"Маг с изъяном"

Об этом даже в книжках писалось — Илар читал. О том, как какой-нибудь дворянский сын в компании друзей развлекался в заведении, славящимся дурной славой. Обычно в таком разе он должен был защитить прекрасную даму, за каким-то хреном бродящую по улицам в районе вертепа — романтическая история, как же без нее? Ну — так сразу любовь, отношения — естественно, заканчивающиеся дурно в разных вариациях. То дама топится, а мужчина отправляется на войну (и где столько войн набрали для молодых идиотов), то его отправляют на плаху за то, что он сорвал пыльцу девственности у невинной девицы, а она потом намочит свой платочек в крови возлюбленного и хранит его всю свою жизнь, тихо угасая без любви в башне замка.

Истории столько же глупые, столь и слезливые — мама и отец всегда смеялись над такой ерундой, и говорили о том, что все закончилось бы гораздо прозаичнее — тоже в различных вариациях, пересказывать которые заняло бы слишком много времени.

Так что Илар был уже вооружен здоровой долей цинизма и знаниями реалий этой жизни, и не ждал от нее ничего неожиданного и особо приятного. Кроме металлических кружочков, конечно. И побольше. Они давали в этом мире настоящую свободу. Доказано.

Трактир был заполнен наполовину. В одном углу клубилась стайка девиц известной профессии, мало чем отличавшихся от всех подобных девиц в трактирах, встреченных Иларом в своей долгой дороге — если только неким налетом столичной спеси, конечно, да ценами — здешние были подороже, примерно раза в полтора. А так — множество столов еще пустовало. Они заполнятся, когда разойдется городская стража, сменившись с постов, а еще — когда купцы закроют лавки и толстые мешочки зазвенят у них на поясах.

Тогда — как пройти мимо заведения, ласково подмигивающего из окна масляным фонарем, зазывающего запахами пирогов и рагу, визгом продажных девиц и звоном струн музыкантов, призывающих отречься от этой жизни, погрузиться в придуманный мир баллад, где все женщины прекрасны и верны, мужчины мужественны, сильны, щедры, и можно не думать о том, что дома ждет постылая сварливая жена и толпа детей, набрасывающихся на тебя как стая стервятников.

На небольшой сцене уже сидел один из музыкантов, крепкий мужчина лет сорока с хмурым взором, глядя в пространство он извлекал звуки из раздолбанного далира, видавшего виды, исцарапанного и потертого. Похоже, что этот далир служил еще и булавой в могочисленных кабацких разборках, и данное обстоятельство не пошло ему на пользу.

Старые струны дребезжали, тело несчастного инструмента вибрировало, кричало, будто его пытали — Илару стало искренне жаль инструмент, кто-то ведь делал далир, мечтая, чтобы он прославил своего хозяина по всей империи. Или просто радовался результатам своего труда, ласково покрывая крутые бока липким, пахучим лаком, дающим чистые звуки инструменту. И что стало?

Илар и Даран присели недалеко от сцены за свободный стол, решив немного понаблюдать, как и что тут происходит. Сразу бросилось в глаза — вокруг сцены свободное место. Люди будто инстинктивно уходили от сцены, не желая приближаться к плохой музыке.

Музыкант сосредоточенно, как маньяк продолжал рвать струны, а потом запел — неожиданно приятным, сильным голосом. Тогда Илар понял, почему его держат в заведении. Голос мужчины летел, был сильным, вибрирующим, и несколько посетителей, видимо незнакомых с певцом, удивленно подняли головы — как Илар с Дараном. Забылась и плохая игра на далире, люди прислушивались к словам баллады, зал стихал, а когда песня закончилась, стали хлопать в ладоши и кидать монетки — не так много, как обычно кидали Илару, но вполне прилично.

— Он поет лучше чем я! — тихо шепнул Илар — голосяра какой — слышал?

— Слышал. И что? Пошел он! Ты лучше всех, господин! Давай теперь ты! — нетерпеливо пробормотал Даран — как раз он ушел пить свое пиво, а мы тут и вклинимся. И посмотрим, кто кого перепоет!

Илар, слегка волнуясь, достал драгоценный далир, подмигнул Дарану, и начал тихо перебирать струны. Шум в зале сразу затих — как обрезало. Гробовое молчание — так можно его назвать.

Илар наигрывал все громче, громче, потом запел — ту самую балладу, которую некогда придумал в дороге. Народ слушал, отставив тарелки, боясь стукнуть вилкой или ножом. Из кухни высунулись повара, привлеченные чарующей музыкой, замер и местный музыкант, поднеся глиняную кружку к губам. Но Илар ничего этого не видел и не слышал. Он ушел в музыку, растворился в ней. Он видел все, о чем пел, он чувствовал за всех людей, о которых пел, и все эти чувства, эмоции передавались окружающим, так, что многие начали плакать, утирая слезы.

Песня закончилась, но Илар не остановился — тут же, сходу, он начал наигрывать знакомую, навязшую в зубах 'Желтоклювую птичку'. Настроение толпы тут же сменилось на противоположное — они смеялись, притопывали, подскакивали на месте, затем пустились в пляс, подхватив развеселых девиц, размазывающих раскраску по мокрым от переживаний лицам (Илар давно заметил — шлюхи очень чувствительны и сентиментальны. Но...прижимисты. Не спешат расставаться с монетками. Но их и можно понять — при такой-то работе...).

Вокруг Илара все кружилось, все вертелось, мелькали люди, банты, юбки, мужские и женские зады, женщины визжали, мужчины залихватски свистели, а когда песня закончилась, долго не могли успокоиться, расходясь по местам и поглядывая на своим партнерш жадным взглядом. Илар заметил, что после танца несколько пар тут же поднялись наверх — работа пошла, вечер переставал быть скучным.

Денег насыпали вполне недурно, а вечер ведь только начался. Даран мгновенно собрал все монетки, не упустив ни одной и отогнав трактирного мальчишку, попытавшегося уцепить монетку за помощь — как он сам когда-то. Заявил, что как-нибудь без сопливых обойдется. Илар хихикнул про себя — и правда, под носом мальчугана торчала здоровенная зеленая сопля, часть которой уже была размазана по щеке. Илара даже слегка перекосило от отвращения — ничего не поделаешь, воспитание, дворянская кровь!

Подошел хозяин — он довольно кивнул, и предложил продолжать в том же духе, сказав, что пока Илара не было — не сдали ни одной комнатки для девок и клиентов, и что пусть налегает на любовные песенки — они лучше возбуждают аппетит клиентов во всех отношениях. Илар пообещал налегать, и хозяин удалился на свою половину, напоминая купеческий корабль перегруженный выше положенного, пузатый и перекошенный на морском ветру.

Неожиданно подсел давешний музыкант. Он молча, и довольно враждебно посмотрел в глаза Илару и прямо спросил:

— Пришел выжить нас из дела? Хозяин говорил, что ты придешь, и что мы увидим, что такое настоящий музыкант. Совесть у тебя есть?

Илара слегка задумался — он считал, что хотя такое понятие как 'совесть' довольно эфемерно и зависит от многих обстоятельств, она, эта самая совесть, у Илара есть. И в данном случае его совесть никак не пострадала. О чем он не преминул сообщить своему конкуренту-коллеге.

— Конечно, чего страдать твоей совести, когда ты забираешь наши деньги, оставляя нас без куска хлеба! Куда нам идти? Что делать? Я работаю здесь уже три года, меня все знают. А ты кто такой? Выскочка! Самозванец, ловко бренчащий на своем далире!

Музыкант помолчал, и от его виска к подбородку скатилась крупная капля пота. Разговор и ему давался нелегко, Илар даже слегка его пожалел. Ну, в самом деле — когда уже привык, когда все так хорошо — приходит некий щенок и разрушает жизнь. Кому это понравится?

Примерно то же самое через минуту изложил музыкант, присовокупив туманные угрозы, в которых рассказывалось, что наглые воры лишаются рук, что с ними иногда случаются большие неприятности, пережить которые бывает не так просто, что...в общем — нормальный перечень скрытых кар и наказаний, получить которые Илар был просто обязан — если не одумается и не уберет из трактира свою тощую задницу как можно дальше.

Илар слушал этот выплеск сознания, и думал о том, что буквально каждое место в этом мире уже занято. Букашки норовят спихнуть других букашек с насиженного солнечного места, птицы воруют друг у друга зерно, звери отбирают добычу. Чем тогда люди отличаются от зверей — тем, что умеют разговаривать? Или тем, что убивают оружием, а не зубами и когтями? Где заканчивается зверь и начинается человек? Илару было досадно и немного грустно.

— Вот что, уважаемый — выдохнув, начал Илар, прервав причитания уязвленного конкурента — у тебя великолепный голос. Лучше, чем у меня. А играешь ты плохо. Совсем отвратительно. Ты где взял это раздолбанное корыто со струнами?

— Где-где...купил! — слегка растерялся мужчина — а чего тебе дался мой далир?

— У меня предложение. К тебе и к другим музыкантам. Сколько вас тут?

— Двое. Еще двое — поднял брови музыкант — один играет на дудке, другой на трубе. Только они пока задерживаются. Но скажут тебе то же самое, что и я! Уходи, и не мешай нам жить!

— Так вот — раздумчиво сказал Илар — предлагаю: будем выступать вместе. Я играю на далире, сочиняю баллады. Ты — их поешь. Дудочник и трубач подыгрывают. Они хоть умеют играть, или так, как пастухи?

— Хорошо играют — пожал плечами мужчина — трубач раньше был в королевском оркестре, только выгнали...история у него с одной фрейлиной вышла. Шашни, в общем. Выперли. А дудочник — ну что дудочник, задушевно играет, подпевает еще. И на каких условиях будем играть вместе? Мы все делим поровну! Мы уже группа!

— Нет. Поровну не будет — пожал плечами Илар — ты уже понял, что я могу вас выжить отсюда в два счета. На угрозы твои мне плевать. Ты ведь не знаешь меня, вдруг у меня есть влиятельные друзья — например в городской страже. Возьмут в стражницкую, переломают руки, и пустят по улице избитого в кровь — как тебе такое? А если со мной что-то случится, придут и убьют. Допускаешь такое? Никогда не угрожай незнакомым людям, не зная, кто они и что из себя представляют. Я ведь тебе не угрожаю, правда?

— Ты не угрожаешь?! — поперхнулся музыкант — по-моему, ты только это сейчас и делаешь!

— Разве? — невинно похлопал глазами Илар — а я думал, только предупреждаю, какие угрозы? Я даже не сказал о том, что могу обратиться к знакомому черному колдуну, и он сделает из вас ледяные статуи. Представляешь — вот ты сейчас живой человек, с плотью и кровью, а через секунду — ледяная статуя. Толкнули — и ты рассыпался ледяными иголками. Брррр, как неприятно, не правда ли?

— Неприятно! — с грустной миной подтвердил Даран, глаза которого радостно блестели. Он наслаждался разговором и весело следил за конкурентом, как-то сразу поплывшим, будто старая свечка.

— Кстати — я живу в купеческом квартале. Домик с голубым забором — говорят там жил черный колдун, ты не в курсе? — как бы между делом спросил Илар, взмахом руки подзывая подавальщицу — милая, я теперь тут работаю, мне и моему человечку хочется пить, принеси нам сока, пирожков каких-нибудь. Хозяин предупредил тебя?

— Предупредил! — радостно кивнула девушка — сейчас все принесу!

Девушка убежала к стойке, и трое за столиком у сцены застыли, созерцая друг друга.

— Итак, что ты там предлагаешь — тускло спросил музыкант.

— Половину. Половина моя, половина ваша. Делите эту половину как хотите. Деньги будет собирать мой Даран, он ни одной монетки не утаит, все поделим. Основная нагрузка будет на мне — люди будут приходить на меня, и вы будете хорошо зарабатывать. Я играю, ты поешь, двое других подыгрывают. Все будет отлично! Я главный. Приходите вовремя, играете сколько надо, начинаем и заканчиваем все вместе. Никакой пьянки во время работы — после работы что хотите, но чтобы на следующий день вовремя быть на месте.

— А как с выходными? Мы на выходные уходим по очереди — хозяин не хочет, чтобы посетители оставались без музыки! Но и отдыхать нам надо — и семьи есть, и просто хочется прожить вечер для себя, не все же веселить пьяное быдло!

— Это мы как-нибудь договоримся — улыбнулся Илар, внутренне торжествуя — главное, наладить сам процесс. Я вообще бы предложить принять в группу пару жонглеров, метателей ножей или чего-нибудь подобного — и заработки выше будут, и народ ходить будет лучше.

— Мы думали об этом... — вяло признался мужчина — но как-то все руки не дошли. Некому заняться, что ли...и так все устраивало. Не знаю, не знаю...пока ничего тебе не скажу. Мне надо посоветоваться с остальными.

— Советуйся. А мы пока споем — а то вон, трактирщик уже сердито поглядывает. Гости давно уже без музыки, работать надо!

— Трактирщик! — сплюнул музыкант — ему бы только соки выжимать из музыкантов, а как жалованье поднять — мы недостойны!

— Ничего, поднимет! — улыбнулся Илар, отхлебывая из кружки холодного сока — дай-то срок!

Попив сока, Илар снова начал работать. Вначале исполнил пару баллад о любви, уменьшив поголовье девиц легкого поведения в зале, тут же увлеченных наверх своими клиентами, потом пару веселых песен, вызвавших посетителей на танец.

Монетки исправно летели на пол, Даран ловко ловил их под столами и стульями, шустрый, как помоечная крыса, наконец Илар устал и снова уселся промочить горло. Музыкант — имя его Илар так и не спросил — начал уныло бренчать, петь, и как было заметно — кидали ему вяло, почти ничего. После Илара ловить таким вот 'мастерам' музыкального дела было нечего.

Скоро появились и двое других — оба мужчины лет тридцати — тридцати пяти, потертые жизнью, одетые в не очень новую одежду и обутые в порыжевшие от времени старые башмаки. Певец тут же прервал концерт, бросился к ним, увлек в дальний от Илара угол, и там они долго что-то обсуждали, поглядывая на Илара, снова запевшего одну из своих баллад.

Сегодня он решил спеть о том, как некий трубач полюбил фрейлину королевы. У них получилась невероятная, искрометная любовь, но их, само собой, решили разлучить. Но влюбленные решили умереть, а не расставаться, забрались на самую высокую башню и спрыгнули оттуда вниз, разбившись насмерть. Перед смертью трубач сыграл своей возлюбленной на трубе, они обменялись поцелуями и покончили счеты с жизнью. Глупо, конечно, но большинство подобных баллад заканчивались вот такими глупостями — люди очень любят поплакать над несчастной любовью, особливо, если один из участников родовит — как та фрейлина, к примеру.

Народу новая баллада очень понравилась, очень. Женщины хлюпали носами, мужчины вытирали глаза, а потом посыпались монеты — просто-таки дождем, и Дарану пришлось потрудиться, чтобы их собрать. Затем Илар сыграл еще пару песенок — уже веселых, чтобы развеять настроение, и снова перерыв — пусть конкуренты позабавятся и попробуют что-то заработать после Илара.

Как и ожидалось — получилось это у них не очень хорошо. Народ, разбалованный исполнением Илара, старых музыкантов совершенно не воспринимал — шумели, громко смеялись, стучали по столу и когда те закончили играть — не стукнуло ни одной монетки. Печальный результат, впрочем — ожидаемый.

А еще Илар убедился — ребята и в самом деле играют неплохо. Вместе они составляли маленький оркестрик, наигрывали, насвистывали, трубили, и получалось довольно зажигательно. Конечно, у них не было волшебного далира, но это уже их проблемы. В любом случае — играть они умели, и это было очень хорошо. Илару не хотелось платить им деньги просто так, ни за что. Оркестр — так оркестр, а не группа попрошаек с музыкальными инструментами, как на базарной площади. Были там такие чудики — они больше изображали игру на инструментах, чем играли, привлекали к себе внимание назойливым бренчанием и воплями, которые должны были, по видимому, изобразить пение — так больше подают.