Покровский пристально посмотрел на Клинцова, тряхнул головой, уверенно сказал:
— Наличие параллельных миров не доказано, а путешествие между ними не возможно в принципе. Не стоит, молодой человек, злоупотреблять научной фантастикой. А еще лучше, обратитесь к врачу! Только не к Назарову, у него профиль не тот и... язык, что помело.
— Но как же, уважаемый? Вы же сами нас сюда затащили!— вмешался Глушаков.
— Я?!— искренне удивился Покровский.— Чушь!
— У вас еще шар был такой интересный, светящийся!— настаивал на своем Клинцов.
— Шар?— задумался профессор. И вдруг его лицо перекосило, он схватился за голову и зарычал от боли. Рык был настолько нечеловеческий, что Макс невольно попятился назад, а Глушаков и вовсе вскинул дробовик и направил его на профессора.
И вот снова перед парнями стоял прежний безумец, вращал глазами и трясся, как алкаш с перепоя. Он посмотрел сначала на Макса, потом на Саню и произнес зловещим голосом:
— Мы открыли двери АДА! Я это сделал, своими собственными руками! И ОН забрал ее, мою девочку, мою кровиночку! Я сам во всем виноват!
Он снова упал на колени перед могилой и завыл волком.
— Профессор, вы должны нам помочь,— Макс спешил, понимая, что, если сейчас Покровский замкнется, то потом до него не докричишься.— Только вы знаете, как это сделать. Только вы можете все исправить.
Покровский внезапно заткнулся, вскочил на ноги и схватил Макса за плечи:
— Ну, конечно же, все исправить. Я должен все исправить!
Он переместился к Сане и тоже встряхнул его за плечи:
— Как же я сам до этого не додумался!
— Айч!— взвыл Глушаков и тут же побледнел.
Покровский с любопытством взглянул на марлевую повязку на руке парня, которая быстро пропитывалась кровью, махнул рукой:
— Ах, это ерунда!
Сказав это, он схватил Саню за рану и крепко сжал ее пальцами.
— Больно же, сука!— Глушаков оттолкнул от себя безумца. У него возникло острое желание его пристрелить, но вмешался Клинцов, заслонивший собой Покровского и оттащивший того в сторону.
— Да, профессор, нужно все исправить. Нам здесь не место, это чужой мир. Мы должны вернуться назад, к себе.
— Да-да-да-да-да,— зачастил Покровский.— Исправить. Все исправить!— он уставился на Макса.— Мне нужен шар, тот самый!
И вот настал момент истины. Сейчас все зависело от того, что именно ответит Покровский, когда услышит не самую приятную новость. Макс даже рот открыл, но так и не смог ее озвучить.
— Нет шара,— ответил за него Глушаков.
— Как нет?— опешил профессор.
— Он разбился. Нет его больше.
На Покровского трудно было смотреть без слез. Он напоминал маленького обиженного мальчика, готового расплакаться после горького разочарования.
— Шара нет...— пробормотал он упавшим голосом.— Шара нет...
— Это значит... все?— решил расставить все нужные точки Макс.
Покровский задумался.
— Есть еще возможность... Прототип...— Развернувшись, он побрел прочь от могилы, бормоча себе под нос: — Объект Х3, нужно найти его и проверить работоспособность. Надеюсь, ОНИ не успели до него добраться. Впрочем, без настройки зеркал у них все равно ничего не получится. А чтобы их настроить, понадобится ключ.— Он замер.— Ключ... Он был у меня, а потом... Я отдал его Мерзлякову перед тем, как отправиться на станцию. Он должен был изменить координаты некоторых зеркал на своей ЭВМ в институте Времени. Надеюсь, он там и остался...
Про пацанов он будто бы забыл, шел через заросли и бормотал постепенно удаляясь. А те так и стояли на месте, не в силах ни с места сдвинуться, ни слова сказать. Лишь когда профессор окончательно скрылся из виду, и сошел на нет его бубнеж, оцепенение спало.
— Что это было?— спросил Макс.
— Какая на хрен разница! Чего стоишь? Нужно этого урода догонять!— Саня сорвался с места.
— Да не догонишь ты его,— окликнул Глушакова Макс.— Нет его уже там. А может, уже и в городе нет.
Но Саню было не остановить, и он тоже скрылся в зарослях. Вернулся, разумеется, ни с чем, минут через пять.
— Он как в воздухе растворился,— сообщил он Клинцову.
— А что ж ты хотел? Профессор в этих краях — экспонат, не уступающий в загадочности четвертому энергоблоку.
— Что он там про ад кричал?
— А фиг его знает? Мне гораздо интереснее другое. Что за объект Х3 такой? Зеркала какие-то. Ключ. А главное, я где-то это уже слышал. Х3... Х3... Не, не помню. Нужно с людьми поговорить, с тем же Сладковым, например. Или с Доком. Они-то точно должны знать, что это и где оно находится. Идем!
— Куда?— спросил он, медленно, но все быстрее, прокручивая в плече раненую руку.— Прикинь, не болит совсем! И кровь перестала идти.
— Это после того, как профессор тебя цапнул?
— Ну да.
— А меня здесь уже, наверное, ничто не в состоянии удивить. Чего только не видел,— взглянул он на могилу,— а слышал еще больше всякого.
— Так куда мы идем?— то ли прошедшая боль так повлияла на Саню, то ли оптимизм Макса, но от прежнего смурного парнишки не осталось и следа. Глушаков был бодр и даже жизнерадостен.
— Не знаю пока. Сейчас нужно из Чернобыля выбираться, а по пути будем подумать.
Они вышли на дорогу и зашагали на запад. Миновав взорванный ретранслятор, Макс внезапно остановился и, хлопнув себя по лбу, полез в карман разгрузки за наладонником.
— Ты че?— насторожился Санек.
— Момент, кое-что проверить надо...— Так и есть,— рассмеялся Клинцов ткнув пальцем в экран.— Я же говорил, что где-то уже слышал про Х3... вернее, видел.
— А ржешь чего?
— Я вначале подумал, что это ХЗ. "ХЭ-ЗЭ", понимаешь? Ну, в смысле, "кто его знает?". А на самом деле это "ИКС-Три"!
— Откуда у тебя это?— спросил Саня заглядывая Клинцову через плечо.
— Не поверишь — нашел!
— Почему нет? Верю. Я в своей жизни тоже много чего находил. Я вообще находчивый.
— Бывший хозяин этого наладонника, похоже, интересовался тем же, чем и мы. Он здесь много всяких пометок оставил. Видишь? Тут и координаты этой Х3 есть. Только они привязаны к какой-то определенной карте.
Макс развернулся и зашагал в обратном направлении.
— Эй, ты куда?
— Нужно с Полковником поговорить...
* * *
Уходя с Нейтралки, Серега хотел поблагодарить Албанца, но не нашел его ни в номере, ни на территории, ни в баре. Поэтому уходил с легким сожалением и чувством неисполненного долга. Чего нельзя было сказать о Сапожкове. Кузя ходил за Серегой хвостом и все время поторапливал. На Нейтралке он чувствовал себя неуверенно и все рвался на свободу, каковая, по его пониманию, находилась за пределами Зоны. И плевать, что там и как! Тревога не оставляла его всю дорогу до КПП, расположенного на юге Промки. Он всю дорогу оглядывался и заметно нервничал, словно боялся, что его сейчас догонят и вернут назад. Или хуже того — отдадут бандитам.
Но все его страхи оказались напрасны. Никто за ними не гнался, никто не пытался остановить. Даже на блокпосте их появление оставило равнодушными дежуривших там бойцов. Они без всякого интереса проводили взглядами возвращавшихся на Большую Землю пацанов. Лишь один дежурно буркнул в спины:
— Удачи!
Потом еще какое-то время Сапожков мандражировал, пока КПП не скрылся из виду за холмом, на который накатила разбитая временем и армейской техникой дорога. И лишь после этого он приободрился, повеселел и даже начал подкалывать хмурого Уфимцева.
Парни шли почти налегке. На деньги, выделенные Глушаковым, они купили себе новую одежду, легкие рюкзаки и жрачки на пару дней. Остальное рачительный Сапожков решил приберечь — вряд ли на Большой Земле царил коммунизм, и деньги еще пригодятся. Из оружия у них был один "калаш" на двоих. Серега решил взять его на всякий случай и выкинуть на подходе к Заставе от греха подальше. Оружие жгло руки.
— Ты чего такой смурной?— толкнул Кузя Серегу в плечо после того, как тот никак не отреагировал на очередную шутку "татарина".
— Может, зря мы ушли?— остановился Сергей.
— Чего?— опешил Сапожков.
— Мы уходим, а ОНИ остаются.
— Кто ОНИ?
— Саня и этот... Макс.
— Ты лучше вспомни, как они нас с хвоста срубили — что один, что другой!— вспылил Кузя.— Они сами себе на уме. Вот пусть и выкручиваются... сами.
— Не хорошо это. Как будто мы их предали.
— Или они нас. Это ведь они первыми ушли. Куда? Зачем? Кто-нибудь из них тебе рассказал о собственных планах? То-то!
В чем-то прав был "татарин", но Сереге от этого не легче. Он так и стоял на месте, когда Кузя подцепил его под локоток и потащил за собой:
— Пойдем, пойдем! Не сегодня завтра выберемся из этой Зоны, рванем в Киев, с девчонками местными познакомимся, они тебя украинским борщом накормят, хряпнешь горилки — тоску как рукой снимет!
Серега сдался, но на душе скребли кошки...
Снова Кузя затрясся когда, взобравшись на очередной холм, он увидел россыпи всевозможного мусора — от сгнивших и почерневших стволов деревьев до битого строительного камня.
— Карьеры...— упавшим голосом произнес Сапожков.
— Они самые,— кивнул Серега. Он скорее догадался, чем узнал. Хотя и бывал уже здесь, когда выбирался из Долины Аномалий, но ничего не помнил, так как находился в предсмертном состоянии. И если бы не Гоги...— Отсюда до Заставы рукой подать. Там переночевать можно, а утром — на Большую Землю.
— Я не про то. Нельзя мне туда,— застучал зубами "татарин".
— Почему?— удивился Серега.
— Там бандиты. Если они меня узнают, хана.
Да, Сапожков рассказывал, что ему пришлось пережить в бандитском лагере. Напившись горькой на Нейтралке, он выложил все до последней мелочи. Поэтому Уфимцев прекрасно понимал, что он чувствует и чего опасается, но...
— И что теперь? В обход идти? Я уже однажды попробовал, чуть не сдох,— поежился Серега, вспоминая свою прогулку по ямам, заполненным радиоактивным мусором.
— А если с другой стороны?— промямлил Кузя. Для него лично облучение казалось меньшим из зол, нежели встреча с бандитами Вепря.
— Думаешь, там чище будет?
— Ну не бесконечные же эти Карьеры?!
И тут из кустов вышли люди. Появились они неожиданно, с разных сторон, что не могло быть случайностью. Четверо. Еще один, со снайперской винтовкой в руках, остался стоять на месте, держа под прицелом опешивших парней.
Они не были военными в привычном понимании, теми, кого игроки между собой называли вояками. Но и на бандитов не были похожи. И снаряга у них была ладная, и оружие как на подбор: три "калаша", пулемет и снайперская винтовка, не считая пистолетов в кобурах. Не иначе группа специального реагирования. А еще необычные шевроны с изображением отрезанной головы Упыря на фоне средневекового щита.
— Здорово, пацаны!— бодро поприветствовал их мужик лет сорока.— Что в рюкзаках? Есть что-либо запрещенное к выносу из Зоны?
Горло Сапожкова сдавило обручем страха, поэтому ответил Уфимцев:
— Нет ничего такого.
Но и его голос заметно дрожал.
— А если проверю?
— П...проверяйте!
— Тогда мешки к осмотру!
Кузя с Серегой быстро сняли рюкзаки с плеч, протянули их незнакомцам.
— Не-не! Неприкосновенность личного имущества и все такое. Так что сами.
Парни принялись выкладывать нехитрый скарб их рюкзаков прямо на землю, и в этот момент послышался хлесткий шлепок удара, а потом долетел отдаленный звук выстрела. Странный такой, словно из "воздушки" кто-то пальнул. Правда, очень мощной "воздушки". Об этом же говорила дыра величиной с кулак в груди командира досмотровой группы. Все произошло столь внезапно, что он и сам не понял, что уже мертв. Даже успел опустить глаза и посмотреть на полученную рану. И лишь после этого его ноги подкосились, и он рухнул прямо на рюкзаки.
— Охотник!— закричал кто-то.
Бойцы мигом рассыпались по местности. Они лишь приблизительно знали, откуда прилетела смертоносная пуля, поэтому и лупили из всех стволов в белый свет, как в копеечку.
А ничего не понимающие Серега с Кузьмой так и стояли посреди дороги, как два тополя на Плющихе, не соизволив даже пригнуться.
Помог им один из бойцов. Сапожкову он врезал ребром ладони под колени, а Уфимцева потянул вниз за край куртки.
— В укрытие, пацаны, вам что, жить надоело?!
Укрытия поблизости не было от слова совсем, если не считать одиноко растущих деревьев разбросанных то здесь, то там, словно для того, чтобы разнообразить пейзаж. Но до них еще добраться надо было. Поэтому пришлось пацанам распластаться на асфальте, прижавшись к нему, будто к любимой женщине.
Впрочем, стреляли только бойцы, интересовавшиеся содержимым рюкзаков двух путников, направлявшихся на Большую Землю. Тот, кто завалил их командира, с тех пор помалкивал.
— Павлуша, ты его видишь?— спросил один из досмотровой группы.
И тут же пуля, летящая со скоростью, заметно превышающей скорость звука, так, что оставляла в воздухе легкий инверсионный след, снесла ему голову.
Павлушей звали снайпера, так и не вышедшего на дорогу. И сейчас он лежал сбоку от кустов и высматривал противника через оптику.
— Есть!— коротко крикнул он и сразу же выстрелил из винтовки, похожей на трехлинейку с оптикой.
— Попал?— спросил его обернувшийся боец.
— А то,— улыбнулся Павлуша, приподнялся, чтобы сменить позицию, и его тут же подрезала очередь, вылетевшая из кустов, расположенных в полусотне метров к северо-западу от дороги.
— Сука!— закричал тот же боец и, вскочив на ноги, выпустил весь рожок в кусты, за которыми прятался противник. Но он был не один. Из соседних зарослей повалили другие. Стреляли они метко, нафаршировали свинцом отчаянного по самую макушку.
Это были люди, даже более примечательные, нежели борцы с контрабандой. В каких-то непривычных защитных костюмах, с масками на рожах и натовскими винтовками в руках.
"А это еще кто такие?"— подумал Серега.
— Храмовники,— ответил, как будто услыхал его мысли, расположившийся рядом пулеметчик, и начал бить короткими очередями из ПКМ по движущимся целям. Нападавшие не были бессмертными, да и навороченные костюмы не спасали от пуль калибра 7,62. И безумцами они тоже не были: как только повалились на землю первые убитые, остальные тоже залегли, скрывшись из виду.
— За мной, пацаны!— тут же скомандовал пулеметчик, вскочил с асфальта, не забыв свое оружие, и побежал на восток.
Кузя и Серега медлили. Им было страшно подниматься, так как огонь мог возобновиться в любой момент.
— За мной, идиоты, если жизнь дорога!— повторил пулеметчик и тут же прошелся с рук по зашевелившимся противникам.
Третьего приглашения парни ждать не стали, бросились к холмам на востоке, моля бога и всех святых спасти и уберечь. Они не становились даже тогда, когда пробежали мимо пулеметчика. Да и он не стал их останавливать, знай поливал из ПКМ кусты да пригорки за которыми скрывались Храмовники. И лишь когда закончилась лента, а ствол раскалился, он бросил бесполезный пулемет и побежал следом за пацанами. Вдогонку летели редкие и, можно сказать, робкие пули, но ни одна так и не достигла своей цели. А потом они перевалили через холм и погрузились в заросли камыша...
