1. Философский Камень и Искушение

Народ расходился медленно, но вот последний гриффиндорец, Ли Джордан покинул гостиную.

— Надо бы взять Мантию, — пробормотал Рон.

Гарри ушёл в спальню и скоро вернулся, неся за пазухой Мантию-Невидимку, а в руках грубо выточенную деревянную флейту.

— Великолепная дудочка, — искренне воскликнула Анабель.

— Вообще-то это флейта, — поправил её Гарри. — Хагрид на Рождество подарил.

— Очень предусмотрительно с его стороны, — улыбнулась она.

Гарри, Рон и Гермиона уставились на неё.

— Что? — приподняла девочка левую бровь.

— Это же он значит... — начала говорить Гермиона.

— Времени мало. Надевайте Мантию здесь, — распорядилась Анабель, перебив подругу. — Я посмотрю, не торчат ли ноги.

— Правильно, — хохотнул Рон. — Вот удивится Филч, если при обходе заметит гуляющие сами по себе ноги...

— Что это вы делаете? — неожиданно раздался голос из угла комнаты.

Невилл появился из-за спинки кресла, держа в руках свободолюбивую жабу Тревора, который, по-видимому, сделал очередную попытку сбежать.

— Ничего, Невилл, ничего, — неубедительно соврал Гарри, поспешно пряча Мантию за спиной.

— Вы опять собираетесь гулять ночью по школе? — Невилл уставился на их виноватые лица.

— Нет-нет, — сделала попытку Гермиона его успокоить. — Нет, мы не собираемся. Почему бы тебе не пойти спать, Невилл?

— Вы не должны покидать гриффиндорскую башню ночью. Вас снова поймают, и у Гриффиндора будет ещё больше неприятностей и меньше баллов, — обвинил их Невилл.

— Ты не понимаешь, — взвыл Гарри, — это важно.

— Он не понимает и не успеет понять, — улыбнулась Анабель, беззаботно облокачиваясь на спинку кресла.

— Я не позволю вам сделать это, — полный решимости Невилл, не зная, как помешать, от отчаянья поспешил перекрыть выход и встал в стойку, исполнения которой с таким трудом добилась Анабель. — Я... я буду драться!

— Невилл, — взорвался Рон, — отойди от дыры и не будь идиотом...

— Не называй меня идиотом! — отчаянно взвизгнул Невилл, его затрясло. — По-моему, с вас уже довольно нарушений! И это вы учили меня давать отпор людям.

— Да, но не нам, — бросил Рон, кривя губы, и рубанул воздух ладонью. — Невилл ты не знаешь, что творишь.

— Бель меня научила, — голос мальчишки дрожал, Тревор упал на пол и мгновенно ускакал куда-то под диван, — я буду драться!

— Ох, Невилл, Невилл, — Анабель хотела подойти и успокоить решительного мальчишку, но вместе с ней шагнул и Рон.

— Ну, давайте, пробуйте, ударьте меня! Вдвоём на одного мне не привыкать, — отчаянно взвыл Невилл и поднял сжатые кулаки. — Я готов!

— Сделай что-нибудь, — Гарри повернулся к Гермионе с мольбой.

Гермиона колебалась одно мгновение и шагнула вперёд.

— Невилл, я действительно очень сожалею об этом, — она подняла свою палочку. — Петрификус Тоталус!

Руки Невилла вытянулись по швам, ноги словно слиплись, а тело стало негнущимся, и он, качнувшись на месте, упал лицом вниз, как бревно. Анабель едва успела подхватить Невилла у самого пола.

— Чуть не убился, — улыбнулась она подбежавшей Гермионе, и они перевернули его.

Челюсти Невилла оказались плотно сжаты, говорить он не мог, только глаза двигались, глядя на них с ужасом.

— Что ты с ним сделала? — прошептал Гарри.

— Это заклинание Оков Всего Тела, — объяснила Гермиона с самым несчастным видом. — О, Невилл, прости меня.

— Мы должны, Невилл, нет времени на объяснения, — извинялся Гарри, помогая девочкам уложить поудобнее окаменевшего Невилла на полу.

— Ты потом поймёшь, Невилл, — сказал Рон, похлопав его по плечу.

Они отошли к двери и Гарри накинул на них Мантию-Невидимку. Анабель поправила в одном месте и первой вышла из гостиной. Придержала портрет Полной Дамы, которая ушла к кому-то в гости, и на слух двинулась за невидимками.

У подножья первого пролёта она увидела Миссис Норрис, крадущуюся чуть выше, и пригрозила ей пальцем. Та сделала вид. Что не заметила ничего, только сверкнула огромными глазищами и поспешила наверх. У девочки всегда получалось по-хорошему договориться с животными, как выяснилось в Хогвартсе даже с волшебными.

Шли тихо дальше, никого не встречали, пока не добрались до лестницы, ведущей к коридору на третьем этаже. Там развлекался Пивз, качался в воздухе и распускал ковёр, чтобы об него спотыкались люди.

— Кто здесь? — встрепенулся он внезапно, когда невидимки поравнялись с ним.

Анабель полтергейст не замечал, сузил злые чёрные глазки и зашипел:

— Знаю, что ты здесь, даже если не вижу. Ты кто? привиденьишко, или мелкий тварюга-ученичок?

Девочка с любопытством стояла и ждала, что предпримут нарушители ночного распорядка, тревоги или беспокойства она не ощущала.

Пивз поднялся в воздух повыше и стал парить, косясь маленькими глазёнками вниз.

— Я должен позвать Филча, — словно размышляя вслух, угрожал он, — должен, если что-то ползает вокруг невидимое.

— Пивз, — послышался хриплый шёпот из неоткуда, — у Кровавого Барона есть свои причины оставаться невидимым.

Анабель узнала изменённый голос, и улыбнулась, нужно срочно вмешаться, и она сотворила изгоняющий знак, но не использовала его, а посмотрела прямо в маленькие чёрные глазки полтергейста и прошептала:

— Подыграй нам.

Пивз полсекунды разглядывал Анабель и чуть заметно кивнул.

— Прошу прощения, ваше кровейшество, мистер Барон, сэр, — слащаво залебезил полтергейст, изобразив падение с высоты. — Моя ошибочка, моя... Не увидел... Конечно, не увидел, вы же невидимы... Простите старину Пивза за его маленькую шутку, сэр.

— У меня здесь дело, Пивз, — прохрипел невидимый Гарри. — Держись подальше от этого места сегодня ночью.

— Буду, сэр, обязательно буду. Желаю успеха в вашем деле, Барон. Я не побеспокою Вас, — Пивз взмыл в воздух.

— Будешь должна уже в двойном размере, — прошептал Пивз, подмигнул Анабель и быстро улетел наверх.

— Буду, конечно буду, — вздохнула она и расплела знак Перт, держать его без надобности неудобно и неприятно.

— Гениально, Гарри! — услышала Анабель восхищённый шёпот Рон.

— Не стойте на месте, — посоветовала им девочка. — Вперёд, вперёд!

Два десятка шагов и они у Запретной двери, но та оказалась приоткрыта.

— Нас опередили, — отметила очевидное Анабель.

Под невидимой защитой шло шушуканье, около минуты друзья препирались.

— Ещё не поздно, — сделал Гарри последнюю попытку убедить друзей и оставить его одного.

— Пошли уже, — вздохнула Гермиона, и кто-то толкнул скрипучую дверь.

Их встретило низкое, грохочущее рычание, оно донеслось от всех трёх собачьих голов. Носы бешено сопели, принюхиваясь в их сторону, хотя псина никого не видела.

— Пора музицировать, — посоветовала Анабель невидимым собеседникам, шепчущимся под Мантией.

То, что выдал Гарри на грубой флейте, на музыку никак не тянуло, даже отдалённо. Анабель ни коим образом не считала себя искушённой слушательницей, только и она поморщилась. Однако рычание пса постепенно стихало. Пушок пошатался под писклявые звуки флейты и свалился, подмяв под себя арфу, оставленную кем-то раньше здесь побывавшим.

Друзья выбрались из-под Мантии, Гарри всё дудел и дудел, а пёс сладко посапывал. Анабель приблизилась к трёхглавому пёсику и принялась оглаживать их по очереди, приговаривая:

— Спит хороший пёсик, устал день и ночь охранять никому не нужный коридор. Сидишь тут, бедненький, на люке.

У неё за спиной совещались, флейта перекочевала от Гарри к Гермионе, "музыка" стала чуть потише, в промежутке между "мелодиями" разных исполнителей одна из голов всхрапнула, но не проснулась. Анабель уже знала, что с пёсиком они подружились, и даже когда он проснётся, то не станет на неё бросаться и рычать.

— Славный пёсик, — нашёптывала она ему, — Пушок добрый, он любит Бель и её друзей...

Наконец флейта смолкла, это Гермиона последней из троицы спрыгнула в люк, и Анабель почесав на прощание за огромным ухом левой головы, пошла к люку. Плавно в него влетела, размышляя, почему про неё и то, что она умеет летать никто не вспомнил? И она сама не предложила пойти вниз первой... странно, но закономерно.

Пока она неспешно опускалась, снизу вспыхнуло излюбленное Гермионой ярко-синее пламя. Под Анабель какое-то тёмное растение скоренько расплетало стебли разной толщины.

— О, Дьявольские Силки! — воскликнула Анабель, наблюдая скорое бегство растения от яркого света и тепла.

Она медленно приземлилась рядом с друзьями и зажгла на левой ладони изумрудно-зелёное пламя.

— Не всё же Гермионе осветителем подрабатывать, — ответила она на невысказанный вопрос Рона, сидевшего на полу.

— И хорошо, что она, то есть ты, Гермиона, слушаешь на Травологии, — добавил Гарри, они присоединились к ней у стены, утирая пот с лица, Анабель тоже подошла и встала рядом.

— Да уж, — пробормотал Рон, — и хорошо, что Гарри не теряет голову в кризисных ситуациях, — и подражая голосу Гермионы, пропищал: — "Здесь нет дерева", скажите-пожалуйста.

— Признак первосортных мозгов, это умение держать в голове две взаимоисключающие мысли одновременно, не теряя при этом способности мыслить, — процитировала Анабель, внезапно всплывшие в уме слова Фицджеральда, известного у маглов американского писателя, и расхохоталась от собственного неожиданного высказывания.

— Точно про Гермиону, — хрюкнул Рон.

Гермиона промолчала, глянула исподлобья на них и неуверенно улыбнулась.

— Сюда, — позвал Гарри, указывая на уходящий вдаль единственной каменный проход.

Они шли вниз под мерный звук капающей воды и тихий шелест собственных ног. Анабель освещала дорогу, шла сзади, чтобы не слепить глаза, с высоко поднятой рукой с пламенем. Неверный зелёный свет играл тенями и вспыхивал на водяных подтёках на стенах.

— Вы ничего не слышите? — прошептал Рон и в тишине этот шёпот показался чрезвычайно громким.

Все остановились и прислушались. Снизу раздавались какие-то звуки, мягкий шелест и позвякивание.

— Может, это привидение? — предположил Гарри.

— Не знаю... — отозвалась Гермиона, — похоже на крылья.

— Шуршит... — протянула Анабель и устало опустила руку с зелёным огнём.

— Впереди свет! — громко прошептала Гермиона. — Я вижу, как что-то движется.

— Нечего стоять, — сам себе скомандовал Гарри.

Пошли дальше, на приближающийся шум и свет. В конце прохода увидели через проём ярко освещённый зал, потолок изгибался высоко над головой. Там порхала сотня маленьких сверкающих птичек, они казались повсюду. На противоположной стороне зала имелась массивная деревянная дверь.

— Как думаешь, они нападут на нас, если мы пойдём через зал? — спросил Рон.

— Возможно, — ответил Гарри. — Они не выглядят опасными, но если они бросятся вниз все разом... ладно, выбора нет... Я побежал.

Мальчишка рванул вперёд, пригибаясь и оглядываясь, но никто на него не нападал

— Пошли, — вздохнула Анабель.

Они присоединились к Гарри, дёргающему дверь, безрезультатно. Рон и Гермиона тоже попробовали её открыть, с тем же успехом. Анабель не рискнула. Гарри должен сам понять и сам открыть.

— Что теперь? — спросил Рон, прекращая попытки вскрыть неподатливую дверь.

— Эти птицы... они же не могут порхать здесь просто для красоты, — задумчиво заметила Гермиона.

— Так, так, — закивала Анабель.

Ребята смотрели на неестественно сверкающих птиц.

— Это не птицы! — воскликнул Гарри. — Это ключи! Крылатые ключи! Приглядитесь. Это означает...

— Что нужно один поймать, — тихо подсказала Анабель и рассмеялась. Как всё-таки приятно, когда можно сказать, а не дожидаться в нетерпении правильного вопроса...

— Точно! смотрите! Мётлы. Мы должны поймать ключ, подходящий к двери! — у стены прислонилось несколько школьных мётел, специально дожидающихся, когда их оседлают.

— Но их сотни! — обескураженно промямлила Гермиона, разглядывая порхающие над головой ключи с крылышками.

— А нужен только один, — жизнерадостно добавила Анабель.

Рон в это время рассмотрел замок и сообщил:

— Нам нужен большой, старомодный ключ, возможно серебряный, как ручка.

— По мётлам, — скомандовал Гарри и первым взял метлу.

Анабель метла не нужна, она взлетела так вслед троице на мётлах. Поначалу бестолково кружили по залу, выискивая нужный ключ. Вскоре Гарри его засёк, но сразу ухватить не получилось. Тогда он стал координировать совместные действия для организованной погони.

— Мы должны окружить его! — прокричал Гарри. — Рон, заходи сверху. Гермиона, оставайся внизу и не давай ему спускаться. Анабель, ты облетай слева. Я попытаюсь поймать его. Сейчас!

Дружно рванули каждый в указанном направлении. Анабель летела, широко раскинув руки и повизгивая от удовольствия. Охота! Тем более не на живых существ, а на заколдованные железки. Она знала, стоило один раз махнуть волшебной палочкой, и вся эта стая осыплется на пол, собирай — не хочу! Только так-то интересней...

Пять, десять секунд и Гарри прижал трепыхающийся ключ к стене.

— Поймал!

Они все устремились к двери. Гарри запихнул ключ в скважину и повернул. И когда замок с щелчком открылся, ключ вырвался из замочной скважины и взлетел, тяжело набирая высоту.

— Готовы? — спросил Гарри, держа руку на дверной ручке.

Они кивнули, и Гарри открыл дверь. За ней была кромешная темнота. Ничего не видать. А стоило им войти, как свет залил всё помещение.

— Обалденный вид, — заявила Анабель.

Это не просто зал, а огромная шахматная доска! Они стояли за чёрными шахматными фигурами, высокими, высеченными! Словно Хагрид. Напротив стояли белые фигуры, разумеется, в полном порядке и готовые к игре. У белых фигур не было лиц. И это смотрелось страшно, даже Анабель пробрало.

— Что будем делать? — прошептал Гарри.

— Это же очевидно, — прищурился Рон. — Нам нужно играть, чтобы пройти через зал.

— И не просто играть, а выиграть, — Анабель показала на дверь за белыми фигурами.

— Но как? — передёрнула плечами Гермиона.

— Я думаю, — протянул Рон, — мы должны стать шахматными фигурами.

— Вполне логично, — кивнула Анабель.

Рон подошёл к чёрному коню и прикоснулся к нему. Камень тут же ожил. Конь ударил копытом, и его всадник повернул голову, закованную в шлем, и посмотрел вниз.

— Мы должны присоединиться к вам, чтобы пройти?

Чёрный всадник кивнул.

— Надо подумать, надо подумать..., — пробормотал Рон.

— Что тут думать! — шепнула ему на ухо Анабель.

— Да, точно, мы должны встать вместо чёрных фигур. Но каких?

Гарри и Гермиона переглянулись, но не мешали ему, стояли тихо, смотрели на размышляющего гроссмейстера. Анабель неоднократно видела, как он играет, и тоже доверяла ему, сама же и первый ход в правильном направлении вряд ли бы сделала, только не чёрными фигурами. Наконец Рон сказал:

— Не обижайтесь, но вы не так уж хорошо играете в шахматы...

— Мы не обижаемся, — быстро прервал ненужный разговор Гарри. — Просто скажи, что нам делать.

— Хорошо, Гарри, ты займёшь место этого слона, а ты, Гермиона, становись вместо ладьи...