Скитальцы восточных морей, гл.1-10

— Вы уверены, что не хотите кофе, леди Эшворт? — обратился он к ней. — Я был бы премного благодарен, если бы вы уделили мне несколько минут вашего времени, прежде чем удалитесь. Может, присядем там? — Он показал на один из пустующих столов.

Было видно, что она сознает, что является центром внимания, и еще я подумал, не заявляет ли таким образом Спенсер права на нее. Хотя она и не выглядела женщиной, которую можно обескуражить неуклюжей попыткой.

— Если вы настаиваете, майор... Я выпью чашку.

В ее голосе проскользнула нотка раздражения, но все же она приняла предложение. Спенсер сел напротив нее, подождал, пока разольют кофе, затем наклонился к ней и завел серьезную беседу вполголоса, на что она отвечала неслышно на фоне общего разговора.

Их разговор тет-а-тет продолжался несколько минут, и ей все больше не нравилось то, что говорил Спенсер — она все сильнее качала головой так, что золотистые волосы разлетались по плечам. Наконец, она поднялась, с противным громким скрипом ножек по покрытой линолеумом палубе отодвинув кресло.

— То, что вы рассказали, очень интересно, майор Спенсер, — сказала она достаточно громко для того, чтобы быть услышанной всеми в кают-компании; ее глаза сверкали. — Но я не уверена, как — скорее даже если — смогу быть вам полезной. Кроме того, уже поздно, пора отдыхать, вы не против?

— Разумеется, леди Эшворт, прошу меня простить, что осмелился задержать вас. Но, возможно, мы еще поговорим, если у вас появятся какие-то мысли на эту тему?

— Спокойной ночи, майор Спенсер, — твердо сказала она, повернулась к остальной компании и произнесла с очаровательной улыбкой: — Желаю всем спокойной ночи!

Шелест зеленого шелка сопровождал ее уход, к которому присоединилась и миссис Хилл-Девис. Когда леди покинули кают-компанию, мужчины разом достали из карманов пачки сигарет, и скоро помещение заполнилось голубоватым табачным дымом.

— Похоже, у вас был разговор по душам с леди Эшворт, — сказал Эванс, приглашая Спенсера сесть рядом. — О чем это вы с ней секретничали?

— Она расспрашивала меня о жизни в Новой Гвинее, я развлекал ее ужасными россказнями о засушенных черепах и расчлененных миссионерах, — ответил Спенсер, нисколько не смущаясь лгать прямо в глаза. Я видел выражение лица леди Эшворт и понял, что ничего подобного она не спрашивала.

— Вы не против и нам рассказать об этом, старина? — вставил Тримбл. — Я люблю послушать хорошую историю перед сном.

— Был долгий утомительный день, да и ночь уже, — ответил Спенсер, затушил сигарету и встал из-за стола. — Я отправляюсь спать.

Бутылка виски перед Эвансом и Тримблом была опустошена наполовину, и все выглядело так, что они решили покончить с ней, так что и я решил принести им свои извинения. Которые были весьма искренними, так как мы еще находились на судоходных путях неподалеку от Гонконга, и мне надо было быть готовым помочь Мак-Грату если понадобиться.

— Спокойной ночи, — сказал я всем и, обращаясь к Хилл-Девису, добавил: — Не позволяйте этим закаленным путешественникам совратить вас с пути истинного.

Поднимаясь по трапу в свою каюту, я чуть не поддался искушению зайти к майору и выяснить у него, что он сказал такого, что разозлило леди Эшворт. Но дверь его каюты была закрыта, и я решил, что, в общем-то, это не мое дело.

Что оказалось редким примером того, насколько я могу ошибаться.

* * *

Светящийся циферблат моих часов показывал 23.30 — полчаса до смены вахты на мостике.

Покинув кают-компанию, я проверил, как Мак-Грат справляется с вахтой и прочитал ли он книгу ночных распоряжений. Затем около часа я читал в каюте. Поколебавшись между Сэмом Спейдом и рассказом Билла Мак-Фи о втором помощнике по имени Споксли, который неожиданно для себя оказался капитаном потрепанного каботажного судна, перевозящего военную контрабанду между Салониками и Смирной во время войны, я выбрал второе и приятно, частенько похихикивая, провел час времени в компании инициативного Споксли. Меня всегда удивляло, почему Мак-Фи, которого я считал писателем не хуже Джозефа Конрада, но с лучшим чувством юмора, не был так же широко известен.

Затем я еще раз поднялся на мостик. Движение не было напряженным: шел один встречный пароход в сторону Гонконга да куча джонок держалась ближе к берегу. Все выглядело достаточно мирным, но я предупредил Мак-Грата оставаться начеку. Мы проходили траверз бухты Биас-бей, где совсем недавно, четыре года назад, базировались пираты, охотившиеся за проходящими судами. Теперь их гнезда были зачищены, но всегда оставался шанс, что кто-то из наиболее крутых мог вернуться назад. Я на самом деле не ожидал неприятностей, но и не хотел, чтобы Мак-Грат расслаблялся.

Наконец, я спустился вниз и вышел на балкон шлюпочной палубы, что расположен сразу перед моей каютой. Облокотившись о планширь ограждения балкона, я наслаждался сигаретой и слушал шуршание воды, обтекавшей корпус судна, шедшего десятиузловым ходом. И думал о Дитере Эберхардте и его "Дортмунде". Я сделал несколько осторожных расспросов в Гонконге, но ничего не выяснил. После выхода из Порт-Морсби о нем никаких сведений ни от каких портовых властей не поступало. Создавалось впечатление, что он просто растворился в просторах Тихого океана. Продолжал ли он охотиться на нас? Ведь несколько дюжин винтовок, пистолет-пулеметов и гранат явно не стоили такой массы хлопот. С другой стороны, он мог счесть это личным оскорблением. Непохоже, чтобы братья Эберхардты были способны простить и забыть то, как их ограбил бродяга-шкипер потрепанного британского трампового парохода.

Я также ожидал, что майор Спенсер проявит больше интереса к "Дортмунду". Он прибыл в Вевак в надежде поймать Вольфганга Эберхардта на контрабанде оружием. Это оружие предназначалось для "Дортмунда", поэтому я полагал, что майор будет стараться напасть на его след. Особенно, если тот был частью нацистского замысла создать сеть баз снабжения германских рейдеров и подводных лодок, способных предпринять неожиданные атаки на британское судоходство.

И еще я размышлял над тем, почему майор Спенсер выбрал мое судно для своей разведывательной миссии в Шанхай. Наверняка ведь были более быстрые и незаметные способы добраться туда. Присутствие на борту леди Эшворт неизбежно привлекло внимание газетчиков, каковое вряд ли было тем, в чем нуждались действия майора.

И как я должен был реагировать на явные попытки Спенсера склонить леди Эшворт к приватному разговору? И зачем делать это в кают-компании на виду у всех, если он просто хотел выяснить, открыт ли снова охотничий сезон после окончания оплакивания покойного лорда Эшворта? Или он просто пытался сделать вид, что дело обстоит так?

Сделав последнюю затяжку, я погасил сигарету о металл ограждения и выбросил окурок за борт. Я уже собрался вернуться в свою каюту, когда мой взгляд поймал одетую в белое фигуру на противоположной стороне палубы. Мое зрение было достаточно хорошим, чтобы в темноте ночи опознать фигуру леди Эшворт в развевающейся на ветру тонкой ночной рубашке. Я только собрался окликнуть ее, как из темноты появился Гриффит.

— Леди Эшворт, это вы?

Она вздрогнула, будучи захвачена врасплох одной на палубе посреди ночи. Мне следовало либо показать свое присутствие, либо не вмешиваться не в свои дела и зайти в каюту. Но я был давно научен горьким опытом тому, что все происходящее на борту моего судна так или иначе является моим делом. Поэтому я замер в тени и продолжил слушать.

— Прошу прощения, не хотел испугать вас. Я Гриффит, второй помощник, иду на мостик принять вахту. С вами все в порядке?

— Да, благодарю вас, мистер Гриффит.

— Я могу что-нибудь сделать для вас, леди Эшворт? Позвать вашу горничную?

— Со мной все в порядке... и, пожалуйста, зовите меня Хеленой. Я не была рождена леди и порой устаю от всей этой формальности.

На мгновение мне показалось, что я очутился на страницах женского любовного романа. Мой опыт, каким бы ограниченным он ни был, говорил, что женщины, достигшие богатства или титула, никогда не устают пользоваться им и всегда подчеркивают это.

— Вы находите меня привлекательной, да?

Это был самый провокационный вопрос из всех, что я когда-нибудь слышал. Леди Хелена Эшворт — или Хелена Ковтун, если угодно — обладала тем типом красоты, из-за которой греки затеяли Троянскую войну. Ну и посмотрите, во что она вылилась. Но из всех мужчин на борту — посмейтесь над иронией происходящего — выбрать Гриффита? Он стоял в темноте рядом с ней, так близко, что мог чувствовать тепло ее тела сквозь тонкую материю ее рубашки и ощущать запах ее духов — но был невосприимчив к ее явному обаянию.

— Но не так, как обычно реагирует мужчина на женщину? — продолжила она.

Это было скорее утверждение, чем вопрос, и было чисто интуитивным. Я вспомнил, как она посмотрела на Гриффита, когда я представлял его в кают-компании. Она видела гораздо глубже его задумчивой красивой кельтской внешности, чему мне не следовало удивляться. Если то, что о ней рассказал майор Спенсер, было правдой, у нее было гораздо больше опыта определенных аспектов жизни, чем у людей, проведших большую часть своей жизни в отсутствии женского общества. Людей, подобных Гриффиту, чье молчание явно говорило о его сконфуженности.

— Вы не представляете, как здорово иметь возможность разговаривать с мужчиной, который не имеет желания затащить вас в постель. Вы шокированы услышать такие слова от англичанки? Не стоит. Когда-то я была танцовщицей в Париже, и я не англичанка, а русская.

— Леди Эшворт, я...

— Не беспокойтесь, я не собираюсь выдавать вас и сохраню ваш секрет.

— Секрет?

— То, что вас не привлекают женщины. Среди мужчин моей профессии это довольно обычное явление. Но в вашей, я подозреваю, дела обстоят не так, и это то, чем вы не хотели бы делиться с вашими коллегами.

— Извините, леди Эшворт, но я опаздываю на вахту.

Я слышал холод и гнев в его голосе и мог представить негодование, которое могло охватить сына шахтера из Южного Уэльса при том, как богатая, избалованная представительница высшего класса пробила его защитную оболочку. Он дернулся было от нее, но она задержала его, положив руку на плечо.

— Прошу меня простить, если я обидела вас. Я вовсе не собиралась это делать. Но если бы вы знали, как это утомительно — постоянно быть преследуемой мужчинами, которых интересует только моя внешность. Порой мне приходит в голову, что красота — это проклятие. Было бы славно хоть несколько дней получать удовольствие от общения с мужчиной, который не стремится завлечь меня в постель.

— Я не обижен, леди Эшворт, — услышал я ответ Гриффита, стараясь понять, к чему ведет этот разговор. Как-то раз, в момент величайшей скуки, я попытался прочесть один из любовных романов Барбары Мак-Коркодейл, и диалоги там были такие же ходульные, как этот.

— Прошу, зовите меня Хеленой. Ваше имя Дэвид, да?

— Да.

— Отлично, Дэвид, надеюсь, мы станем друзьями, так ведь? Джентльмен, рядом с которым леди, которая никакая не леди, может чувствовать себя в полной безопасности. А теперь, вам надо идти на вахту, а мне следует вернуться в кроватку. — Она наклонилась и поцеловала его по-сестрински в щеку. — Спокойной ночи, Дэвид, или уже доброго утра. Или же, говоря по-русски, dasvedanya, то есть до встречи.

Затем она исчезла, скользнув в темноту по направлению к своей каюте. Оставив сконфуженного, как мне показалось, Гриффита продолжить свой путь на мостик.

И оставив меня озадаченным от этой трогательно-сентиментальной сцены между двумя весьма привлекательными, но романтически несовместимыми, представителями их пола. И также сконфуженным. Поджидала ли она его, надеясь, что он пройдет мимо ее каюты по пути на мостик? Или это была случайная встреча? В любом случае, что за игру она вела? Мне представилось, что майор Спенсер не был единственной особой на борту, которая была не тем, кем выглядела.

(продолжение следует)

Примечания переводчика

1

Сюрвейер (англ. surveyor) — эксперт, производящий осмотр судов и грузов и дающий заключение об их состоянии и т.п.

2

Трамповое судно, трамп (tramp) — морское транспортное судно, занятое в трамповом судоходстве. Трамповое судоходство не связано с обслуживанием определенных направлений и портов и базируется на одиночных рейсах и перевозках грузов через порты, определяемые договором морской перевозки грузов — чартером.

3

Задраены — герметично закрыты.

4

Трюмные пайолы — съёмный полностью или частично деревянный настил на деке грузового трюма.

5

Шанхайеры — вербовщики для работы на малопопулярных морских судах. Они спаивали матросов и заставляли их в пьяном виде подписывать кабальные контракты с капитанами.

6

ОС (отстранен от службы) — аббревиатура причины списания с судна в мореходной книжке.

7

Плавценз (плавательский ценз) — установленный законом минимально необходимый срок работы на низшей должности (помимо соответствующего обучения и сдачи экзамена) для получения рабочего диплома (в просторечии билета) специалиста морского торгового флота, в данном случае помощника капитана.

8

Винджаммер — последнее поколение крупных коммерческих парусников, появившееся в конце XIX века на основе достижений промышленной революции. Стальной корпус позволил этим судам получить огромные, по сравнению с парусниками предыдущих поколений, размеры с увеличенной в 3-4 раза грузоподъемностью; стальной рангоут позволил поднять паруса на большую высоту и увеличить парусность, максимально использовав ее даже в сильный кормовой ветер.

9

Красный флаг (Red Ensign) — флаг торгового флота Великобритании.

10

Секонд — неформальное обращение ко второму помощнику капитана.

11

Выбор Хобсона (Hobson's choice) — отсутствие выбора.

12

"Собачья" вахта (dog's watch) — на парусном флоте былых времен при двусменной вахте время с 16.00 до 20.00 было поделено на две короткие вахты 16.00-18.00 и 18.00-20.00. Это делалось для того, чтобы моряки не стояли вахты весь рейс в одно и тоже время. Вероятно, собачьими эти короткие вахты назывались с намеком на короткий купированный хвост собаки.

13

Стружка — прозвище судового плотника.

14

Британское военно-морское учебное заведение в г. Дартмут.

15

Чонсам — китайская женская одежда: облегающее платье с разрезами по бокам, коротким рукавом и воротником-стойкой.

16

Разбойник Ричард (Дик) Турпин (1705-1739) считается легендарной личностью в Англии. Его образ был романтизирован английским писателем Уильямом Эйнсвортом в романе 'Роквуд', увидевшим свет в 1834 году. О разбойнике слагали баллады и легенды, его образ присутствовал в театральных спектаклях. О нём даже сняли сериал, где представили зрителям в образе благородного героя с большой дороги, красивым удальцом, мчащимся на лошади в развевающемся чёрном плаще. Однако литературный и экранный образ, созданный художественными натурами, не имел ничего общего с реальностью. В действительности Дик был отъявленным подлецом и негодяем. Он отличался патологической жадностью и жестокостью. Что же касается внешности, то лицо этого 'героя' было основательно подпорчено оспой.