Аниран расправляет плечи

— Похвальный поступок, примо Хатемаж, — пока я говорил, выстраивал в голове возможные варианты дальнейшего развития ситуации.

— Ты о чём, аниран?

— Пожертвовать золотом, чтобы люди пережили зиму...

— Чистый прагматизм, — моя похвала его совсем не интересовала. — Зима всегда приходит к своему логическому концу. А затем приходит весна, тёплое лето и тучная осень. Главное, ничего не упустить и всё вовремя успеть... Теперь весь рыбный промысел под моим контролем. Я цены поднял в два раза, и рыбу всё равно покупают. Как ты, наверное, понимаешь, столица съедает каждый день гораздо больше, чем все остальные города. И каждый день лодки отправляются на рыбалку. А если мне удастся получить в своё распоряжение сады на другом берегу, фрукты подавать к столу короля станут с клеймом Хатемажа на ящиках. Ну а поля... Поля, на которые я ещё не позарился... В общем, дел невпроворот.

— Зачем тебе всё это, Хатемаж? — недовольно нахмурился я.

— А чтобы жирный боров сам пришёл ко мне! Сам, а не присылал анирана!

— А если он придёт с гессерами?

Хатемаж снисходительно улыбнулся:

— А что будет? Что тогда будет? Пусть они обнажат оружие, пусть наступают. Я погоню на них злобную чернь, которая будет рада пырнуть ножом в глаз каждого гессера, пусть даже отдавая десятерых за одного. Да пусть даже двадцатерых! Пусть песчаный пляж будет впитывать кровь, а тела лежать друг на друге. Я всё равно покажу королю, как он ошибался. Я лишу его армии, а затем спалю столицу. Пожарище в таком городе, как Обертон, аниран, поверь, не шутка. Если каменные дома, возможно, устоят, то всё остальное сгорит. Это будет весьма иронично, ты не находишь? — усмехнулся он. — Огромное озеро под боком, а город пылает в огне и некому его затушить. Некому, ибо на улицах не только ищущие спасение люди, но и те, кому нечего терять. Кто желает грабить, кто желает расплатиться за предыдущие унижения... Представил картину? Его Величество — любитель живописи. Он бы точно представил, сколь ярким вышло бы полотно. Но, к сожалению, он бы его не оценил.

Хатемаж злорадно усмехнулся и выпил вина. А я, наблюдая за ним, сделал несколько важных выводов о его характере. Во-первых, в нём говорит обида. Эта главная проблема. Он обижен и зол на короля. Скорее всего, обижен не за конфискацию наследного поместья, а за то, что не оценил его таланты. Что посчитал недостойным даже возглавить гессеров. Во-вторых, он совсем не дурак. Прагматичен, уверен в себе, может просчитывать действия наперёд и представлять последствия. Он хорошо знает того, кого ненавидит. Знает его сильные и слабые стороны. И может быть крайне опасным противником. И в-третьих — этот козёл абсолютно аморален. То есть и он тоже дитя своей эпохи. Без дрожи в голосе заявлять, что готов сжечь город, что готов гнать отчаявшихся и лишённых всего людей на мечи гессеров, может только абсолютный мерзавец. Для него эти люди — не люди. Так, чернь и простолюдины. Расходный материал, в общем. Ему глубоко наплевать, что с ними будет, когда они перестанут быть ему нужны. Пока они работают и приносят прибыль, он позволяет им считать себя тем, кто спас их от голода и предоставил убежище. Но если он возжелает чего-то большего, без всяких сомнений кинет клич, обвиняя во всех смертных грехах короля, и погонит в самоубийственную атаку.

Нет, этот мерзавец никогда не станет соратником анирана. Он может стать лишь его врагом.

— Впечатлён, аниран? — ехидная ухмылка очень не шла краснощёкому лицу. Старила его, делала зловещим.

— Да, — признался я. — Откровенную нелюбовь к королю я могу понять. Понимаю, что есть причины. Но... Но меня больше волнует то, как примо Хатемаж отнесутся к анирану. Примо считают анирана врагом? Или хотят видеть в нём друга?

Я намеренно перешёл со снисходительного "ты" на приемлемое для примо "они".

— Лишь глупец хочет видеть в аниране врага! — он аж подпрыгнул на стуле. — Я не хочу, чтобы аниран считал меня глупцом.

— Тогда примо Хатемажу придётся пойти анирану навстречу. Скажу сразу: пока я прибываю в Обертоне, не желаю участвовать ни в каких дрязгах. С примо Хатемажем я хочу сотрудничать, как хочу сотрудничать с Его Величеством.

— Усидеть на двух стульях невозможно, — толково подметил Хатемаж.

— Я всё же попробую, — решительно заявил я. — Для начала: чего хотят примо Хатемаж? Что мне передать королю от их имени?

— А я думал, анирану интересно, что примо может сделать для него, а не наоборот, — Хатемаж довольно улыбнулся.

— Анирану нужен мир и покой в столице. Ради этого он готов поработать посыльным.

— Хм-м-м, — улыбка исчезла с его лица. — Вот уж действительно никогда бы не подумал, что этот аниран так сильно будет отличаться от других. Анирану всего-то надо указать пальцем и потребовать подать мою голову на подносе. Даже здесь, в моей вотчине, он найдёт сотни и сотни сторонников. Уверен, по указанию анирана чернь способна на многое. Но нет... Странно...

— Я хочу спасти всех... Даже тех, кого спасти уже невозможно, — добавил я глубинной двусмысленности в свои слова не случайно. Я принял решение на счёт Хатемажа.

— Хорошо. Раз так, то требования таковы, — ничуть не смущаясь, Хатемаж принялся загибать пальцы. — Мы отвоевали у леса пространство и распахали поля под свои нужды. Но нам нужны семена. Все возможные культуры, которые сохранены на складах. Дальше. Не хватает тяговой силы. Нужны лошади. Нужно золото и серебро для оплаты. Рабочих у меня всё больше, но и потребности, как ты понимаешь, тоже увеличиваются. Так же я хочу получить несколько ковров работы мастеров из Декедды. Лично для себя. В мой дом. Его Святейшество обещались предоставить кое-что, да, видимо, запамятовали...

— Стоп! — воскликнул я. — Вы имеете дела с Эоанитом?

— А кто не имеет дел с главным духовным наставником? — хмыкнул примо Хатемаж. — Ему от нас что-то надо... Нам от него что-то надо... Так происходит всегда. Если стороны умеют договариваться, они всегда найдут чем обменяться. Живым товаром или не живым, — он подмигнул мне, а я едва сдержал себя, чтобы не заехать кулаком в подмигнувший глаз. Про "живой товар" говорит, падла.

— Что ещё? — ледяным голосом осведомился я.

— Ну как это: что ещё? — он опять улыбнулся. — Я хочу получить обратно своё поместье. Пусть то порождение выгребной ямы по имени Яннах, которого мы, думаю, оба знаем, убирается оттуда. Боров незаконно передал ему моё поместье, а теперь я хочу, чтобы даже запаха его там не осталось.

— Просьбы непростые и требуют времени. Времени на обдумывание и принятие окончательного решения, — я уже с трудом держал себя в руках.

— Я прекрасно это понимаю, аниран. Я окажу ответную услугу, чтобы решение принималось быстрее. В качестве жеста доброй воли, в течение декады я буду совершенно бесплатно обеспечивать потребности королевского дворца рыбой. Каждое раннее утро тяжело гружённая подвода будет ждать у восточных врат. И поверь, аниран, если ты, конечно, ещё не отведал свежей рыбы из озера, она придётся тебе по душе. Мясистая, жирная. Крупные кости, не портящие удовольствие... Я могу приказать быстро приготовить прямо сейчас, — Хатемаж даже вскочил, намереваясь устроить пикник. Но с меня этого наглого прыща было достаточно.

— Благодарю примо Хатемажа за предложение, — я поднялся. — Но дела прежде всего. Через декаду, обещаю, примо получат ответ. За время ожидания ни армия, ни гессеры их не побеспокоят.

— Аниран, разве ты меня не услышал? — он опять усмехнулся. И эта усмешка начала не слабо меня раздражать. — Меня не страшат ни те, ни другие. Пусть они меня боятся... Ригольф, сопроводите анирана к воротам. Чтобы никто не смел стоять на его пути. Разгоняйте чернь, если придётся.

Обратный путь занял куда меньше времени. Около двадцати здоровых парней окружили нашу троицу и вывели по песку прямо к тракту. А я, молча переставлявший ноги всю дорогу, всё хорошенько взвесил и принял окончательное решение. Может, оно было не единственно возможным, и даже неверным в общечеловеческом смысле слова, но тратить время впустую я не собирался. Планы уже выстроились в моей голове. К концу лета я хотел все эти планы реализовать. И никто этим планам не должен был помешать.

— Фелимид, — обратился я к бывшему королевскому дознавателю, когда мы втроём смотрели на удаляющиеся крепкие спины. — Ты всё запомнил? Всё запомнил, что здесь увидел?

— Да, аниран.

— Нам с тобой придётся многое обсудить. Я объясню, что надо делать.

Часть 4. Глава 19. Седина в бороду, бес в ребро.

Декада пролетела практически незаметно. Не потому, что я лез из штанов, чтобы ублажить примо Хатемажа. Я королю вообще ни слова не сказал о его требованиях. А потому, что я сосредоточился на более важных делах — на популяризации самого себя. Я отправился в турне.

Паломники действительно прибывали в Обертон сплошным потоком. Всем было интересно увидеть живого анирана, а не только слушать о нём сплетни. Поэтому людей в столице становилось всё больше и больше. Они дневали и ночевали на площади, постоянно донимали храмовников у храма скромными дарами, почему-то решив, что аниран, как существо мистическое, должен проживать именно там.

Так что с вопросом решить проблему надвигающегося перенаселения ко мне обратился не только король, но и первосвященник. Эоанит, правда, пытался разговаривать со мной в своём стиле — языком указов и повелеваний, а не как равный с равным. И мне всё же пришлось пересмотреть изначальные планы массового набора в армию. Я решил действовать немного иначе.

Я вновь устроил яркое шоу на площади. И в этот раз почти двум сотням гессеров едва удалось уберечь анирана от давки.

Хоть мне было немного страшно, ведь я никогда не видел столько людей на столь небольшом пространстве. И никогда столько людей не падали на колени, на распев повторяя моё имя. Я всё же нашёл в себе достаточно сил, чтобы весь световой день толкать речи, раз за разом повторять одно и тоже и прикасаться к каждому, кому удавалось протиснуться через плотные ряды охраны. Ведь день я кружил по площади, требуя от каждого паломника вернуться домой — к себе в деревню, в хутор или временный лагерь — и каждому передать, что вскоре аниран сам придёт к ним. Чтобы слухи распространялись ещё быстрее, чтобы молва обо мне дошла до самых дальних окраин, я решил отправиться в поездку по окрестностям.

Делегация вышла небольшой: из всех близких людей, кому я мог доверять, со мной отправились лишь Иберик и Бертрам. Профессор Гуляев примерял новую должность и действовал уверенно на ниве сельского хозяйства. Фелимид был занят сбором информации и подготовкой к следующему этапу, после того, как мы с ним всё обсудили. Вилибальд погрузился в университетскую жизнь, которая пришлась ему по душе. А его отец — Каталам — налаживал, что называется, солдатский быт. Он устраивал инспекции казармам, расположенным в черте внутренних стен, знакомился с их жителями, и песочил направо и налево всех, кто, по его мнению, растерял воинский дух. То есть, за моральное состояние ещё не до конца развалившейся армии, я уже мог быть спокоен.

Руководствуясь подробной картой, я объездил ближайшие окрестности. Спал в карете, потому что утром и днём меня, обычно, ждала новая деревня, окружённая частоколом. Я даже побывал в большом рыбацком посёлке на южном берегу озера Ферни. Озера, конца и края которого я не мог рассмотреть с балкона профессора Гуляева, — такое оно было огромное. В радиусе двадцати лиг от столицы, как сообщил мне потом Иберик, я посетил каждое поселение. В каждом выступал, показывал фокусы, призывал жителей не отчаиваться и обещал всё, что только мог. Я говорил им то, что они хотели услышать.

Так что когда вернулся в Обертон измотанный и уставший, я был доволен. Всё пока двигалось именно в том направлении, в котором я хотел. Клич об аниране брошен и теперь надо немного подождать, когда взойдут первые ростки.

Но отдохнуть с дороги мне так и не удалось. Когда пыльная карета обогнула фонтан и припарковалась у входа в королевский дворец, меня уже ждали. Сирей сообщил, что мы возвращаемся и, видимо, кто-то не хотел терять времени.

У ступенек стоял Каталам. Выбравшись из кареты, первым делом я увидел именно его.

— Иван, нужно поговорить, — без приветствия начал он. — Есть дело.

— Ещё бы делам не быть, — я попытался его обойти, но он меня задержал. — Каталам, я хочу умыться и пожрать чего-нибудь. Декаду отбивал зад в карете...

— Нет времени. Только ты можешь его вразумить. И именно сейчас я знаю, где он.

— Ты о чём, Каталам?

— Поехали. Расскажу по дороге.

В карете нас ехало трое: я, его сын и сам Каталам.

— Дело в Яннахе, — сходу начал он. — Хоть он мастер-коммандер, его равнодушие меня беспокоит. Он увиливает от своих обязанностей. Не желает подписывать приказов, перестал посещать зал советов.

— В чём проблема? — я всё ещё не понимал. — Он устроил себе отпуск?

Каталам нахмурился, пытаясь понять смысл аниранских слов.

— Он ничего не хочет делать. После последнего разговора с Его Величеством треть декады назад, он отстранился от дел. А сумма, выделенная королевским казначеем на закупку новых лежаков в казармы, исчезла.

— Он ушёл в запой?... Да блин! Он запил, что ли?

— И не только, — Каталам, наконец-то, врубился. — Он любит не только вино, но и юные упругие тела. Да и листьями с дерева Юма тоже никогда не брезговал.

— Старый пердун ударился во все тяжкие, — сообразил я. Но улыбаться и понимающе посмеиваться не собирался. В свете предстоящих дел, командующий армией был мне необходим. Не только как компетентный командир, но и как непререкаемый лидер. По моим планам, он должен был заниматься рекрутингом и подготовкой новобранцев, а не пьянствовать. — Где он сейчас? Мы к нему едем?

— Именно, — кивнул головой Каталам. — Мои доверенные лица выяснили, где он сейчас. Он в поместье, которое его многочисленные любовницы пользуют как собственное гнездо.

— Ладно, — решительно сказал я. — Придётся прочистить ему мозги... Иберик, передай вознице, чтобы поднажал.

Мы покинули столицу через западные врата и свернули налево по дороге, ведущей во фруктовый сад. Именно там располагались поместья важных примо, в той или иной степени заслуживших благосклонность Его Величества. Не только Анфудана Третьего, но и тех "величеств", кто правил до него. Многие уважаемые граждане Обертона проживали в районе, который я, для пущего упрощения, называл "рублёвкой". На охраняемой территории, где курсировали хорошо экипированные солдаты, пустила корни местная элита.

По хорошей дороге мы ехали недолго. Однажды нас даже остановила стража, но, в итоге, была вынуждена следовать за нами, после того, как узрела анирана. И хоть Каталама они тоже узнали, его приказы, как они сами признались, не имели в этом месте силу. Здесь всем командовал Яннах.

Прекрасный двухэтажный особняк на берегу озера мне сразу приглянулся. Более красивого места я ещё не видел. Поместье Фелимида недалеко от Равенфира было жалкой пародией на поместье, по сравнению с этим. И у меня на секунду даже промелькнула мысль, что это и есть конфискованное поместье Хатемажа. Лишь по такой красоте можно так тосковать и так обижаться на короля.