Это чужак.
Это мясо.
Создание завизжало и кинулось прочь.
Зомби отшвырнул недоеденную добычу и прыгнул.
Он схватил это странное животное, повалил на землю, вцепился в горло...
Он рвал и глотал, не в силах остановиться... Он никогда не ел ничего подобного. По телу волной прокатилась странная дрожь.
Зомби жрал, повинуясь инстинкту и неведомой дотоле алчности.
Кости хрустели на зубах; наконец, остался только череп — и Эет, нетерпеливо урча, размозжил его о камень.
И с жадностью начал глотать мозг.
Голова пошла кругом. Эет покачнулся — и, чтобы удержаться, схватился за дерево.
Череп вывалился из пальцев.
Юноша часто заморгал — и, нахмурившись, непонимающе огляделся вокруг.
В сознании рассеивался странный туман.
Эет перевёл взгляд на обглоданный детский череп у своих ног, посмотрел на свои руки — их покрывала кровь, — упал на колени и отчаянно замотал головой.
— Богиня! — сдавленно вырвалось у него.
Горло отозвалось ноющей болью. Юноша слишком долго не разговаривал...
Запрокинув голову, Эет смотрел на небо. Оно дрожало и расплывалось от непрошеных слёз.
Чёрт возьми, он убил и сожрал ребёнка! Там, на берегу, обломки корабля, разбитого штормом. Девчонка, похоже, единственная спаслась...
Чтобы стать его добычей.
Чтобы вернуть ему сознание.
Дьявол! Конечно, он не понимал, что творил, он позабыл разницу между человеком и зверем...Он сам стал диким животным... Отчего же так тошно?
Если бы когда-то давно... немыслимо давно... он выполнил приказ Госпожи и укусил её... или её подругу... Этого бы не случилось.
Эет сжал кулаки. Вот чем обернулась его боязнь причинять боль!
Он осторожно поднял с земли череп девочки.
— Я клянусь тебе... я клянусь, что больше никогда не побоюсь небольшого зла, чтобы не случилось зло огромное, — прошептал он. — Прости меня. Прости!
...Он руками вырыл могилу на обрыве и похоронил детский череп рядом с останками собачки. Пусть хранит покой своей хозяйки.
Потом юноша смыл с себя в море кровь и, собрав тела погибших моряков в одну кучу, сложил над ними камни.
А потом медленно пошёл в лес.
Он помнил запах каждой тропинки, каждого дерева. Он помнил все прошедшие годы.
По щекам текли слёзы. И пусть. Чёрт возьми, кого ему стесняться?
Боль от совершённого сплеталась с иной болью.
Атарида...
Священная Атарида...
Чёрт возьми, лучше бы ему остаться навсегда бессмысленным хищником, чем осознать: он один на этом острове, он — последний, кто уцелел из народа Атариды!..
И он не может покинуть это место. Он прикован к Храму приказом Госпожи.
Что ж... Так тому и быть.
По губам Эета вымученно скользнула тень улыбки. При мысли о Госпоже стало чуть легче.
Госпожа...
Госпожа рассчитывает на него.
Он даже не знает, как её зовут. Конечно, Хозяйку называли при нём по имени, но... это было так давно... А он был не в том состоянии, чтобы запоминать детали.
Юноша опустил голову. Госпожа была жива, он чувствовал. Не мог не чувствовать. Значит, он дождётся её. А пока будет выполнять приказ: хранить Храм.
И разве оправдать доверие Госпожи само по себе — не награда?
На душе стало немного теплее.
Эет поднялся в Верхний храм и остановился перед фреской.
Богиня... Тогда, много лет назад, в Общем храме, он увидел её совсем другой. У неё были пепельные волосы. И роза в руках. И совсем иное выражение лица. А здесь... Ничего удивительного, что в своём бессознательном состоянии он решил, будто тут портрет Госпожи! Это изображение богини и в самом деле похоже на неё, но глаза у Госпожи чёрные.
Странно, что на том портрете, из общего зала, у богини тоже были чёрные глаза. Как у Госпожи.
А здесь — зелёные...
Юноша осторожно провёл пальцами по фреске. Краски на стене сияли, как новые.
Эет преклонил колени. Волосы цвета светлого золота рассыпались по плечам и спине.
— Благослови, богиня, и прими моё служение. Кроме меня, сейчас больше некому позаботиться о Твоём Храме... И если не будет дерзостью для Твоих ушей молитва обычного зомби, то прошу: сохрани мою Госпожу. А я сделаю всё, чтобы сохранить Твой Алтарь!
Солнечный луч скользнул по лицу богини, и зелёные глаза заискрились шаловливо и лукаво.
Эет встал с колен и пошёл в коридор с кельями. Толкнув двери в первую же комнатку, он обнаружил шкаф. Дверцы покрывали тенёта и паутина, но вещи внутри нисколько не пострадали от времени. Они пахли свежестью и горной лавандой. Наверное, какая-нибудь бытовая магия...
Эет подобрал себе тунику поскромнее и удобную обувь. А потом вышел и медленно двинулся по переходам к лестнице в подземелье.
Богиня, как же красив оказался Храм!..
Юноша останавливался и подолгу любовался картинами на стенах. Конечно, краски поблекли от слоя пыли, но даже сквозь неё ещё можно было рассмотреть тайные сюжеты, хранимые от глаз посторонних.
Массивные двери, украшенные резьбой и инкрустациями, вели в неведомые переходы; из мраморных корон световых колодцев, завораживая, струились солнечные лучи...
Но вот и лестница!
Ступени, как дни жизни... приводящие к великой тьме.
У подножия Эета всегда охватывал необъяснимый страх — но на сей раз ужас накатил с такой силой, что молодой человек чуть не кинулся назад. Только знание, что там, за дверями, лишь коридоры и святилище, остановило юношу.
Он коснулся дверей — и они распахнулись перед ним.
Эет в полной темноте стоял перед входом— и вдруг понял, что понятия не имеет, куда идти.
Ни малейшего.
В лесу он вспоминал дорогу, узнавая места, запахи и шорохи, но здесь...
Здесь не было ни звуков, ни запахов, ни света. Он всегда ходил здесь, повинуясь лишь инстинкту.
Пробудившееся сознание намертво блокировало все инстинкты, что знали дорогу через лабиринт.
Пробудившееся сознание услужливо подсказывало, что там полно ловушек...
Эет медленно, шаг за шагом, пятился вверх по лестнице.
Он не мог дойти до тайного святилища! А если бы дошёл, то вряд ли бы отыскал обратный путь.
Чёрт возьми... ведь не обязательно стеречь этот Алтарь, сидя перед ним, верно?
Юноша развернулся и решительно пошёл наверх. Какого чёрта! Он не сторожевой пёс. У него пробудилось сознание, он может и должен жить, как человек, а не как животное! А Алтарь... Он разыщет путь к Алтарю, чтобы ухаживать за святыней богини, как это делали жрецы, но сначала... сначала он должен найти план переходов. Или магическое заклинание, что указало бы дорогу к святилищу.
У него впереди целая вечность.
За спиной мягко сомкнулись двери лабиринта. Их замок зазвенел, как лёгкий поддразнивающий смех...
Глава Х
Белый тигр
Эет
Эет решительно поднялся наверх и направился к коридору с кельями.
Он обследовал комнаты одну за другой. Все они были обставлены одинаково, во всех одинаково царило запустение. Вид из окон тоже не отличался разнообразием: с одной стороны отовсюду лучилось полуденными бликами море, с другой — простирался бескрайний лес, скрывший под собой руины столицы. Эету, при таком скудном выборе, по большому счёту было всё равно, в какой келье поселиться.
Он облюбовал себе угловую комнату, ближайшую к Верхнему храму — ту, где нашёл себе одежду по размеру.
Юноша вымел горы пыли и путины, смахнул с окон целый слой грязи, вышвырнул с постели истлевшее бельё и застелил новое, из шкафа, которое сохранила магия святых отцов.
Таким образом, приведя комнатушку в более или менее уютный вид, Эет принялся за ревизию полученных в наследство от прежнего жильца вещей в шкафу.
Обнаружившееся там изобилие даже смутило юношу. Он не привык к тонким тканям и драгоценной выделке. И, хотя фасон большинства вещей отличался сдержанностью, а подчас и скромностью — жрецам не подобало суетно стремиться к роскоши, — деревенскому мальчишке гардероб показался великолепным. Совсем не хотелось портить такие чудесные вещи, бродя в них по пыльным коридорам или охотясь в лесу.
"Что ж, я поищу что-нибудь попроще внизу, в комнатах для прислуги!" — рассудил Эет. Впрочем, поиски не были срочными: новая белая туника — пусть и с вышитой золотой каймой по подолу — его вполне устраивала, и потому юноша продолжил обустраивать свою новую комнату.
Из соседней кельи он принёс к себе снабжённый кремниевым бойком изящный светильник, в котором сохранилось масло, и, вспомнив, как дома помогал матери со свежими занавесками, беленькими и отутюженными, развешивая их на окнах, повесил и себе на окно тонкую ткань.
Теперь комнатка стала совсем уютной, и Эет, скинув сандалии, рухнул на свежую постель, вытянувшись в полный рост. Богиня, как давно он не спал в настоящей постели!
Как давно он вообще не спал по-настоящему... Сон и обычная еда — это роскошь, которую могла позволить себе только высшая нежить. Нежить, обладающая сознанием и свободной волей.
Эет усмехнулся уголком рта. Похоже, теперь он может уверенно причислить себя к высшей нежити. Хотя, конечно, не к полноправной. Разумеется, не к полноправной! Он — собственность Госпожи.
Но где она, его Госпожа?..
Юноша помрачнел. Что с ней? Если бы знать... Она жива — вот и всё, что дано было чувствовать её слуге. Он даже не имел понятия, хорошо ли ей или плохо, в богатстве она живёт или в бедности, угрожает ей опасность или нет...
Может быть, так и лучше? Спокойнее. Чем мог бы он помочь, если б что-то грозило ей? Только сходил бы с ума от собственного бессилия.
Эет закрыл глаза. Перед внутренним взором ярко встало то злополучное утро, ступени университета... Он смотрел на взъерошенную, надутую девочку в старой мешковатой куртке. Он ведь узнал её... Именно она показала ему дорогу к залу приёмной комиссии. А вот девушка его, похоже, не узнала.
Какая же она была забавная, со своим высокомерием.
Эет усмехнулся краешками губ. Бедная. Что она испытала, должно быть, когда нашла в его куртке свидетельство об иммунитете...
Он вздохнул. Госпожа с полным правом могла его возненавидеть. Но ведь кормила и содержала. И даже пыталась спасти.
Эет не мог вспомнить, что случилось там, на борту маленькой яхты, почему вдруг Госпожа, вскочив, велела ему идти в Храм. Она стала такой бледной в ту минуту... И едва не упала.
Богиня, он готов в лепёшку расшибиться, лишь бы ей было хорошо!
Странно... Если рассуждать логически, ему бы её ненавидеть. Что она сотворила!
Эет прекрасно понимал.
Она убила его. Сделала своим слугой. Навсегда привязала к этим руинам...
Так отчего же мысли о ней полны такой светлой нежности?
И, богиня, какое счастье он испытывал, когда она прикасалась к его волосам...
Вспомнился давний разговор с Виром.
Ты ведь даже не знаешь, что такое любовь...
Теперь знает.
А что такое полное одиночество, ему ещё предстоит прочувствовать. Это он тоже прекрасно осознаёт.
Только бы не сойти с ума. Только бы не превратиться в дикого зверя второй раз, уже от тоски по людям. От тихого отчаяния, когда не с кем перекинуться даже словом!..
Эет прикусил губу. В самом деле, он же свихнётся здесь, рано или поздно, занимаясь только охотой! Сумасшедший зомби, только этого ещё не хватало...
Юноша усмехнулся. Да уж. Юмор становится мрачным.
Что ж, значит, придётся найти себе занятие помимо охоты. И он даже знает, какое.
Ведь он же учиться в столицу шёл, не так ли? Он хотел стать магом. Что мешает? Теперь у него полный доступ ко всем архивам и тайным библиотекам Храма — о таком даже ректор университета мечтать не мог! Тем более, чтобы найти план лабиринтов вокруг подземного святилища, всё равно придётся рыться в библиотеках... так хоть с пользой для себя!
— Госпожа моя, ты сможешь мной гордиться! — вслух произнёс Эет, с улыбкой глядя в потолок. На душе стало легко и спокойно.
Он выполнит приказ Госпожи лучше, чем она могла помыслить. Он станет магом! Он использует все свои знания, чтобы охранить Алтарь.
Но ведь не только для этого, да?
Эет рассмеялся — звонко и искренне. Как тогда, в дупле старого дерева, рассказывая случайному соседу о своей мечте...
А потом юноша позволил себе соскользнуть в сон — и впервые за эти долгие годы спал по-настоящему: мирно и глубоко.
Он проснулся посреди глухой ночи. Проснулся просто потому, что отвык спать долго. Сев на кровати, Эет зажёг светильник— и отражение тёплого живого огня, чуть размытое из-за прозрачной занавески, заплясало в стекле окна.
Там царила непроглядная темень.
Плавным движением молодой человек поднялся и, надев сандалии, вышел в коридор. Сон окончательно оставил Эета, есть не хотелось...
Юноша откуда-то знал, чувствовал, что после человечины голод не проснётся ещё очень долго...
...Стиснув зубы и приказав себе не думать о том, чего не исправить, Эет пошёл разыскивать библиотеку Храма. Он догадывался, что она занимает не один зал... но, по большому счёту, наверное, неважно, откуда начинать обучение?
Юноша шёл привычной дорогой, держа светильник перед собой. Кажется, где-то тут должны быть первые двери... Сегодня днём они привлекли его внимание изысканной отделкой и размерами.
Вот и они!
"Лишь бы не заперто!" — пронеслась в голове мысль...
Эет слабо, вопросительно, толкнул величественные створки — и услышал, как с лязгом вышел из паза язычок замка.
Дверь распахнулась, открыв за собой пахнущую пылью темноту.
Юноша нахмурился, не торопясь входить внутрь. Что же это такое? Какой смысл в запорах, если они отмыкаются при первом прикосновении к дверям?.. Ну ладно, кельи жрецов... Но ведь это же тайная библиотека, и знания в ней должны охраняться почти столь же бдительно, как и путь к Святилищу!
...Ха-ха. Путь к Святилищу. Сколько раз проходил некий глупый зомби через двери лабиринта?
Или там, за дверями, тоже какая-то ловушка? Как в лабиринте?
Эет свернул в боковой коридор и толкнул первую попавшуюся дверь. И ещё одну. И ещё.
Лязг отмыкавшихся замков и падающих засовов нарушил тишину ночи.
Всё распахнулось при первом прикосновении Эета.
Сердце забилось, как сумасшедшее. Облизнув пересохшие губы, Эет прислонился к стене. Что же это такое? Что это значит?..
Немного уняв стремительное сердцебиение, юноша попытался совладать с собой. В конце концов, какой смысл размышлять о том, чего не можешь понять? Быть может, ответ найдётся там, в библиотеке?
Повыше подняв свой светильник, Эет решительно вошёл в ближайшие распахнутые двери.
Луч скользнул по высоким стеллажам, на которых, от пола до потолка, выстроились книги. Дыхание перехватило от восторга. Это можно было читать столетиями...тысячами лет!
И однажды прочитать всё.
— Богиня, я сделаю это! — с сияющими глазами прошептал юноша. — Я прочитаю все архивы Храма!.. — И, помолчав, добавил с невесёлым смешком: — Я предпочту свихнуться от чтения, чем от тоски!
Луч света скользнул по надписи, висевшей над проходом меж стеллажами.
"Демонология"...
