Ведьмак из старой Москвы: Полная Версия.

Одетые в одни простыни за столом сидели разгоряченные спиртом и ожиданием скорого секса мужики. Я тоже разделся, достав из брюк сотовый телефон, положил его на стол и присоединился к ожидающим товарищам.

— Геральт! У тебя глаза есть? — высказал свои претензии Артемов. — Ты кого привез? Ладно, Хачик, — директор пренебрежительно махнул на него рукой, — ему все равно, лишь бы двигалось и дышало. Но от тебя я такого не ожидал.

— Не нравиться, не кушай, — мой ответ был резким, — еще спасибо скажите, что я их привез, то еще удовольствие светить своими номерами.

— А ты значит "кушать" не будешь? — ехидно спросил Артемов, его огромный безволосый живот, заколыхался от охватившего хозяина негодования.

— Нет уж спасибо, трапезничайте сами. Кстати где они?

Вместо Артемова ответил, осоловевший за пару минут, Хачик:

— В душ пошли, намываются, — похотливая улыбка прыгнула на его лицо. — Пойду, гляну чего-то они долго.

— Ну что мужчины, накатим? — предложил маркетолог Леша Дудин.

— Давай наливай и Хачику не забудь, — кивнул Артемов.

— Мне не надо, — я накрыл стакан рукой, когда до меня дошла очередь, — я за рулем.

— Да капельку, — Дудин хитро посмотрел на ведьмака, пальцами показывая размер дозы, — чуть, чуть. Пришлось кивнуть в знак согласия, позволяя ему на пол пальца наполнить бокал.

Дверь во вторую часть сауны раскрылась: Хачик обняв закутавшихся в простыни девушек, счастливо улыбался, его простыня потерялась, обнажив гордость своего хозяина.

Конструктор Пашка и главный врач Игорь неприлично заржали, указывая пальцами на незадачливого Казанову.

— Хачик, ты блин прикройся что ли, — сказал Артемов. — Мы прям, все заждались, когда ты своими колокольчиками звенеть перед нами начнешь. Иди быстро найди простыню. А вы девушке присаживайтесь, — переключил свое внимание Артемов на проституток, — как вас зовут? Меня Саша.

После душа, девушки выглядели посвежее и не вызывали уже однозначно негативной реакции. Крашенная в рыжий цвет более высокая куртизанка назвалась Жанной, вторая похожая на маленького хищного хорька сказала, что ее зовут Вероника.

— Чего будите пить? — спросил Дудин у расположившихся по бокам Артемова девушек.

— Нам бы пивка, — ответила более смелая Жанна.

— Легко, берите все, что видите, не стесняйтесь, — Дудин придвинул к ним банки с "Баварией".

Немного расслабившись, девушки начали быстро поглощать еду, заправляясь светлым пивом.

Я решил пойти погонять пот. Встал с дивана и направился в сторону парилки, когда меня остановил окрик Игоря.

— Погоди Геральт! — я вопросительно обернулся.

— Нет, ты погоди, — требовательно сказал Игорь, — повернись спиной.

— Это еще зачем?

— Тебе жалко, что ли?

— Нет мне не жалко, ты объясни толком?

— У тебя в спине меч торчит, как у, клятого Заувалона, — горячо выдал доктор.

— Ну, все, — я деланно рассмеялся, а сам внутреннее выругал себя за беспечность, — людям в белых халатах больше не наливать. — Это просто татуировка, ошибка молодости.

— Дайка посмотреть, — требовательно загалдели все, включая проституток. Даже уснувший около стены Пашка, открыл заспанные глаза и присоединился к общему хору.

— Да иди те вы все на фиг, — буркнул я, злясь на себя, и прошел в парилку. Однако все успели заметить рукоять самурайского меча филигранного изображенного на спине. Рисунок словно остался висеть в воздухе, такое сильное он передавал впечатление. Казалось что изображение меча не вытатуировано на мускулистой спине, а сращено каким-то неизвестным магическим способом. Дудин присвистнул от удивления, крякнув, он налил себе водки, и многозначительно покачивая головой, выпил. Остальные, махнув рукой, продолжили приятное времяпровождение. Один лишь Артемов, сохраняя видимость незаинтересованности, лихорадочно пытался вспомнить, что-то связанное с такими необычными татуировками, но уже изрядно выпивший организм отказывался выдавать нужную информацию, приводя в бешенство своего хозяина.

Проклиная себя за безалаберность я открыл дверь одной из парилок и от неожиданности чуть не выскочил назад. Голый Хачик похожий на паука сидел на деревянной скамейке, почти зажав коленками уши, его руки и остальные части тела сиротливо свисали вниз.

— Ты похож на паука, — честно сказал я

— На паука, — не удивившись, повторил Хачек, — пожалуй. — Геральт, — а ты точно не будишь?

— Не буду чего?

— Проституток будешь? — перефразировал он вопрос.

— Не буду Хачик, не могу я.

Я вышел и занял соседнюю кабинку. Хорошо, еще, что они не могут разглядеть татуировку-медальон на моей шее, но увиденного, и так достаточно, что бы сделать выводы, тому же Артемову, если он служит демону. Посидев, минут десять, я вышел, расслабиться не получилось.

В бассейне плескался Пашка, разбрызгивая вокруг себя кучу брызг, он умудрялся в двух квадратных метрах изображать активное плавание. Я, вздохнув, подошел к раковине и обтер себя холодной водой.

Когда вернулся к столу, девушки уже сидели, обнажив грудь, а Дудин, Игорь и Хачик активно спорили кто из них первый. Спор прервал Артемов, громогласно заявив, что право выбора принадлежит ему, как директору, сего мерзкого коллектива.

— Первым будет Геральт, и не спорьте он мой зам, — твердо произнес Артемов. — Вот пусть и заменит меня, — Саша пьяно громогласно расхохотался.

От необходимости отвечать меня избавил звонок сотового телефона. Я пару секунд молча вслушивался в издаваемые трубкой звуки. Нажав кнопку отбоя, также молча начал одеваться.

— Что случилось? — удивленно спросил Артемов.

— Извините, мужики, — бабушке сильно плохо, а скорая помощь никак не может приехать. Я должен идти.

— Я с тобой, — пьяно предложил Игорь, вызвав радостные взгляды Дудина и Хачика, — я же врач. — Врач! — он ударил себя кулаком в грудь.

— Нет, Игорек не надо ты выпил, скорую помощь вызвали. Справимся. Всем пока.

Не обращая, внимание на оклики сослуживцев я быстро вышел и завел автомобиль. Машина, взревев акселератором, выскочила на улицу и, развернувшись через две сплошные, понеслась в сторону центра.

Обе бабушки к моему бесконечному сожалению давно умерли, каждая своей смертью. Ведьмака ждал бой.

* * *

Маленькая чехославатская машина весело летела, флиртуя с километрами дурацкой московской дороги. Оставленные открытыми, от большой любви ближнему, канализационные люки, перевернутые стоковые решетки, родные ухабы, выбивающие дух при приземлении не мешали полусотни лошадкам развивать скорость в 2,5 раза превышающую, скучные 60 км/ч.

У всех людей есть способ самовыражения, который очень часто оказывается и способом снять стресс. Так некоторые, приняв боевые пол литра, лезут в драку, мысленно видя себя победителем Тайсона. Кто-то обожает бильярд, видя в нем чуть ли ни модель жизни. Возможно, найдутся люди, для которых помощь дрожащей у метро старушки десяти рублями снимет напряжение и даст ощущение благородства. Продолжать можно до бесконечности, сколько людей столько и способов.

Я не люблю водить, меня бесит необходимость часами стоять в пробках, раздражают надменные куклы на машинах стоимостью в квартиру, душит ярость на угрюмых мордоворотов или сопливых подростков, игнорировавших такие с их точки зрения ненужные вещи, как включение указателя поворота.

Если возникнет чрезвычайная необходимость научить священника ругаться матом или немого вылечить от безмолвия, посадите его за руль автомобиля в Москве и наслаждайтесь универсальной возможность русского языка емко и поэтично описать сексуальные пристрастия и родословную водителей, дороги, автомобилей и самого города, не забыв при этом власть страны. И я, никогда не ругающийся матом в мирской жизни, исключение составляет слово "сука" по мелодраматическим причинам, находясь в автомобиле, в одиночестве позволял себе такие геометрические фигуры, что мог бы посрамить не одну тюремную камеру.

Но не это служило своеобразным выбросом накопившейся неуверенности, усталости и боли. Я, обожаю водить на бешеной скорости, играя машиной, как шахматной фигурой, чувствуя за каждым движением руля биение своего сердца, которое вопреки всем законам медицины и биологии, начинало замедлять свой ритм, стуча четко и ровно. Эта бесшабашная езда была только вступлением в психоз, в который я добровольно погружался. Включив громкость магнитолы на максимум, так что рев динамиков, пробивался сквозь продуманную звукоизоляцию автомобиля, а тело ощутимо содрогалась от вербального воздействия я, вторив музыке на пределе возможности человеческих связок, коверкая себе горло, ревел:

— Я не узнаю себя назавтра,

— Голос чужой в зеркалах не тонет,

— В ожидании чуда, в никуда ниоткуда,

— Для кого Иисус, для кого Иуда...

Любой, ставший свидетелем самовыражения существа, в которое я превращался, решил бы, что человек не просто болен, а смертельно опасен. В гримасе, в которую трансформировалось лицо, оставалось мало человеческого, распахнутый зев рта исторгал не речь, но рык раннего зверя, не могущего ни издохнуть, ни принять вечную боль.

Наверно я был болен, как любой человек в нашей стране, чувствующий, что происходит. Великая страна была растащена шакалами на удельные владения, в которых похотливые князьки насиловали остатки понятий честь, родина, патриотизм. Всех интересуют только бабло, учителей, врачей, политиков, даже церковь не смогла полностью закрыться от нашествия всепоглощающей жажды жрать все в приделах видимости. Мой друг журналист Эдик Лютнев, проводящий журналистские расследования часто "радовал" ведьмака очередной благородной выходкой залезть в карман социально незащищенного населения.

— Представляешь, — возбужденно рассказывал, затягиваясь сигаретой на моей кухне Лютнев, — новая гениальная афера, какой-то шишки. Если беременная женщина встает на учет в консультацию до двадцатой недели, то государство выплачивает потенциальной маме сумасшедшие деньги, аж целых пятьсот рублей, на покупку всяких мелочей для малыша: памперсов, игрушек, сосок и т.д. Но это сокровище не выдается просто так, — Лютнев воздел указательный палец в воздух, — сначала надо оформить социальную карту москвича, которая сама по себе является хитом мошенничества начала века. Проходит три недели, и малоимущая допустим мама, хочет эти деньги снять. Тут ее поджидает веселый прикол. Государство считает, что ему видней, как надо потратить деньги, еще бы из своей же кровной мошны достали! Женщине предлагаются специальные магазины, в которых можно потратить виртуальные деньги.

— В банковской сфере это называют прокачкой...

— В самую суть, — подтвердил журналист. — Это еще не все, есть второй прикол. — Оказывается нельзя приобрести понравившуюся соску или игрушку, нет сестры женщины, не все так просто. Есть строгий перечень из просроченных, вредных товаров, который нужно быстренько впарить. Конечно, до кучи, на каждый товар есть санитарно эпидемиологическое заключение и сертификат соответствия. Хавай быдло и радуйся неслыханной щедрости. Магазин избавляется от ненужного товара, пользуется налоговыми льготами, помогая беременным, а умный дядька в думе реставрирует собственный замок в Англии. Вот такие дела творятся в монголо-славянском королевстве.

Мой приходящий друг, бывший священник, разочаровавшийся в вере, дал очень точное определение тем процессам, которые охватили людей — нравственная педерастия.

Всеми силами я стараюсь не думать о том, что твориться вокруг, концентрируясь на выполнении своей работы, но иногда, что бы ни сорваться, еду и ору, во всю глотку. А на встречу падала к ногам Московская ночь.

Вот, махнул ручной зеброй, привидением выросший из-под земли, мелкий хищник, служитель культа полосатых палочек. Я дал по тормозам, проскочив фосфорицируещего, как моча в деревенском туалете ночью ДПСника метров на пятьдесят. Непорядок, я не стал дожидаться пока обрадованный, налоговый инспектор ночных дорог рысью подбежит к машине, врубил задний ход и резко затормозил, чуть не сбив радостного сотрудника ДПС.

— Ты что творишь, твою мать! — заорал во всю луженую глотку, почуявший наживу паук.

— Ты маму мою не трогай, кровосос, — веско сказал я. — И форма у вас товарищ инспектор дерьмо. Я бы такому Кутюрье не доверил коровам на вымя варежки вязать.

Инспектор задохнулся от приступа праведного возмущения, сразу даже не нашлось слов, что бы заполнить весь вселенский вакуум, сдавивший многотонной ношей грудь доблестного сотрудника специального отряда дорожного патрулирования старшего лейтенанта Шлюхто. Многоэтажная конструкция должна была быть немедленно сконструирована, что бы снять груз с тела милиционера и рухнуть на этого наглого, не по машине ничтожного человечишку, когда две зеленые бумажки с грамотным американским рисунком, каким-то магическим образом оказались в руке лейтенанта.

— Вы хоть не пьяный? — для отстраски спросил инспектор, повернувшись спиной к правильному автолюбителю.

— Не пьяный, — подтвердил лучшие надежды я и добавил, — даже йод в аптечке есть.

— Засранец, — не глядя, сказал сотрудник ДПС и, скорчив скептическую мину, пошел к своему пролетарскому рабочему Форду.

Въехав в пределы садового кольца, я благоразумно решил сбавить скорость. Доехав до моста, не ушел в туннель, немного поднявшись вверх свернул на "малую Брестскую". Проехав еще немного, повернул в переулок и остановился возле салона татуировок. Ни одно окно не горело. Но мастер ждал меня и даже проявлял нетерпение, мобильный телефон надрывался воем пропущенных звонков. Трубку поднимать я не стал. Заглушив мотор, посмотрел привычно на запястье, циферблат показывал три часа ночи.

* * *

Мастер татуировок был лучшей рекламой для своей высокохудожественной профессии. Изображения, которые покрывали его тело, носили ярко выраженный, воинственный характер. На каждом свободном и не очень, участке его тела существовали, как живые, различные орудия членовредительства, а проще говоря, убийства. Даже щеки, и абсолютно лысая макушка, были отданы под средства уничтожения себе подобных.

Тату салон располагавшейся в самом центре Москвы, не был известен широкому бомонду, реклама об его услугах не пестрела на модном глянце, новоявленные звезды не сверкали обнаженным копчиком, заряженным милитаристической татушкой. Сюда приходили избранные, люди критерием отбора которых становился не пухлый кошелек, а особое, мистическое состояние души и умение держать язык за зубами.

Стоимость одной татуировки в этом салоне не исчислялся денежными знаками, ценой была Услуга, именно так с большой буквы. Характер услуг носил динамический характер и сводился к одному: максимально быстрому и беспрекословному выполнению. Никогда от завсегдатаев салона не требовалось невозможного. Хозяева салона твердо следовали принципу "не загоняй человека в угол, требуй в оплату только возможное". И все же, очень редко случались отказы. Если точнее, то дважды за 15 летнюю историю салона.

Первый случай произошел при правлении меченного. Заемщик татуировки отказался подписать амнистию десяткам тысяч заключенным, ради того, что бы освободить всего одного единственного крайне нужного человека. Итог известен всей стране, меченный потерял власть и часть денег, хотя жизнь сохранил.