— А второй кто?
— А тут, можно сказать, кому меньше повезет. Просто выбирают одного несчастного представлять интересы ведьм и колдунов, не вошедших ни в один круг. И отдувается этот бедный человечек за них.
— Мне уже, этого человечка жалко, — не покривила душой я, просто, если вне круга собираются такие же божьи наказания как я, то этому человеку, как минимум, нужно выдавать молоко за вредность. Лимоша отнесся к потере магии с достоинством и переживал молча, заедая горе шашлыком. Однако молчание долго не продлилось:
— А в совете знают, что было на прошлом шабаше с Верой?
— Ну-у-у, — нахмурился Власт, — знают, что она немного перебрала... да, в общем, и все. А что? Помимо этого, есть еще что-то?
Кот уже приготовился открыть рот и сдать меня со всеми потрохами. Меня это, ясное дело, не устроило, так как на прошлом шабаше было много знаменательных ошибок с моей стороны, и знать об этом Власту не нужно. Поэтому в кошачью пасть был затолкан огромный кусок мяса, а чтобы болтливое животное сделало правильное умозаключение, я втихую от Власта, показала Лимону кулак. После чего моя скромная персона сказала:
— Да что может быть еще? Напилась я как мамонт у водопоя и пошла с нечистью в фанты играть, а они меня за свою приняли. Вот, в общем, и все.
Про почти случайное вступление в темный и светлый круг — промолчим. Буду пример брать со своего деда, он у меня партизаном был. И, вообще, молчание — золото.
— Еще бы не приняли, — закатил глаза колдун, усмехнувшись, — я тебя с трудом узнал, а если бы не искал, так прошел бы мимо. Шашлык еще будешь?
Подумав, я согласно кивнула. Почти всю мою порцию умял кот, так что мне совсем мало досталось. А шашлык здесь вкусный! Ну, просто, пальчики оближешь! Да и кот у меня что-то настойчиво хочет спросить, а зная его длинный язык, лучше, чтобы нас никто не слышал. Поднявшись, Власт ушел мне за добавкой.
— Вер, тебе не кажется, что Власту лучше сказать про те обряды посвящения?
— Не вижу смысла, — хмуро буркнула я, следя, как в нашу сторону движутся две человеческие фигуры. — Если это ничего серьезного, то зачем говорить?
— А если это серьезно? — прищурился неугомонный пушистик. Прикусив губу, ответила:
— Тогда, тем более. Содеянного не исправить, а добавлять еще одну проблему к имеющимся — нет желания.
Власт вернулся и захватил с собой не только шашлык, но еще и какую-то ведьмочку. Девушка была моей ровесницей, с кудрявыми волосами, выкрашенными в цвет баклажана. Она добродушно мне улыбнулась, показав ровные белые зубки и приподняв подол длинного сарафана кремового цвета в бледно-зеленый цветочек, представилась, присев в шуточном реверансе:
— Настя.
— Вера, — кивнула я, улыбнувшись миловидной девушке.
— Ну, я думаю, вы подружитесь, а мне по делам нужно, — как-то хмуро сказал Власт, что у меня и сомнения не осталось — дела не самые приятные. Колдун, отдав мне мой шашлык, развернулся уходить и уже ему вдогонку я крикнула:
— А где Чир?! Я думала, ты его с собой возьмешь!
Повернувшись, колдун смущенно ответил:
— Он дома остался, чтобы на кухне прибраться, а то я там устроил разруху и погром... Я тебе уже говорил, что с готовкой у меня не складывается.
— Это да, — рассмеялась ведьма, — на шабаше Власта даже близко к готовящейся еде не подпускают, примета плохая.
— Да брось, не так уж ужасно у меня уха тогда вышла, — обиженно сказал колдун и удалился, сопя как ежик.
— Может быть, — кивнула ведьма и, посмотрев на меня, добавила, — только потом всем скопом варили зелье от несварения желудка. А особо слабые удобряли ближайшие кусты.
Полезная информация, надо запомнить.
— А тебя, как я понимаю, ко мне в няньки поставили? — прищурилась я на Настю, присевшую на траву со мной рядом. Ведьмочка рассмеялась:
— Не совсем, скорей, чтобы тебе скучно не стало.
Ну вот, у меня теперь личный клоун есть? Не верится. Скорей Настя — мой надсмотрщик. И я прям физически почувствовала себя в полосатой робе с личным номером на спине и с кандалами на ногах. Стало немного обидно... Я запрокинула голову и посмотрела на звезды, такие яркие здесь, не то, что в городе. Красота, свежо и прохладно, можно сказать, даже романтично, если не обращать внимания на дебош в центре поляны. Мы-то с краешку сидим, ближе к березкам, а здесь довольно тихо. Нет, гул с полянки доносится, но здесь хотя бы никто не мельтешит.
— Я Понтилимон, — вытирая об траву жирные лапки, представился кот Насте. — Можно просто — Лимон.
— Очень приятно, ты имп Веры?
— Ага, а твой где?
— А Сима где-то там гуляет, — указала ведьма в сторону поляны. — А вы почему здесь сидите, а не со всеми?
— — Просто отдыхаем...
У меня почему-то появилось ощущение, что за нами следят. Вот сверлит мне кто-то спину, и хоть ты тресни! Я поежилась, обвиняя себя в паранойе и попыталась успокоиться.
— Ну да, мне тоже бывает, хочется побыть в тишине, но тогда я остаюсь дома, а не иду на шабаш, — сказала ведьмочка, у нее, похоже, с моим котом завязался разговор.
— Мы бы остались, так совет вызвал. Меня с Верой в ссылку отправляют, а меня так, вообще, магии лишили! Я теперь как обычный кот...
Ага, только излишне болтливый! Но мне было не до затыкания импа, меня все не покидало чувство какого-то пристального взгляда. Не выдержав, я обернулась и стала вглядываться в темноту, в коей с трудом можно было разглядеть деревья. Подняла глаза выше, и уставилась на ветки деревьев, верней на их очертания и заметила блеск чих-то глаз.
— А за нами следят... — шепнула я Насте. Девушка растерянно повернулась и, устремив свой взгляд туда, куда и я, сердито скривила губы, накрашенные нежно розовым блеском, и запустила огненный шар в кроны деревьев. На мгновение огонь осветил несколько размытых силуэтов. Раздалось шипение, а после показались трое мужчин. Они вышли из леса, на одном чуть дымилась черная рубашка, застегнутая не до конца. Глаза у них светились тусклым, чуть зеленоватым цветом и двигалась эта троица к нам. — Вампиры, — пренебрежительно выплюнула Настя и поднялась с земли, — чего надо? Они, то есть вампиры, обряженные в лучших традициях героев-любовников, предстали перед нами с легкими клыкастыми улыбками на мертвенно бледных лицах. Великой красоты я в них не заметила, но могу сказать одно — выглядели они привлекательно... для покойников.
— Девушки, — бархатным голосом начал кровосос с пепельными волосами, коротко подстриженными, и только пижонская челка чуть спадала на левый глаз, немного прикрывая его. — Зачем же так грубо? И сразу огнем кидаться? Мы же, как только увидев вас, не кинулись кусаться.
Два кровососа раскатисто рассмеялись, оценив тонкий юмор сородича. Но, несмотря на дружелюбный тон вампиров, Настя продолжила грубить:
— Уходите, пока я не разозлилась и не стала показывать Вере, как красиво горит нежить в магическом огне!
Я, уже давно поднявшись с травы, стояла чуть позади ведьмы и во все глаза с долей любопытства и, наверное, страха рассматривала нежить. В голове промелькнула крамольная мысль — такой генофонд пропал! Высокие, статные парни, и чего им в живых не сиделось? Вроде у нас, то есть живых, кормят лучше. Во всяком случае — разнообразней. Но вот стать закуской я не хотела, поэтому мечтала, чтобы кровососы побыстрей ушли. Одно дело смотреть выбеленного Патенсона по телевизору, и другое дело столкнуться с живыми вампирами... верней настоящими, ибо они давно уже нежить. Я не успела заметить, как нахальный вампирюга оказался возле меня и поймал мою руку.
— Ваша подруга — невежа, — сообщил он мне и наклонился облобызать мою ручку, которая в его бледной лапе смотрелась жуть какой загорелой . Меня словно молнией прострелило осознание, что меня держит за руку покойник, и что намного хуже — живой покойник, который, между прочим, кушает далеко не манную кашу! А у меня на руке такая заманчивая венка виднеется голубоватой змейкой...
— Не дам крови! — выдернула я свою ладонь и отскочила в сторону.
— Да я, в общем-то, и не просил, — хмыкнул он, выпрямляясь. — Мы тут случайно разговор подслушали, и подумали, что нужно развеселить милую девушку.
Вспомнив, что вампиры предпочитают девственниц, ядовито заметила:
— Опоздал!
— Куда? — озадачился вампир.
— На поезд! — и довольно добавила, — он уже ушел.
— Куда?
Совсем непонятливый вампир мне достался...
— Ну чего ты как квочка кудахчешь? Так и яичко снести не долго...
Настя хихикнула:
— Вампир-несушка — жесть! — и посерьезнев, обратилась уже к кровососам, — Проваливайте, вам здесь ловить нечего!
Стаявший чуть поодаль вампирчик ухмыльнулся:
— А мы не на рыбалке. И мы просто хотим, пообщается с темной ведьмой.
Неужели Настя темная? Вот уж не ожидала... Они обычно в темное рядятся, а эта ведьмочка одета явно не по их моде. Но Настькин ответ меня убил, она, чуть покосившись на меня, сказала:
— Вера ни в один круг не входит, она, как и я, вне круга. — А сказано довольно неуверенным голосом. Вот черт! Гм... тьфу, тьфу, тьфу, а то еще явится. Неужели те обряды посвящения не прошли даром? Хотя я же и в светлый круг вступала.... И интересный вопрос наклевывается: почему вампиры так решили? Не на лбу же у меня написано! Может, на понт берут? Потому что тогда где-то должна быть надпись и о вступлении в светлый круг.
— Настя права, — с напускной уверенностью сказала я, рассудив, что если меня взяли в оба круга, то право выбора за мной. — Я абсолютно свободная ведьма и повторюсь: крови не дам!
— Не стать тебе, Верка, почетным донором, — хихикнула Настя, облегченно вздохнув после моего заверения, что я не темная.
— Гм... ну почему все такие мнительные? — картинно расстроился пепельноволосый покойничек. Актер, однако! — Если вампир — так сразу за кровью подошел. Вроде бы и кинематограф нас оправдывает, и все равно молоденькие ведьмочки от нас как от чумных бегут. Неужели и вы в плену глупых предубеждений? Это же темный век! Тогда, между прочим, и ведьм сжигали на кострах.
Настя стала закипать словно чайник:
— Ищи дур в другом месте! И нечего нам заливать про белых и пушистых вампиров. Прочь! От вас тленом за километр несет, и ни один парфюм это не заглушит! Проваливайте, а то я основательно разозлюсь и упокою вас!
Вампиры только рассмеялись, а до этого молчавший кровосос с черными, как ночь волосами, напомнил:
— На шабаше запрещено убивать.
Я едко заметила:
— А вы и так мертвые.
Настя меня поддержала, активно закивав головой. Опять какое-то неуловимое движение и пепельноволосый вампир рядом со мной, и опять в его загребущих и ужасно холодных лапах моя несчастная ладошка.
— Мне это совсем не мешает знакомиться с девушками.
— Некрофилия — не мой профиль, — попятилась я, но без руки уходить мне как-то не хотелось, а вампир ее отпускать оказался не намерен.
— Не пробовала — не зарекайся, — похабно оскалился кровосос и все же чмокнул мою руку холодными губами. — Пойдемте парни, девушки сегодня не в настроении.
Мою дрожащую ладошку отпустили, и вампиры полным составом ушли в лес.
— На охоту пошли, — вздохнула с облегчением Настя.
— Какому-то зверьку сегодня не повезет, — согласно кивнула я, вытирая облобызанную руку о брюки.
— Возможно, но может попасться и человек.
— Убьют?
— Нет, но понадкусывают. Пойдем лучше к костру, а то сидим здесь как неприкаянные, приключения цепляем. Не стоит забывать, что мы вне круга, и защищать нас никто не обязан. Вампиры бы, конечно, не напали, все-таки на шабаше это запрещено. Но вот потом... мы ведь даже в совет пожаловаться не можем.
— Почему? — спросила я удивленно, беря на руки испуганного Лимошу.
— Смысл? Нас и слушать не будут. Что Дильяра, что Илья считают — те, кто не входит в их круг не нуждаются в защите, раз вышли из него или по какой-то причине не вступили. А те, кого выгнали — недостойны помощи.
— А почему есть те, кто не захотел вступать в круг?
Настя горько усмехнулась:
— Не всех устраивает жить в кабале, войдешь в круг и считай никакой свободы. Иногда даже доходит до того, что главы круга назначают за кого тебе выходить замуж, как было в моем случае. Я отказалась, и меня выставили. Причем, не только из круга, но и из семьи. — Она еще сильней помрачнела, но рассказ свой не прервала, — Родители сами не желают со мной общаться, говорят, семью позорю и не стыжусь. Поначалу плакала, даже думала согласиться на все, лишь бы не гнали, а потом плюнула на это. Так, я подчиняюсь только общим правилам, и наказание за их нарушение выносит только колдовской совет, ну как у тебя сегодня. Но ничего, нас таких уже много, на свой собственный круг хватит! И когда-нибудь мы его создадим, а пока работаем над этим...
Девушка внезапно замолчала, хоть я и надеялась на продолжение, но она просто поманила меня за собой на поляну, к огромному костру. Настя шла, хмурясь, и думая о чем-то своем, вероятно, воспоминания о личной трагедии дались ей намного трудней, чем показалось на первый взгляд.
Однозначно не так мне представлялась жизнь ведьм. Не думала, что здесь все настолько сложно и непонятно. Ненормальные главы круга являются чуть ли не царями, хотят — милуют, хотят — казнят. А ведь сейчас двадцать первый век! Где же пресловутая демократия? Вот и думай: вступишь в местную партию светлых или темных — ты под защитой, во всяком случае, есть кому жаловаться, но, однако, становишься барским чуть ли не крепостным. А не вступаешь никуда — есть свобода, но на кой она нужна, если тебя, к примеру, вампиры схарчат и не подавятся? И даже зубы за это им никто не выбьет! М-да... дилемма... теперь осталось к этой дикой системе себя подвязать. Вот только я это даже представить не могу! Ладно, разберусь по ходу дела. Шашлык уже в горло не лез, но я продолжала его активно пережевывать, так как бабушка учила — сорок четыре раза. Просто меня уже достали излишне болтливые мавки, а так, я отнекивалась от разговора тем, что сейчас ем, а когда ем я глух и нем. Ну не тянет меня обсуждать с ними молоденького водяного! Тем более парни в чешуе мне никогда не нравились. Вернувшаяся Настя с бутылкой минералки сказала:
— Скоро двенадцать и тебе лучше уйти, раны на твоих руках не заживут, если останешься на шабаше в то время, когда круг создадут, и пойдет поток силы. Пойдем, я тебе такси поймаю, нечисть с шабаша бесплатно развозит.
Что общего может быть у такси и нечисти, я не поняла. Но вернуться домой была рада, пока не увидела, ЧТО меня повезет домой. Настя в хороводе нечестии отыскала черта и о чем-то с ним договорилась. Мохнатый согласно кивнул и поманил меня за собой. Я оглянулась на ведьмочку в надежде, что мне хоть что-то объяснят, но Настя лишь жестом показала, чтобы я шла за чертом.
— Не бойся, — шепнул Лимон и деловито побежал вперед меня. И снова мы на краю полянки, только в этот раз в компании черта, который из воздуха материзовал машину. Старенький Жигули белого цвета. Вот только машина не совсем машиной оказалась, она фыркала как лошадь, и трепетала, когда черт гладил ее по крыше.
