Тьма

Все эти размышления разом вылетают из башки, когда несколько раз подряд натужно взрёвывает сирена и бойцы, которые освобождали нам путь, медленно пятятся назад. В их руках уже не планшеты, а тупоносые Дрофы с барабанными магазинами. Точность у этих монстров слабая, зато убойная сила — держись!

— Путь свободен, — губы Андрея кривятся в непонятной гримасе. Капитан опускает забрало шлема и держит Колибри наизготовку. — Желаю вернуться в полном составе. По крайней мере — вернуться. Удачи.

— Спасибо, — Фёдор опускает лицевой щиток и делает шаг вперёд. — Лёнь, там эти умники опять по поводу тебя опционал скинули.

— Я в курсе, — ощущаю, как из норы веет тёплым смрадом. Таоке ощущение, будто там разворошили большую кучу слежавшегося мусора. — Папа предупредил. И ещё сказал, что если ты начнёшь выкобениваться, то поставит в угол. Так что, не стоит.

— Ублюдки! — бормочет Надя. — И Папа ещё...Говорил задницу за нас порвёт, а сам пошёл на поводу у говнюков.

Егор что-то ворчит под нос, но его фраза скорее относится к новому питомцу: мощной машинке с какими-то хитрыми свистоперделками, как их обзывает Хоменко. Калибр пулемёта уменьшили, а заряды стали мощнее, плюс каждая пуля в полёте расщепляется на множество игл. Оружейники уверяют, что убойная сила повысилась в разы. Проверим

Снимаю с плеча Кочет и включаю подствольный фонарь. Всё по инструкции. Предполагается, что в подземелье царит такая тьма, которая сделает бесполезными самые продвинутые режимы шлема. Пока же в слепящем свете прожекторов понять, что именно творится впереди, просто невозможно.

Бетон человеческой части подземки заканчивается и подошвы ботинок погружаются в рыхлую почву. Ступать пока что легко, но приходится пригибать голову, чтобы не задевать низкий потолок. С него свисают белесые пряди, напоминающие толстую паутину. То ли мне кажется, то ли на самом деле, но вроде как отвратительные наросты пытаются избежать соприкосновений с моим шлемом и отклоняются в стороны.

— Ты как? — спрашивает Фёдор. — Никаких дополнительных спецэффектов? Чёрных женщин?

Останавливаюсь и поворачиваюсь к командиру. В висках — сильные толчки, а в голове один вопрос: откуда он знает?

-Что тебе известно? — шиплю я.

— Кое-что, — сквозь пластик шлема вижу, как Федя щурит глаза. — Кое-что, о чём уже давно следовало мне рассказать. Если не как командиру, то хотя бы, как другу.

— Вы другого места для разборок найти не могли? — мягко и тихо интересуется Надя и тычет стволом дробовика вперёд. — Там что интересное.

Ну да, похоже дальше ход расширяется. Но сейчас меня больше интересует, откуда командиру стало известно о моих галлюцинациях. Если это конечно галлюцинации. И вообще, какого чёрта тут все знают больше меня?

— Ладно, — бормочу я, с некоторым трудом утихомиривая тёмную волну ярости, поднявшей в душе. А может командир и прав: прошлый раз скрываемые секреты едва не похоронили меня насовсем. — Иду вперёд, страхуйте.

— Ты там только вовремя в сторону отвали, — хмыкает Егор. — Да и остальным тоже не мешало бы подальше держаться, когда я шмалять начну. Не хватало ещё своих покоцать.

Что-то ему язвительно отвечает Надя, но её ответ проходит мимо мох ушей. Световое пятно от подствольного фонаря мечется по рыхлому коричневому полу, по блестящим кристаллам, которые торчат из гладких, будто полированных стен и по белёсым наростам, свисающим с потолка. Кажется, этой гадости стало ещё больше и шевелятся они гораздо активнее.

— Белая дрянь на потолке, — говорю, не поворачивая головы. — Кто-нибудь может в курсе, что это? Настя?

— Попадалось что-то похожее, — с сомнением говорит Михальчук. — Так же реагировало на всё живое. Правда, те были чёрного цвета. Возможно, имеем дело с каким-то механизмом защиты, сигнализация, например.

— Ну да, — поддакивает Фёдор. — Наши ведь понатыкали на входе всяких индикаторов да мин. Эти, видать тоже.

— Вот п поводу мин ты меня сейчас совсем не обрадовал, — комментирую я, а Егор хихикает, но как-то очень нервно. Надеюсь, всё обойдётся тем, что о нашем приходе просто узнают. И не от звука взрыва.

— Ну меня и это не обрадует, — замечает Надя и на этом наша беседа затихает.

Дальше проход действительно начинает расширяться. Мало того, блестящие камни в стенах теперь светятся призрачным зелёным светом, отчего кажется, будто мы идём по дну какого-то водоёма. И да, вонь по плотности ничуть не уступает взаправдашней жидкости. Егора начинает тошнить, и Фёдор командует нацепить намордники — респираторы. Пока дышим через фильтр, но возможно придётся подключать баллоны с кислородной смесью. Не хотелось бы: её хватит ненадолго.

Говорить в намордниках можно, но не очень удобно, поэтому по большей части все молчат. Ну ещё помалкиваем оттого, что ждём появления хозяев и нервничаем. Чёрт возьми, прошло уже минут пятнадцать, мы успели продвинуться хрен знает куда, а встречать нас никто не торопится. Когда озвучиваю эту мысль, Фёдор замечает, что лично он совсем не рвётся знакомиться с местными аборигенами, а Настя предполагает, что лабиринт не так уж активно используется врагом.

— Он сделали то, что хотели: обеспечили доступ к любому участку города, — говорит Михальчук. — И теперь им осталось дождаться нужного момента.

— Нужного — это какого? — интересуюсь я. — И с чего ты взяла, что у них имеется проходы к любому району? Пока я вижу лишь норы, которые идут всё глубже.

— А к чему тогда весь этот сыр-бор? — возражает собеседница. — Изрыть всё пространство под городом и сделать один единственный выход? Который ещё и под наблюдением? А цель...Возможно, крупномасштабное вторжение, когда наступит срок, но это уж такое, что лежит на самой поверхности.

— Похоже на правду, — соглашается Фёдор. — В таком случае, нам кровь из носу необходимо найти как можно больше ходов наружу. В идеале, отыскать их все.

— Главное, чтобы нас в процессе никто не нашёл, — бормочем Егор и тут же получает от Нади обвинение в трусости. Дескать, такой здоровый лоб, на котором пахать можно, да ещё и с такой пушкой, боится парочки подземных опарышей. — Ага, опарышей, гляди ты! А если такая хренотень, какая нам тогда с Федей люлей наваляла? Если бы тогда не Лёнчик...

— Так и Лёнечка здесь, — подзуживает Надя. — Можешь расслабить булки.

— Вы их все, по-моему, и так чересчур расслабили, — сухо ворчит командир. — А ну, держать дистанцию и прекратить трёп.

— Движение, — говорю и я смотрю в конец коридора через зелёную мглу. Свет фонарей здесь почти бесполезен, а забрало постоянно плывёт разноцветными артефактами, отчего хочется поднять раздражающий щиток. И это в любом режиме. Нужно в следующий раз брать технарей с собой, пусть решают проблемы в полевых условиях, глядишь начнут башкой думать.

— Не вижу, — Фёдор становится рядом и прицелившись, ведёт стволом штурмовой винтовки. — Лёнь, хоть убей...

Может мне и показалось из-за дурацкого освещения и пятен, плывущих по забралу, но вроде как видел в полусотне метров прямо по коридору, как что-то большое отцепилось от стенки и прилепилось к другой.

— Может это, как с той чёрной женщиной? — равнодушно спрашивает командир. — Ну, то ли есть она, то ли нет?

Ощущаю злость из-за дурацкого сравнения и уже хочу выругаться, но тут в голову приходит отрезвляющая мысль. Нужно проверить и немедленно.

— Федь, — говорю я. — Ты что там последнее сказал? В ушах зазвенело, прости.

— Сказал, что ни черта не вижу, хоть убей. Ты уши давно чистил?

Теперь всё ясно. Надо мной продолжают изощрённо издеваться. То ли просто хотят, чтобы я слетел с катушек, то ли пытаются натравить на товарищей. И слава богу я не стал выяснять, откуда Фёдору известны мои тайны. То-то бы он удивился!

— Иду вперёд, — командир хлопает меня по плечу.

— Будь внимателен, — говорит Фёдор. — Не стоит игнорировать даже ложную тревогу.

Это происходит даже не через пятьдесят метров, а намного раньше. Краем глаза вижу движение справа и не супев сказать ни слова, отпрыгиваю назад. Через долю секунды участок стены, ничем не отличающийся от соседних, выпускает змееподобные отростки метровой длины, перелетает через проход и становится частью монолита, с другой стороны. Успеваю оценить толщину непонятной штуки и обливаюсь потом, при мысли, что произошло бы, если не успел бы отпрыгнуть.

— Движение! — хриплю я и целюсь в стену. Зачем, хрен его знает.

— Видим, — бормочет командир над головой, и его винтовка выпускает короткую очередь. Пули впиваются в гладкую поверхность, оставляя в ней самые обычные отверстия. Одна из пуль разбивает светящийся зелёный камень и тот выпускает наружу струйку изумрудного дыма. Вонь проникает даже под респиратор. О дьявола, теперь понятно, что здесь так смердит!

— И что? — спрашивает Надя. — Дальше идём или как? Что это вообще?

— Хрен его знает, — я поднимаюсь и выставив оружие перед собой, веду прикладом сверху вниз. Ничего не происходит. Делаю шаг. — Осторожнее, осторожнее...

По-прежнему ничего не происходит. Стены остаются на местах. Пока, по крайней мере. Настя делает предположение, что перед нами — те самые защитные приспособления врага, вроде наших мин, о которых мы говорили раньше. А Надя обращает внимание на участок пола, перед сработавшей ловушкой. Почва тут отличается от других мест: более плотная и едва ощутимо пружинит. Но сколько мы не давим на подозрительный участок, ничего не происходит.

— Одноразовая ловушка? — предполагает Надя.

— Или это вообще ни хрена не значит, — хмыкает Егор. А то, гляди: сыщик выискался. Шерлок в юбке.

— Затихли, — Фёдор поднимает руку. — Лёнь, может оно и не значит ничего, но ты обращай внимание на то, что под ногами. В следующий раз можешь и не успеть.

Я обращаю. Участки пола, вроде того, что обнаружила Надя начинают повторяться через каждые шесть-семь шагов. Указываю товарищам на каждый, после чего перепрыгиваю опасное место. Начинает доходить, почему тут не шастают местные твари: кому охота быть расплющенным? И ещё: вот какого чёрта я тогда увидел впереди? Кто-то решил нам продемонстрировать, чего тут нужно опасаться? Предупреждали? Бред какой-то!

Ещё метров пятьсот мы занимаемся изысканиями и прыжками. Потом стены тоннеля расширяются, пол становится каменным, а сам ход начинает вести вверх. Я осторожно сдвигаю респиратор, после чего сообщаю остальным радостную весть: воздух очистился от вони.

— Фу-фу! — бормочет Надя. — Как же я ненавижу эти намордники! Чувствууешь себя какой-то овчаркой.

— Ты и так постоянно злая, как собака, — Егор поднимает щиток и вытирает лоб. — Вот же тяжёлая зараза! Никто не хочет помочь? Поднести немного. Хотя бы коробку с лентами, а?

— Тебе это только на пользу, — ворчит Фёдор. — На последней сдаче нормативов такое позорище показать — мне Папе в глаза было стыдно смотреть.

— Я что-то слышу, — говорит Настя и все тут же смолкают, прислушиваясь.

Звуки раздаются сверху, оттуда, куда идёт тоннель. Больше всего это напоминает болтовню множества людей. Что говорят непонятно, из-за большого расстояния. Понятное дело: людей здесь нет, так что на самом деле мы слышим что-то иное.

— Приготовить оружие, — командует Федя. Все понят: наша задача — обычная разведка, так что в случае прямого столкновения с превосходящими силами, просто отступаем.

Обычно все эти рекомендации хороши, пока ты их слушаешь на брифинге, в кабинете у Папы. Стоит только оказаться в боевой ситуации и все планы тут же летят коту под хвост. Не знаю, как будет в этот раз, но интуиция или то, что её заменяет чуть пониже спины, подсказывает, дескать, ничто не ново под луной.

Мы поднимаемся. Бормотание множества голосов становится громче, но слова, если это всё же слова, так же неразличимы. В висках запускает отчёт быстрый метроном, а движения товарищей как бы замедляются. Теперь они шагают, словно преодолевают сопротивление прозрачной вязкой жидкости.

Сквозь звуки шагов и шелест тяжёлого дыхания, слышу, как Фёдор несколько раз насмешливо спрашивает про чёрную женщину. Понятное дело, даже не думаю отвечать.

Гул голосов становится оглушительным, точно кто-то включил мощную акустику и вдруг стихает, оставив звенящую тишину. Становится слышно, как продолжает по инерции материться Егор. Сообразив, что теперь его могут слышать все, Хоменко затихает.

Итак, мы добрались до входа в большую куполообразную пещеру. Здесь, в отличие от полумрака тоннеля, где мы до этого шагали, почти темно. Но к счастью, забрало перестаёт глючить, так что можно подробно рассмотреть помещение впереди. Именно помещение, потому как пещера определённо является творением чьих-то рук. Или — лап.

Во-первых, купол идеальной формы, во-вторых три десятка ходов, вроде того, где мы стоим, расположены на одинаковом расстоянии друг от друга, и в-третьих, аккурат в центре плоского пола пещеры проделано треугольное отверстие.

— Мы же не пойдём внутрь? — уточняет Егор. — Прикинь: если нас там запрут, то отступать будет некуда: разве что прыгать в ту треугольную дырку.

— В кои-то веки я согласна с этим балбесом, — говорит Надя. — Имеет смысл вернуться, взять народу побольше и уж тогда...Первую разведку мы провели, кое-что увидели и поняли, так что на доклад начальству ты наковыряешь.

— Да, — Фёдор наклоняет Шлем. — Думаю, Папа сам посмотрит видео и не обвинит нас в излишней осторожности.

К сожалению, нашим планам вернуться или отступить, при встрече с с сильным противником сбыться не суждено. Ну, как я собственно и предполагал.

— Движение! — кричит Настя, которая всё это время смотрела назад. Чувствовала, что ли?

И движение — это не то слово! Пространство тоннеля быстро наполняется массой быстро движущихся тел Паукообразные твари несутся по полу, стенам и потолку, точно им плевать на гравитацию.

— Поберегись! — кричит Егор и пулемёт в его руках оживает, издавая протяжный глухой вой.

Если смертоносная машинка и прибавила в мощности, то сейчас этого просто не заметно. Тварей так много, что сбитые без следа исчезают в массе ещё живых. Однако же бешеная скорость наступления немного уменьшается и это даёт нам возможность отступить в пещеру. Последним отходит Хоменко, непрерывно поливая монстров огнём.

— Куда? — кричит Надя.

Все тридцать ходов, выглядят абсолютно одинаково. Какой из них ведёт к спасению, если тут такой вообще имеется? Поэтому, пока мы просто отступаем к центру с его треугольным колодцем и вертим головами, в поисках хоть какой-то подсказки. Но её нет, а есть только проход, через который внутрь вваливается орава монстров.

Егор ругается и начинает меняет ленту, так что пока развлекаемся все мы. Промахнуться, стреляя по такой орде просто нереально, но и увидеть результаты стрельбы — тоже. Твари начинают охватывать нас с двух сторон, так что выбор доступных для бегства тоннелей уменьшается вполовину. А если не пошевелимся, то реально придётся прыгать в колодец.

— Туда! — машет рукой Фёдор. Как я понимаю — это выбор наугад, потому что проход, к которому мы бежим, ничем не отличается от всех остальных.