Ясу приготовила праздничный ужин, и мы все отметили новоселье Рона. Постепенно все перезнакомились. Рон был удивлён, узнав, что три сестры, это принцессы нашего короля. Встретить их здесь, он явно не ожидал.
Новый дом лишь частично избавил нас от жильцов. Мы переселили только Шона и Иширо, но уже и это было существенно. Проблема была даже не в том, где и кому спать, а в том, что днём дом напоминал муравейник. Нельзя было шагу ступить, чтобы на кого-то не наткнуться. Амая осталась с нами, а вот принцессам мы теперь могли выделить по личной комнате, чему они были несказанно рады. Обе привыкли жить свободно и комфортно, и хотя их образ жизни резко поменялся, трудно сразу привыкнуть к новому.
— Ну что, "покойнички", будем праздновать вашу смерть? — спросил я за ужином, на следующий день.
Все немного недоумённо посмотрели на меня, и я рассмеялся.
— Официально объявлен недельный траур по скоропостижно скончавшимся принцессам, утонувшим в море в результате несчастного случая. А тебя, Иширо, посмертно произвели в кавалеры какого-то ордена, но, к сожалению, я не запомнил какого, — пояснил я.
Живые "покойнички" по-разному восприняли новость о своей смерти.
— Да ладно вам, не вешайте нос. Теперь перед вами целая жизнь, где вы сами себе хозяева, — приободрил я.
— Родителей жалко, — печально сказал Иширо.
— У тебя была возможность не прыгать за борт, но тогда бы тебе отрубили голову и к твоей смерти добавился бы ещё и позор на всю семью. Или, как вариант, я мог оставить тебя в воде, и ты бы умер по-настоящему. Что тебе милее? — философски спросил я.
— Жить лучше, — вздохнул он и украдкой кинул взгляд на Лию.
— Я тоже так думаю, — подмигнув, сказал я. — К тому же сейчас ты герой.
Принцесс, в отличие от капитана, не особо беспокоило, что родители считают их умершими. Видимо, не только вся любовь отца досталась сыну, но и материнская тоже. А ещё не надо сбрасывать со счетов, что как всегда в королевских семьях детьми занимались все кто угодно, но не родители. У них на это просто не было время. Ведь управление государством отнимает его так много.
Траур был шикарным. Боюсь представить, что творилось в столице, но даже в Цесисе народ поили бесплатным вином и все дома завесили полотнами чёрной материи. Вот только халявная выпивка, да ещё в неограниченном количестве, неизбежно приводит к одному и тому же результату. Траур замедлил работу над домом для принцесс и, в итоге, мы получили его на неделю позже, чем рассчитывали. Мы отбуксировали его из города и установили на место. На этот раз, зевак уже собралось меньше. Это начинало входить в привычку. Зато появились любопытные, которые пожелали посмотреть, где же стоят эти дома. Но мы плыли слишком быстро для них, и они отстали. И к тому времени, когда они достигли порогов, нас там уже не было.
Дом для принцесс мы спланировали как пристройку к нашему дому. Он добавил недостающие в доме комнаты. Мы соединили обе части и прорубили дверь там, где она нам потребовалась. Теперь у каждой принцессы было по две комнаты, спальня и будуар, а также совместная гостиная. Иширо вновь вернулся в наш дом, где ему выделили личную комнату, а Амаину спальню девчонки, Ясу и Амая, переделали в свой общий будуар. Из-за чего опять же пришлось делать ещё одну дверь в стене.
После всех переделок, я всерьёз задумался о постройке нового дома, но уже с учётом изменившихся обстоятельств и требований. Оставалось надеяться только на одно, что жизнь не будет меняться так быстро, и мне не придётся, только обжив новый дом, снова его переделывать. В любом случае я взялся за его разработку, рассчитывая весной заказать его у Заеена. Знаете, как говорят, первый блин комом, не скажу, что мой первый дом был совсем плох, но даже сейчас, многое я бы уже сделал иначе.
* * *
Смотреть, как Иширо ходит кругами, словно лис вокруг сыра, облизывается, но не решается подступиться, и это притом, что Лия всем своим видом давала понять, что он ей не безразличен, было грустно. Формально, прежние ограничения между ним и Лией уже не существовали, но он всё равно не решался сделать первый шаг. Ждать, когда двое влюблённых из-за собственной дурости полезут в петлю, я не стал.
Поймав его у озера, задумчиво разглядывающим лес на противоположной стороне, я спросил:
— И долго ты собираешься терзать её и себя?
Он вопросительно посмотрел на меня. Привык общаться с простыми людьми, от которых он с особой тщательностью скрывал свои чувства. Надо думать, во дворце за подобное по головке бы не погладили. Дойди это до короля, враз станешь рядовым, если, вообще, не загремишь в застенки.
— Сильно любишь её? — спросил я. — Только врать не надо. Сам знаешь, кто я, — слукавил я.
Это подействовало. Иширо вздохнул и грустно опустил голову.
— Больше жизни, — горячо уверил меня он.
— Тогда почему ей об этом не скажешь?
— Но, она же принцесса, а я всего лишь капитан стражи, — возразил он.
— Она девушка, а ты дурак! Нет здесь больше принцесс и капитанов. Здесь моя власть, и, пока есть возможность, пользуйся этим. Даю тебе три дня сроку, если за это время не признаешься ей в любви ...пеняй на себя, — сказал я, разворачиваясь и уходя в дом.
Пусть сам додумывает. Или это простой намёк, что он сам лопух и упустит своё счастье, или это завуалированная угроза. В таком случае, даже моей фантазии не хватит на то, что он сам себе представит. Вот где работает репутация Князя тьмы.
— Зачем ты с ним так? — укоризненно спросила Ясу, подходя ко мне.
Мгновенный вихрь мыслей, откуда она знает, и я понимаю, что она подслушала нас. В последнее время Ясу всё лучше и лучше осваивала телепатию. Заглядывать глубоко она ещё не могла, но, если я не закрывал свой разум и был чем-то возбуждён, она могла слышать мои поверхностные мысли.
— Мне показалось, что пугнуть его — хорошая мысль, — ответил я. — Если он ещё не понял, что титулованных особ здесь, кроме меня, больше нет, то достучаться до него всё равно будет трудно. Что въелось в сознание, так просто не вытравишь, а там, где не работают слова, сработает страх. Клин клином вышибают.
— Рассчитываешь, что страх перед тобой будет больше, чем все прежние страхи перед королём и его властью?! — предположила Ясу.
Я кивнул. ...И мой расчет сработал. В тот же вечер он улучил момент и признался Лие в любви. Она ответила на его чувства и, к облегчению всех в поместье, паровозик их отношений сдвинулся с места.
* * *
Наступила зима. Жизнь вошла в привычное русло. Рон успел по осени собрать кое-какие травы, но не много. Зато он первый исходил весь уступ вдоль и поперёк. Мы с сыном больше летали, чем ходили. Ещё мы сделали небольшую коптильню, и коптили мясо, которое добывали на охоте. Элиза полностью оправилась и вовсю помогала по хозяйству. Оказалось, что она хорошая портниха, чем не преминули воспользоваться все девушки нашего поместья. Пришлось купить несколько швейных машин, материал для платьев и оборудовать одну из комнат дома Рона под салон модной одежды. Вит с каждым днём всё лучше овладевал наукой трансформации, и уже к новому году его нельзя было отличить от любого другого мальчика. Разве что он был намного смышленее своих сверстников. Гораздо труднее ему давалась наука говорить на человеческом языке, но в общении с Шоном и Инессой это не стало препятствием. Инесса, несмотря на то, что она не была еенадлоши, оказалась восприимчивой девочкой и очень быстро научилась слышать Вита. У них даже возникли нежные чувства друг к другу. Любовью это назвать было ещё сложно, скорее, симпатией и привязанностью. Такое иногда бывает среди детей.
Я иногда наведывался в город. Переписка после похищения принцесс прекратилась. Писать отцу Амае надоело ещё тогда. У него все ответы были как под копирку. А теперь и сама переписка была бы проблематичной. Летать в мороз оказалось не самым приятным делом. Дела Зеена шли как никогда лучше. Новое отопление оказалось настолько эффективным и экономичным, что все, кто его уже поставил, были в неописуемом восторге. Про ноу-хау узнали и в соседних городах, и заказы пошли лавиной. Кое-кто пытался скопировать это отопление, но наши секреты были хорошо спрятаны, чтобы их так просто можно было украсть. С деньгами пришла и власть. Теперь с Зееном и Альбертом здоровались не иначе как с высокопоставленными особами, а мер Цесиса называл их лучшими друзьями.
С приходом зимы судоходство на реке встало. А как только лёд стал достаточно крепок, по нему заскользили сани. Лучшей дороги до Таранта не было. С гибелью его средней дочери, его планы были сорваны, но на отношениях между Ангелией и Фронцией это не сказалось.
Орден Скорпиона так и не выяснил всех обстоятельств смерти графа и исчезновения принцессы. Король тоже ничего не узнал. Отношения с орденом не потеплели. Он всё ещё считал, что именно они удерживают его дочь. А орден полагал, что всё это задумано с целью дискредитировать орден перед лицом других держав. Короче, мышиная возня. Всё, как везде, и всё, как всегда.
Зима была снежной и холодной. Я не очень люблю зимы, может, потому что в том мире и в той стране, где я жил, это, скорее, затянувшаяся поздняя осень, чем зима. Вечно хмурое небо. То дождь, то снег. Гололёд и полное отсутствие приличного снега. Тот тонкий слой, что покрывает землю, трудно назвать настоящим снегом. Здесь зима была барская. Богатая на снег и морозы. Озеро замерзло, и дети катались по нему на коньках. В лесу были такие сугробы, что идти в лес без лыж или снегоступов, было бессмысленным делом. Зимой не так много дел, и мы проводили время в общении и отдыхе. Активная жизнь замерла до весны. На следующий год я планировал отправиться на поиски драконов. По имеющейся у меня скудной информации, где-то в океане были ещё острова, где они жили. Я хотел их найти и, быть может, даже переселиться на один из таких островов. Уступ, на котором мы жили, был хорошим местом, но не идеальным. Даже на нём нас могли достать. И пока по стране горели костры инквизиции, спокойно спать я не мог.
Часть вторая: Костры инквизиции.
Пламя костра охватило моё тело. Языки огня лизали мою кожу, обжигая её. Мои руки были связаны за спиной. Всё тело было сплошной раной. Сквозь огонь и дым костра я видел ликующую толпу на площади большого города, а рядом на помосте отцы инквизиторы читали молитвы.
— Будьте вы прокляты! Не я, а вы слуги дьявола! — закричал я со всей силы и ...проснулся.
— Опять кошмары? — встревожено спросила Ясу, нежно и ласково прижимаясь ко мне.
С другого бока ко мне прижималась Амая, успокаивающе гладя меня.
— Да, но каждый раз это другой город, — ответил я.
Я высвободился из их объятий и подошёл к окну. Было ещё темно, но я знал, что рассвет уже скоро. Я очень остро чувствовал время и, было такое ощущение, что оно утекает через мои пальцы, как вода. Быстро и неумолимо. Девчонки остались в кровати. Они хорошо меня чувствовали и знали, что сейчас мне нужно прийти в себя. Не значит остаться одному, их присутствие рядом было мне необходимо, мне просто нужно было, чтобы меня не трогали.
Тьма за окном, не была для меня тьмой. В темноте я всё прекрасно видел, и последнее время это зрение обострилось, может, потому что я, наконец, к нему привык.
— Это не пророчество, — задумчиво сказал я. — На костре был не я, а кто-то другой. Как будто я вижу всё это глазами других людей и переживаю их последние моменты жизни.
Я задумчиво замолчал. Меня не оставляло ощущение, что я знаю, как им помочь. Это как ускользающая мысль, вроде она рядом, но поймать ее никак не удаётся. В комнате повисла тишина. Девчонки понимали, что я не столько говорю с ними, сколько с самим собой. Это хороший способ собраться со своими мыслями и обобщить проблему. Собрать её в одно целое и рассмотреть под разными углами.
Я не был всесильным Князем тьмы, как думали даже те, кто меня окружал. Да, я мог объяснить даже самое сложное и непонятное, но сам я силой не обладал. Всё, что у меня было, это знания и способность превращаться в демона. И хотя в демоническом облике меня принимали за Князя тьмы и повелителя всех демонов, я не обладал и десятой частью тех способностей, которые ему приписывали. Я даже не был неуязвим и, хотя шкура демона была сравнима по прочности с хорошими латами, на моей шкуре уже красовалось несколько шрамов, которые я умудрился заполучить по глупости, пытаясь спасти невинно обвинённых. Эта попытка только убедила меня, насколько тщетны будут все подобные действия. Спасая одного, я ставил под удар десятерых. Инквизиторы обращали всё таким образом, что это только укрепляло веру народа в правильности их действий, и стоило мне отнять у них жертву, как они возводили на костёр новых. Им было достаточно одного моего появления, чтобы обвинить целые деревни в связях с дьяволом и сжечь там всех.
Немного успокоившись, я вернулся в кровать. Если не находишь ответ, позволь ему самому найти себя. Если ты что-то пытаешься вспомнить, расслабься, напряжение ничего не даст, только зря потратишь силы. Расслабившись, ты вспомнишь всё гораздо быстрее, главное, захотеть это вспомнить.
* * *
Пришла весна, а с нею и половодье. Тающий снег наполнил речки водой. Чтобы избежать наводнения, мы взломали лёд на нашем озере, позволив воде течь беспрепятственно. Огромные льдины тронулись и двинулись к водопаду. Мы помогли им миновать и эту преграду, чтобы они не создали здесь затор. Льдины с глухим грохотом падали вниз и разбивались об камни. Внизу под скалами, водопад не дал воде замерзнуть даже зимой. Но вокруг водопада вода создала самые причудливые и разнообразные украшения изо льда. Сейчас всё это стремительно таяло. Снег в лесу ещё лежал, здесь, среди деревьев, затаился зимний холод. Почки на деревьях начали набухать, но ещё не раскрылись. Самое время собирать берёзовый сок. Ради этого в нашем подвале было заготовлено с десяток огромных бочек. Берёзовый сок, сохранённый правильным образом, в летнюю жару будет замечательным напитком. А если залить в бочку сок, а сверху засыпать ячменем, так, чтобы образовался толстый слой, и не трогать это до нового года, то к празднику у вас будет неплохое шампанское.
Я стоял на пирсе на берегу озера. Он был основательным. Делая его, мы постарались на славу. Я учёл и весеннее половодье, и песчаный грунт озера. Наблюдая, как мелкие льдинки огибают сваи, толкаются и наползают друг на друга, я думал о ночных кошмарах. Облака, огонь и вода — это три вещи, на которые человек может смотреть бесконечно долго. В них есть притягательная магия вечного изменения. Смотря на воду, я позволил своим мыслям течь так же свободно, как течёт вода. Дети резвились на берегу. Они не отвлекали меня, и не мешали мне. Я словно растворился в окружающем меня мире, став каждым его камешком, каждой песчинкой и каждой каплей.
— Вит, я хочу полетать! — требовательно заявила Инесса.
Единственная девочка среди немногих детей нашего поместья, она быстро завоевала особое положение. Нельзя сказать, что она им злоупотребляла. На моёго сына, где сядешь, там и слезешь. В этом он был очень похож на меня. Возможно потому, что я не стремился от него закрыться, и он много черпал из моего сознания.
