Десант в прошлое

Капитан Ван Данер вздохнул, приложился к бутылке, отпил несколько глотков и признался:

— Вообще-то я предупреждал руководство, что у России скорее всего есть такой ответ Японии, который быстро расставит всё по местам. Если её козыри биты, то это означает... Чёрт, я даже не знаю, что всё это может означать, но догадываюсь, что с вами, господа, лучше не связываться. Вы слишком опасный противник. Хорошо, по приезду в Вашингтон я сразу же встречусь с государственным секретарём и постараюсь ему объяснить это, но при одном условии, вы хотя бы вкратце скажете мне, что это за диверсанты такие.

Николенька громко рассмеялся и ответил:

— Ральф, это самые обычные боевые пловцы. Поверьте, вы не скоро сможете подготовить таких, а потому будет лучше, если ваша страна займёт в отношении нас дружественную позицию. Россия не хочет ни с кем воевать. Мы тоже, хотя как раз от нас вреда может быть намного больше, чем от всей немецкой армии. Вы разведчик, Ральф, и должны понимать, что мы не случайно сказали вам об этом.

Я подтвердил его слова:

— Да, капитан Ван Данер, мы просто объясняем лично вам, а не доводим до сведения вашего начальства, что у России теперь есть чем ответить любому врагу и без объявления войны. Поверьте, мне куда важнее предупредить вас, что в тысяч девятьсот шестом году ожидается крупнейшее землетрясение в Сан-Франциско. Оно произойдёт восемнадцатого апреля. В результате подземных толчков и вызванных ими пожаров, этот город будет разрушен до основания и двести тысяч человек останутся без крыши над головой, а более тысячи человек погибнет. Поэтому мы намерены предложить вам чертежи сейсмостойких зданий и такие технологии строительства, которые помогут вам избежать подобных трагедий впредь.

Мы ничем не могли помочь нашим морякам в Цусимском сражении, но всё же сделали всё, чтобы возмездие настигло императорский военно-морской флот Японии. Успех диверсионной операции "Гром небесный", предопределило множество факторов, но самыми главными были следующие — героизм и мужество трёхсот шестидесяти семи боевых пловцов, а вместе с этим то что нашим химикам удалось быстро изготовить пластиковую взрывчатку, конструкторам магнитные мины и механические часовые мины к ним с трёхмесячным заводом, акваланги и вместе с ними ласты, маски и даже гидрокостюмы мокрого типа. Всё это изготавливалось в Германии и частично во Франции, после чего, начиная с августа месяца, началось тотальное минирование боевых кораблей. Оно производилось с борта торговых судов Франции, осуществлявших поставки товаров, в том числе и военного назначения, в Японию. Подкупить капитанов не составило большого труда, как и членов экипажей.

В итоге было подорвано семьдесят два линкора, крейсера, эсминца и судов поменьше. На дно ушли все, хотя некоторые затонули на рейде или в прибрежных водах. Мы знали, где эти корабли будут находиться после Цусимы и потому в большинстве случаев действовали наверняка. То, что Россия не стала подписывать Портсмутский мирный договор, почти никак не повлияло на их дислокацию. После того, как двадцать седьмого ноября Япония разом лишилась большей части своего военно-морского флота, по всей Юго-Восточной Азии разнёсся истошный, душераздирающий вой императора Муцухито. В наше время было принято считать, что Вторая мировая война началась в одна тысяча девятьсот тридцать девятом году с нападения фашистской Германии на Польшу, но это не так, она по своей сути началась даже раньше Первой мировой войны, в одна тысяча девятьсот четвёртом году, когда Япония развязала войну с Российской империей. Именно с этого момента началась милитаризация этой страны и поступательное завоевание чуть ли не всего Тихоокеанского бассейна.

Первого декабря в Токийскую бухту вошли российские корабли и с них на берег был высажен конный казачий десант. В городе в то время и без того царила паника, ведь некоторые корабли были взорваны на рейде и хотя большая часть моряков спаслась, радости от этого японцам не доставило. Словно смерч казаки промчались по Токио и сходу захватили резиденцию императора. Уже через несколько часов тот отрёкся от престола в пользу своего внука Хирохито, которому ещё не исполнилось пяти лет, отдал приказ о капитуляции и согласился на оккупацию Японии русскими войсками, которая продлилась до одна тысяча девятьсот тридцатого года, но к тому времени Япония настолько крепко "вросла" в Российскую империю, что её было оттуда пинками не вытолкать. В общем вышло так, что благодаря умелым действиям менее, чем четырёх сотен боевых пловцов и трём казачьим дивизиям Русско-Японская война была выиграна и самураи почему-то не ушли в горы и не стали партизанами. В принципе я догадываюсь почему. Там не было слуг.

Всё это, было конечно замечательно, но ставило под удар наши переговоры в Америке. Однако, на следующий день всё чудесным образом переменилось. Если в черте города мы ехали со скоростью не более пятидесяти километров в час, то выехав на довольно-таки неплохое шоссе поехали быстрее. Капитан Ван Данер к таким скоростям не привык и когда мы помчались со скоростью в сто тридцать километров, заметно побледнел, но я не стал снижать скорость и он уже довольно скоро взмолился:

— Ваше сиятельство, вы не могли бы ехать помедленнее? Простите, но мне что-то стало страшно. Может быть для вас это уже стало привычным делом, но я с такой скоростью ещё никогда не ездил.

— Хлебните ещё виски, Ральф, и не волнуйтесь. Серж отличный водитель, а скорость не так уж велика, — сказал Николенька и тут же стал приставать ко мне, говоря по-английски, — Серж, давай установим новый мировой рекорд скорости?

— Поздняк метаться, Коля, — ответил я по-русски, — какой-то немец уже сумел разогнать спортивную модель "Мерина" до двухсот восьми километров в час и нам на этой колымаге за ним не угнаться.

Наш американский коллега быстро привык к скорости и потому уже не умолял снизить её и даже не удивился, что мы доехали до Вашингтона ещё до полудня. Выехали ведь мы довольно рано, в начале девятого утра, а из Нью-Йорка до Вашингтона было ехать всего каких-то триста семьдесят километров. В столице Соединённых Штатов нас ждали роскошные номера в фешенебельном отеле, заранее заказанный обед в ресторане и известие о том, что Япония лишилась всего своего военно-морского флота. О последнем громко кричали на улицах мальчишки, продававшие газеты. Один малец чуть было не запрыгнул в открытое окно машины. Мои спутники читали новость, переставшую быть таковой для капитана Ван Данера ещё несколько часов назад, а я уверенно ехал по городу.

Ральф согласился пообедать вместе с нами, а мы взяли и подарили ему один из наших восьми "Мерседесов" и даже позволили выбрать тот, который ему больше всего понравится. Во время обеда мы продолжили наш разговор и он прошел практически в дружеской обстановке. Немного повздыхав, капитан признался:

— Господа, если честно, я рад вашей победе. Япония действительно стала представлять из себя очень серьёзную угрозу. Вы не могли бы рассказать мне о том, что произойдёт в Пирл-Харборе?

— Там уже ничего не произойдёт, Ральф, — сказал я, чтобы успокоить разведчика, — если вы пообещаете нам, что будете молчать, то я скажу вам, что произойдёт в ближайшем будущем.

Капитан Ван Данер кивнул и негромко сказал:

— Даю вам честное слово, господа.

Князь Львов деловито сказал:

— Первого декабря в Токио будет высажен казачий конный десант и на этом наша война с Японией будет окончена. Мы оккупируем эту страну и заставим японцев разоружиться. Таким образом Тихий океан станет зоной мира. Вместо нынешнего императора на трон взойдёт его внук, а поскольку мальчику ещё нет пяти лет, то регентом при нём будет российский генерал-губернатор. Увы, Ральф, но если ты проиграл войну, то будь готов к тому, что твоя страна будет оккупирована, но это не грозит никакими бедами японскому народу.

Американец восторженно прошептал:

— Это что-то невероятное, господа, Россия сумела победить в заведомо проигрышной ситуации. Господа, я не причиню вам никаких неприятностей излишней болтливостью и постараюсь сделать так, чтобы государственный секретарь не отменил встречу с вами.

Вскоре мы вышли из отеля и капитан Ван Данер выбрал себе автомобиль тёмно-синего цвета. В нём он и уехал, хотя за рулём сидел наш товарищ, а ещё двое ребят поехали следом, чтобы забрать его после того, как машина капитана будет где-то припаркована. Для нас же наступили часы томительного ожидания. Мне почему-то стало казаться, что никаких переговоров не будет и потому вечером я провёл совещание со всеми парнями, находившимися в Штатах. В тот момент я не очень-то боялся ответных действий американских властей, да их и не последовало. Для этого просто не было никаких причин, ведь не станут же американцы беситься из-за того, что мы вложили почти семьдесят миллионов долларов в развитие их же собственных научно-исследовательских лабораторий. К тому же об этом ещё не узнали газетчики и всё было тихо и спокойно.

Глава 12.

Переговоры в Вашингтоне и наши дальнейшие действия

Честно говоря, я даже не ожидал, что после всего, что мы натворили, нас пригласят не куда-нибудь, а в Белый Дом, причём уже на следующий день и не на ленч или ещё что-то в этом роде, а на самые настоящие переговоры. Нас известили об этом ещё вечером. Мне позвонил капитан Ван Данер и чуть ли не торжествующим голосом сказал, что заедет за нами завтра утром. Не знаю уж как, но этот американец, попросив Бориса, поехавшего с ним, дать ему несколько уроков вождения, чтобы он мог сам приехать к Элиу Руту, действительно приехал к нам гордо восседая за рулём сверкающего "Мерседеса". В десять утра мы были уже в Белом Доме и президент США не отказал себе в удовольствии осмотреть наши автомобили. Там же он и задал нам самый главный вопрос:

— Господа, как вы считаете, когда наши промышленники смогут начать производить точно такие же машины?

Мой ответ был весьма оптимистичным:

— Мистер президент, полагаю, что начиная с весны многие американцы смогут ездить на надёжных, простых в управлении, мощных и достаточно быстрых автомобилях.

После этого мы прошли в Овальный кабинет и продемонстрировали весёлому дядьке с усами и в пенсне — Теодору Рузвельту всю ту технику, включая военную, которую смогут производить на американских заводах используя уже имеющееся оборудование. Президент осмотрел эскизы очень внимательно, задал несколько десятков уточняющих вопросов, в частности такой — зачем нужны джипы, и остался доволен нашей беседой. Он внёс весьма разумное предложение, вызвать нужных нам бизнесменов в Белый Дом, но разместить на их заводах только гражданскую технику, сказав, что военные заказы дело сугубо государственное. Что же, тут я был с ним полностью согласен и в последствие Теодор Рузвельт пошел даже на то, чтобы создать сугубо государственную корпорацию, производящую военную технику, с чем я, в принципе, был полностью согласен.

Мы внесли одну единственную коррективу — предложили использовать для доставки бизнесменов наши "Мерседесы" и президент Рузвельт, зычно расхохотавшись, согласился. О том, что на Тихом океане взял и утонул весь японский флот, не было сказано ни слова. Наша вторая встреча была назначена на пятое декабря и к тому времени уже стало известно, что Россия нанесла Японии сокрушительное поражение. Тем не менее наша встреча в Белом Доме состоялась и американцы, а вместе с ними европейцы, получили вместе чертежами даже больше, чем ожидали — добрых шесть дюжин учебников, изучив которые не одни только автомобиле и авиастроители могли резко рвануть вперёд. Это был наш вклад в дело развития науки и техники.

Самые же интересные процессы на тот момент происходили в России. Когда царю доложили, что Япония капитулировала и согласилась на ввод оккупационных войск, а император Муцухито отрёкся от престола в пользу своего внука Хирохито и теперь надобно срочно назначить кого-то на должность генерал-губернатора Японии и регента её престола, тот долго не мог в это поверить. Князь Юсупов мне потом рассказывал, что на царя было жалко смотреть. Таким растерянным он не видел его никогда. Народ же тем временем ликовал, ещё бы, маленькая победоносная война увенчалась успехом и русские казаки гарцуют по улицам Токио. Царя кое-как откачали и Пётр Аркадьевич приложил массу усилий, чтобы внушить ему уверенность в себе. С этой минуты государь император, отличавшийся просто редкостной бесхребетностью, стал для нас неопасен. Он вздохнул с облегчением и целиком погрузился в семейные дела, подчас месяцами не вспоминая о делах государственных и не читая подписывавший все те документы, которые приносил ему на подпись Столыпин.

Помимо оглушительной победы на царя повлияло то, что ему представили пятьдесят шесть отважных минёров-подводников, утопивший весь японский флот. Те, облачившись в свои гидрокомбинезоны, нырнув в одну прорубь на Ладоге, вынырнули из другой на расстоянии в пять километров. После этого наши боевые пловцы устроили военное шоу со стрельбой, взрывами, метанием ножей и таким рукопашным боем, что все адмиралы и генералы, приглашенные на Ладогу, пришли в изумление. Все эти молодые, здоровенные ребята были русскими, которые по самым разным причинам оказались в разных странах Западной Европы, но теперь мечтали только об одном, служить в императорском военно-морском флоте в своём прежнем качестве, то есть быть боевыми пловцами. Мы специально отобрали тех, кто не был дворянином и дворянство было им пожаловано. Потом на них просыпался дождь из Георгиевских крестов и уже военное начальство, почесав тыковку присвоило им всем офицерские звания.

На этом Ладожские посиделки не закончились. Царю и его генералам были показаны автоматы Калашникова, снайперские винтовки, обычные и крупнокалиберные, а также совсем уж страшный зверь под названием крупнокалиберный пулемёт "Корд". Самое лакомое блюдо было приготовлено на десерт — сдвоенная зенитная, двадцатимиллиметровая пушка, сконструированная на базе немецкой пушки "FLAK 38", установленная на трёхосном бронеавтомобиле, изготовленном на Путиловском заводе. На льду Ладожского озера было построено несколько избушек, а на берегу установлен точно такой же бронеавтомобиль, броню которого не брали не то что пулемёт "Максим", но и "Корд". Зато новая русская скорострельная пушка сначала разнесла в щепу избушки в три наката, а затем превратила в сито новенький броневик, приехавший своим ходом и тот загорелся.

После этой демонстрации силы царь и присмирел, особенно поглядев на то, как богатыри-подводники пожирают глазами широко улыбающегося Петра Аркадьевича, вежливо улыбаются ему и как-то искоса поглядывают на господ генералов и адмиралов. На всякий случай врачи окружили Анну Фёдоровну такой заботой, что та вся лучилась от счастья и вежливо отодвинули от неё госпожу Вырубову, не дав той стать её лучшей подругой. Вообще-то государь император вскоре облегчённо вздохнул и признался, что при таком мудром и прозорливом премьер-министре он может уже не думать больше ни о чём. Ну, а Пётр Аркадьевич где лестью, где посулами, а где и просто угрозами проводил в жизнь свои собственные реформы, изрядно отредактированные нами, но что самое главное, повсюду воспевал мудрость государя императора и его талант государственного деятеля.