Драконоборец

— В одиночку? — поразился Ричард. Отец Алисон, сэр Роджер, всегда говорил, что к ведьмам в одиночку лучше не соваться. А сэр Роджер был опытным бойцом, имевшим опыт схваток с самыми опасными чудовищами, которые только могут встретиться рыцарю в его странствиях.

Гильом пожал плечами.

— Не хочу хвалиться, но мне уже приходилось один на один встречаться с ведьмами. И я решил, что, если местная знахарка в самом деле окажется ведьмой, то я с этим справлюсь... В общем, я оставил моего болтливого попутчика, выспросив у него дорогу к хижине этой знахарки, и, по счастью для себя, успел найти ее лачугу до того, как в лесу окончательно стемнело — иначе пришлось бы ночевать где-нибудь под кустом. Я постучался в дверь к этой знахарке, и тут она совершила первую ошибку. Обычная деревенская старуха, которая просто дурит голову крестьянам, притворяясь, что умеет колдовать, увидев незнакомца, который стучится на ночь глядя в ее дом, скорее всего, испугается и не захочет открывать. Мне бы наверняка пришлось долго торчать под дверью, убеждая ее в том, что я действительно Гильом Орси, рыцарь короля Эдварда, а не разбойник, который хочет ее ограбить. А эта открыла сразу, как будто впустить к себе чужого и вооруженного мужчину — это не опаснее, чем вести дело с кем-нибудь из местных деревенских олухов. Вторая ее ошибка — в которой её, правда, трудно винить — это надеяться кого-то обмануть с такой наружностью. Честное слово, видел я уродливых старух, но чтобы выглядеть настолько откровенной, прямо-таки книжной ведьмой — это в самом деле надо баловаться магией.

— А что, разве все ведьмы обязательно уродливы? — не понял Ричард. — Один мой знакомый говорил, что он встречал таких, которые были, напротив, молодыми и красивыми...

— Ведьмы бывают молодыми и красивыми. И молодыми, но при этом некрасивыми, тоже бывают. Но дело не в этом. Магия способна продлить ведьме жизнь. Самая старая, которую я видел, жила уже триста лет — а силы у нее при этом было столько же, сколько у крепкого мужчины, и двигалась она очень быстро. Ведьмовская магия поддерживает жизнь и силу в своем обладателе, но дать вечную молодость она не может. Вы себе представляете, как выглядит человеческое лицо через триста лет жизни?..

— Нет, — чуть-чуть подумав, сказал Ричард.

— И не представляйте. Это омерзительное зрелище. К тому же, ведьмы часто занимаются довольно гнусными вещами. А такая магия тоже способна оставлять на человеке отпечаток. Так что старую и опытную ведьму в самом деле можно отличить от обычной старухи. Все эти рассказы, которыми пугают детей — беззубый рот, огромный нос, ввалившиеся щеки, голова с проплешинами... — это не для красного словца придумано, старые ведьмы в самом деле так и выглядят. Притом заметьте себе, что обычная столетняя старуха, которая выглядит, как обтянутый кожей труп, будет и двигаться примерно так же. А ведьмы не ковыляют и не горбятся, зрение у них острое и руки не дрожат. Стоит вам зазеваться — они этими руками свернут вам шею, как цыпленку, хотя с виду вы — сильный здоровый парень, а ведьма — просто несчастная старуха. Одним словом, когда я только увидел ту знахарку, то сразу же понял, что она такая же крестьянка, как я — сельский свинопас. И она тоже поняла, что я все понял.

"Ты из Братства, — сказала она, хотя на мне был кожаный охотничий костюм без белого щита. — Пришел меня убить?.."

"Необязательно, — сказал я ей. — Если ты сдашься и поедешь со мной по-хорошему, то, может быть, останешься в живых. Если, конечно, ты не занималась ничем хуже приворотов и тому подобной дряни. Но, даже если ты никого не убила своей магией, все равно тебе придется убраться из Алларии. Таким, как ты, у нас не рады!"

"Может быть, и нет. А может быть, ты еще будешь рад, что повстречал меня, — сказала эта старая карга. — Я многим помогла — и тебе тоже помогу, если ты этого захочешь. Я ведь вижу по тебе, что ты влюблен — и влюблен безответно".

Честно говоря, я даже рассмеялся. Я, конечно, был готов к тому, что ведьма станет заговаривать мне зубы, но такого я не ожидал.

"Ты, видимо, совсем рехнулась, если думаешь, что я интересуюсь приворотной магией! — сказал я ей. — Не болтай лишнего и собирайся. Я отконвоирую тебя в столицу".

Я рассуждал просто — если эта ведьма, как почти любая ведьма, успела кого-то отравить или проклясть, то она попытается сбежать или убить меня. А если она из тех редких "порядочных" ведьм, которые довольствуются тем, что занимаются гаданиями и пакостят только помаленьку, наводя потраву на скотину — тогда она в самом деле может сдаться и пойти со мной. Я думал, что готов к любому повороту дела. Но ведьма сказала — "Да, я знаю, что любовной магией ты не интересуешься. Но женщина, которую ты любишь, несколько часов назад отправилась в далекий и опасный путь, чтобы вернуть меч короля. И если ты не поможешь ей — точнее, если я не помогу тебе — то, клянусь жизнью, она не вернется из этого путешествия! Ее судьба — навсегда сгинуть в подземелье троллей. Но любовь и магия — две силы, которые могут изменить судьбу".

Вот тут, признаюсь вам, мне стало жутко. Я подумал — может быть, эта старая дрянь каким-то образом опутала мой разум и заставила меня выболтать ей все свои мысли, причем я даже не понял, когда я успел все это сделать? А теперь она рассказывает мне о том, что услышала от меня же, чтобы меня обмануть?..

"Ты лжешь, — сказал я ей. — Должно быть, ты каким-то образом заставила меня разговориться... или даже прочитала мои мысли... а теперь делаешь вид, как будто бы тебе известно не только прошлое и настоящее, но и будущее, которое может знать один только Господь".

"Ну что же, тогда положись на Господа — и предоставь даму ее судьбе. Только потом не жалуйся на то, что тебя не предупреждали!" — заявила мне эта мерзавка. И тогда я понял, что она меня поймала. Правду она говорила или нет — я знал, что рисковать я не могу.

"По крайней мере, объясни, откуда тебе все это известно" — потребовал я, желая выиграть немного времени.

"Что толку объяснять? — спросила ведьма. — Рыцарю вроде тебя никогда не понять, как работает предсказание судьбы. Я могу рассказать тебе, что гадала по зеркалу и пеплу и узнала о твоем приезде еще до того, как ты переступил этот порог. Но разве после этого ты начнешь лучше понимать, как все это устроено?.."

"Ладно, — сказал я ей. — Помоги спасти леди Клеменс — и я оставлю тебя в покое и ни одной живой душе не проболтаюсь о твоем существовании". Я полагал, что эта сделка честная. Но ведьма только рассмеялась мне в лицо.

"Если это все, что ты способен предложить, то лучше отвези меня в столицу. Магия имеет свою цену, и она не любит тех, кто норовит расплатиться за чужой счет. Если ты думаешь, что ты можешь купить спасение своей возлюбленной в обмен на мою жизнь и на мою свободу — то ты очень ошибаешься!.. Вот что я тебе предлагаю — и имей ввиду, что я не стану с тобой торговаться. Я дам тебе карту тролльих подземелий и свяжу твою судьбу с твоей возлюбленной. А дальше все будет зависеть от того, что окажется сильнее — твоя любовь и твоя удача или предначертанное ей несчастье. Либо вы оба погибнете, либо оба останетесь в живых".

"Согласен!" — тут же сказал я. Но ведьма продолжала — "Погоди. Это еще не все. Магия, которая позволяет связать человеческие судьбы — это исключительно мощная магия, и я не стану делать ничего подобного задаром. В уплату за мою помощь ты отдашь мне свою жизнь".

"Это какая-то бессмыслица, — возразил я. — Ведь моя жизнь понадобится мне, чтобы отправиться в этот поход". Однако ведьма не смутилась.

"Считай, что я даю ее тебе взаймы. Я буду наблюдать за вами с помощью моего зеркала. Когда твоя возлюбленная выйдет из царства троллей живой и невредимой, и когда меч будет у тебя, я сочту, что выполнила свои обязательства. Тогда для тебя и придет пора платить. Возьми этот флакон. Выпей его содержимое, если поймёшь, что я сдержала свое слово. Через несколько минут после того, как выпьешь это, ты уснешь и больше не проснешься. Тебе следовало бы поблагодарить меня за такой выбор. Это легкая смерть, гораздо более приятная, чем смерть от ран"

"Это самоубийство, — возмутился я. — Если тебе так хочется, то я вернусь к тебе, и ты можешь сама налить мне этот яд. Но почему я, кроме жизни, должен ещё рисковать своей душой, совершая, хоть и не по своей воле, такой грех?"

"Не заговаривай мне зубы, — отмахнулась ведьма. — Ты просто надеешься выторговать для себя пару лишних месяцев жизни, чтобы умереть попозже... А что до греха, так это не самоубийство, а, напротив, добровольная готовность принести себя в жертву за другого. Если я не ошибаюсь, то ваш Бог сделал когда-то то же самое"

"И ты уверена, что у меня получится спасти от смерти леди Клеменс?.." — спросил я.

"Кто может быть уверен? — возразила ведьма. — Но и зеркало, и пепел показали мне дракона — а дракон всегда считался символом удачи".

— ...Собственно, эти слова и навели меня на мысль о вашем Ригеле, — сказал Гильом. — Мне пришло в голову, что тот дракон, которого видела ведьма, был вовсе не символическим, а самым настоящим. Ведь, в конце концов, присутствие дракона значительно повышало шансы спасти леди Клеменс и возвратить меч.

— А яд? Вы что, все это время носите его с собой? — спросил Ричард.

— Да, разумеется... Да вы, думаю, его уже видели, — сказал Гильом. Он развязал мешочек, который носил на шее, и протянул Ричарду флакон из тонкого стекла, в котором плескалась темная, словно чернила, жидкость.

Эйсли машинально взял флакон и повертел его в руках, прежде чем так же машинально возвратить Гильому. Он чувствовал себя слишком сильно ошарашенным услышанным, чтобы по-настоящему проникнуться бедой Орси или почувствовать негодование. Происходящее казалось слишком нереальным для того, чтобы поверить в него до конца. Но постепенно, вспоминая все ночные бдения Орси, и его неподвижный, устремленный в огонь взгляд, и просьбу позаботиться о Патрике, Ричард с ужасом понимал, что это было правдой — и что Гильом как-то умудрялся уживаться с этой правдой и, по большей части, даже выглядеть почти обыкновенно. Он как ни в чем ни бывало разговаривал с попутчиками, принимал участие в устройстве лагеря, даже шутил — и только по ночам, оставшись в полном одиночестве, все-таки позволял себе предаться меланхолии.

— Простите, что я обвинил вас в малодушии, — сказал он вслух. — Мне кажется, что вы, наоборот, самый отважный человек из всех, кого я знал!

— Не думаю, что вы действительно считали меня трусом, когда попытались меня разозлить, — хмыкнул Гильом.

— Ну, пусть не трусом... Но, когда я это говорил, то мне действительно казалось, что вам следует лучше держать себя в руках. А теперь, когда я узнал, в чем дело, я, напротив, удивляюсь, как вам удается так держаться. Наверное, так всегда. Думаешь, будто можешь делать выводы о чьем-то поведении, а сам не знаешь даже, с какой тяжестью другому человеку приходится жить изо дня в день. У меня было так с леди Эмилией. Но, видимо, тот случай меня ничему не научил.

Орси пожал плечами.

— Не требуйте от себя слишком многого, — обронил он. — Во всяком случае, не в этом деле. Добивайтесь невозможного в чем вам угодно — в фехтовании, в игре на лютне, в верховой езде... Но не прикладывайте слишком много сил к тому, чтобы понять других людей. Это мой вам совет. В конце концов, если вы будете по умолчанию считать, будто чужая ноша тяжелее вашей, то окажетесь в конечном счете так же далеки от истины, как если станете ее недооценивать.

Самым удивительным, пожалуй, было то, что, рассказав свою историю, Гильом улёгся спать и в первый раз за много дней заснул глубоким, крепким сном. Он больше не ворочался и не скрипел зубами, и, казалось, не обращал внимания даже на то, что так раскинулся во сне, что одеяло сбилось в сторону и Орси лежал, практически, на голой земле. Конечно, может быть, все дело было в том, что у рыцаря больше не болела голова, но Ричард все равно не мог отделаться от ощущения, что Орси было жизненно необходимо выговориться. Пока он держал свою тайну при себе, мысли о ней все время не давали рыцарю покоя, и это подтачивало его силы изнутри.

После Ричарда должен был дежурить Патрик, но Ричард, поколебавшись, подошел к Ригелю с противоположной стороны и разбудил Алисон. Эйсли всю свою жизнь делился с ней любыми важными для себя мыслями, и просто-напросто не представлял, как будет делать вид, что все в порядке, если скроет от нее что-то настолько важное, как сообщение о ведьме и о яде. Алисон наверняка сразу почувствует, что он ведёт себя не так, как раньше, и поймет, что Ричард что-то от нее скрывает. Лучше уж все рассказать прямо сейчас. Когда он вкратце пересказал ей услышанное от Гильома, Алисон долго молчала, задумчиво переплетая растрепавшуюся за ночь косу, прежде чем связать ее в походный узел на затылке.

Ричард решил, что Алисон думает о Гильоме, но, когда она заговорила, оказалось, ее мысли были заняты совсем другим.

— Прослушай, Ричард... А тебе не кажется, что эта ведьма сама все подстроила? Я хочу сказать, что она помогла троллям похитить меч. Если бы выяснилось, что они действуют заодно, то это многое бы объяснило. Например, откуда ей было известно все, что происходит при дворе. Может быть, это все — один и тот же заговор, чтобы оставить Эдварда и без меча, и без двух его лучших рыцарей?

Ричард удивлённо посмотрел на Алисон. Ее идея показалась ему исключительно правдоподобной, и он поразился, что такая мысль не посетила ни его, ни самого Орси.

— Слушай, а ты права!.. — воскликнул он — не забывая, впрочем, приглушать свой голос, чтобы случайно не разбудить попутчиков. — Действительно, все это очень подозрительно. Сначала тролли, которые столько времени не могли вернуть этот меч, крадут его у ювелира... Потом ведьма как-то узнает, что леди Клеменс вызвалась его вернуть... Конечно, может быть, это и магия, но ведь и твой отец, и сам Гильом уже имели дело с ведьмами — и до сих пор никто не говорил, что они обладают подобным всеведением. Нет, определённо, тут что-то нечисто!

— Именно, — кивнула Алисон. — Мне кажется, мы должны расспросить Гильома, как это произошло... То есть — как пропал меч. И если выяснится, что тут замешана магия...

— Тогда слово Гильома ничего не значит, потому что ведьма его обманула, — радостно поддержал Ричард. При мысли, что Орси, может быть, вовсе не придется умирать, с плеч Ричарда как будто бы свалился камень. Алисон была настроена не столь оптимистично.

— Плохо то, что, если это правда, то карта Гильома заведет нас всех в ловушку, — рассудительно заметила она. — А мы, если верить Гильому, уже завтра окажемся в Нижнем мире — то есть будем путешествовать по королевству троллей, ориентируясь по этой самой карте.

Ричард сдвинул брови.

— Что-то тут не сходится... Если бы тролли с самого начала знали, что мы собираемся пойти этой дорогой, они бы давным-давно устроили для нас засаду. И потом — для чего ведьме было говорить Гильому о драконе? Если она все это подстроила, то она не могла не знать, что у Гильома есть друзья, которые сумели приручить дракона. С какой стати наводить его на мысль, что ему стоит взять с собой дракона? Между нами говоря, Железная Рука и без дракона-то достаточно опасен. Ей, наоборот, стоило позаботиться о том, чтобы он отправился в путь один...