— Всё правильно понял, аколит, — покивал я. — Ещё вопросы? — поматывание головой. — Тогда исполняй.
— По слову вашему, — выдал Кай и ускакал нести страх инквизиционный и имперский в невиновный и непричастный улей.
А мне оставалось решить, как, где, когда и в каком антураже я буду “расстреливать, вешать, пихать в газовую камеру”, впрочем, с этим-то моя огнесжигательная персона справится. Однако остаётся вопрос с Аргом: кто будет разгребать авгиевы конюшни местного бардака. И иных кандидатур, кроме верховного попа, не наблюдалось.
Так что направил я пока запрос, начав набрасывать обвинительную речь, которая будет транслироваться на весь улей до и после сожжения аристо огнём.
За этим эпистолярным занятием и застал меня поп. Вошёл он в кабинет с видом благостным, смиренным, впрочем, тут же сменившимся ужасом, вытягиванием перед собой аквилы и матерному поминанию его личества. Не оскорбительного, но всуе и с матом, отметил я неподобающее поведение жреца.
— И вам не хворать, экклезиарх, — выдал я, поглядывая на притулившуюся в уголке астральную гончую, признавая за попом некоторое право на подобную реакцию.
Так-то Кристина скрывала тварюшку “отводом глаз”, пока я аристократие и чиновние всяческое тиранил, а по окончании (и ведь почти сутки прошли, вздохнул я), колдунство отменила.
— Рабочий инвентарь, — откомментировал я ужаснутому попу, чем ни разу его не успокоил. — Кардинал, возьмите, варп подери, себя в руки! — возмутился я, начав сиять нимбом и даже проявил крыла, заодно проявляя инсигнию, надеясь, что хоть что-то из явленного поможет.
Перестарался, констатировал я, разглядывая бесчувственную тушку духовного владыки местных палестин. Марк, паразит такой, изволил очнуться от дремоты и откровенно ржал в свете и ветре, с каменной мордой лица. Кристина разглядывала бесчувственного святошу с видом “Лечить будем, или пусть живёт? Впрочем, Терентию виднее, сделаем, как он скажет”
В общем цирк с Инквизиторами, демонами и попом, вынужденно охарактеризовал я сложившуюся мизансцену.
— Кристина, скрой гончую, да и кстати, а как-то её можно спрятать без постоянного отвлечения внимания? — задумался я.
— Можно, Терентий, заключить в предмет довольно просто, гончая — слабый демон, — ответствовала тереньтетка.
— Тогда упихай её во что-нибудь, а то ходим, как еретики какие, с демоном наперевес, — выдал я. — И Марк, ни варпа смешного… хотя да, смешно, — сам ухмыльнулся я, а коллега натурально заржал в голос.
Через четверть часа гончая обреталась в какой-то, прости Импи, косметичке, а Кристина вернула Миру и мне потребного попа в сознание.
— Император Всеблагой, — проскрипел осознанный святоша, оглядывая окрестности диким взглядом. — Привидится же такое… Простите, господин Инквизитор, видимо, возраст и волнение привели меня к столь неподобающему обмороку. Чем я могу быть полезен Священному Ордену? — взял себя в руки поп, занимая тыкнутое мной кресло для посетителей.
— Многим, кардинал. Итак, вопрос еретического вторжения на Вулкан опустим. Это — не ваше дело и забота, и вообще почти решено, — выдал я.
Судя по отчётам от Франциска и рявкам Рагги, именно так и было. Кстати, еретичище действительно свалил на улетевшей еретиковозке — не было у него возможности “переобуться на ходу”: после стыковки челнока лёгкий крейсер бодро рванул на разгонную траекторию. Можно, конечно, предположить, что до кучи еретик ещё и телепортацией владеет и, нагло ухая и потирая лапки, предаётся разгульной ереси на Вулкане.
Но не нужно: это реально СЛИШКОМ даже для еретичища, да и след псина “взяла”, так что найдём. И не до него пока.
Так вот, все корабли еретиков в системе волчары дееретикотизировали нахрен. После моих прочувственных слов Рагги попробовал взять живым аж одного из тысячи сынов, но, с его слов, поймал лишь пустой доспех. В общем-то, в словах его я не сомневался, была у тысячесынных подобная привычка, призрачничать в доспехе. Не у всех, но у какого-то процента списочного еретического состава было. То ли заклинание какое через задницу заклялось, то ли обиженка “назло сделал”— варп ведает. И то, и то могло быть, но то, что в доспехе, стреляющем, фехтующем и матерящемся, может ни варпа ни быть — для тысячесынных объективная реальность.
А ныне волчары, с соответствующими завываниями, высыпались и продолжают сыпаться на Вулкан. Рагги императрится, что всех еретиков резать не будет, а оставит десяток, потолще и повкуснее, для меня. И была некоторая надежда, что не врёт.
— Бунт, — понимающе выдал поп.
— Бунт, — согласно покивал я. — И не только, кардинал, — на что поп вопросительно поднял брови. — На Вулкане, точнее, в Агре, творится бардак и варповщина, — открыл я страшную тайну. — Бунт — преступление, но он — следствие преступной модели общества, сформировавшегося на Вулкане. И костяницы ещё эти… Вот скажите, экклезиарх, какого варп на планете ДВА культа Имперского Кредо, с ДВУМЯ комплектами священнослужителей?
— Меня, господин Инквизитор, это и самого печалит, — выдал изящный эвфемизм святоша. — Но Администратум категорически настаивал…
— Стоп, экклезиарх, — не стал дослушивать я. — Сэкономим время мне и вам. Вы и так, и так подвергнетесь, в рамках инквизиторского расследования, воздействию минимум пятого ранга. Предлагаю это сделать добровольно.
— Сразу бы и сказали, — вздохнул святоша невосторженною, снимая с шеи аквилу. — Я готов! — мученически, хотя скорее великомученически, выдал он.
Цапнул я кристинину ладошку, ну и полезли мы в поповскую межушную религию. И, в целом, нужно сказать что поп — действительно неплохой человек и в общем-то, можно сказать, праведник с точки зрения Имперского Кредо. За исключениям ряда моментов, на которые мы сейчас надавим, мысленно ухмыльнулся я.
— “...И не надлежит служителям Его иметь в слугах мужей оружных, ибо нет в делах их нужды в подобном…” — богословски процитировал я товарища Тора.
— Грешен, господин Инквизитор, лишь нужда… готов принять вашу волю и наказание, одного прошу, не подвергайте гонениям братьев, лишь по воле моей и злокозненности нарушен…
— Хватит вешать мне лапшу на уши, падре, — прервал я “искупительное бормотание”, узрел в очах прерванного абсолютное непонимание половины сказанного мной и перефразировал. — Врать не надо, экклезиарх. Я прекрасно понимаю причины, сподвигшие вас и ваших помощников организовать “отряд охраны чистоты”, — поименовал я антиеретическую группу. — Однако, это нарушение, причём вариант “нагрешил-покаюсь” здесь не подойдёт. Особенно для экклезиархов! — веско воздел я перст. — В общем, будете отрабатывать, наложу на вас епитимью, — внутренне потёр я лапки.
— По слову вашему, смиренно принимаю, — смиренно принял мои слова поп. — А какую епитимью? — полюбопытствовал он.
— В улье был бунт, участие в котором принимало не менее половины трудоспособного населения. Поступать согласно Империалис Лекс, — на этом от попа шибануло ужасом, и он молитвенно сложил лапки птичкой, жалобно взирая на меня, — я нахожу чрезмерным. Для всех участников, главные бунтовщики получат с преизбытком, — уточнил я. — Однако, сколь бы ни была заслуженна и ужасна казнь мерзких бунтовщиков, от преступления это населения улья не отмоет. Они виновны и должны понести наказание. А главное — каждый житель Вулкана ДОЛЖЕН знать: Империум превыше всего. Не клан, не организация, не что-то там ещё — а именно Империум Человечества. Ну и Имперское Кредо, как его религия, а не эти клановые молельни из костей, — вынужденно признал я. — Соответственно, на улей Агр налагается трёхкратная десятина на десять ближайших лет. Аристократия Арга упраздняется как факт. Её просто не будет, останутся простые граждане Империума, отрабатывающие преступление, — уточнил я. — И, экклезиарх, заниматься этим, обеспечивать порядок, просвещать и учить каторжан исправительного улья Арг предстоит вам, — обрадовал я охреневающего святошу.
— Но… я… мы… — был информативный ответ.
— И вы лично, и вы как организация, — покивал я. — А ваш отряд чистоты прекрасно будет выполнять роль надзирателей. И механикусы помогут, если что. Ну и СПО проверьте, можете там набрать надзирателей, если найдёте подходящих, — щедро дозволил я.
— Это… кардинальский Мир? — недоумевал кардинал.
— Да сейчас! — возмутился я. — Вы отбываете епитимью за нарушение Имперского Кредо, вместе с экклезиархией Агра и именно Агра. Следите за конкретными каторжанами конкретного улья, не более и не менее. Через десять лет, по исполнении горожанами приговора, а вами епитимьи, власть в городе примет Администратум, как и должно. И чтоб клановый бред был из голов изведён! — посуровел я.
— Я понял, Инквизитор, — через минуту тяжких раздумий выдал святоша. — Должен признать, когда я зашёл, мне показалось что у вас нимб и крылья. Вы и вправду милосердны, как святой, — выдал этот тип. — Исполню по слову вашему, могу я начать готовить братьев?
— Ступайте, готовьтесь, — с похерчелом выдал я. — Не сметь ржать, — уронил я присутствующим, после выхода святоши. — И вообще, сейчас будет ни хера не весело, — посулил я, тяжело вздохнув.
И весело ни хера не было: полсотни бездымных костров, зачитывание приговора главам кланов аристо, сожжение их в прямой трансляции. А после, на фоне столбов, присыпанных пеплом — приговор улью. Варп знает, что будет, но надо, так что приготовился я к волнениям и прочему.
Но, как я и рассчитывал, показательная казнь владычецев жизни, которые главы кланов, оказала весьма благое влияние на жителей Агра. Если кого-то что-то и возмутило, то возмущённые языки оказались в соответствующих местах, а не мели, чего не надо. Но вообще, конечно, неприятно, констатировал я, дымя трубкой, через полдня после сожжения аристократии огнём. Но надо, да и в целом — правильно. Подумал, вызвал взмыленного попа воксом и поручил найти и казнить убийц попов.
— Так же? — уточнил святоша.
— Публично, — бессердечно ответил я. — Но форма казни на ваше усмотрение.
— По слову вашему, — был мне ответ.
После чего я посетовал, что ни варпа я не спал, и ни варпа не спать мне ещё, похоже, долго. Хоть Кристина вздремнула — и то хорошо, порадовался я, взглянув на посапывающую в кресле тереньтетку. Кстати, неподалёку, аж в конструкции из трёх кресел, нагло храпел Марк.
Но были дела: разобраться с разжалованными арбитрами и полком гвардии. Рагги еретиков уже того, даже посулил привезти мне гостинец из наиболее жирных, как “всё проверят”, как я понимаю — допрашивают и ищут спрятавшихся. Так что надо ехать и разбираться, решил я, выпинывая одно кресло из-под Мрака.
— Какого варпа? — злобно и спросонья выдал коллега, весьма любезно выступив в роли будильника для Кристины.
— Не время спать, Марк, труба зовёт, — ответствовал я.
— Терентий, какая труба? — недоумевал коллега. — Вы бы поспали…
— Военная, Марк. Полк гвардии, надо разбираться, а вы, помнится, желали присутствовать как при расследовании, так и при суде, — напомнил я. — И вообще, не хотите — идите спать. Но в каком-нибудь более подходящем месте.
— Я с вами. Но могли будить и поделикатнее! — выдал неудобоваримую претензию Марк.
— В следующий раз буду нежно целовать в лобик и говорить милые глупости, — с похерчелом посулил я, направляясь из кабинета.
Добрались мы до расположения полка, который уже был в полном составе. Обдумал я, что и как, постоял, полюбовался на построенных всех…
— Из какого Ордена ты, брат? — послышался из-за спины голос Рагги, полный подозрений.
На что я про себя мимоходом отметил, что я реально устал и вымотался, даже не заметил подкравшегося маринада.
А не мимоходом стал думать, но ничего, кроме ехидного внутреннего голоса со словами “Ну начало-о-ось!” в голову не приходило.
9. Инквизитор и праздник
Первым делом, окинув округу взглядом, я отметил нестандартный сервочереп. Вообще, невзирая на задолбанность, отреагировать на появлении этой приблудины на периферии зрения я должен был и неосознанно, вот только сработала психологическая установка, сложившаяся ещё с первых лет моего бытия Инквизитором: череп — значит, свои и безопасно. Вполне оправданно, по большому счёту, учитывая, что человеческий череп как символ был одним из основных знаков Империума, а в вот в частностях не очень. Так и прохлопать пастью могу сервочереп еретика какого, автоматом пометив в сознании как “свои”.
А ещё череп был явно нестандартным: имел деформированную нижнюю челюсть с выступающими на три сантиметра нижними клыками. Насколько мне было известно, у волчар клыкастость была проявлением даже не имплантов, а генетической коррекции на предварительном этапе. И, со временем, из парусантиметровых зубьев вырастали лютые клычины, а, судя по черепу, бывшему череповладельцу было не менее четырёх сотен лет.
Ну да ладно, закладочку я себе сделал, мысленно приготовился, вздохнул и повернулся. И предстал предо мной Рагги Бронсон, вожак стаи товарищей, лейтенант, если соотносить с орденской структурой астартес, как он есть.
Здоровая орясина, на голову, а то и полторы меня повыше, с зубьями, торчащими из пасти. В доспехе с меховой мантóй из волчьей шкуры, пришпиленной к воротнику. И здоровый, зараза такая, оценил я не только рост, но и ширину сантиметров на пятнадцать поболее меня.
Мордой был Рагги, с одной стороны, смятён, с другой стороны — гневен. Подёргивал веками буркал своих так, что даже простой человек заметил бы. И мацал этот тип, взирая на меня, рукоять какого-то меча на поясе. Ну и ответа на свой вопрос явно ожидал с нетерпением. И ведь если не отвечу побыстрее, начнёт, паразит такой, меня убивать. Не факт, конечно, что у него выйдет, но получиться в целом может весьма неприятно. Правда, что соврать психу, я не придумал, так что решил и не врать.
Плавно поднял руку (а то ещё кинется, псих такой!) с наручным рельсотроном, наведя его мимоходом на пузо волчары. Металлический болт на сверхзвуке, прилетающий в пузо — весьма удачный аргумент в диспуте с психами бешеными, мудро отметил я про себя. Ну и явил из поднятой руки голограмму аквилы, приподнял ехидно бровь и выдал:
