную беседу и панический визг души устроили внутри драку. Дрожащим голосом я уточнил, — Ты говоришь, что я неполноценен? Какая то часть моей исходной матрицы неотвратимо повреждена?

— Да. Нет. Вопрос этики. Исходная матрица была повреждена. Но у меня есть копии. Всего. Допустимый компромисс был достигнут спустя пятьдесят один год и восемь месяцев.

— Подожди... — я помотал головой, окончательно запутавшись. Вопрос медленно выкристаллизовывался. — То есть, ты что то заменил во мне из копии, а потом сделал результат максимально...близким к реальности?

— Почти верно, — манекен покивал и снова сёрбнул чай. — Ты есть ты, минус непоправимое. Но время не вернуть.

— Этично ли будет задать вопрос о компенсации потерянных лет? — не спросить это я не мог.

— Этично. Но компенсация была произведена. Конфликтующие особенности были заменены на максимально удобную для тебя комбинацию. — Куратор скрестил кисти. Наклонил голову вбок. Продолжил. — Достигнутый компромисс был вынесен в "Великодушного". "Мертвый Анархист" может навредить только косвенно. Или помочь. "Сотворение Воды" — одна из наиболее редких и уникальных способностей, позволяющая переводить энергию в материю с абсолютно абсурдным коэффициентом. Последний навык и есть большая часть компенсации.

— А. О. Извини. Не подумал. — повинился я.

— Будем заканчивать разговор? — заинтересованно спросил бог.

— Я могу задать вопрос? — внезапно меня одолела робость.

— Можешь. Все, с кем я инициировал диалог, получают один ответ на один вопрос. Или просто информацию, которую я посчитаю нужным сообщить. Тоже мультиплицирование вероятностей. Условие одно — вопрос может быть только общим. Я не скажу тебе, как можно получить какое либо преимущество над другими. Я не отвечу на вопрос, уже заданный другими.

Я задумался. В чем смысл жизни? Кто убил Кеннеди? А тому ли я дала? Нет. Есть главный...

— Куратор, у меня есть вопрос. Каким образом мы будем жить долго? Тело может быть вечным, но разум устанет через сто-двести лет? — наконец решился я.

— Вопрос приемлем. Уникален. Ты уверен?

— Да.

Деревянная статуэтка привстала, уперлась руками в стол, склонившись ко мне и ответила.

— Я сделал вас бессмертными.

Потом он мне разъяснил, что изменил биологию и психику бессмертных. Чуть чуть, достаточно, чтобы бывшие люди принимали идеальное здоровье за норму. Отсутствие деградации организма и некоторые изменения в структуре мозга породили Бессов. Мы можем "постареть душой" до потери желания жить только если будем целенаправленно изматывать себя ежедневно негативными мыслями. В ином случае, даже самые кошмарные воспоминания и события со временем разглаживаются и теряют остроту.