Mortal Kombat: Icedpath

Костистые маски — для Саб-Зиро ассоциирующиеся с не-лицом Скорпиона — полетели в воздух. Намечался праздник.

Пленников оттащили друг от друга. Каждому — свое...

К Саб-Зиро приставили свежих охранников, мутант с отмороженной лапой принялся командовать. Джакса и Лю пихали к какому-то бархану, на котором возвышались два шатра. Китана лежала лицом вниз... над Китаной глумились особо, доставляя удовольствие Королеве.

Наконец, ей это надоело, и она удалилась. Ведя на поводке Кейджа.

И Джонни не вопил.

Саб-Зиро не успел проанализировать сию деталь: его пихнули подзатыльником. Все тот же нахальный молодой мутант.

-Хочешь лишиться еще чего-нибудь? — осведомился Саб-Зиро. Кочевник оскалил ножи клыков, но отступил. Ровный тон пленника нервировал его, впрочем и остальных.

Лагерь номадов представлял собой беспорядочно разбросанные палатки из косматых шкур, неловко скроенные, весьма неприглядные, но дающие как тень, так и тепло. Вокруг них были сложены очаги, где теплился зеленоватый огонь. Кое-где расставлены шесты с тотемными знаками. Порой встречались надоевшие еще в Эдении изваяния четырехруких: племя почитало шоканов... шоканы перебили многих мутантов, чем и заставили уважать себя. Иной дипломатии ни те, ни другие не признавали напрочь.

Вокруг Саб-Зиро с охранниками сновали кочевники всех мастей. Мужчины и женщины указывали "пальцами" лезвий, переговариваясь. Мальчишки швырялись камнями. Старухи, закутанные в те же шкуры, обсыпали его сухой измельченной травой и обзывали демоном.

(не они первые... хотел бы я быть демоном, впрочем, распутай мне хоть ноги — они бы убедились, что иные смертные стоят нечисти...)

Мутанты вели себя так, словно тысячи лет кочевали по Не-Миру. Или не ведали, что они уже не на родине. Саб-Зиро предположил второе: не всем же является Бог Грома, сообщая приятные новости о приговоре идти-до-конца.

Который, возможно, наступил.

Саб-Зиро оценил шансы. Не много. Зависит от того, что сотворят с ними.

Убьют? Вряд ли. Подобные личности не устраивают судов с присяжными, когда желают кого-то убить. Они бы вскрыли глотки Избранных еще в оазисе.

Обратят в рабов?

Саб-Зиро вздрогнул. Это вероятнее. Но рабом... рабом он не будет. Предпочтет смерть.

(ну, из рабства и удрать несложно?)

Тоже верно. Но унижаться он не собирался.

(лед можно раскрошить, но не согнуть, а? Иногда следует варьировать принципы...)

Ладно. Посмотрим.

Его опять подпихнули. Темп медлительного Посвященного Холода, очевидно, не устраивал конвоиров. Параллельно зазубренный камень особо меткого подростка раскровянил скулу. Снайпер самодовольно заурчал, когда спокойная жертва поморщилась: булыжник проехался по незаживающему шраму.

(если и дети их таковы, неудивительно, что номадов почитают чумой Внешних Миров, воплощенным Искажением Шао Канна!)

Он стер кровь плечом. Бечевки погрузились еще глубже. Его же Стихия играла во вражеском составе: волокна заледенели и заострились. Данное обстоятельство несказанно смешило охранников... хотя по поведению Саб-Зиро невозможно сказать, больно ли ему.

(ну, веселить их лишний раз — не по моей части!)

Он поискал глазами спутников, вместо них увидел Милину, затянутую в особо лиловую, будто выкроенную из драконьей кожи, униформу. У ее ног ссутулившись примостился Кейдж, а сама королева командовала артелью мутантов, возводивших пестро расписанные столбы.

"Ошейник" пережал горло. От Саб-Зиро требовали, чтобы он шел туда. Он подчинился.

Прибежала и завыла тварь, смахивающая на помесь жабы и пса. Беспалый мутант нанизал животное на одно из его лезвий, игнорируя жалобный скулеж, и со смачным хлюпом принялся пожирать мясо существа. Кишка несчастной жабопсины свесилась к носу Саб-Зиро, он брезгливо отстранился. Его сложно шокировать, но соприкасаться с оскверненной плотью... ниже его достоинства.

Милина, пронаблюдавшая эту сцену, закаркала хриплым вороньим хохотом:

-Что, брезгуешь? Чистенький, да? Ничего, еще не так запачкаешься!..

Саб-Зиро на тираду не среагировал.

Потом его накрепко примотали к третьему справа столбу, белому с синими иерогрифами — символикой его Стихии. Он повис в нескольких дециметрах от земли, удерживаемый одними веревками. Проклятая бечева снова — еще немилосердней резала, под его весом углубившись под кожу. Саб-Зиро мрачно подумал, что в подобной ситуации как раз выиграет нелюбимая Милиной Китана: она весит сорок восемь килограммов, а не девяносто шесть.

Если только королева монстров приготовила ей ту же самую пытку.

Он оказался прав: вскоре подвели других Защитников. Выглядели они неважно: Лю покрывали синяки, Джакса, а в особенности Китану — крупные ссадины. Коты-мутанты всласть поиграли с мышками. Правда, Лю в долгу не остался: пара кочевников повизгивали, нянча обугленные бока. Конвоиры Китаны тоже держались с опаской... эденийская принцесса сумела и без сверхспособностей, без покровительства Стихий, приструнить монстров.

Воистину она великий воин... и так обидно, что умрет у своры шакалов на зубах.

Поднялся переполох вокруг Джакса: майор исхитрился сломать какому-то мутанту хребет.

Не зря их Избрали.

Но число чудовищ превышало и силу, и искусство, и особые возможности. Подобно распятым, имитацией древнеримской казни, Защитников развесили на столбах.

Иззелена-коричневый — Джакс.

Пурпурный — Лю Кэнг.

Золотисто-индиговый — Китана.

Только Кейдж все так и сидел у ног распорядительницы-Милины. Дрессированной овчаркой.

В резко нахлынувших, густых и малярийно-влажных сумерках заполыхали костры, и мутанты выплясывали подле них.

Милина не двигалась, обзирая владения. Джонни Кейдж — тоже.

(что они замыслили ЕЩЕ?)

Саб-Зиро тщился соприкоснуться взглядом с Джонни, но тот уперся в землю. Словно Милина подавляла его своим величием...

...и он не возражал.

Ночь сплотилась, похожая на сгущенный выдох толпы номадов. Ночь — это толпа, ибо в Не-Мире инстинкты особо всемогущи, изначальны и... ужасны.

Живая масса мутантов стопилась вокруг площадки со столбами. Милина сдерживала их натиск мановением кинжала, но задние ряды напирали на передние. Кто-то поскуливал, вспарываемый ножами соплеменников.

Запах крови — собственной и чужой, густой и теплый царапал ноздри. Интегрируясь с золой, и Саб-Зиро чудилось, что кровь и гарь — братья еще в думах Древних Богов... или Не-Мира.

Милина дернула Кейджевский аркан. Киноактер деревянно выпрямился, и в глазах у него было

(солнце... но солнце то чересчур оранжево, так аналогично кострам...)

Пред-затмение. Отсчет на секунды.

Луна восходит. И все оборотни покроятся шерстью, но пока клыки спрятаны под мягкой тканью, а когти — под кроссовками.

Милина взмахнула саи:

-Услышьте меня, изганники Внешних Миров!

Вой вызверился из жерла толпы, и маски визуализировали его.

-Услышьте, отверженные, — вещала Милина, черные ее волосы запрокинулись, треплемые ветром. А из зрачков струилась волчья луна. — Ибо сегодня — час торжества нашего! Нашего!

Снова гул. Эденийцы и другие изгоняют лезверуких выродков, но кочевники не столь и отличны от "цивилизованных" собратьев. Оргазмический вой — аналог экстаза от очередного "фаталити" Смертельной Битвы.

Генотип единый.

А стражи-веревки въедались все глубже. Маленькое страдание незаметно толпе, а то они б приветствовали его.

Стекло. Бечева была из стекла.

(черт, больно)

Рядом приглушенно кряхтел Джакс и шипел Лю. Китана насупленно молчала, хотя стекло прокусывало и ее.

Саб-Зиро снова переключился на действо: лучшего варианта не наблюдалось. На Кейджа... лучики солнца беспощадно скребли гранитную неумолимость лунных кратеров.

Безумие.

Милина воздела факел. Небо скособочилось под смрадным коптением.

-Узрите, народ степей, моего нового избранника, ибо ныне ему посвящено Празднество! — Милина сорвала поводок с Джонни, но кожаный ошейник стискивал мускулистую шею актера. И тот не пытался снять его. Милина распорола рубашку Джонни, она слетела невесомо и беспомощно. Матовой лунностью поблескивала кожа Джонни в чадных всполохах. Бисеринки пота — инкрустация изменения.

-Он, чье имя — Джонни Кейдж — смертный из Земного Царства, — голос Милины втягивался Роем — не ушами, но фаллопиевыми трубами. Лю Кэнг сплюнул. Стеклянные оковы окровавили синяк на животе, но он все равно сплюнул. Телепатия пропитала живое и мертвое, и он понял, что случилось с Кейджем.

-Он убил моего прежнего — Бараку, — без особой печали сказала Милина. — И я решила взять Защитника Земли взамен Бараки!

Саб-Зиро прикрыл веки.

(паучиха... еще один чертов суккуб, женщины — они все такие? Нет, Рокси была другой... любовь друга — и мой друг... но она — труп, а паучихи плетут стекло, и оно выгрызает вены...)

Кейдж покорно приблизился к Милине. Она целовала его вытянувшимися в хоботок губами, и чмокающие звуки показались знакомыми Саб-Зиро.

(она заразила его еще там, в Башне Канна... все это время он принадлежал ей... а еще — заманил нас в капкан-оазис)

Да. Неудивительно, что Джонни столь яростно набрасывался на Китану: органическая непереносимость. "Я прослежу за вами"... А на деле, следить надо было за ним.

Скверно.

Милина оторвалась от избранника, чтобы сплестись еще теснее. Алое безумие в сетчатке актера прогрессировало. Мутанты восторженно орали.

(Кейдж был хорошим парнем... но такова формула Древних Богов, что хорошие попадают в беду — и, как правило, "выхода нет" — последняя строчка любых книг)

-Что за чертовщина? — проговорил Джакс.

-ОТПУСТИ ЕГО! — взвыл Лю Кэнг. Парадокс: он недолюбливал Джонни, но теперь...

...Теперь лиловые ногти Милины сладострастно стискивали талию, предплечье кинозвезды, и она высасывала что-то из него

(душу! Душу!)

и Лю сквозь ужесточающуюся боль кричал о несбыточном спасении.

-НЕ СМЕЙ! — удавьи кольца стекла заставили Лю захрипеть.

Китана опустила голову. Прости, Лю — его не спасти. Луна проникла в его жилы слишком давно.

Из локтевых суставов Джонни с мерзостным скрежетом вырвались рогоподобные выросты, похожие на коралловые рифы. Его согнуло пополам, словно калеку. Он терзался куда хуже, чем спутники — от стеклистых червей-веревок.

Полнолуние — его полнолуние — было страданием. Но в конечном итоге, бытие Волка берет вверх, и оно — сладко, словно чужая смерть.

Толпа отплясывала. Саб-Зиро поймал себя на том, что ритм завораживает

(и я едва ли не завидую Кейджу?)

Судьба Джонни — лучшая, высочайшая точка наслаждения, ибо Зверь — это истинная сущность даже добродушного американца

(и неэмоционального Мастера Льда, а?)

и Зверь экстатически ревет, когда шерсть пробивается сквозь фальшь и гладкость морали.

Да свершится.

Джонни Кейдж наконец-то выпрямился. Зверь захватил его целиком, теперь актер был чудовищем. Лезвия торчали из его конечностей, тело мутировало в шершавую шишковатую корягу, напоминающую карагач. Милина довольно кивнула ему, и он заклацал шестидюймовыми клыками. Неожиданная вариация голливудской улыбки устраивала новых почитателей: кочевники выразили полный восторг.

Многая лета Оборотню. Многая лета Зверю.

Полнолуние — это бесконечность.

-Разве не прекрасен он — мой избранник? — Милина погладила Кейджа жестом хозяйки. — Он достойно заменит Бараку... Он будет моим любовником, вашим королем и шаманом. Он отлично исполнит все ритуалы. И начнем прямо теперь, с нашего маленького праздника.

-Верни его назад, сука! — ругнулся Джакс. Или Лю Кэнг. Саб-Зиро не разобрал, но сие ругательство — выстрел вхолостую. Джонни теперь — собственность Милины и один из монстров.

Ничего кроме.

Пользуясь остатками телепатии, он передал эту мысль. Или высказал вслух, из-за тамтамов и воплей номадов трудно что-то расслышать. Лю смерил его презрительным взглядом,

(чертов Лин-Куэевский циник!)

но стекло оков вновь зазмеилось в его плоти... и он мотнул растрепанными темными волосами.

Каждому свое. Милина забрала Кейджа себе, и не в их положении предъявлять иск.

-Я готов служить тебе, Королева, — проскрипел Кейдж неузнаваемым грубым голосом. Из глазниц струился багрянец, подобный небесам Не-Мира. Новоприобретенные лезвия оборотня щелкнули.

-Конечно, милый, — очередная улыбка-оскал. И, в толпу:

-Народ мой, какой судьбы вы хотите пленникам и врагам нашим?

Донесся нечленораздельный стрекот. Саб-Зиро предположил, что "отпустить с миром" в него не включалось.

Экс-Кейдж заржал. Милина осадила его косым взором... но она ухмылялалсь и сама.

-Жертвоприношение, — подытожила Королева. — Разумеется. Жертвоприношение. Оно свершится прямо здесь. Джонни!

Тот коротко поклонился. Скрылся куда-то, приволок огромный камень. Раза в три больше, чем мог бы поднять не-оборотень. Толпа нетерпеливо ухала, словно совы. Костры гротескно обрисовывали приготовления.

Черные мессы обладают особым очарованием... очарованием Искажения. Кейдж снова поклонился королеве, она удовлетворилась приготовительной работой.

-Мой народ, — Милина шагнула к беснующейся массе. — У нас есть четверо... четверо врагов, чью силу мы поглотим.

(поглотим силу? Что она имеет в виду?)

-Их мясо сладко, а кровь горяча, а еще они — Избранные своего мира! Они — сильнейшие их расы, и вот — в нашей власти они! Хотите ли вы впитать в себя мощь Избранных?!

Единодушный возглас. "ДА" в сточетырнадцатой степени.

(впитать... черт!)

Саб-Зиро вздрогнул. Каннибализм — вот, о чем высокопарно толкует Милина. Их попросту сожрут, как шашлык. Проще некуда. Вполне в стиле мутантов Внешнего Мира.

-Мне! Мне! — зарычал Кейдж.

-Конечно, мой милый, — с лаской охотящейся пантеры отвечала Милина. — Тебе — самые сладкие кусочки... мы разъедим сердца жертв, и это — символ нашей любви, правда?

-Я хочу убивать, — заскрежетал лезвиями оборотень.

Стеклянные веревки добрались до артерий. Невыносимая боль добавляла вязкой тины-беспомощности. Саб-Зиро прокусил губу, пытаясь вывернуться, ему удалось чуть сдвинуть какой-то виток... но несколько новых вросли глубже.

(обидно, очень обидно... едва ли не хуже, чем сдохнуть с голода в Не-Мире... ешь, чтобы быть съеденным — вечный цикл, но неприятно вкручиваться в него подобным образом)

Он упорно не всматривался в лица спутников.

-Джонни, что ты делаешь? — негромко произнес Лю. И оборотень уловил упрек.

Он повернулся к висящему на столбе пленнику.

(что я делаю? А чего — я звезда, я снова звезда и тут все верят — я не фальшивка. Я зажег мой фонарик, черт, мне нет дела, на чьей стороне быть... эгоистично или нет, мы все деремся исключительно из-за собственных задниц — а все речи о спасении... кинокритик не дал бы и гроша, они-то как раз — хлопушки без сюрприза... ха-ха, плевать на прошлую жизнь, я — крутая шишка теперь... и к дьяволу правила!)

Он резанул Лю по свежей ссадине. Лю вскрикнул — скорее от сознания предательства и новой личины Джонни, чем от боли.