Один из участников осады Порт-Артура, офицер японской императорской армии Т. Сакураи, о событиях той штурмовой ночи он писал: "Капитан Иошинага приказ своим не отступать ни на шаг. И тут началась настоящая свалка: ружья, штыки, кулаки — все было пущено в ход; обе стороны дрались неистово. К несчастью, капитан Иошинага, стоявший впереди на бруствере, был ранен и свалился. Заменивший его капитан Окуба был убит — и так другой, третий, и так не только офицеры, но и солдаты были перебиты почти все... В каждом углублении, в каждом углу или извилине оврага лежали кучи раненых и мертвых... Это была дорога смерти". В ту ночь японские солдаты из 8-го резервного полка не выполнили приказ своего командира и не пошли в атаку. Несмотря на угрозы и стрельбу по непокорным, солдаты отказывались повиноваться своим офицерам. Тогда генерал Ноги приказал окружить взбунтовавшийся полк надежными частями и "поддержать его". Под угрозой расстрела пехотинцы пошли в наступление. На другой день оставшихся в живых отвели в тыл для расправы, и зачинщиков солдатского бунта расстреляли. 8-й резервный полк был расформирован как воинская часть, а его остатки пошли на доукомплектование армейских пехотных полков.
В этой ситуации генерал Ноги во второй половине дня приказал прервать штурм и закрепиться на занятых позициях (гора Угловая, редуты N1, N2, Панлушань), так как понял, что потерпел поражение. Порт-Артур нельзя было взять "с марша", без подготовки, без проведения инженерно-осадных работ, без сильной осадной артиллерии, а это означало, что осада города продлится еще, самое малое, несколько недель. Осадная 3-я японская армия в ходе первого штурма Порт-Артура оказалась по сути дела разбитой, утратив треть своих войск, потеряв около 15 тысяч человек. За пять дней штурма некоторые пехотные полки 3-й армии фактически перестали существовать как боевые единицы. В 7-м пехотном полку из 2500 штыков осталось в строю 6 офицеров и 208 солдат, в 35-м полку — всего 240 солдат. 6-я бригада перед штурмом насчитывала в своих рядах 5 тысяч штыков, после штурмовых дней в ней осталось 400 человек. Тяжелые потери не только обескровили армию Ноги, но и подломили ее волю.
11 августа для охраны тралящего каравана на внешний рейд Порт-Артура отправились "Бодрый", "Безупречный", "Быстрый", "Разящий" и "Расторопный". Примерно в 18 часов "Разящий" наткнулся на мину, от сильнейшего взрыва корабль разломился пополам. Носовая часть затонула через полминуты, кормовая же чуть позже встала вертикально и ушла в воду с вращающимися винтами. В попытке оказать помощь "Быстрый" также подорвался на мине, и спустя полчаса затонул.
В тот же день вечером пришла джонка с почтой из Инкоу. В числе полученной почты была телеграмма Наместника, о том, что капитан 1 ранга Вирен произведен в контр-адмиралы особым императорским указом и назначен начальником морских сил в Порт-Артуре. Командиром "Баяна" назначен капитан 2 ранга Иванов 3-й.
20 августа истребитель "Скорый" выставил 14 мин, на путях движения японских блокадных дозоров.
Второй штурм крепости
Начиная с 12 августа японские саперы приступили к рытью траншей, которые давали возможность штурмующим безопасно подойти к русским оборонительным сооружениям. Первая линия проходила напротив участка, соединявшего форты 2 и 3, на расстоянии 500-1000 метров от укреплений. От нее вели ходы сообщения к редутам 1 и 2. С этих ходов планировалось прорыть минные коридоры для закладки подземных мин под прикрывавшие полукапониры 2 и 3.
Начиналась опасная для защитников крепости "минная война". Скалистый грунт ограничивал темп работ до 10 метров в день. К началу сентября она получила подкрепление в 15 тысяч человек. Из резерва верховного командования прибыли две роты саперов, армия Ноги из полевой начала превращаться в осадную. Для доставки необходимого для ведения минной войны снаряжения и материалов, вдоль старой горной дороги Дайрен — Порт-Артур была проложена полевая железная дорога, чтобы протянуть отсюда до самых позиций узкоколейку для подвоза людей, боеприпасов и снаряжения. Артиллерийские батареи были связаны телефонным сообщением с наблюдательными пунктами, штабами дивизий и армии. Началась подготовка бетонных позиций для установки тяжелых осадных гаубиц калибра 280 мм, первый транспорт с которыми прибыл в Дайрен 13 сентября. Соединенный флот передал 2 орудия калибра 6" и 12 — калибра 47 мм. Темные ночи, частые туманы и дожди хорошо скрывали ход инженерных работ противника. К началу сентября 1904 года вражеские траншеи находились уже в ста шагах от Кумирненского и Водопроводного редутов и в четыреста шагах от форта N 2.
Осажденные тоже не теряли времени даром — велись активные работы по восстановлению разрушенных при штурме оборонительных сооружений и усилению крепостной артиллерии. Были заделаны бреши в Китайской стенке и полевых укреплениях, улучшена защита от осколков и пуль на позициях (стальные козырьки, мешки с песком), обустроены новые укрепленные батареи, сделаны проволочные заграждения, сооружены "волчьи ямы", установлены фугасы. Также были начаты инженерные работы у второй линии обороны, проходившей в тылу главной позиции между узлом обороны N 3 и батареей "Б". Ранее складированные флотские орудия установлены на позициях. Продолжались работы по демонтажу мортир с береговых позиций на сухопутный фронт. Это позволило создать шесть новых позиционных батарей, а также увеличить число орудий на других батареях. Генерал Белый осуществил реструктуризацию управления артиллерией, назначив для каждого фронта обороны на суше начальника артиллерии, что улучшило организацию управления огнем и способствовало более результативной борьбе с артиллерией противника.
Из-за ограниченного числа орудий для навесной стрельбы, необходимой при отражении штурма, в мастерских крепости приступили к выпуску мортир и метательных аппаратов собственного изобретения. Часть из них составляли снятые с корабельных паровых катеров минные аппараты калибра 225 мм, стрелявшие метательными минами укороченной длины (без приводных двигателей), весом 75 кг. Кроме того, использовались гладкоствольные медные китайские гаубицы XIX века, у которых укорачивали ствол, затем размещали их под большим углом на деревянных подставках (стреляли снарядами весом 8 кг). Эти гаубицы стреляли также и осветительными гранатами. Так называемые порт-артурские минометы (изобретение лейтенанта Власьева) изготовляли из стволов орудий калибра 47 мм, установленных на колесных лафетах или подставках. Они стреляли железными снарядами весом 6 кг, имевшими форму усеченного конуса, в головной части которого монтировался запальный стакан со взрывателем, а к нижней части крепился стержень со стабилизатором. Широкое распространение получило также изготовление ручных гранат по проекту лейтенанта Николая Подгурского. При их производстве использовались гильзы от снарядов калибра 47 мм и 37 мм, к которым после наполнения пироксилином или порохом присоединяли бикфордов шнур.
Вскоре в мастерских ежедневно стали делать до 300 штук таких гранат. Чтобы каким-то образом восполнить нехватку автоматического оружия, капитан 26-го пехотного полка, поляк Игнатий Шметилло, сконструировал так называемый порт-артурский пулемет. Используя созданный значительный запас винтовок Манлихера, Шметилло устанавливал их на специальном станке (по пять и более) наподобие "гармошек смерти" в XVII веке. Винтовки были снабжены механизмом одновременного открытия огня и перезарядки, благодаря чему один боец мог стрелять залповым огнем из нескольких винтовок.
Проводимые японцами саперные работы вызвали беспокойство Кондратенко, и он приказал тоже рыть противоминные коридоры и траншеи на подступах к Китайской стенке, чтобы сдерживать на этом направлении движение противника и вести непрерывную разведку подступов. С 24 августа начались ночные вылазки добровольцев. Поначалу в силу своей неожиданности они были достаточно эффективными (уничтожение отдельных участков траншей), позже из-за активизации действий японских саперов русские стали нести потери. В результате недальновидный Стессель запретил проведение вылазок.
13 августа был издан специальный приказ по войскам на Дальнем Востоке, из которого для защитников Порт-Артура наиболее значимым было (кроме отмены телесных наказаний) засчитывание каждого месяца пребывания в осажденной крепости за год военной службы (с 14 мая до конца осады). Повышены в чине и награждены были многие, особенно высший командный состав. Стессель был произведен в генерал-адъютанты императора (с месячным жалованьем 2500 рублей золотом) и получил орден Св. Георгия третьей степени. Капитаны первого ранга Дабич, Иванов, Щенснович и полковник Семенов, командир 26-го пехотного полка, стали флигель-адъютантами (личными) императора, контр-адмиралы Иессен и Матусевич были зачислен в царскую свиту. Кондратенко — Св. Владимира третьей степени, а Смирнов и Белый — орденом Св. Станислава первой степени. Награждения стали поводом для праздничного молебна "за царя и отечество". От имени награжденных генерал Стессель послал телеграмму, в которой обещал царю удвоить усилия при обороне крепости.
31 августа, командуя двумя катерами, лейтенант Непенин атаковал и взял на абордаж большой минный катер флагманского японского броненосца "Микаса", вышедшего ночью к Порт-Артуру для проведения минной постановки. Катер был захвачен и приведен в Порт-Артур. "Катер можно исправить и приспособить для траления и нужд порта", — докладывал по этому поводу в Царское село главнокомандующий А.Е. Алексеев. 5 сентября японская КЛ "Хайен" подорвалась на мине к западу от острова Айрон и затонула.
В Порт-Артуре было проведено совещание, в котором участвовали старшие морские и сухопутные начальники. Виреном был изложен приказ наместника о прорыве в ближайшее время из Порт-Артура, следующими силами: "Баян", "Смоленск", "Ангара", "Амур", "Новик" и 6 истребителей. Особым отрядом назначен командовать контр-адмирал Вирен. В числе обсужденных вопросов была рассмотрена возможность о вывозе на борту крейсеров-лайнеров женщин, детей, раненых и больных из осажденной крепости. Так же Вирен и Иванов обратились к Стесселю и Белому с просьбой оказать содействие и передать флоту несколько 6" орудий Кане с приморского фронта крепости, для вооружения крейсеров, так как японцы использовали свои корабли только для блокадного дозора, не предпринимая попыток по обстрелу крепости с моря. После детального обсуждения командование крепости согласилось на передачу орудий флоту. К этому моменту "Баян" уже передал часть своих 75 мм орудия на "Смоленск" и "Ангару". Учитывая что готовность "Севастополя" была низка, и учитывая его ходовые характеристики было принято решение "Севастополь" оставить в порту, и выходить на прорыв по готовности. Дополнительным фактором, влиявшим на решение ускорить подготовку кораблей, стали практически ежедневные обстрелы крепости из осадных орудий. Командованием кораблей особого отряда рассматривалось пять вариантов прорыва — уход на юг, прорыв через Корейский, Сангарский, Лаперузов, а также в обход Сахалина в Николаевск. Прорыв на юг рассматривался только в качестве резервного.
Генерал Ноги после получения подкреплений решил начать новый штурм. На этот раз он намеревался прорваться вглубь обороны русских через выдвинутые позиции северного и западного фронтов, которые, как сообщала японская разведка, были слабо защищены. На северном фронте для атаки был выбраны отстоящие от японских параллелей всего на 40-70 м редуты Водопроводный и Кумирненский, их захват давал возможность выйти в тыл основных укреплений восточного фронта. Здесь удар был направлен на горы Длинная и Высокая (203 м над уровнем моря), господствовавшие над Новым городом и внутренними бассейнами порта. Захват этих гор, особенно Высокой, позволил бы корректировать огонь осадных батарей, в частности огонь по стоявшим тут русским кораблям.
Таким образом, второй штурм сводился к ударам по двум удаленным друг от друга на 4-5 км по прямой линии районам обороны; огонь артиллерии был направлен на укрепления восточного фронта. На Водопроводный редут наступала 9-я дивизия японцев, Кумирненский редут и обе горы атаковала 1-я дивизия, усиленная 1-й резервной бригадой. Пехоту поддерживали огнем дивизионная артиллерия, батареи осадной артиллерии и группа морской артиллерии капитана Курой. На правом фланге огонь вели суда 8-го боевого отряда.
На обоих фронтах русские войска были по крайней мере в три раза слабее японских, к тому же они были рассредоточены узким кордоном на спешно возведенных полевых позициях.
Во время одиночного поиска а между Ляотешанем и островами Мяотао в ночь со 2 на 3 сентября "Расторопный" захватил и привел на буксире в Порт-Артур японскую трехмачтовую парусную шхуну "Сумийочи Мару". На борту судна находилось восемь японцев. Контр-Адмирал Вирен отдал команду на проведение ежедневного траления фарватера силами портовых средств и миноносцев. 3 сентября в море выходили "Гиляк" и миноносцы "Бодрый", "Безупречный" для обстрела позиций противника. Миноносцы "Скорый" и "Бодрый" ночью произвели очередную постановку мин на путях движения японских блокадных дозоров.
Второй штурм Порт-Артура начался 6 сентября. Японская артиллерия произвела массированный обстрел позиций Восточного и позднее Северного фронтов, главным образом Водопроводного и Кумирненского редутов, по которым сосредоточенный огонь вели 40 осадных и 84 других орудий. В 7 ч. 30 мин. семь батарей капитана второго ранга Курой (2 6", 8 120 мм и 10 76 мм орудий) начали обстреливать позиции восточного фронта, чтобы отвлечь внимание защитников крепости от направления главного удара. После этого батареи Курой перенесли часть огня на редуты Водопроводный и Кумирненский, вдобавок к бомбардировке русских укреплений присоединились японские осадные батареи и дивизионная полевая артиллерия. Артиллерийский огонь продолжался 6 часов. В районе Водопроводного редута упало до тысячи снарядов, превративших его в груду камней и исковерканных деревянных балок; были разбиты две противоштурмовые пушки и пулемет, прервана телефонная связь, гарнизон понес значительные потери. На их огонь отвечали батареи "Б", Заредутная, Малого Орлиного Гнезда и форта N 3, а так же несколько мортирных батарей.
Тем временем около трех батальонов японской пехоты с 4 полевыми пушками и 24 пулеметами сосредоточилось в близлежащих оврагах для атаки на редут. Мощный огневой налет не позволил защитникам Водопроводного редута помешать подготовке вражеской атаки на ближайших подступах к нему.
В 18 часов вражеский артиллерийский огонь прекратился. На Водопроводный редут, обороняемый тремя взводами (три других взвода с правой стороны занимали окопы, соединявшие этот редут со строившимся редутом Скалистым; с левой стороны в окопах, идущих к Кумирненскому редуту, находились пять взводов и отряд добровольцев), за шесть часов упало более 1000 снарядов, при этом горные орудия стреляли с расстояния 60-70 м. Во время обстрела были уничтожены почти все земляные укрепления, разбиты 2 орудия и станковый пулемет, прервана телефонная связь, а гарнизон редута уменьшился до 100 человек. В 17 ч. 30 мин. при поддержке 2 орудий и 24 станковых пулеметов редут атаковали три пехотных батальона.
