— То, что вам с Калининым за разработку авиатренажеров присуждена Сталинская премия, вы уже наверно знаете. — киваю, — Ее вам вручат в Кремле. Мне это не по рангу. Но у нас для вас еще одна приятная новость. Созовите в большую комнату сотрудников своего КБ, а мы пока тут с Петром Васильевичем посидим.

Понятно. Сейчас наверно за ТВД награждать будут. Собрал сотрудников. Берия вручил четверым включая меня ордена Трудового Красного Знамени и еще троим нашим ордена Знак почета. Как шутливо шепнул на ухо Дементьев, ордена Ленина у тебя уже два есть, вот и решили "для симметрии" вручить тебе второе Знамя. Короче, иконостас мой растет. Глядишь, потом еще за ТРД что-то прилетит. Причем за них могут и Героя соцтруда дать. Все-таки прорыв серьезный!

После награждения высокое начальство нас покинуло, всучив мне полтора десятка правительственных грамот, чтоб уже я сам их вручил. Грамоты быстро нашли своих владельцев, и мы без спешки награды немного обмыли. Собственно на этом рабочий день и закончился.

На следующий день высокая комиссия бродила часов до трех дня по цехам, потом еще раз заседала с дирекцией. Но это уже было без меня. Как выяснилось вечером, комиссия осталась довольна увиденным. Более того, нашего директора, моего отчима и начальников нескольких главных цехов Берия от имени ГКО и Партии наградил орденами Красного Знамени. Но вообще странно. Почему все награждения кроме вручения ордена заводу проходили столь кулуарно? Ну да Бог с ним. Еще через день комиссия перебралась на авиастроительный завод. Там она провела день и на утро улетела в Москву.

21 июня из Москвы пришла печальная новость. 2 дня тому назад умер Поликарпов. Сердце. А я ведь начал уже собирать гербарий для создания исцеляющего отвара. Вот ведь судьба! Не одно, так другое... Теперь наверно главным в его КБ станет Лавочкин. Других кандидатур лично я не вижу.

28 июня к полудню первый из тестируемых ТРД достиг наработки в 200 часов. Все, пока хватит. Пора его разобрать целиком и хорошенько осмотреть. А после разборки решим, что с ним делать. То ли на этом закончить, то ли еще его погонять. А пока пусть остывает. Вышел я из испытательного цеха на улицу. Небо облаками обложено и мелкая морось. И при этом жарко. Постоял под крышей, подышал воздухом. Надо в КБ идти. Только сделал шаг и голову пронзила дикая боль. Меня явно повело, и тут вижу, навстречу лицу летит земля. И сознание выключилось.

Глава 11.

Я открыл глаза. Сознание включилось сразу. Перед глазами наверху высокий потолок беленый. Не слишком новый, но и не облупленный. Рядом стена, покрашенная почти до потолка светло-зеленой масляной краской. Какая безвкусица! Голова моя покоится на подушке. Скосил глаза вниз. Тело накрыто одеялом. Повернул голову вбок. Немного замутило, но терпимо. Ага. Комната — пенал. Напротив через проход еще одна кровать. Застеленная. В торце комнаты наполовину занавешанное окно. У окна стол, за которым кто-то дрыхнет, сидя спиной ко мне и положив голову на руки. Причем этот кто-то в форме. За окном светло и солнечно.

Так! Это уже один раз было. Я точно это помню. Но не помню когда. Есть, правда, отличия. Комната была другой и никто не спал за столом. А! Это было в 1936 году. Точно! Память явно возвращается. Так, надо бы посмотреть, а это точно я или...

Поднял руку, приблизил к глазам... Блин, а слабость то какая! Как-будто гирю в руке поднимаю полупудовую. Так, рука вполне себе рука. Моя. Точно моя. Только она почему-то дрожит. Вот кстати на большом пальце ноготь частично содранный. Я его недавно случайно содрал. Кстати подживший. Ощупал голову. Голова, как голова. А, нет. Вот на лбу здоровенная шишка. Ладно, хрен с ней, от шишек еще никто не помирал. Не, это точно я в теле Виктора Шибалина.

— Служивый! — позвал я, но из горла вырвался какой-то негромкий сип. Повторил еще два раза. Получилось вроде.

Человек в форме дернулся, поднял голову и повернул ее ко мне. Пару секунд смотрел на меня не понимающе, а потом вскочил и прыжком оказался у моей кровати.

— Воды дай, — просипел я.

Служивый дернулся к столу. Налил полстакана воды из стеклянного графина, который, оказывается, стоял на столе и попытался меня напоить, поддерживая мне голову. Живительная влага начала проникать внутрь. Хорошо!

Споив мне половину из налитого, человек дернулся вновь. Встал по стойке смирно, хотел было отдать честь, но его фуражка валялась на столе.

— Младший сержант НКВД Кутиков! Можно просто Валера. — представился военный. — Товарищ Шибалин, хорошо, что вы наконец очнулись. Я сейчас мигом врача позову.

И выбежал за дверь.

Ага, значит я не ошибся. Все-таки Шибалин. Уже хорошо. Попытался согнуть ноги в коленях. Получилось, но... Но что ж мне так хреново то так? Слабость жуткая.

Интересно, а зачем меня охраняют? Чтоб не убежал? Не, я бы и может и сбежал, но это явно сейчас не получится. Начал вспоминать, что со мной случилось. Ага, вышел из цеха, постоял и тут голову пронзила жуткая боль и я, видимо, грохнулся. Там меня наверно и нашли. Тепловой удар что-ли со мной приключился?

Вернулся сержант, закрыл за собой дверь и доложился:

— Сейчас доктор подойдет.

Ладно, подождем. А пока спросим.

— Сержант, а я долго тут без сознания валяюсь?

— Не знаю, товарищ Шибалин. Я вчера в 9 часов вечера заступил. — последовал ответ.

О как! — думаю. — Ладно.

— А что ты тут вообще делаешь? — спрашиваю.

— Вас охраняю.

Так, не понял. Зачем меня охранять?

— А зачем? И от кого? — голос мой уже вроде звучит нормально. Не сиплю.

Сержант ни разу не смутился:

— Вас приказано охранять. А от кого... Ну мало ли. От злоумышленников.

Так, — думаю, — уже легче. Не иначе, я ВИП-больной, раз меня охраняют. Тока кому это нужно?

Через минут 5 пришел врач в белом халате. Эдакий типичный врач. Натуральный такой, не спутаешь. Возраст — лет за 50. Наверно даже ближе к 60. Представился Самуилом Исаковичем.

— Ну-с, больной, — оглядел меня доктор. — Это хорошо, что вы наконец очнулись.

— Доктор, а давно я тут лежу? — я попытался выяснить предысторию своего нынешнего состояния.

— Да уже двое суток, — отвечает Айболит, а сам мне пульс считает, — вас к нам из санчасти авиамоторного завода привезли позавчера часика эдак в четыре.

Ни фига себе! Двое суток без сознания. Вот это я дал... стране угля...

Последовал осмотр. Меня слушали, ощупывали, глаза рассматривали, молоточком обстукивали, потом им же водили по сторонам у головы, заставляя следить за ним одними глазами и так далее. Доктор даже голову всю ощупал. Чего он там искал кроме шишки на лбу? Потом поспрашивал меня о самочувствии.

— Нда, у вас не типичный случай, — вынес вердикт док, — Тепловой удар плюс сильное нервное истощение. Но чтоб двое суток при этом без сознания... Такие случаи, голубчик, встречаются нечасто. Ну что ж, будем лечить. Строгий постельный режим, витамины, хорошее питание, ну и укольчики мы вам поделаем. И никакого напряжения! Даже читать вам сейчас нельзя.

— Доктор, это что ж мне теперь пластом что-ли лежать? — возмущаюсь.

— И что такого? — пожал плечами Самуил Исакович, — лежите и лежите. У нас полбольницы лежащих. Закрывайте глаза и спите. Отдыхайте. Сон в вашем случае — лучшее лекарство. Голова — это вещь темная. Наукой пока плохо изучена. Да, кстати... Ваша жена в первый вечер приходила. Сидела около вас. Не стоит ее волновать. В ее положении это вредно. В общем, лежите, выздоравливайте. А я вас наблюдать и лечить буду. Ежели что нужно, вон сержанту скажете.

И доктор кивнул на младшего сержанта НКВД, который все это время просидел у стола, прислушиваясь к нашему разговору. Но газеты я все-таки с врача стребовал. Это мне нельзя читать, а сержанту можно. Вот пусть и почитает. Хоть какое-то развлечение.

Меня покормили супом-пюре с ложечки, как маленького. Вот же, блин! Как хреново ощущать себя почти беспомощным. Перед едой дали ложку рыбьего жира. Гадость! Рыбу я очень уважаю во многих видах, но рыбий жир... Не! Потом сестра принесла какие-то газеты и сержант стал читать их вслух. Правда, это были советские газеты, да еще в весьма неудачном озвучании. Так что минут через десять после начала чтения меня начало клонить ко сну, и я не стал сопротивляться этому желанию.

Проснулся, около меня сидят трое. Жена, отчим и Петька Беляев из КБ. Оказывается на завод позвонили, сказали, что я пришел в себя. А сейчас уже вечер. Отчим взял заводскую эмку и они втроем приехали. Родственники притащили с собой кучу витаминов. Редиску, укропчика, моченую бруснику весеннего сбора (та, которая под снегом перезимовала), кулечек лущеных кедровых орехов и соленый балык омуля. Поговорили о том, о сем. В меня впихивали витамины, а балык я и сам съел. Люблю я омуля! Да кто его не любит? Наверно только те, кто его не пробовал. Это вам не рыбий жир ложками. Потом пришла главная сестра — Дарья Степановна и всех выгнала. Ну кроме сержанта. Валера оказался наш, с завода. Правда, служит он у нас меньше месяца. Поэтому я его и не знаю. Уже уходя, отчим сказал, что послезавтра ему оказией должны прислать настойку лимонника из Владивостока. Знаю, как же. Это штука убойная. Сплошной витамин.

На следующий день почувствовал себя получше. Опять меня чем-то лечили. Порошки какие-то и уколы. К обеду я попробовал сесть. Ноги с кровати спустил, сел. Голова закружилась, но отпустило вроде сразу. Так что обедал уже сам. Сержант придвинул мне стул к кровати, который я использовал в качестве стола. Обед съел весь, доел балык и закусил все принесенными растительными витаминами. Уфф! Устал. Посему прилег и почти сразу заснул. В этот день ко мне никто не приходил. Оказывается, главсестра наказала родственникам, чтоб каждый день не мотались в больницу. Типа нечего тут полы пачкать, да лечебному процессу мешать. Как сообщил из своих наблюдений и подслушенных разговоров сержант, Дарья Степановна вообще в больнице, почитай, главная. По крайней мере по режиму. Даже главврач с ней старается не спорить.

Третий день был похож на второй. Вообще время идет в больнице скучно и однообразно. Лечебные процедуры, прием пищи, сержант опять по моей просьбе читал вслух газеты, а я под его хреновую декламацию засыпал. Но у меня появилась огромная проблема. На третий день в голове проявилась моя именная железяка и сообщила пренеприятные известия. Ага, про ревизора. Только он, похоже, приехал не ко мне, а к одному моему знакомому по имени dodo c каким-то цифровым номером. Ничем иным объяснить попытку возврата когда-то потерянного вычислителя моей железяки не удалось. Именно из-за этого я потерял сознание на заводе. Но как и многое прочее dodo сделал через место, откуда у нормального человека ноги растут. Да и сам вычислитель воспротивился возврату. Как он сам признался, ему у меня в голове нравится больше чем там, где он был раньше. Однако скорее всего пропажу инвентарного имущества, коим является энергетический вычислитель просто так не оставят. Поэтому dodo все-таки придется признаться, что произошло и куда пропало подотчетное имущество. После этого подключат технический отдел, и воспротивиться возврату по штатному протоколу разработчика у моей железяки уже не получится, как бы он не хотел остаться. Все это вычислитель просчитал в момент и решил сделать мне эдакий прощальный подарок. Он попытался разблокировать мне ту часть мозга и памяти, которая у обычных людей фактически оторвана от сознания и никак человеком для собственных нужд не используется. Именно с этим связано долгое лежание без сознания. Но процесс подключения неиспользуемой части мозга во взрослом возрасте в отличии от детского довольно длительный. Так что придется набраться терпения. Срок вычислитель поставил от года до пяти лет. Пока ничего более определенно сказать нельзя, кроме того, что его операция таки удалась.

После этого вычислитель сообщил, что постарается просчитать варианты будущего насколько возможно дальше вперед. Не моего, а вообще для планеты Земля при возникновении новых обстоятельств, когда его не будет при мне. Сказал, чтоб я не мешал, и отключился. Ну да и пусть его. Хочется ему посчитать, пусть считает. На то он и вычислитель. Но вот потерять железяку будут действительно очень жаль. Сколько мы еще с ней могли сделать. Но коль уж так складываются обстоятельства, которые от меня никак не зависят, то остается принять их как данное. Хотя у меня естественно теплилась надежда, что вычислитель просто перестраховывается.

В общем, к третьему дню я уже с вероятной будущей потерей помощника уже несколько смирился и начал "инвентаризировать" личные возможности. Так то выходило в общем неплохо. Специальных знаний у меня наверно побольше, чем у любого нашего конструктора двигателей. Поди, движок ещё не один могу изобрести, и опять же послезнание рулит, но вот тот же самолет реактивный сконструировать я теперь наверно не потяну. Могу советов полезных надавать авиаконструкторам, но строить они пусть строят сами. У нас же страна Советов. Хе-хе! С письмами "доброжелателей" и друзей Советского союза теперь тоже придется завязывать. Не совсем, конечно. Кое-что в запасе имеется. На 2-3 письма. Но это наверно все. Хотя нет, нужно, как железяка закончит свои вычисления, начать с ней плотно общаться на технические темы. А вот с базовыми знаниями у меня похуже, их придется теперь подтягивать. Да и расчеты теперь все на бумажках самому придется делать. Ну да ничего. Справлюсь. Но с работой будет, конечно, труднее. Раньше то почти все за меня считал вычислитель, а я только переписывал или просто знакомился. Ну ладно, ничего не поделаешь. Э-хе-хе...

Проснулся я часа через три. Сразу проявился вычислитель и сообщил, что свои расчеты он закончил. Но ним выходит, что желательно сделать так, чтобы Лаврентий Павлович Берия прожил активную жизнь хотя бы до 1961 года. А лучше до 1964-го. При этом он не должен стать первым лицом в государстве, оставаясь вторым или третьим, и не должен лезть в национальную политику Союза.

— А если не получится? — удивился я. Я то в политику вообще лезть не собирался, а просто жить и изобретать вдали от власть имущих всякие полезные ништяки.

— Будет весьма и весьма жаль. Тогда человечество скорее всего не получит шанс на звезды, на большой космос. В обозримом будущем, конечно.

Я задумался. Странно! Если железяка мне подобное предлагает, даже зная, что меня совсем не тянет в Москву и тем более во власть, то наверно каким-то образом это возможно. Знать бы ещё как.

Вычислитель подтвердил, что это возможно. А уж как, это я и сам в состоянии придумать. В этом его помощь мне не нужна.

— А не получится у меня с Берией? — я сразу начал выяснять альтернативы.

Железяка доложила, что скорее всего выйдет несколько улучшенный вариант моего будущего. Но Союз и Организация Варшавского договора также развалятся, как было в иной истории.

СССР было откровенно жаль. Может в нем и было немало плохого, но хорошего имелось намного больше. Такую державу просрали... К тому же развал страны и политической системы можно пожелать только и исключительно врагу, а не себе и свои детям. Особенно в период технологического рывка в информационных технологиях и кое в чем другом. В конце концов развал Союза не предрешен, если можно кое-что поправить в верхах. Вон тот же коммунистический Китай вполне себе существует в 21 века. И не просто существует, а в качестве первой экономики мира. Да и в политике он фактически занял место СССР. Разве что всяким убогим и папуасам не помогает забесплатно. То есть вполне себе вариант. А вот развал СССР для меня совсем не вариант. Знаем, проходили.