Я легко тронула поводья, потом вспомнила, что меня мучил один вопрос, на который папа вполне может ответить.
-А... Тванери, или как там его, называл тебя Златоглавым из-за цвета волос?
-Не совсем, — улыбнулся папа. — По золотому шлему, что я носил.
И без всякого предупреждения хлопнул Зорьку по крупу. От обиды лошадка резво припустила по дороге. Ой, я ж чуть не упала!
Золотой шлем? Но ведь папа говорил, что золотой шлем может носить только глава ордена!
Глава 6
Напрасно я не верила папа: Плутовской тракт и впрямь вывел меня в кратчайший срок к Давро. Собственно, до самого портового города оставалась пара лиг. Да, мне понадобилось не два дня, как предсказывал папа. Но три с половиной — тоже совсем неплохо.
Ох, по природе я вообще-то очень и очень спокойная. Да вы и сами могли это заметить. Но на последние месяцы пришлось столько невероятных событий, что я приобрела способность волноваться почти по любому поводу. А ведь обычно все бывает наоборот: насыщенность прожитых дней отбивает всякую охоту удивляться, изумляться, волноваться. Хотя в данном случае мое волнение было вполне понятно: я никогда не видела моря, и вот-вот оно предстанет передо мной. По рассказам папа я знаю, оно бывает синее, иногда зеленое, а в бурю и черным может быть. А еще море бывает соленым и пресным. Интересно, какое оно здесь? Вновь сожалею, что не уделяла должного внимания географии в детстве. А берег — песок или камни? Скорее всего, камни: дорога змеей петляла среди каменистых холмов, скорее даже гор. С чем можно их сравнить? Увы, но подходящих слов я не могла найти. Слоеный торт, что пекла маман на праздники? Слишком мягко, нежно, будто тает на губах. Постройки в Липово? Нет, они были темные, грубые. А здесь камни словно спешили обогнать друг друга, но на века застывали, не в силах сдвинуться вперед. Но проходил условленный срок, и они срывались вниз, осыпаясь не мелкими струйками, а бурным потоком. Как же дивен мир наш...
Странный запах... Соль, но не как у золота, горечь, но не от боли, и... свобода. Наверное, это и есть запах вольного ветра, вечного странника. Никогда раньше не знала ничего подобного. Что, впрочем, и неудивительно — я же говорила, что не видела моря. Зато слышала... И о дальних странствиях, и о вольном ветре, и о морских призраках. Нет, я совсем не боюсь последних, и отнюдь не потому, что не верю в них. Страшиться призраков — значит бояться собственной души. Ведь что такое призраки, как не потерянные души? Кем потерянные? Наверное, людьми, памятью сердец.
Всего несколько шагов за очередной поворот дороги, и передо мной в расщелине мелькает оно — море. Необъятное, ускользающее за горизонт, где-то пронзительно голубое, где-то тревожно серое, но все же бесконечно бирюзовое. Теперь я знаю, что такое "цвет морской волны". Но ни одна ткань в мире не сможет передать все богатство красок и тонкость полутонов настоящей морской волны.
Так и хочется коснуться его рукой!
Даже ко всему равнодушная, за исключением кормежки, Зорька проявила любопытство. Тряхнув гривой, переступив от искушения, кобыла резво поскакала в расщелину. Лети же скорей, неси меня к морю!
Ой-ей! Ну почему мне никто не сказал, что нельзя скакать по каменистым склонам, припорошенным песком? Как мы с Зорькой не разбились, ведает лишь Всевышний. Но напугались знатно. Камни рекой потекли из-под копыт лошадки, со зловещим шорохом устремившись вниз. Чудом можно считать небольшую площадку на склоне, собственно, на которой наше соскальзывание и остановилось. Фух... живые, целые и невредимые. Кажется.
Неловко соскользнув с седла, да перекинув поводья, на цыпочках, затаив дыхание, подхожу к краю площадки. Ну, если быть осторожными, то мы вполне можем спуститься. Зачем? Затем, что я хочу коснуться морских вод. Знаю, похожа в этом на малого ребенка, но не судите слишком строго, ведь когда-то и вы впервые увидели море.
Давро был похож и не похож одновременно на виденные ранее мною города. Шумный, бойкий, с манерностью в речах и взглядах — а чего еще ожидать от торгового города, спешащего жить. Но в то же время яркий, красочный, необычный: город располагался на склоне горы, и чтобы выйти со двора на улицу подчас приходится спускаться по крутой лестнице, а иногда и из дома с самого крыльца слезать надобно. Извилистые, если не сказать кривые улицы ручейками сбегают вниз, к морю. Дома растут ввысь, а не в ширину, будто стремясь соединиться в танце круговом. А что поделать — места, пригодного для жилья, мало, вот и вынуждены горожане возводить высокие дома.
Скорее всего, из-за скудости земли в Давро наличествовала всего одна платная конюшня. Мне пришлось едва ли не полгорода обойти в поисках постоялого двора, где можно было бы найти место и для меня, и для Зорьки. Только в четвертой хозяин сжалился и рассказал, что при тавернах — здешнее название трактиров и постоялых дворов — не держат конюшни, у богатых купцов свои за городом, а платная только одна. В ней Зорьку и пришлось оставить. В который уж раз возрадовалась, что она у меня такая спокойная: без лишних споров позволила отвести себя в стойло, где ее, впрочем, дожидалась кормушка с овсом.
Так, лошадку устроила, пора бы и о себе позаботиться. Благодаря золоту, что дала маман, можно было бы снять комнату даже в самой дорогой таверне. Но ведь мне как-то до Вью-Зелейн добираться надо. Пришлось еще поплутать по городу, дабы найти таверну не слишком близко к порту (сильно подозреваю, что там за ночь с постояльца берут весьма приличные деньги за не совсем приличные комнаты — близость моря, как-никак), но и не на окраине Давро. Везло мне не так, как в Мальбурге, пару раз даже пришлось воспользоваться золотым даром, чтобы расспросить монеты о хозяевах некоторых сомнительных заведений.
Таверна "У рыбака" не приглянулась с первого взгляда, со второго лучше она не стала, но аромат шкварчавшей на печи картошки, дурманом плывущий по обеденному залу, заставил вспомнить о голоде и о том, что сумки с едой остались у Зорьки — своей рассеянности объяснить не могу ничем, разве что усталостью. Против всех ожиданий старик-хозяин, неспешно куривший трубку в перерывах разговора с кем-то из постояльцев, много за комнату не потребовал, завтрак и обед полагался в качестве бесплатного приложения, а ужин необязательно было заказывать только на кухне таверны. Из окна комнатушки на третьем этаже виднелось море, постель была застелена чистым бельем, дверь запиралась на новенький, еще не очистившийся от смазки замок.
-Давеча тут гномы жили — пятеро на одной койке почивали. Всю ночь гуляли, даже засов с двери снесли. Пришлось менять, — пояснил хозяин на мою заинтересованность новым замком.
Пятеро? Мда... Видать, и среди гномов они малорослыми были.
Сгрузив вещи и проверив надежность щеколды на окне и замка на двери, поспешила вниз — есть уж очень хотелось.
Меню не блистало разнообразием, естественно, основным блюдом была рыба. Прикинув, что возиться с косточками мне невмоготу, остановила свой выбор на жареной картошке да свежем хлебе. И как тут не вспомнить об оставленных сумках? Но идти за ними лень.
Сидящие в зале мало обращали на меня внимание. Ну, путешествует девушка, ну, возможно одна, и что такого? Вон на ту непонятную троицу, где главной была явно девица, сплошь закутанная в черный плащ (и это в середине дня!), и то больше внимания обратили. По моему, уж если непременно хочешь привлечь к себе взоры, то стоит вести себя как можно загадочней, непонятней, с намеком на страшную тайну. А одинокая путница... Это лет триста назад свободно проехать по королевству могли лишь монахини да магички. И если вторые вполне могли дать отпор нежеланным собеседникам, первым оставалось лишь уповать на Всевышнего. Впрочем, бедовые головы всегда находились, а уж если умудрялись договориться... Немало костров горело тогда. Однако ж с годами женщины отвоевали право на свободу. Пусть и не такую большую, как у мужчин, но и крохе бываешь рад, когда каравай не предвидится. А ведь решил все один забавный в некоторой степени случай. Не в курсе? Ну как же... Эту историю знают даже дети! Так и быть, расскажу, все равно картошка слишком горяча. Очередной злодей-колдун мечтал захватить власть в Фелитии. Королевская стража не смогла найти его, даже когда черное заклятие стало окутывать королевский дворец. Наконец, один из придворных магов сумел отыскать колдуна — он обосновался в дворцовой кухне, что было весьма удобно: огромный очаг, легко поддерживающий большой огонь, нужный для заклинания, относительно спокойное место, да к тому же невероятная близость к цели. Проникнуть на кухню магам и стражникам, вооруженным зачарованными мечами, пиками и алебардами, не удалось — колдун успел поставить щит от всякого вмешательства с магическим участием. Все ярче разгорался огонь под котлом, все чернее становились линии демонического знака, вычерченные на каменном полу, все быстрее заклятие расплывалось по дворцу и даже столице. Защитники в ужасе смотрели на колдуна, не в силах помешать ему. Злодей уж праздновал победу, как вдруг... Дворцовые часы пробили четыре раза, и на кухню с последним звоном вошла старшая уборщица. Несмотря на преклонный возраст, баба Мраша обладала большой силой и невероятной любовью к чистоте. Увидав непотребство, устроенное колдуном, баба Мраша взъярилась не хуже дракона из сказок, подхватила любимое ведро и выплеснула его на огонь с криком: "Ты шо ж тут творишь, лопух деревенский?! Али дома порядку не учили?" и принялась гонять колдуна половой тряпкой. Говорят, после он целый день драил полы под строгим надзором старшей уборщицы, слезно умоляя стражников забрать его в темницу.
Все это байки, конечно, впрочем, имевшие место в действительности. После тогдашний монарх наградил бабу Мрашу почетным орденом королевских стражей и освободил от всяческой работы, наказав, чтобы героине каждый месяц выплачивали по двадцать злотников. Однако ж баба Мраша и после не отказалась от любимого ведра и тряпки, все также сражаясь за чистоту. На самом деле женщинам с кровью и болью приходилось доказывать, что они ничем не хуже мужчин: брались за самую тяжелую работу, подряжались везти грузы, доставляя их в точно назначенный срок, нанимались охранниками и стражниками, ловко обращаясь с луком, мечом и кинжалом. Не один год потребовался, чтобы мужчины приняли женщин в "свои" ряды. Да и то не до конца. Я, точнее мое замужество — яркий тому пример. Зато таким, как вошедшая в таверну женщина, любой окажет должное уважение, с почтением и усердием склонивши голову.
Высокая, стройная, смуглая, с черными косами, спускающимися до середины бедра — она могла бы привлечь мужчин, одним взглядом обещая блаженство. Однако ж она не стремилась к тому: весь ее наряд, нахмуренные брови и суровый взгляд говорили, дама серьезная и деловая. Мои догадки подтвердились: за соседним столиком двое рыбаков пробормотали, что дева (имени, увы, не расслышала) буквально на днях привела свой корабль в даврский порт. Хм, свой корабль? А не обратиться ли к ней, чтобы доставила меня на Вью-Зелейн? Нет, не буду торопиться: кто знает, что за характер у капитана.
Пока я размышляла о столь важных вещах, как женские права, картошка остыла до приемлемого состояния, а обеденный зал таверны пополнился еще четырьмя посетителями: грубые, обветренные морским воздухом мужчины, со слишком наглыми взглядами. Ох, боюсь, им нужны развлечения в виде драки, а не еда. Однако квартет заказал что-то вроде "бурух-кила" и цельный бочонок рома. Все, решено — быстренько доедаю и спешу в порт.
Я и не заметила, как в таверне разгорелся спор: все размышляла — зачем той девице надо было кутаться в черный плащ с головы до ног, да изображать всякую таинственность, поспешно покинув таверну, будто поле боя. Естественно, его зачинщиками была та самая компания, точнее один из мужиков в красном платке, который, между прочим, когда-то был в горошек, только от времени полинял. Не знаю с чего, но он пристал к деве-капитану, яростно что-то доказывая.
-Да я из ордена Золотого Дракона! Как ты смеешь катить вал на меня? — возмутился подвыпивший мужик — как я полагаю, заказанный бочонок уже наполовину пуст.
Так, пора делать ноги. Ох, чует мое сердце, до драки дело таки дойдет.
А дева лишь усмехнулась многозначительно, мол, знаем мы какой тут орден.
-Смотри же, неверующая! — мужик рванул рукав рубахи, выставляя на всеобщее обозрение татуировку на плече.
Верно, дракон, только обычный, да еще и неумехой наколотый: крылья как белье на просушку вывешенное, глаз вообще не видно, хвост больше на клюв похож.
-Сам рисовал? — спокойно поинтересовалась дева.
-Да ты...
О, мужика таки прорвало: он пустился в перечисления прегрешений не только девицы, но и всех ее родственников до девятого колена (ишь, как далеко забрался!), усердно доказывая правдивость своих слов.
-Врешь, — припечатала в ответ та. — Они своих драконов на показ не выставляют, да и не обычной краской нарисованы, а радунитом в кожу вплавлены.
А ведь права дева. У папа тоже есть дракон, как и у остальных из ордена. Только они на груди спрятаны. "Там, где сердце бьется!" — говорил папа. К тому же с первого взгляда татуировку и не разглядишь, но не только потому, что дракон мал. Все дело в радуните: особый металл, добываемый в единственном руднике на востоке Листига, он буквально прячется от глаз людских, лишь изредка сверкая радугой. Драконы словно прозрачные, только в минуты боя и радости играют красками.
О, какие пошли далее диалоги! Одним словом, не для моих ушей. Вовремя вспомнив, что за обед платить не надо, я не слишком поспешно, чтобы не привлекать излишнего внимания, двинулась на выход. Хозяин таверны все так же курил трубку, ведя с кем-то неспешный разговор. Мне бы пройти мимо, да заслушалась, глупая. Но ведь интересные вещи рассказывали.
-А на той неделе королевский скупщик весь жемчуг у Роморы выкупил. Да и Кхамуру стороной не обошел, — размеренным голосом выдавал хозяин.
-С чего бы такой спрос?
-Дык ведь свадьба грядет. Вроде как с женихом для наследницы определились и теперь готовятся к венчанию. А по обычаям платье невесты жемчугом изукрасить должно. Вот и скупают, — важно пояснил хозяин.
-Но столько-то зачем? На одно платье — двадцать мешков?
-Поговаривают, что и второго принца женить надумали — на сестре наследницы. Дескать, если чаво, да куда, то и заменить на престоле тех смогут. Кровь — не водица ж, однако.
Ого, похоже, похождения парней закончились. Жаль, наверное, их, но теперь хоть папа дергать не будут.
Ох, не надо было мне слушать разговоры, ведь собиралась же поскорей выйти! Нарастающий шум за спиной был ничем иным, как толпой посетителей под предводительством той девицы и того мужика. Словно бурный поток меня подхватил и понес к двери. Что же будет?!
А ничего и не было. В том смысле, что толпа вынесла меня из таверны и доставила на морской берег. Место было похоже на то, где я впервые увидела море, только вода была лилово-серой — в тон небу, затянутому тучами, да волны бешеным каскадом летели на берег. Что мы тут забыли? Ну, лично я — ничего, а остальные... Спор в таверне за правдивость слов того мужика дошел до точки, однако вместо ожидаемой мной драки народ сошелся на ином способе разрешения ссоры: Брийс (та девица) и Кумел (тот мужик) будут ловить волны. Признаюсь честно, меня смутил такой исход событий: ловить, да еще волны — как такое возможно? Но мир не без добрых людей, которые и просветили меня. Оказывается, на побережье с самого раннего возраста детвора учится ловить волну: нужно зайти в море, так, чтобы вода достигала плеч, и ждать волну; когда же волна накатит на тебя, надо выпрыгнуть из воды, причем на середину гребня. Объяснение вышло суховатым, но видимо потому, что практически все, связанное с морем, для меня тайна. Если все так просто, то в чем подвох?
