Он пожал плечами, и Паркейр поморщился.
— Понимаю, — сенешаль слегка вздохнул, — и сделаю все, что в моих силах. Но — я надеюсь, ты не поймешь это неправильно, Хенрей — я предлагаю тебе сделать это как можно скорее, потому что не вижу, чтобы в ближайшее время ситуация стала намного лучше.
.V.
Дворец Теллесберг, город Теллесберг, королевство Старый Чарис, империя Чарис
— Стифини! — восторженно закричала ее высочество Эйлана Жанейт Нейму Армак, наследная принцесса Чариса.
— И вам доброе утро, ваше высочество, — мягко заметила Ниниэн Этроуз, когда кронпринцесса пронеслась мимо нее, чтобы на ходу ухватиться за темноволосую сероглазую молодую женщину, которая сопровождала ее.
— О, привет, тетя Ниниэн! — сказала Эйлана через плечо, не прерывая своего счастливого танца со Стифини.
— Вижу, ваши приоритеты хорошо продуманы, — сухо сказала Ниниэн.
— Она унаследовала это от своего отца, — предположила императрица Шарлиэн.
— Без какого-либо участия с материнской стороны ее семьи? — Ниниэн кивнула. — Понимаю. Спасибо, что объяснили мне это.
Шарлиэн рассмеялась и раскрыла объятия, чтобы обнять пожилую женщину.
— Рады тебя видеть. Мы скучали по тебе.
— Некоторые, по-видимому, больше, чем другие, — сказала Ниниэн, поворачиваясь, чтобы улыбнуться Эйлане и Стифини.
— Кроме ее ближайших родственников — и детей Брейгарта, конечно, — у нее на самом деле нет близких друзей, — немного задумчиво сказала Шарлиэн. — Во всяком случае, не так, как у нас с Мейрой. Конечно, "тетя Стифини" — это тоже семья, но ты понимаешь, что я имею в виду.
— Да, знаю, — сказала Ниниэн более мягко, хотя она знала, что Стифини втайне забавлялась тем, что была "тетей Стифини" для кого-то на целых семь лет моложе ее. Тем не менее, это начало немного исчезать. В эти дни она была гораздо ближе к кузине Стифини, и временами она, должно быть, все еще задавалась вопросом, не последовала ли она за белой ящеролисой в зазеркалье. Или "белым кроликом", если уж на то пошло, поскольку, в отличие от всех ее сверстников в Сэйфхолде, Стифини читала оригинальную версию "Алисы в стране чудес".
Ниниэн почувствовала, как ее улыбка исчезла при этой мысли, когда она смотрела, как ее дочь обнимает наследную принцессу Чариса, и думала о том, чего стоило Стифини стать той, кем она была. Она вспомнила беспризорницу, чье железное мужество — и любовь — бросили вызов верной смерти, перейдя "черту смерти" в церковном концентрационном лагере, чтобы найти еду для своего больного отца. Который выжил и избежал еще более ужасного Наказания только благодаря прямому вмешательству Мерлина Этроуза. Она вспомнила маленькую девочку, которая проснулась в пещере Нимуэ, и задалась вопросом, была ли Ниниэн Рихтейр ангелом. Она вспомнила ту маленькую девочку, ее брата и их отца, узнавших правду о том, как они были спасены от "Матери-Церкви". И она вспомнила тот день, когда держала на руках ту же самую рыдающую девочку. День, когда даже неукротимая сила Стифини едва не сломилась навсегда.
В тот день Грейгор Малард, который стал добровольцем-помощником в пожарной команде Теллесберга, не вернулся из горящего жилого дома, пытаясь спасти еще одну жизнь.
Ниниэн удочерила эту маленькую девочку и ее брата Сибастиэна еще до того, как вышла замуж за Мерлина Этроуза на той очень тихой церемонии в личной часовне Мейкела Стейнейра. Она усыновила их, потому что они нуждались в ней, и потому что она нуждалась в них. Они были ее шансом заполнить неизбежную бездетную пустоту, оставленную ее призванием в качестве настоятельницы сестер святого Коди и лидера Хелм Кливера. И они были ее шансом помочь восстановить жизни двух молодых людей, которые заплатили слишком высокую цену.
Она знала, что это был шанс, который, возможно, был даже более важен для Мерлина, чем для нее.
И это не повредило тому, что вы были — что вы оба были — членами внутреннего круга, не так ли? — спросила она себя, чувствуя, как ее улыбка возвращается и искривляется от веселья. Они оба "слишком много знали", чтобы бегать с родителями, которые не были членами круга! И, Боже, разве ты не благодарна Ему за то, что он дал тебе их обоих? И Мерлина! Мейкел прав. Иногда Он действительно вознаграждает нас сильнее, чем кто-либо мог бы заслужить, не так ли?
— Могу я пойти показать Стифини нового жеребенка, мама? — спросила теперь Эйлана, и Шарлиэн покачала головой.
— После того, как ты обнимешь тетю Ниниэн, полагаю, это можно будет устроить, — сказала она, и Эйлана рассмеялась.
— Извините, тетя Ниниэн! — сказала она, в знак извинения обнимая крепче, чем обычно. — Я просто не видела Стифини целую вечность!
Вечность, — размышляла Ниниэн, — имела несколько иное значение для того, кому в следующем месяце исполнится десять лет — земной эквивалент девяти.
Эйлана вернулась в Теллесберг со своими родителями, в то время как Ниниэн, Стифини и Сибастиэн ждали возвращения Мерлина из Буассо, прежде чем последовать за ним. Во многих отношениях никто из них не хотел втягивать Мерлина в такую деликатную ситуацию, как в новых "Соединенных провинциях", но Кэйлебу и Шарлиэн нужен был кто-то, чьи полномочия говорить от их имени не подвергались сомнению. Это сделало Мерлина неизбежным представителем, который представил "план Армака" барону Стар-Райзинг и епископу Йопэнгу. Он держался очень незаметно во время своего пребывания в Потоне, и до сих пор казалось, что они не давали никому в Ю-кво понять, что он там был. Не то чтобы это выглядело так, как будто в конце концов это имело большое значение для Чжью-Чжво и его совета.
— Вполне понимаю, что два месяца — это невыносимый срок разлуки, — сказала она теперь очень серьезно, склонив голову набок, глядя на крестницу Мерлина. Эйлана снова посмотрела на нее, так же серьезно... только для того, чтобы рассмеяться, когда Ниниэн медленно выгнула бровь в выражении, которому она научилась у Мерлина.
— Ну, мне так показалось, — сказала принцесса.
— И я действительно понимаю, — заверила ее Ниниэн. — С другой стороны, ни Стифини, ни я тоже не видели твою сестру уже два месяца.
— Пока на нее особо нечего смотреть, — сказала Эйлана. Ее мать прищелкнула языком, и Эйлана улыбнулась. — По крайней мере, она больше не плачет все время. Так оно лучше.
— Вы действительно хотите пойти туда, юная леди? — спросила Шарлиэн. — Я всегда могу начать вспоминать с тетей Ниниэн о ком-то другом и путешествиях. А теперь дай мне посмотреть. О ком я могла думать?
— Уверена, что не знаю, — огромное достоинство Эйланы было, к сожалению, подорвано огоньком в ее глазах, но затем она схватила Ниниэн за руку и начала тянуть в направлении детской.
— Давай! Мама держит ее в моей старой колыбели — той, которую сделали для меня на "Доун стар". Мальчики не смогли ею воспользоваться!
Она подняла нос, громко шмыгнув им, и ее мать покачала головой.
— Только потому, что они были близнецами и не могли поместиться туда, и ты это знаешь, — сказала она.
— Это не то, что сказал папа, — самодовольно сказала Эйлана. — Он сказал, что ты приберегаешь это для своей следующей дочери.
— О, он это сделал, не так ли? — Шарлиэн искоса взглянула на Ниниэн, затем снова на свою старшую дочь. — Ну, думаю, нам с ним нужно немного поговорить, не так ли?
— Действительно? — Эйлана оглянулась через плечо с белозубой ухмылкой. — Может, принести картофельные ломтики дяде Мерлину?
— Она — шельма, не так ли? — Мерлин заметил глубоким, веселым голосом, стоя на балконе дворца и наблюдая, как Эйлана наполовину ведет, наполовину тащит Стифини к королевским конюшням.
— Унаследовала это от своей матери, — ответил Кэйлеб с затаенной улыбкой. Затем он повернулся к сейджину и ухмыльнулся гораздо шире. — Я ожидаю услышать об этом от Шарли в ближайшее время, но она сама напросилась.
— Не пытайтесь втянуть меня в это, — мягко сказал Мерлин. — Я тут всего лишь крестный отец и неофициальный дядя.
— Чушь. Ты, по любым меркам, старший член внутреннего круга и, если уж на то пошло, всей человеческой расы. Так что, очевидно, ты должен быть на моей стороне.
— Вам не стоит туда двигаться, — сказал ему Мерлин. — Помните, до того, как я стал Мерлином, я был Нимуэ. Скрытая гендерная привязанность и все такое.
Он улыбнулся, говоря это, и его явно искреннее веселье согрело сердце Кэйлеба. За этими сапфировыми глазами было слишком много темных мест — на самом деле, все еще было, — но благодаря Ниниэн, Стифини и Сибастиэну, а также Эйлане и другим его крестникам Мерлин Этроуз наконец научился прощать себя. И становиться тем, кем он стал, как бы он туда ни попал.
— Уверен, что ваша неотъемлемая непредубежденность и честность в конечном итоге приведут вас на сторону истины и справедливости — то есть на мою сторону — несмотря на любые сохраняющиеся предубеждения, которые вы можете лелеять, — сказал император, и Мерлин рассмеялся.
— Думаю, что чувствую приближение приступа нейтралитета.
— В таком случае я проглочу свою досаду и печаль разочарования и предложу нам начать, — сказал он. — Раньше не становится.
— Да, это не так, — заметил женский голос в наушнике Кэйлеба. — На самом деле, у некоторых из нас ужин через пару часов, — добавила Нимуэ Чуэрио.
— Что вы получаете за то, что живете в неудобных часовых поясах, — парировал Кэйлеб, когда они с Мерлином покинули балкон и вошли в большую библиотеку. У каждого из них с Шарлиэн были отдельные рабочие кабинеты, которые соединялись с этой библиотекой, и он провел Мерлина в свой и указал на одно из удобных кресел.
Мерлин, кивнув, устроился поудобнее, а Кэйлеб занял свое место за столом.
— Хорошо, Нимуэ, — сказал он гораздо более серьезным голосом. — Вы сказали, что хотите сообщить нам что-то важное, прежде чем мы соберем всех на трассе.
— Да, это так, — сказала молодая женщина, которая также когда-то была Нимуэ Элбан, из своей комнаты в далеком Мэнчире. Ее голос был... странным, — подумал Кэйлеб и посмотрел через весь кабинет на своего гостя. Мерлин, очевидно, тоже это слышал, но только пожал плечами.
— Мы здесь, — сказал Кэйлеб, и остальные поняли, что он имел в виду. Единственными людьми, которые в настоящее время находились на коммах, были Нимуэ, Мерлин, Кэйлеб, Шарлиэн, Ниниэн и Мейкел Стейнейр. В самом прямом смысле это был внутренний круг внутреннего круга.
Он подождал, но она несколько секунд ничего не говорила. Такое молчание было очень не похоже на нее, и Кэйлеб задался вопросом, что происходит. Затем Ниниэн, сидевшая в детской с Ниниэн Жоржет Армак на коленях, мягко откашлялась.
— Есть ли причина, по которой Корин не участвует в этом разговоре, Нимуэ?
Снова повисло молчание, а затем...
— Да. — Странность в голосе Нимуэ была более заметна. Это звучало почти как ... слезы, — подумал Кэйлеб и увидел, как Мерлин внезапно выпрямился в своем кресле.
— Почему он этого не делает? — спросила Ниниэн с той же мягкостью.
Гарвей стал членом внутреннего круга вскоре после казни Жэспара Клинтана. С тех пор он внес весьма ценный вклад, но это не объясняло странную нотку в голосе Нимуэ.
Или, — внезапно подумал Кэйлеб, — почему Сова не представил ее визуального изображения. Это могло быть только по ее просьбе.
— Потому что... потому что он попросил меня выйти за него замуж, — наконец сказала Нимуэ.
— Что? — Кэйлеб резко выпрямился. — Это замечательно! — Затем он посмотрел на Мерлина и увидел внезапную задумчивость на его лице. — Не так ли? — он закончил немного неуклюже.
— Говоря как человек, который имел прискорбную ошибку влюбиться в другого ПИКА— еще одну твою версию, когда я задумываюсь об этом, — могу я спросить, почему это заставляет тебя сидеть в одиночестве в своей комнате и плакать вместо того, чтобы танцевать на крепостных стенах? — спросила Ниниэн. — Конечно, ты должна знать, что ничто в мире не может сделать Корина счастливее!
— Конечно, я знаю это... по крайней мере, сейчас, — наполовину огрызнулась Нимуэ. — Но как насчет десяти лет спустя? Пятнадцати?
— Если ты думаешь о его смертности, неужели ты думаешь, что это то, что не приходило мне в голову? — Ниниэн сделала ответный выпад. — Не забывай, я на двадцать лет старше его!
— И даже если это так, — мягко сказал Стейнейр, — Сова почти готов начать установку новых имплантов.
Кэйлеб кивнул. Помимо Мерлина и Нимуэ — и Нармана Бейца, который был особым случаем во всех мыслимых отношениях, — все члены внутреннего круга полагались на контактные линзы и внутренние наушники для доступа к снаркам, сети тщательно скрываемых орбитальных платформ, которые соединяли их друг с другом и с пещерой Нимуэ. ПИКА имели встроенные средства связи, хотя высокоскоростной интерфейс Мерлина был нефункциональным из-за взломанного программного обеспечения, которое позволяло оригинальному ПИКА Нимуэ Элбан оставаться в действии на неопределенный срок. Нимуэ Чуэрио была построена с использованием другого программного обеспечения, разработанного Совой, и ее высокоскоростной интерфейс работал просто отлично.
Ни один из органических членов круга не мог сравниться с этой способностью, потому что ни у кого из них не было широкополосных имплантов, которые были стандартными для граждан Земной Федерации. Они могли бы быть у них, но любой целитель из Сэйфхолда, увидевший их, мгновенно распознал бы их как неестественные и необъяснимые. Несомненно, они были бы признаны делом рук не только смертных, и это было то, чем никто из них не мог рисковать, когда вопрос о том, действительно ли они поклонялись Шан-вей, а не Богу, все еще не был решен в умах многих сэйфхолдцев.
Но Нарману Бейцу пришло в голову, что, возможно, есть способ обойти это. Он обсуждал это с Совой, искусственным интеллектом, с которым он делил свою виртуальную реальность. И, как обычно случалось, когда в дело вмешивался Нарман, реальность всех остальных внезапно изменилась.
Импланты Федерации было бы невозможно замаскировать, но только потому, что Федерация никогда не видела никаких причин, по которым она должна была бы "замаскировать" их, так же как в предыдущие века человечество не видело никаких причин для маскировки очков или пломб в зубах. Возможно, скрыть импланты косметически, но они были у всех, все знали, что это такое, и никто не беспокоился об этом.
Возможно ли, спросил Нарман, разработать набор имплантов, которые можно было бы скрыть даже от осмотра квалифицированного целителя или вскрытия?
Ответ Совы был отрицательным. С другой стороны, возможно, удастся разработать импланты, которые целителю было бы трудно обнаружить... и которые не были бы доступны для вскрытия. Это заняло у него больше времени, чем он первоначально предполагал, но ему удалось сконструировать имплант на органической основе. Тот, компоненты которого были бы полностью внутренними, вплетенными в нервную систему получателя и скрытыми кожей и мышцами, и полностью растворились бы в течение двадцати минут после биологической смерти получателя. Было отдаленно возможно, что бдительный целитель мог обнаружить их у кого-то, кто получил травму, достаточно серьезную, чтобы фактически обнажить его или ее центральную нервную систему, и хирурги Сэйфхолда иногда делали операции на головном мозге. Таким образом, риск обнаружения в экстремальных условиях сохранялся бы. Но если не считать небольшого количества "ганглиев", они были бы почти микроскопическими. Маловероятно, что у врача, имеющего дело с такой серьезной травмой, будет свободное время, чтобы заметить их, и никому получившему самовосстанавливающуюся нанотехнологию Федерации никогда не понадобится операция на головном мозге.
