— Я хочу показать тебе свою Рощу — проведем ночь под открытым небом!
-Это неопасно? Ну-у-у — я немного помялся — я имею в виду тот случай с Гроллом!
Забава надула губы и скорчила недовольную гримасу, видимо я задел ее по больному:
— Тогда я была за пределами своей Рощи, к тому же, меня застали врасплох. Когда я буду у себя дома — даже если кто-то сдвинет сухой листок на другой стороне леса — я об этом тут же узнаю. В конце концов, Лесной Дух я или где? — посмотрев на мое оторопевшее лицо, она сменила гнев на милость и звонко рассмеялась.
22.10, 15 апреля, 2047 г. — сутки после дня "Ч". Центры Рощи Забавы
Солнце уже опустилось за кромку деревьев и в Дубовой Роще Забавы было довольно сумрачно. Мы сидели у небольшого костра, на котором висел закопченный луженый котелок. Мы варили суп из дикуши, которую сбил Стас сегодня днем. Забава накидала в котел каких-то лесных кореньев и луковиц, которые она нашла неподалеку, пока я потрошил дичь. Не знаю что это за приправы, но пахло просто волшебно. Я сто лет не ел свежатинки, сваренной прямо на костре. Слюни впору было наматывать на кулак. Лесная Дева сидела, прислонившись спиной к огромному вековому дубу, под которым мы устроились на ворохе лесной подстилки. Было довольно тепло, несмотря на то, что уже наступала темнота. Слева от поляны, на которой мы расположились, журчал ручей, и эти звуки добавляли нотки умиротворения в окружение. Где-то пару раз ухнул филин, крикнула сойка. На соседнем болоте забурчал, растоковываясь, тетерев-косач, в своем черно-белом весеннем фраке. Сейчас он где-то там, в сумерках расхаживает по болоту, тряся угольно-черной лирой хвоста перед своими скромными подружками, изредка подпрыгивает с громким чуфышканьем, созывая на арену противников. Те не заставили себя ждать, и через несколько минут оттуда полился монолитный гул бурчания множества тетеревиных глоток. Пора любви у них, радуются жизни. Я снова посмотрел на задумчивую Забаву, по-прежнему наблюдавшую за огнем костра. В ее глазах плясало отражение языков пламени, и я совершенно не понимал, о чем она может думать в такой момент. Но неловкого молчания не было, нам было вполне комфортно рядом друг с другом, каждый думал о своем.
— Скажи, а что ты думаешь о том, что люди охотятся в твоих лесах? Ты ведь все-таки Дух — Хранитель Леса, как-никак?!
— Пока люди берут ровно столько, сколько им нужно для того чтоб кормить себя и свои семьи — я не против. В моем лесу постоянно приходится кому-то умирать — это закон жизни. Жизнь и Смерть связаны друг с другом, как солнце и луна, свет и тень, день и ночь. Мир находится в гармонии. Так и с древом мира — нижние и верхние миры уравновешивают и дополняют друг друга, как корни и ветви дерева. Пока они сохраняют баланс, мир, что окружает тебя и других людей существует таким, какой он есть. Так же и у вас — людей. Пока добро уравновешивает зло, человечество постепенно развивается и идет своим путем. Если Зло перевесит, люди уничтожат себя. Точно так же произойдет, если полностью искоренить Зло — люди перестанут осознавать разницу между благом и грехом. Так устроен наш и ваш мир, и мы просто принимаем его правила, по мере сил стараясь сохранить этот хрупкий, но такой осязаемый баланс. Так устроено любое живое существо, в нем всегда идет борьба порока и благодетели. Он сам решает, каким путем ему идти и как вершить свою судьбу и судьбы его близких. Именно поэтому в наших мирах существует тот Свод законов и правил, о котором говорил Листин.
Этот ее монолог вызвал у меня легкую задумчивость, и я снова умолк на некоторое время. После чего я задал, крутившийся на языке вопрос:
— Расскажи, что между тобой и Лешим случилось?
В глазах Забавы отразилось легкое недоумение:
— Что именно тебя интересует?
— Ну, в первую очередь меня интересует, каким образом ты оказалась связана с этим ожерельем и с Хозяином "Медвежьей Рады". Я слышал от людей в остроге эту историю, но что-то мне подсказывает, что она далека от правды.
— Да ничего такого. Я с ним, по факту, и не общалась практически никогда, даром, что соседи. У него с моим наставником были какие-то дела. Вот и все.
— Погоди, а медведь тут причем?
— А Хозяин к Лешему вообще никакого отношения не имеет! Это мне наставник мой задание дал — вырастить Младшего Духа-Хранителя, объединив лесного зверя и малого астрального духа Земли. Ну, я медведя и выбрала. Он у меня тогда за домашнего питомца был, я его в лесу подобрала, когда он без медведицы остался. Охотники мамашу подстрелили, наверное. Только я тогда в руничестве еще мало что понимала, потому через магическое ожерелье с медведем себя и решила связать, для надежности. Кто бы знал тогда...эх! Интересно только мне, как именно проклятый Князь пронюхал про мое ожерелье?! Теперь уже и не выяснишь, если только у самого этого Князя, чтоб ему пусто было!
— Слушай, это ты посоветовала Листину мне наручни отдать?
Глаза Ауки задороно блеснули в свете костра, она негромко хихикнула:
— Ну, естественно я, кто ж еще! Я же не слепая, вижу, что у тебя на руках надето. Небось, уже представляешь себе, как в полной броне Лешего разгуливать будешь? — ее звонкий смех прозвенел над поляной, освещенной светом костра.
Я не стал запираться и с улыбкой ей кивнул:
— Плох тот ватажник, что не мечтает стать воеводой!
— И то верно. Я бы тебе с удовольствием и остальные части отдала, но нет их у меня, это уже нужно к Лешему идти. Только этот старый хрыч так просто вряд ли что отдаст. Уж и не знаю, выйдет, что из этого или нет. Ты сам решай, стоит ли игра свеч.
— И как мне этого Лешего найти?
— А чего его искать — он со своей топи уже лет сто носа не высовывает. Я тебя провожу, как идти к нему надумаешь, а дальше уже сам договаривайся. Он меня после проигрыша своего страх как невзлюбил — Забава снова рассмеялась своим звонким смехом.
Над поляной поднялась полная луна. Мы какое-то время еще болтали о всяких пустяках, пока хлебали горячую похлебку, после чего Забава заснула у прогорающего костра блаженным сном. Я еще некоторое время ворочался в своем спальном мешке, презентованном мне моей запасливой спутницей. Тело болело и жаловалось на неподобающее к нему отношение — сегодняшние пляски с бубном, драки с волками и зомби и дополнительная нервотрепка с Панамарем даром для меня не прошли. Какое наслаждение, оказывается, снять доспехи и расслабить напряженные мышцы. Это только в красивых фильмах и героико-фантастических книжках главный герой таскает на себе огромные цельнометаллические доспехи, словно легкую курточку, размахивая пудовым боевым молотом, как тростинкой. А меня ношение моих, не особо массивных, к слову, доспехов, порядком утомило. Укатали сивку крутые горки. Тело хоть и виртуальное, но устает почище настоящего, передавая своему владельцу всю гамму ощущений. Все-таки правда, что оно полностью соответствует своему реальному прототипу — я последние два года уделял себе не очень много времени, разве что на аэровелосипеде гонял, когда погода позволяла, и железо тягал у себя на дому, раз-другой в две недели. Без этого мышцы обитателя вирт-капсулы начинают довольно быстро атрофироваться, возрастал риск микроинфарктов, да и общий тонус тела падал, поэтому я старался страховаться. А вот в зале я не появлялся уже очень давно, увы. Да и бассейн забросил. А ведь раньше завсегдатаем там был. Портит людей VR, как не посмотри. Выйду наружу — наверстаю.
С такими мыслями я провалился в объятия сна.
На соседнем болоте всю ночь напролет токовали тетерева.
...
23.00, 15 апреля, 2047 г. — сутки после дня "Ч". Где-то в неисследованных территориях "Бекварда"
Вероника сидела на своем любимом уступе высоко в горах и смотрела, как быстро темнеет после заката мир. В горах воздух остывал очень быстро, но визуализированный аватар Искусственного Интеллекта — Наблюдателя это мало волновало. Она "систематизировала" свои данные, проводила анализ множества событий и происшествий, ежеминутно протекающих в мире "Доспехов Бога". Наткнувшись в реестре логов игроков на что-то новое, она принялась изучать точный отчет серверов.
— Ты смотри, он смог заставить одного из Старших пойти против их же Свода закона и правил. Впечатляет. Занимательно, очень занимательно.
— Как думаешь, как быстро он в ключевом сценарии разберется? Или это сделает кто-то другой за него? — маленькая пикси в зеленом платьице с крыльями стрекозы за спиной, крутнувшись в воздухе и оставив световой след, опустилась на плечо Вероники. Дополнительная Дублирующая Система Мониторинга и Контроля Внутренней Среды — а это именно то, кем являлся аватар крохотной феечки — астрального духа Нико, болтала ножками и напевала под нос какую-то веселую мелодию. По сути, она являлась уменьшенной и очень сильно упрощенной версией ИИ Вероники.
— Судя по динамике и прогрессии его продвижения — это произойдет довольно быстро, задолго до назначенного срока. И вообще ты мне зубы не заговаривай — зачем ты активировала функцию привязки своего визуализированного аватара к id виртуального тела реального пользователя. Чем ты думала вообще?!
— Ой, сестренка, видимо своим модулем эмуляции эмоций, не иначе — феечка хихикнула — Просто в тот момент, когда он вытащил с нижнего плана ту девушку — Лесного Духа, кажется, он выглядел таким крутым, прямо рыцарь в сияющих доспехах. Мне нестерпимо захотелось его вознаградить. Вот и сделала, что на ум первым пришло.
— Что же ты себя ко второму — местному жителю, не привязалась?
— Фу, тот был старый и некрасивый. И к тому же у него уже есть сопровождающий Малый дух.
— Ну и что ты будешь делать, если он научится системе призыва?
— Тогда у меня не останется выбора, кроме как подчиниться. Хотя, думается мне это если и случиться, то очень не скоро.
— Потом не вздумай жаловаться, когда он тебя начнет каждые полчаса к себе призывать.
Нико показала Веронике язык. И продолжила беспечно болтать крохотными ножками. Потом, будто что-то вспомнила, спросила:
— А как твои успехи? Ты всех уже отследила?
— Динамика положительная: Олег быстро восстанавливает утраченную память, амнезия отступает. Будем надеяться, что скоро он придет в себя окончательно. Правда, есть еще кое-что, что меня беспокоит...
— И что же?
— Хмф..пока трудно сказать наверняка...
Парочка замолкла, и Вероника сконцентрировалась на консолях мониторинга. В этот момент солнце окончательно опустилось за горизонт.
Глава девятая. Время собирать урожай.
7.15, 16 апреля, 2047 г. — вторые сутки после дня "Ч". Центры Рощи Забавы
Мой отец всегда любил говорить, что современные дети потеряли свое детство, просиживая его перед своими терминалами, забываясь в играх и сетях тогдашнего интернета. И, исходя из своих убеждений, воспитание мне давал соответствующее. Мне, в сравнении с моими сверстниками, очень поздно дали доступ в интернет, к тому же папаня каждое лето таскал своего сына в какую-нибудь глушь. В то лето я жил в глухой, богом и чертом забытой деревне Европейского Севера Русского сектора. Нашей семье достался бревенчатый крепкий деревенский дом в деревушке, где даже электричества не было. По словам отца, этот дом строил еще мой прадед и в нем же вырос мой дед. Когда моему отцу исполнилось двадцать пять лет, они вместе с его братом — моим дядей, перебрали этот дом по бревнышкам, обновили окладное, перекрыли крышу, и с той поры обе наши семьи приезжали сюда на летний отдых. Тогда еще нетронутая и хрупкая природа давала возможность прекрасно отдохнуть от суеты и задымленности больших городов. Это уже потом, когда массовые государственные и коммерческие пуски орбитальных ракет перенесли с Байконура на Плесецкий космодром, природа в архангельской земле стала планомерно отмирать. А еще бы не стала, ведь ее с изрядным постоянством поливали продуктами горения гептила — жутко токсичного ракетного топлива, а на область из стратосферы с завидной частотой падали отработанные ракетные ступени. Вояки до последнего твердили, что угрозы нет и все в порядке. А в области уровень онкологии подскочил до небес, процент новорожденных с уродствами и отклонениями просто ужасал. Коренные еловые леса стали сохнуть на корню, сосняки отмирали еще быстрее. Летом по рекам стала всплывать снулая рыба — иногда целыми днями вниз по течению плыли целые хороводы из мертвых рыбьих тел. Народ понял, что дело пахнет керосином и стал уезжать из региона. И так не особо густонаселенные районы, практически вымерли — целые селения стояли пустыми. А потом, в довершение, тот случай на северодвинской "Звездочке", когда шарахнул реактор на К-147 — АПЛ проекта 671 "Ёрш", стоявшей на плановом ремонте, Русский Север стал местом очень неуютным, Архангельск и Северодвинск срочно эвакуировали, прилегающие территории объявили запретной зоной. Журналисты тогда обозвали этот случай "вторым Чернобылем". Но все это было потом. А сейчас мне снился сон об одном из самых счастливых вечеров моей жизни.
Мне снилось мое детство. Что мне снова семь лет. Тихий летний вечер, мы едем с отцом на дальнее речное плёсо, поудить пескарей и ершей. Не то что бы этого нельзя было сделать поближе к дому. Можно, но любим мы именно ЭТО место. Оно особенное для нас. Очень уединенное — там никого не бывает. На реке тихо, слышно как в прибрежных зарослях кричит чибис. Клюет хорошо и уже через полчаса у нас в небольшом пластиковом ведерке плавает множество некрупных рыбешек. Отец приносит дров, и мы раскладываем небольшой костерок на прибрежных камнях, еще теплых после жаркого летнего дня. Небольшой котелок булькает кипящей ухой, распространяя чудесный аромат вокруг. Мы молчим, да и не нужно ничего говорить. Отец заменил крючок с червем на тройничок с перьями — мушку на хариуса, и ловит этих вертких и необычайно вкусных сиговых рыбок. Обычно они очень привередливы и клюют далеко не на всякую приманку. Но в такие зори, как эта, когда над рекой тучами летят поденки — однодневки и падают в воду, хариусы жадно бросаются на все, что им подвернется. На кукане у него уже болтается с пяток рыбин величиной со столовую ложку или чуть больше. Еще немного и он будет печь их в глине, завернув предварительно в речные лопухи. А я ворошу прутиком угли, подготавливая костер к этому действу и смотрю, как мимо нас в лучах заходящего солнца безмятежно и неторопливо проплывает речной поток. В лучах заходящего светила он кажется бордово-красным, то тут, то там расходятся круги на воде от жирующей на зорьке рыбы. На сердце спокойно и хорошо. Потом мы едим наваристую вкусную уху, заедая ее горбушкой черного домашнего хлеба и хрустко закусывая луковицей, а на второе уплетаем нежных, печеных хариусов. Неповторимый вкус, я почувствовал его словно наяву. Вечереет, солнце уже село за горизонт, и мы собираемся домой. Хотя, на Крайнем Севере летом нет такого понятия, как "ночь". Просто на некоторое время землю укрывают довольно светлые сумерки. А через пару часов "белая ночь" кончается и снова наступает рассвет.
Я лежу в носу лодки, завернувшись в отцовский брезентовый плащ. Лодка, поднимаясь против течения, режет форштевнем воду. Я слышу плеск под днищем, а висящий сзади на транце ископаемый монстр из советского прошлого — лодочный моторчик с гордой надписью на колпаке "Ветерок 8М", негромко и ритмично бормочет, загребая воду винтом. Эти звуки баюкают, и я засыпаю. Сквозь сон я слышу, как мы пристаем к причалу около дома, отец выкидывает якорь. Потом останавливается напротив меня. Я не вижу его лица, но прекрасно знаю, что сейчас он улыбается. Мое сонное состояние не прерывается даже после того, как он подхватывает меня на руки и несет в дом. Меня укладывают на широкую, деревенскую кровать и мама стаскивает с меня одежду. Я обнимаю подушку и сворачиваюсь клубком. Над головой тихо тикают настенные ходики, а за стеной мои родители о чем-то негромко разговаривают. Я окончательно засыпаю.
