Семь ломтиков хаоса-1 Ленивое мужество

— Ауээээ... — прокомментировал моё вторжение мужик, старательно пуча маленькие и пьяненькие глазки. Но не встал.

— Тебе тоже хорошего дня! — кивнул я ему, проходя мимо.

Деревня оказалась большой и во многом похожей на Гаватанарту — множество деревянных зданий, увитых плющом, вдоль стен которых стояли кадки с большими красивыми цветами. С населением тоже был полный порядок, ведьмы самой разной комплектации двойками и тройками куда-то спешили, наводя суету и оживленно размахивая руками и языками. Прислушавшись, я понял, что в селении творится какая-то нетипичная, но явно праздничная суета — девочки, девушки, женщины и даже старушки, которым уже стукнуло двадцать пять лет, все они тащили корзины со снедью, стулья и прочие горшки в центр селения.

Гм, товарищ Пушкин, как ты мог сочинить те строки, про вошедшую в комнату женщину, которая "была немолода, ей стукнуло уже двадцать лет"? Они ж со мной на всю жизнь остались! Или это был не Пушкин?

В целом, душой я кривил не со злобы, а скорее из чувства социальной справедливости — на моих глазах откровенно эксплуатировался возраст. Чем моложе была ведьма, тем больший груз она волокла и тем сильнее была понукаема старшими, важно шествующими почти ни с чем. На меня все эти дамы, просто обожающие робы темных оттенков и широкополые шляпы с острыми концами, не обращали ни малейшего внимания. Ну идёт мужик в доспехах, и что?

Ну я и шел туда же, куда и все. А почему бы и нет? Бегать с криками? Брать заложников? Задрать мантию вон той вон величавой старушке в шляпе с красивым бантом изумрудного цвета? Нет уж, я не на распродаже китайской электроники с огромными скидками.

Топая по направлению с остальными, я вскоре вышел на площадь, тут же поняв, почему дома в деревне стоят так тесно и часто. Она, эта самая центральная площадь, была роскошно большой для поселения, а также имела в центре здоровенный могучий дуб, украшенный тысячами свисающих с его ветвей бумажных лент. Под этим самым дубом и царила праздничная суета — стояли столы, дымили костры, бегали и смеялись дети. Лепота!

Нельзя сказать, что вокруг были лишь разумные женского пола в мантиях до травы. Местами на глаза попадались просто одетые мужики и подростки, занимающиеся тяжелым физическим трудом вроде перетаскивания бочонков, возле колодца стоял с упоением чесавший собственный круп кентавр с поросшей густым волосом грудью, а на паре веток дуба я заметил существ, сильно походящих на гарпий. Правда, в отличие от настоящих западных гарпий, эти частично покрытые яркими перьями девушки были очень молоды, весьма милы лицами, а еще носили нечто, похожее на нижнее бельё закрытого типа. Что-то мне подсказывало, что проверять траву под этими "птичками" в поисках помета не стоит.

— Так! Ты что тут ходишь? — налетела на меня крепко сбитая запаренная девица, настолько рыжая и конопатая, что я даже сначала принял её за существо неизвестной расы, — Зачем доспехи напялил, дурак?! Стражника изображаешь?! Отлыниваешь?!! А ну за мной!!

Отточенные за годы жизни в Саратове инстинкты тут же встрепенулись, четко сигнализируя мне, что рыжая самым бесстыжим образом планирует меня припахать к бесплатной трудовой деятельности, но я себя переборол, удерживая от справедливого возмущения, а потом поспешил за ней, меняя броню на потасканное цивильное тряпье. Оценив мой наряд, конопатая возмущенно фыркнула, коротко мотнув головой, а затем действительно загрузила работой.

— Тащи эти бочки к Дубу! Только аккуратнее, в них вино! Перетаскаешь, потом сразу найди меня! Будешь отлынивать — пожалуюсь старейшине!

Ну, что же. Я, конечно, противник бесплатного труда, но сейчас легко могу вообразить себя шпионом. Здесь очень много женщин, сотни три, наверное, бегает. Я куда больше узнаю, если буду слушать, а не бегать и кричать "я вас нашел, верните Саяку!". Вдруг удастся её тихо вытащить, пока все тут будут пьяные танцевать и дубу поклоняться? А судя по количеству винища, это будет самая главная часть праздника!

Через час я понял, почему ведьм называют ведьмами — вовсе не из-за пристрастия к мантиям, шляпам и колдовской силе! Эти волшебные феминистки, оказывается, имели острейшую аллергию на бездельничающих мужиков! Меня дергали из стороны в сторону, давая под десяток поручений за раз, взахлеб орали на ухо с угрозами, чтобы не смел уходить налево (к другой работодательнице), а обязательно вернулся к этой, которая ждет и верит. Ну а если я предам доверие, то пожалею не только о дне, когда родился, но и о том, когда зачался! Я таскал бочки, мешки, бегал с огромными подносами нарезанных салатиков, таскал копченые туши невиданных зверей, среди которых, вроде бы, была и избушка на курьих ножках и даже ученый кот (по-моему — фаршированный сухофруктами).

Трудовой ажиотаж и неразбериха плавно переходили в легкую панику.

— Мы не успеваем! — взвыла волком одна из самых активных ведьм среднего возраста, хватаясь за собственную шляпу, — Нужна помощь! Матушки старейшины!

— Сестры! — тут же плавно встала одна из гордых, но страшненьких старушек, что тусили за отдельными столиками под самым дубом, — Предлагаю малый круг!

— Разомнемся... — прокряхтела другая.

Пенсионерки быстро организовались в две пятерки, споро начертившие мелом на почве пентаграммы, а затем хором забормотали не очень длинное заклинание. Возле каждой из пятерок стояла ведьма помоложе с сосредоточенным видом.

Пух! Из пентаграммы почти одновременно возникли молоденькие и полуголенькие суккубы весьма знакомого мне вида. Они начали соблазнительно улыбаться и изгибаться, но каждая из них тут же отловила по голове короткой палкой от сторожащей пентаграмму ведьмы, затем получая шлепком какой-то рисунок на плечо и пинок к нетерпеливо ожидающей группе ведьм с засученными рукавами. Бедненькие демоны похоти и разврата, ничего не понимая, летели к злым и коварным колдуньям, сующим им разные гадости вроде швабр, тряпок и ценных указаний. Клуб престарелых продолжал конвейером вызывать демониц, палки мелькали туда-сюда, суккубы ойкали, семеня к новым начальницам едва ли не шеренгой.

Вот тут все закипело куда серьезнее, но отвлечься и поглазеть на много голой демонятины мне никто не дал — физической силы по-прежнему был серьезный дефицит. Я снова впал в трудовую повинность, но вскоре вновь был отвлечен — мимо вели огромную свинью. Та была размером с автомобиль "Газель" грузового варианта, розовой, чрезвычайно чистой и опрятной. Морда у свиньи была добрая и довольная донельзя, хвост закручивался лихим крючком, а походка была полна уверенности и даже, не побоюсь этого слова, грации.

Свинья была знакомой. Так вот по ком страдал убитый горем кабан! Она жива! Достав фотографию, я сверился — прямо один в один. Да уж, тут наверняка лучше, чем в пещере в лесу.

У этого мясного "Титаника", впрочем, не было причин опасаться попасть в суп — хрюшку лишь решили использовать в ритуале, который исполнялся хороводами вокруг огромного котла, из которого очень вкусно пахло. Несколько самых крепких ведьм стояли на специальных деревянных помостках вокруг котла, постоянно помешивая его содержимое и завывая заклинания, а несколько десятков тушек ведьминской детворы весело водили вокруг хороводы, тоже завывая что-то колдовское писклявыми девчачьими голосами. Свинью-колосса провели вокруг котла пару раз, после чего не менее торжественно отвели назад.

— Все, я больше не могу! — почти не соврал я, падая на табуретке в доме у той самой конопатой, которую я всё-таки вычислил. Деваха была активной и жизнерадостной, явно всей душой болела за грядущую пьянку, поэтому вымоталась так, что лишь приоткрыла один глаз из головы, лежащей у нее на кухонном столе. Убедившись, что я мирно сижу на стуле с видом, подтверждающим сказанное, она закрыла глаз назад и мерно задышала.

Обрывки разговора, услышанные мной в этой суматохе, составляли целостную картину — сегодня у ведьм был большой праздник. Будь они нормальными, а не исекайными, то можно было бы говорить про "большой ежегодный шабаш" или что-то такое, но раз они и так жили в одном месте, то про шабаши речь идти не могла. Название у праздника было сложное, поэтому я его запоминать не стал. А еще в деревушку должен был прибыть какой-то гость, упоминание о котором неслабо возбуждало ведьм.

Впрочем, больше пахать я не буду.

Взгляд упал на спящую на столе рыжую и я ощутил, что могу, хочу и буду пользоваться её беззащитным положением. Тихо встав, я убрал из-за ведущей внутрь дома из кухни двери ведра и тряпки, разместил на освободившемся месте приватизированный ранее стул, сел на него, прикрылся дверью, а затем с чистой совестью заснул, сложив руки на груди.

Разбудил меня шум и гам, что внесли с собой несколько других ведьмочек, ворвавшихся в дом.

— Аюму! Ауюму! Глупая рыжая, ты чего спишь?!

— Оставь её, Мидори! Она с утра на ногах!

— И что?! Времени нет! Всё уже готово!

— Не всё, так что успокойся. Начало через три часа только. Дай бедной Аюму отдохнуть.

— Некогда отдыхать! Нужно привести себя в порядок! Навести красоту! Ладно! Пусть спит! У меня больше шансов будет!

— Мидори, утихни! Какие шансы? Ты думаешь, что у нас они есть? Пф! Забудь!

Мда, женщины, пришло мне на ум, что "добрая", что "эгоистка" — говорят одно, а продолжают шуметь на кухне, мешая рыжей спать. Где языками сцепились, там и пригодились. Тем временем негромкая болтовня продолжалась. Та, что хотела разбудить конопатую, выражала горячую надежду в том, что шансы у всех есть, а её скептически настроенная, но тихая подруга уверенно аргументировала, что поперек всех их батек и маток в пекло они не пролезут. Речь, насколько я понимал, шла о том самом почетном госте.

— Прекрати страдать ерундой, Фуума! — услышал я наконец имя эгоистки, — Замолчи и иди наводи свою красоту! Просто знай, что никто тебя вперед не пустит! У нас самый низкий ранг!

— Но у Саяки вообще никакого не было, а он её выбрал! Посмотри теперь на нее!

Я похолодел.

— А что смотреть? Сидит взаперти и ноет. Как была дурой, так и осталась!

— Ну её же выпустят потом! Может быть. Ведь не зря же ей уровень поднимали... вот бы мне так!

— Болтушка! Всё, иди-иди! Мы так тоже сможем... когда-нибудь!

Внутри слегка потеплело. Саяка взаперти. А вот у меня дела не очень... кажется, тот гость, которого все ожидают, это я и есть. Всё-таки разбуженная подружками или соседками рыжая, внесшая конструктивные матюги и пару бросков посудой в дискуссию, убедила меня в правильности выбранного хода мыслей — Саяке ничего не грозило, но и в организации ловушки она никак не участвовала. Моя глупая ведьма сидела где-то в тюряге и то лишь на время, пока ловят меня. Точнее не ловят, а ждут с распростертыми объятиями, но мне как-то сильно не по душе пришлась уверенность этих девчонок, что "до них обязательно дойдет очередь".

В качестве кого я им тут всрался?! Местного жеребца-осеменителя?! Ой вряд ли... А вот зверская эксплуатация меня как "рыцаря прекрасной дамы" во благо деревни вполне возможна.

Ну и что будем делать, товарищ свергатель богинь и пугатель генералов демонов? Убегать без Саяки я не буду, а вот шансы извлечь товарища Такамацури из неизвестной темницы, а затем скрыться с ней в лесу кажутся довольно тщедушными, учитывая, что я немножко танк и сильно электрик, а вовсе не ниндзя времен господства клана Токугава...

Юные ведьмы тем временем удалились в комнаты наводить марафет, но горланили достаточно громко, чтобы натолкнуть меня на мысль. Суп. Огромный котёл с традиционным праздничным супом, который, почему-то, вызывал у молодых девушек сильное слюноотделение. А, суп волшебный. Гм, было бы удивительно, что в великом лесу, где трепещут осины, возле дуба-колдуна, ведьмы сделали бы обычный суп. А не внести ли мне свою скромную лепту в рецепт?

Тем более что я не просто имею полное моральное право плюнуть в суп этим нехорошим женщинам, но также имею желание сделать это не только от своего лица.

Осуществить диверсию оказалось легче легкого. Бросить на пути бегущих припрыжку по направлению к котлу девчонок, тащащих горшок с нарезанной зеленью, два кольца, завалявшиеся у меня в инвентаре. Массивные, красивые, золотые, они не могли не привлечь самого пристального внимания ведьмочек. Пока девчонки восторженно щебетали и показывали друг другу находки, я опорожнил в горшок как мешочек "очень специальных грибов", доставшийся мне от гоблина-осеменителя, так и пятилитровую бутыль "слез горюющего мужа". Ну не могут же слезы быть ядом, правда?

Охваченные радостью от найденной халявы, девчонки даже не заметили возросшего веса горшка, схватились за ручки и радостно потащили дальше, еще и напевая дуэтом что-то бравурное, очень похожее на "мы великий суп наварили!". Проследив, как горшок твердой рукой ведьмы на подмостке опорожняется в котёл, я улыбнулся и пополз на полусогнутых... к выходу. Что главное в любом победоносном плане? Правильно, алиби.

— Здрасти, — спустя несколько минут сказал я тому же самому мужику, сунув свой нос между раскрытых настежь ворот, — А я к вам в гости.

Переодетый в ту же броню, с мечом на поясе и щитом за плечами, я был в точно том же облике и с точно теми же словами, что и несколько часов назад. Дежавю мужик поймать не мог по причине своего пронзительно крестьянского происхождения и образования, но задергавшийся у него глаз оповестил меня, что что кора головного мозга озадачена, несмотря на свою заскорузлость.

— Эк! — сказал мужик, начиная неловко переваливаться с боку на бок, не отводя от меня взгляда, — Эээк!

Выполнял он это сидя затем, чтобы набрать массу момента, которая позволила бы ему встать на амплитуде, но безбожно провалил проверку на ловкость, свалившись на траву, продолжая оттуда смотреть на меня дергающимся глазом.

— И тебе тоже хорошего вечера, — кивнул я ему, проходя мимо знакомой дорогой.

В спину мне тревожно промолчали.

Шел я сразу к Дубу, не мелочась, попутно нацепив на лицо самое достоверное выражение мыслящего кирпича, с которым обычно приходилось выслушивать пожелания заказчиков заменить в доме всю проводку, но без порчи обоев, штукатурки и потолков, а еще бы желательно и за 3-4 тысячи рублей, работая, в идеале, после 8 вечера, быстро и тихо. Наверное, я немного переборщил с воспоминаниями, потому что на площадь ворвался уже распаленный ими, с гневной рожей и острым желанием кого-нибудь убить.

— Где Саяка Такамацури?!! — нагло заорал я на толпу празднично одетых ведьм, большинство из которых превосходили мой текущий уровень как бы не в три раза, — Я пришёл её вернуть!!

Сидящие за множеством маленьких и больших столов празднично одетые женщины, девушки и даже девочки повернули в мою сторону голову. Большая часть из них характерно прищурилась, как делают все, кто решился прочитать Статус. Несколько секунд томной тишины, слегка нарушаемой треском костра под огромным котлом и шорохом висящих на дубе бумажных украшений, а затем несколько десятков глаз, бьющих все рекорды аниме по своей величине. Впрочем, некоторая квадратность упомянутых органов зрения слегка нарушала общую картину.