Если он оборотень. Общий файл. Главы 1-17

А сейчас в голове загудело, словно накрыло звенящим царь-колоколом, а Курский хоть и взвизгнул от боли, но нашел в себе силы и довольно быстро поднялся. А как иначе, если оборотень приближался, заслоняя собой все пространство вокруг, а с ним и возможность сбежать. А сбежать очень даже хотелось, ведь Артём никогда не считал себя дураком, а теперь и тем более. И всё же природное упрямство заставило снова броситься на врага, широко раскрыв руки в попытке повалить, сбить с ног Петрова. Раздался общий рык и уже непонятно кто его начал, а кто подхватил.... То ли стремясь сделать больно волку, то ли инстинктивно пытаясь его отодрать от себя, Артём ухватился когтистой лапой за спину соперника. Почти мгновенно почувствовался запах чужой крови, насыщенной таким же адреналином, который так же гулял и по его собственному организму и зверь внутри возликовал. Он не слаб среди себе подобных не-людей! ! И тут же, словно в насмешку рука противника со звериными когтями рванула кусок ткани на плече вместе с плотью. Неужели даже сейчас противник играл?

Оборотни метались, кружили, не желая уступать друг другу в странном жестком танце и всё же не поднимая особого шума. Природой данная грация и врождённая осторожность проявлялись сами по себе и в этом случае, не давая возможность людям вызвать полицию, тем и хорошо, ведь это лишние свидетели. Люди слишком боятся того, чего не знают, а потому на протяжении веков безжалостно истребляют оборотней, не важно, мелкого или большого размера особь. Два мира существуют, но лишь один не должен знать о другом.

В какой момент оступилась нога, Артём так и не понял, но предусмотрительный зверь тут же решил больше не искушать свою странную судьбу и побежал вниз, мысленно прикидывая все пути отступления. Сжавшаяся под черным окном Анжелика осталась позади, но теперь было вовсе не до неё, в другой раз... Волк, рванувший за псом вниз по лестнице, нагнал, и Артём почувствовал, как от головы до правой руки пронеслась тупая и все более нарастающая боль. Запах собственной крови не был приятен, возможно, именно это придало силы псу, и он неожиданно для противника развернулся, отшвырнув Петрова....Волк мог упасть, но чужая дверь задержала оборотня. И этих мгновений было достаточно, чтобы Курский вновь рванул вниз....

Артём знал, что каморка, которая располагалась под лестницей, служила слесарям чем-то в виде временной комнатки для того чтобы поесть, отдохнуть, спрятаться от назойливых жильцов, но для себя он нашел в ней несомненную ценность. Именно отсюда можно было попасть в подвал, из которого вело несколько дорог на свободу. А выйти, точнее, выпрыгнуть на улицу в том виде, в котором он находился сейчас, как-то был не готов. Ещё не ночь, да и люди вокруг будут нежелательными свидетелями. Поэтому с легкостью выдрав навесной замок Курский забежал внутрь каморки, прикрыв за собой дверь на большой засов. Глухой стук и приглушенный рык, издаваемый Петровым с другой стороны двери, уже мало интересовал пса, умело скрывшегося в подвале. Быстро пропетляв между труб в сторону спасительного выхода, где оставил свою машину, Курский вздохнул, заставляя зверя убрать свои проявления на теле. Затем прислушался, стараясь уловить чужие звуки и убедившись в отсутствии посторонних за дверью, быстрым шагом покинул временное убежище.

Машина по-прежнему стояла на своём месте, и Артём тут же нырнул за её спасительные затемнённые стекла. Огляделся в поисках возможного врага, но ничего не заметил, тем лучше. Ветровка, что валялась на соседнем сиденье пригодилась как нельзя кстати и мужчина тут же напялил её на себя. Ни к чему привлекать лишнее внимание. Уже отъехав от дома Васильевой, Курский по привычке глянул в зеркало заднего вида и глупо усмехнулся загорающемуся свету. Быстро же сработали электрики, но разве теперь до этого есть дело?

* * *

Он, Всеволод Петров, вполне самостоятельный и взрослый, вполне себе нормальный мужчина впервые за много лет не знал, как поступить. И причина была в ней, в Ангеле. Знакомая со школьной скамьи она иногда привлекала его внимание, и нельзя сказать, что он не реагировал на её присутствие. Реагировал, ещё как. Только вокруг всегда было много хорошеньких девушек, которые не прочь были предложить не только дружеское хождение по улицам за ручку и поцелуи в подъезде, но и кое-что посущественнее.

Целовался он и с Ангелой тогда, на школьном выпускном, ничего особенного. Ученики в шутку затеяли игру в бутылочку, и как нарочно, третий поцелуй достался им, двоим. По чьей-то глупой пьяной шутке (как родители не пытались уследить, но отпрыски пили не только чай) было провозглашено, что третий тост за любовь, а тот, у кого попадёт поцеловаться в третий заход, то обязательно в будущем поженятся. Не совпало.

Честно говоря, на Анжель, как на довольно красивую девушку он обратил внимание только на её свадьбе. Лика пригласила Катрину и его, как своих лучших друзей.

Друзей...

Да он только увидел её, светловолосую в свадебном белом платье, с двухметровой расшитой фатой, струящейся по открытым молочным плечам, которую придерживала какая-то маленькая девочка, похожая на ангела и обомлел! Помнится, тогда какой-то поганец червяк всё скреб на душе Петрова со словами " поделом тебе, из-под носа увели, проморгал, мохнатый слепец ". Накрыло конкретно.

Он с трудом присутствовал, поздравлял молодых, выдавливая из себя улыбки. В чем-то участвовал, пел песни, смеялся, а под конец, когда увидел, что Лика с мужем уехали из ресторана на квартиру, чтоб провести там свою первую брачную ночь, сбежал. Представил, как счастливец будет разбирать её одежду, расстегивать по одной пуговки, молнию, наслаждаясь и растягивая удовольствие...

Не выдержал.

Очутился в ближайшем лесу за городом, пока оборачивался, порвал всю одежду, да и хрен с ней, дальнейшее помнил несколько смутно, но сознание все же было на плаву. И четверо суток носился по лесам, иногда завывая, рыча, пока не выдохся, пытаясь унять вывернувшую душу боль, волчью и человеческую одновременно. После этого вернулся к себе, в дом родителей. Те сразу поняли, что дело в женщине, но ведь это не редкость среди молодняка. В тот день отец, ничего не сказал, решив, пройдет, перебесится сын, найдет себе подходящую пару из их селения. Такую же необычную, как и он сам. И это только временное явление, гормоны они присутствуют у всех молодых мужчин, самцов. Неважно как назвать, главное, что придет время и Всеволод создаст нормальную семью. Любая волчья семья будет рада породниться с Петровыми. Второй сын вожака, пусть и не самый старший, но вполне завидный жених с прекрасной наследственностью и необычной для простых подобных существ силой. Оборотень по рождению, потомок исключительно вожаков. Способный оборачиваться в любое время дня и ночи. Ему не обязательно полнолуние или особый ритуал, он может перекидываться тогда, когда посчитает нужным, хоть пока абсолютно бездарно использует свой талант. Только родители, чей брак держится исключительно на любви друг к другу спустя какое-то время стали замечать, что их надежды рушатся и сын, не только ли не женится, но и не собирается.

По личному определению Севки щенки, то есть он сам и родная сестра оказались бракованные. Екатерина, уже достигшая двадцати восьмилетнего возраста ни разу не обернулась самостоятельно, всегда в её смене ипостаси участвовал исключительно страх. Знающие оборотни уверяли, что такое бывает в любой семье, только очень редко. Нужен тот, кто раскроет её душу и примет такой, какая есть и именно тогда самка сможет принять своё природное обличье без помощи остальных. Вот только Севка в последнее время очень сомневался, что Катрина хочет видеть своего избранника среди жителей селения или подобных мест. Похоже, что ей нужен человек, как и самому Всеволоду, именно так пошутила над ними природа. Бывают уроды среди людей, но ведь встречаются такие и среди животных. Именно к ним всё чаще в последнее время относил себя и оборотень, которого угораздило влюбиться в простого человека.

Волк признал Ангелу своей парой, необычной, но только ничего уже было не поделать, поздно. Васильева смотрела на своего мужа как на икону, и только последний глупец не видел её чувств и счастливых глаз. Куда смотрели конкретно его глаза, когда беззастенчиво тискал одноклассниц, однокурсниц и вообще смазливых девиц? Ведь должен был давно понять, почувствовать по запаху, что именно она предназначена для ненормального волка. А может быть, она раскрылась как цветок? Не сразу, но распустившись, поразила его, вот только в данном случае это уже не имело значения. Она замужем. Всеволод, как и любой оборотень, всегда ощущал не только ежемесячные процессы в девичьих организмах, говорящих о том, что девушка созрела, но и обычные человеческие реакции. Страх, ревность, ненависть. О них не нужно было говорить Петрову, волчий нос в этом хорошо разбирался, и всё становилось понятно, даже если на лице собеседника была нацеплена маска безразличия. А уж желание женщины мужчину или наоборот и вовсе не было секретом, этот запах трудно спутать, даже облившись туалетной водой с ног до головы. И вот теперь как болван со всем этим набором остался один.

Каждый раз, когда сестра шла к любимой подруге в гости, Севка нацеплял дежурную улыбку и лениво передавал той привет. А потом, по возвращении Катрины жадно вдыхал, стараясь уловить знакомый запах, от которого потом просто хотелось на стенку броситься и выть. Когда разъехались с сестрой по разным квартирам стало проще, но от того ещё тоскливее. Приходись придумывать предлог, чтобы забирать Катьку от Ангелы и вести домой. От сестры тонко пахло знакомым ароматом, и это было практически счастье, мучительное, но просто необходимое. Необходимое настолько, что он даже был почти готов жениться на ком угодно, лишь бы избавиться от этой болезни.

А ещё отец, решивший, что пора бы сыну остепениться, к тому же в селении есть несколько стоящих кандидаток, на которых можно жениться и с чьим родом стоило бы породниться. А Севка был и не против, особенно если девушек ассортимент, вот заботливый суровый родитель не знал самого важного. Волк признал Ангелу парой,... а значит о любви к другой, пусть она будет хоть трижды оборотнем, речи быть не может. Никогда. Он почти послушался совета отца повнимательнее присмотреться к разумным молодым волчицам и так и быть, готов красиво поухаживать. Севка это умел, даже замужние самки в возрасте признавали его завидным женихом, одобрительно поглядывая наметанным глазом в след.

Но очень даже вовремя случилось неожиданное, и планам родителей не суждено было сбыться. Анжель развелась, пережив довольно неприятную семейную драму, и волк ожил, поднял голову, забыв про остальных. Позднее Петров неоднократно радовался неудавшемуся браку. Ему очень не хотелось сделать несчастной любую девушку, хоть заранее знал, что, не смотря ни на что, будет уважать её, но любить только Васильеву. У него даже не было вариантов, природа сама позаботилась об этом как у полноправных волков, так и у оборотней. А с физиологической потребностью, как мужчины, так и волка он очень даже научился договариваться, пользуясь своим обаянием.

Однако волк, смелый в стае, в разборках и вообще во всём, что касается применения дикой силы так и не смог переломить себя и стать ближе для Лики. Она могла его испугаться, возненавидеть, а это аргумент. В чём-то он косвенно видел вину Катрины, которая однажды летом, когда они все втроем поехали на рыбалку, а заодно решили поплавать, заметила его реакцию на раздевавшуюся и оставшуюся в купальнике Анжель. Ничего необычного в теле девушки, всё как у многих, кроме самой принадлежности. Это именно её ноги, руки, грудь и все прочие прелести, на которые он уставился как изголодавшийся по женскому телу молодой щенок или сопливый подросток. Запах вышедшего из-под контроля возбуждения естественно усекла сестра и, нахмурившись, пригрозила из-за спины Лики кулаком. Позднее умница Катрина неоднократно поглядывала на брата, и даже состоялся разговор на тему любимой подруги.

— Ты решил и по ней своим катком прокатиться, не так ли?— Сдвинула брови Катя, провожая взглядом Анжелику, беззаботно приближающуюся к своему подъезду. Сестрица, вероятно, еле дождалась, когда закончится рыбалка, чтобы намылить шею ненаглядному братцу. Хлебом не корми, дай подействовать на нервы.— Даже и не думай приближаться к ней, не посмотрю, что родной, урою по самый хвост, а лучше уши. Запомни!

— Кать, прекрати. Ничего такого даже и не собирался, — Всеволод попытался словесно отбиться от Катрины, пускающей злющие молнии из глаз. И если б она не была любимой и единственной сестрой, то обозвал бы её завистливой мегерой.

— Ты считаешь, что раз я не как все, не могу по желанию оборачиваться, значит, ничего не понимаю в нашей природе, да? И не почувствовала твоего настроения, когда ты пялился на Лику? Да от тебя сразу похотливым самцом запахло, — продолжала выносить мозг сестрица.— Кобель-переросток. Той невысокой блондиночки, что постоянно таскается за тобой уже мало? А рыженькая, словно лисичка тоже уже не интересует? А другая, которая стриженная под мальчика и сама плоская, словно карандаш со всех сторон, ведь именно её я видела неделю назад, выходящей от тебя. Помятую, с идиотской улыбкой.

— Прекрати устраивать истерику, я уж и посмотреть на Ангелу не могу что ли?

— Можешь, но не своими бесподобными жёлтыми глазками. На других пялься и слюни пускай! — Ответила Екатерина и замолчала.

Надолго.

Неделю после этого разговора сестра дулась и вела себя как обидчивая школьница, а Севка только посмеивался. Она нормальной ориентации, на девочек не заглядывает, а туда же "не тронь подругу". Спустя какое-то время девчонки подались в кафе отметить чье-то день рождения, а заодно отдохнуть, поболтать. Дело для женщин важное, с этим Петров и не спорил и даже не возражал, когда слегка нетрезвая Екатерина попросила забрать её в одиннадцать вечера. Лику, естественно захватил вместе с Катей и первую высадил около её дома. И едва машина тронулась с места, как улыбающуюся сестрицу словно подменили. Петров взглянул в недавно расслабленное женское лицо и чуть не сплюнул — Катька сидела вся перекошенная, злыдень-злыднем.

— Ну, ты и нахал !

-Чего тебе опять не так?— Произнес недовольный оборотень, осторожно втягивая носом воздух, наполненный не только алкогольными ароматами девиц, но и тем, конкретным. Принадлежащим только ей.

— Ты! Едешь от бабы и опять всю дорогу пялился на Лику! И не пыхти, думаешь, я не понимаю, что ты сейчас делаешь? И хватит ноздри раздувать!

— А чего я сейчас делаю?— Всеволод начинал закипать, и причиной тому была неуёмная сестра со своим языком. Ему, как последнему дураку сейчас пришлось извиниться перед одной знакомой, уйти от неё чуть ли на самом интересном месте. Пусть всё нужное уже свершилось, но не в этом суть. И вообще свернуть все свои планы, чтобы забрать Катрину, а она опять визжит. Отчаянно захотелось высадить Катьку у первого фонарного столба, чтобы знала как себя вести с приличными людьми. Пусть не совсем с людьми, но нормального обращения именно от неё он вполне заслужил.