Совнархозы, которые хорошо показали себя в первые годы, оказались больны другой болезнью, "местничеством". Они с большой охотой готовы получать от других совнархозов, но с ещё большей неохотой готовы отдавать, и активно борются за размещение предприятий на своей территории, независимо от объективных условий.

В результате обсуждения было выдвинуто несколько предложений, среди которых предстояло выбрать лучшие.

В последнем пункте повестки дня "разное", исполняющий обязанности председателя Фрол Романович Козлов огласил просьбу Леонида Ильича Брежнева дать ему новый фронт работ.

Слово взял Первый секретарь, и предложил в порядке эксперимента реализовать одно из решений по реформе совнархозов — их укрупнение. Создать большой Дальневосточный совнархоз и назначить его председателем товарища Брежнева. А уже по результатам работы укрупнённого совнархоза сделать вывод об эффективности такой меры. После обсуждения и голосования предложение было принято.

Курирование электронной промышленности Никита Сергеевич временно возложил на себя.

* * *

С калькулятором мы почти успели. 15 ноября 1962 года первый, ещё сырой, но вполне удовлетворяющий заданным требованиям калькулятор заработал. Несмотря на неказистый пока ещё внешний вид, он имел простейшее четырёхразрядное АЛУ, оперативную и постоянную память. С последней, а точнее, пожалуй, с работающим под управлением ЭВМ программатором, мне пришлось повозиться. Плавкие вставки ППЗУ попросту не плавились. Внесение изменений в технологию производства ППЗУ ещё больше отодвигало бы срок запуска проекта. К счастью, в конце концов, мне удалось подобрать режим работы программатора, чтобы он выполнил свою функцию.

Увы, продемонстрировать Леониду Ильичу с таким трудом достигнутый успех не удалось, директор сообщил, что его перевели на другую работу. Вместо него через три дня, в понедельник пришёл Сергей Хрущёв. Он последовательно пообщался с директором, начальником отдела, и напоследок с одним из исполнителей, со мной.

Я и продемонстрировал ему новейший прибор в работе. Калькулятор исправно вводил числа, складывал, вычитал, умножал и делил. По просьбе Сергея Никитича я снял крышку и показал внутренности аппарата, на этот раз всё было по-честному, без всяких подвохов. Опять же, ничего, кроме двухпроводного шнура питания, с внешним миром калькулятор не связывало.

— Глеб, это окончательный вариант?

— Некоторые улучшения при сохранении текущего функционала возможны. Из-за спешки не всё сделано наилучшим образом.

— Сколько потребуется времени, чтобы представить вариант, годный для серийного заводского производства?

— Думаю, за месяц-полтора можно управиться. Потом, конечно, потребуется время для отладки технологических процессов на заводе.

— Сколько времени?

— Технологи смогут ответить лучше меня.

— Глеб, знаете, сколько стоит калькулятор на ЭЛТ за рубежом?

— Нет.

— Две тысячи американских долларов.

— Это много?

— Конечно, столько стоит средний автомобиль.

— Осознал. Значит, завод будет изготавливать их для продажи за рубеж?

— Нашей стране они тоже пригодятся, но и валюта государству нужна. Как вы считаете, имеет смысл продавать в капиталистические страны калькуляторы, чтобы покупать на вырученные деньги, например, зерно?

— Я не экономист, но думаю, что да. Мы продаём высокотехнологичную продукцию, а покупаем сырьё, такой обмен должен быть нам выгоден. В идеале было бы совсем хорошо, если бы эти страны стали нашим сырьевым придатком.

— Есть такое понятие — продовольственная безопасность, впрочем, это не к вам. Ещё одна проблема, мы сейчас опережаем капиталистов в этом отношении, купив наши калькуляторы, они смогут их скопировать и догнать нас. Например, в 1942 году немцы сконструировали и начали применять против наших Т-34 кумулятивный заряд, который мог прожигать их броню, а уже в 1943 начал производиться советский кумулятивный снаряд.

— Извините, Сергей, но применительно к микроэлектронике это полная чепуха. Пока они будут копировать наши старые разработки, мы разработаем новые и снова вырвемся вперёд, точнее, так и будем идти впереди, а они будут отставать всё больше по мере усложнения технологии, если будут продолжать копирование. Это, естественно, до тех пор, пока не будет достигнут технологический предел в этой области.

— Если я правильно вас, Глеб, понял, вы считаете, что технологический предел здесь будет достигнут нескоро. Когда?

— Думаю, что не менее, чем через несколько десятилетий.

— Через сколько?

— Лет через пятьдесят, точно вам никто не скажет.

— Ладно, другой вопрос, как будут вести себя изделия вашего института в условиях значительных ускорений, в том числе кратковременных ударных, и сильных вибраций?

— Это не ко мне, такими испытаниями занимается другая лаборатория.

— А как будут работать ваши микросхемы в условиях открытого космоса?

— Не знаю, но можно изготовить образцы в разном корпусе и провести натурные испытания, в смысле вывести их в космос, за пределы магнитного поля Земли, — интересно, неужели кто-то из генеральных конструкторов уже решил исследовать Луну с помощью автоматов?

На этом мой разговор с сыном Хрущёва тет-а-тет завершился, Сергей отправился к моему начальству, и вскоре меня попросили подготовить калькулятор к транспортировке.

* * *

В период "после Сталина", когда Хрущёв получил всю полноту власти, он старался помочь продвижению нового. Встречаясь с носителями этого нового, каждый из которых продвигал свою, единственно правильную идею, зачастую одновременно пороча идеи своих конкурентов, Никита Сергеевич видел, что он не в состоянии разобраться, что нужно поддерживать, а что является пустой тратой времени и средств.

Ещё до всей этой истории с пророчествами Никита Сергеевич понимал, что нуждается в здравом и беспристрастном совете человека от науки. Лично познакомившись в 1956 году во время визита в Англию с Игорем Васильевичем Курчатовым, к 1960 году Хрущёв счёл его, человека не только с широким кругозором, но и государственным мышлением, лучшей кандидатурой на роль своего личного научного советника, и сделал ему соответствующее предложение. Курчатов без колебаний согласился взвалить на себя дополнительную нагрузку, не бросая основную работу. Но 7 февраля 1960 года Курчатова не стало. Другой подходящей кандидатуры у Хрущёва наготове не было, а осенью того же года завертелась история с пророчествами, и в какой-то момент показалось, что можно легко получить ответ на любой вопрос.

Однако, это оказалось не так, последнее письмо пророка отрезвило Никиту Сергеевича — не на каждый вопрос можно получить готовый ответ, и в конце 1962-го года он вернулся к этой идее в более широком формате. Привлечь в качестве консультанта не одного конкретного учёного, а создать целый Совет по науке из специалистов в разных областях, причём людей по возможности независимых, умеющих отстаивать свою точку зрения, невзирая на авторитеты.

В начале января 1963 года Первый секретарь направил в Президиум ЦК записку с предложением создать при председателе Совета Министров СССР "Совет по науке", собрать туда ученых, которые бы обсуждали назревшие вопросы развития промышленности и сельского хозяйства и давали бы свои рекомендации непосредственно Совету Министров. И на состоявшемся 9 января заседании Президиума выступил с короткой речью в поддержку своего предложения:

"Сейчас мы постоянно запаздываем, проводим совещания, пленумы и только тогда начинаем выяснять истинное положение вещей. Все мы, министры, работники совнархозов загружены повседневностью, не можем головы поднять. В результате, действуем по старинке, по инерции, идем по старой дорожке, как это произошло с химией. На будущее мы попросим Совет по науке предварительно обсудить в научных институтах составляемые Госпланом планы, проверить насколько они соответствуют уровню развития науки в мире".

После единогласного голосования "за" решение о создании Совета по науке было Президиумом принято. На роль его главы Хрущёв рассматривал выдающегося советского математика Михаила Алексеевича Лаврентьева, которому позвонил на следующий же день.

С практической деятельностью Лаврентьева Никита Сергеевич сталкивался ещё на послевоенной Украине, когда пытался осушить пойму небольшой речки Ирпень, что протекала чуть выше Киева по течению Днепра. Раньше он знал этого учёного, как специалиста по теории кумулятивного взрыва, который был тогда у нас единственным, кто мог рассчитать оптимальную форму заряда. Для отвода воды требовалось прокопать больше сотни километров небольших и малых каналов. Работы в 1947 году велись большей частью вручную, экскаваторов на всю Украину насчитывалось всего десятка четыре. Во время одной из встреч с Лаврентьевым Хрущёв рассказал ему о работах по осушению, Михаил Алексеевич предложил не копать, а проделывать канавы подрывом шнуровых зарядов из мокрого пороха. В результате осушили Ирпенскую пойму в несколько раз быстрее и дешевле, чем ручным способом.

Согласие возглавить создаваемый совет Лаврентьев дал почти не раздумывая, и 7 февраля 1963 года правительство издало постановление об образовании при Совете Министров СССР Совета по науке.

По общему согласию Хрущева и Лаврентьева, в Совет предполагалось назначить компетентных, известных ученых, не занимавших особых административных постов, независимых от власти, насколько это вообще возможно.

Состав Совета Лаврентьев подбирал из самых авторитетных академиков, и не просто академиков, а людей активных, бойцов. В него, кроме самого Лаврентьева, вошли Анушаван Агафонович Арзуманян — экономист, академик, основные труды по мировой экономике и экономике социализма; Мстислав Всеволодович Келдыш — президент Академии наук, математик, механик, теоретик космонавтики, основные труды в теории функции комплексного переменного, аэрогидродинамике, теории колебаний, вычислительных процессов, лауреат Ленинской и Государственных премий, трижды Герой Социалистического Труда; Владимир Алексеевич Кириллин — теплотехник, изобретатель и заведующий Отделом науки, вузов и школ ЦК КПСС, академик, основные труды по теплофизике, термодинамическим свойствам твердых веществ при высоких температурах, лауреат Ленинской и Государственных премий; Борис Павлович Константинов — физик, астрофизик, акустик, специалист по разделению изотопов, академик, основные труды по теоретической и прикладной акустике, астрофизике, разделению изотопов и диагностике плазмы, лауреат Ленинской и Государственной премий, Герой Социалистического Труда; Николай Николаевич Семенов — химик, физик, лауреат Нобелевской премии, академик, основатель химической физики, создал теорию цепных реакций, разработал теорию теплового взрыва газовых смесей, дважды Герой Социалистического Труда; Анатолий Петрович Александров — атомщик, "отец" атомных электростанций, атомных ледоколов и подводных лодок, академик, труды по диэлектрикам, электрическим и механическим свойствам полимеров, атомным реакторам, лауреат Ленинской и Государственных премий, трижды Герой Социалистического Труда; Николай Николаевич Боголюбов — гений-математик, физик, инженер, академик, основатель научной школы по нелинейной механике и теоретической физике, труды по статистической физике, микроскопической теории сверхтекучести и сверхпроводимости, квантовой теории поля, дисперсионным взаимоотношениям, лауреат Ленинской и Государственных премий, дважды Герой Социалистического Труда; Александр Павлович Виноградов — геобиокосмохимик, занимавшийся эволюцией формирования очень глубоких земных недр и эволюцией нашей планеты, академик, основные труды по теории зонного плавления и формирования земных оболочек, химической эволюции Земли, геохимии изотопов, лауреат Ленинских и Государственных премий, дважды Герой Социалистического Труда; Анатолий Алексеевич Дородницын — механик, математик, геофизик, аэродинамик, человек живой мысли и немыслимо хваткий, академик с 1953 года, основные труды по динамической метеорологии, аэродинамике, численным методам решения дифференциальных уравнений, лауреат Ленинской и Государственных премий, Герой Социалистического Труда; Валерий Алексеевич Каргин — полимерщик, знавший о полимерах, если не все, то более кого-либо в мире, академик, основные труды в области механических и термомеханических свойств полимеров, методов модификации структуры полимеров, лауреат Ленинской и Государственных премий, Герой Социалистического Труда; Владимир Александрович Котельников — радист, изобретатель, человек, имеющий исключительный нюх на новое, академик, основные труды по методам радиоприема, теории помехоустойчивости, радиолокации Марса, Венеры, Меркурия, лауреат Ленинской и Государственных премий, дважды Герой Социалистического Труда; Борис Евгеньевич Патон — сварщик, достойный продолжатель дела своего отца Е. О. Патона, президент Украинской Академии наук, академик, основные работы в области физики металлов и электросварки, лауреат Ленинской и Государственной премий, дважды Герой Социалистического Труда; Вадим Александрович Трапезников — автоматчик, кибернетик, один из зачинателей экономической кибернетики в Советском Союзе, академик, основные труды по автоматическому регулированию, электрическим машинам, экономике научно-технического прогресса, лауреат Государственной премии, Герой Социалистического Труда; Александр Иванович Целиков — металлург, разработчик теории проката металлов, ученый и практик в одном лице, академик, основные труды по теории проката металлов и обработки металлов давлением, лауреат Ленинской и Государственных, премий, дважды Герой Социалистического Труда; Александр Николаевич Щукин — один из корифеев радиодела в СССР, ученый и администратор, академик, основные труды по теории распространения радиоволн и метода расчета дальней коротковолновой радиосвязи, лауреат Ленинской и Государственной премий, дважды Герой Социалистического Труда; Гурий Иванович Марчук — ученый секретарь Совета, математик-вычислитель, но главное — правая рука Лаврентьева, будущий Председатель Сибирского отделения, академик, основные труды по вычислительной и прикладной математике, лауреат Ленинской и Государственной премий, Герой Социалистического Труда. /от автора: список, конечно, загромождает текст, но приведён, чтобы напомнить, какие тогда в нашей стране были люди/

Совет не наделили никакими административными правами, за исключением права прямого доступа к Хрущеву.

Одним из первых дел новообразованного Совета была экспертиза проекта Нижне-Обской ГЭС. Газеты расписывали её сказочную мощность в 10 миллионов киловатт, безбрежность будущего рукотворного моря размером с Каспий. Заместитель председателя Совета министров, Алексей Николаевич Косыгин, один из энтузиастов будущей стройки, своим решением выделил два миллиона рублей на изыскание подходящего для плотины места. Энергетики облюбовали створ в районе Сургута.

Организованная Лаврентьевым комиссия объехала обреченные на затопление районы. В результате строительства плотины под воду уходили сельскохозяйственные угодья, леса. В районе Березова геологами были разведаны богатые месторождения нефти, на которой, в случае строительства ГЭС, пришлось бы поставить крест. Совет по науке признал строительство Нижне-Обской ГЭС экономически нецелесообразным и даже вредным. Вопреки возражениям энергетиков, протестам Косыгина, Хрущёв Лаврентьева поддержал. Специальным решением Совета Министров проектирование Нижне-Обской ГЭС остановили, а Алексей Николаевич Косыгин зачислил Лаврентьева в свои враги.