Ветер и крылья - 5

Рикардо едва не застонал.

— Дорогая, зачем!?

— Что значит — зачем!? — Баттистина смысл вопроса вообще не поняла. Ясно же все! Она перечислила необходимый минимум, и то, в родительском доме горничных было в два раза больше. Просто здесь столько не поместится...

— Зачем нам два конюха, если у нас всего две лошади и карета?

— Да-да, мне еще нужны четыре лошади для упряжки, лучше одной масти, мышастенькой такой, мне нравится, серые, в яблоках, новая карета — в твоей ездить совершенно невозможно, ты же понимаешь! А еще две лошадки для верховой езды. Черная и белая.

— Зачем?

— Под платье, — удивленно подняла брови Баттистина. — И да! Еще паланкины... штуки три, для начала. И носильщиков надо будет нанять...

Рикардо застонал, притянул супругу к себе и закрыл ей рот поцелуем.

Пока — действовало.

Но... сил не было! Слов — тоже! Вот как, КАК так получалось, что пока он был с Мией, все решалось просто мгновенно, и его ждали с улыбкой и горячим ужином, а сейчас...

Сейчас он приходит, в доме свет конец, все вверх дном, Баттистина якобы занимается уборкой, но пока, как по мнению Рикардо, добилась только абсолютной разрухи... опять же! Вот как Мия стала для прислуги в Демарко — даной? Но ведь стала, и приказания отдавала, и ей повиновались, и порядок был!?

А тут!

— Дорогой, а еще я хочу маленькую собачку! Вот, пушистенькую, как муфточку...

Даже в постели рот у Баттистины не закрывался. И вовсе не для поцелуев.

Рикардо просто не понимал разницу в воспитании. Мия сначала росла в бедной семье, а потом в купеческой. И там и там, не до капризов. И здесь и тут надо уметь обходиться тем, что у тебя под рукой, да с максимальным эффектом. И как ведется дом, она знала. И понимала, что не надо отдавать много приказаний тем, кто и без тебя справится.

Вот умеет дворецкий организовать слуг? Расставил он их на места?

Радуйся! И не лезь! И чтобы кухарка работала нормально, с ней надо обсуждать меню на декаду. Согласовать, закупить продукты и оставить ее в покое. Если уж какой форс-мажор случится, тогда и будешь прыгать. Но не раньше!

Баттистине сие было неведомо.

Любимый, поздний и напрочь избалованный ребенок, она получила в свое распоряжение дом. И теперь хотела в него куколок!

Вот есть новая кукла — муж!

Красавец, гвардеец, им можно похвастаться подругам, и потискать, опять же...

Вот куклы-слуги. Ими тоже надо играть. Отдавать приказания, строить, гонять... а что? Дома мама не давала разгуляться, а здесь-то Баттистина главная! Все в ее воле!

А что приказания надо отдавать разумные, что на их выполнение нужно время...

Конечно, дома был свет конец. И деньги летели со свистом, словно в бездонную пропасть.

Рикардо начинал подозревать, что на капризы супруги не хватит ни денег, ни сил... да ничего и не хватит! А если тесть... ой, если вот это безденежье — оно продлится еще месяц-два...

Долговая тюрьма, вот что его ждет!

И ничего хорошего там не будет. Разве что заложить Демарко? Но это уж на крайний случай... да и отец там что-то накрутил с завещанием, кажется, Рикардо поместье заложить не сможет... или не сейчас, а через три года, как-то так...

Надо посмотреть.

Рикардо действительно был недалек от истины.

Дан Козимо, примерно представляя себе цену наследничка и его выдающийся ум, решил обезопасить дурачка, насколько сможет. И сам заложил поместье. Правда, предусмотрительно сделал так, что часть дохода отчислялась на погашение залога, и примерно через два-три года он будет полностью закрыт. Да и долг там небольшой.

Но с поместьем Рикардо пока сделать ничего не сможет. Оно не его.

А что же делать?

Что делать-то?!

* * *

Пиппо Кало, конюх в доме уважаемого дана Орландо Сарти, с удобством устроился за столиком в таверне.

Разве что-то плохо?

Да жизнь прекрасна! Есть выпивка, есть закуска, скоро друзья подойдут, а там и девки подтянутся. Э... а это что такое?

— Простите, ньор. Вы не откажете ньорите?

За стол присела красивая девушка. Вроде даже как не из этих трактирных. Молодая, симпатичная, темные волосы колечками, носик курносый, глазки блестят, платьице такое... с кружевом.

— Присаживайтесь, ньорита, — решил Пиппо. А что?

— Вы уж простите. Но одинокой девушке сложно, а вы выглядите таким решительным и сильным, — щедро плеснула медку девушка. — Пока я сижу за столиком, рядом с вами, ко мне никто не посмеет подойти.

Пиппо ощутил себя чуть ли не героем и расправил плечи.

— Это... да...

— Я по тавернам не хожу. Но так получилось, придется брать обед навынос. Представляете, у нас Марита заболела.

— Сестренка? — посочувствовал Пиппо.

— Что вы! Лошадка наша! Папенька извозчиком работает, Марита считай, всю семью кормит...

Тут уж Пиппо был на своем поле.

— Что с ней такое?

— Ньор, а вы неуж в лошадях разбираетесь?

— Да я... я конюхом работаю у дана Сарти! Старшим!

— Ой! — всплеснула руками девушка. — А говорят, у него такие кони, ТАКИЕ... даже арайцы есть... неужто правда?

Лучшая тема для разговора с мужчиной — сам мужчина. Вот и Пиппо развернулся. Девушка ахала, закатывала глазки, заламывала ручки, поддакивала, и быстро выяснила, что да. Есть и изабелловый жеребец. Но не здесь. В поместье. Хозяин его туда на племя отправил, хочет ему пару найти, кобылку, а пока конь там, на выпасе... уж почитай, год. С того лета.

Из таверны девушка вышла, условившись о новой встрече с Пиппо. Придет или не придет — там видно будет. В общем-то, она и не соврала почти. И папенька извозчиком работает, и кобылка у него Марита, только она вполне жива и здорова. А семья еще впридачу к основному промыслу оказывает ма-аленькие такие услуги одному хорошему человеку.

А что плохого?

Узнала она про жеребца, скажет — и все. Это ж слова.

А ей за это денежку дадут, когда семья сам-десять, лишней никакая рия не окажется. А может, и правда, сходить на свидание? Ведь хороший муж будет... и старше, и глупее, и при работе. Надо брать!

* * *

Милая девушка получила за работу три дария на ленточки. Булка получил отчет о жеребце и вычеркнул дана Орландо из списка. Точно так же, в течение декады из него убрались дан Аурелиано Москано — конь был куплен им для супруги и на коне ездила верхом только эданна. Чтобы его кто взял без ее ведома? Да вы что! Эта тварь никого другого к себе и не подпустит.

Дан Джерардо Фьорде — конь куплен чисто для красоты. Сам дан на нем не катается, потому как весит под двести килограмм, и никто другой его не брал. Дан Фьорде очень серьезно за своим имуществом следит.

Дан Амандо Франко — этот ездит сам, но его вместе с конем просто не было в столице. Уехал в провинцию. Уж с полгода как...

В списке оставались дан Анжело Санторо и дан Альдо Форти. Но Булка планировал его уменьшить еще хотя бы на одно имя.

Не ошибиться бы... страшновато. А с другой стороны — все равно помирать рано или поздно. Так лучше уж помереть весело.

Адриенна

Не прислушивайся старая ведьма к своим ощущениям — давно бы Летту песком забросали.

Но Виолетта Дзанелла нутром чуяла опасность.

Да, вот так.

Ей далеко до Иларии, она откровенно слабая ведьма, и может очень и очень немногое. Почти и не ведьма даже, так, по верхам, по кочкам. Но опасность она чует нутром.

И сейчас... оно надвигается.

Надо бежать.

Поговорить об этом со жрецом? С хозяином? Нет, бессмысленно. Он просто не примет ее во внимание. И сил не хватит отстоять себя.

И... Виолетта точно знала, что надо спасать свою шкуру.

Надо бежать. А куда? Из столицы? Лишаясь последней надежды на спасение души? Положа руку на сердце... Виолетте уже и жить-то не хотелось. Так, лямку тянула. И зная, что Лари смогла уйти, зная, что она тоже сможет...

Не побежит она никуда. Хватит уже, отжила свое...

Виолетта решительно направилась приводить дела в порядок. Записи складывались в ларец, туда же отправлялись самые удачные зелья, кое-какие побрякушки... надо отправить письмо в банк. Хоть семья Дзанелла и похоронила ее лет двадцать тому назад, все равно, наследство лишним не будет. А ларец пойдет королеве, в благодарность.

И той, второй девочке... разберутся. Летта почему-то думала, что они, как сама Летта и Лари. Вот так, примерно... и не ошибалась. Просто они с Иларией были ближе, больше времени могли проводить вместе. А Адриенна даже не могла приблизить Мию ко двору. Но девушки переписывались, и знали, что они друг у друга есть. А это уже много.

Летта прогулялась по улице, побеседовала с соседями, прошлась до лавки и обратно...

Ага, вот и слежка. Ну так... плохА та лиса, у которой только один выход из норы. У Виолетты их было четыре.

Улаживаем дела — и вперед. Лари там, наверное, уже соскучилась по подруге.

* * *

Розарий...

Прекрасное место для беременной королевы. Тихо, спокойно, розы цветут и пахнут...

Кардиналы неучтенные разгуливают, словно по церкви.

— Оставьте нас, дана, — жестко приказал кардинал фрейлине.

Челия Санти вопросительно посмотрела на Адриенну. Вот еще... кардинал ей не хозяин.

— Принеси мне шаль, Челия, — мягко попросила Адриенна. — И успокоительное, наверное. Не думаю, что в присутствии его преосвященства моей жизни или чести будет что-то угрожать.

— Да, ваше величество.

Вторая фрейлина ненадолго отлучилась, и Адриенна осталась наедине с кардиналом. Смотрела, ждала...

— Плохо выглядите, ваше величество.

Улыбка в ответ. Кардинал не знал, что сейчас из земли полезли плети розовых кустов. Не знал, что раскрываются новые черные бутоны. Не знал...

— Супругу нет до вас дела. Если вы не переживете родов, он будет счастлив.

И снова улыбка.

— Я последний раз предлагаю вам помощь и защиту. Последний раз.

Адриенна посмотрела прямо в глаза кардиналу.

— Ваше высокопреосвященство... — она медленно поднялась со скамейки. Не хотелось вот так, снизу вверх... она все равно ниже, но стоя она сама себе не кажется такой беззащитной.

Кто знает, что бы она сказала. Но порыв ветра ударил ей в лицо, толкнул... и Адриенна невольно пошатнулась. Кардинал так же, на инстинктах, подхватил ее под локти. И пальцы девушки коснулись распятия на груди кардинала.

— АЙ!!!

Руку словно крапивой обожгло. Адриенна расширенными глазами уставилась на кардинала. Перевела взгляд на распятие.

Красивое. Вырезанное из черного камня, и оправленное в золото. Настоящее произведение искусства.

Или...

— Это вы, — жестко сказала Адриенна.

— Что!? — не понял кардинал.

Это вы проводите черные мессы, управляете волками и хотите сесть на трон вместо дурачка Филиппо, это все вы, вы, ВЫ...

Каким чудом она не сказала это вслух? Божьим, понятно. Дана Санти вернулась.

— Ваше величество?

Адриенна выдохнула. Отстранилась от кардинала.

— Челия, благодарю.

— Ваше величество, служить вам — мой долг, — Челия накинула на плечи Адриенны шаль и с вызовом поглядела на кардинала. Ну?! Ты чего-то не договорил?! Иди отсюда подобру-поздорову!

Адриенна коснулась ее руки. Поблагодарила...

— Ваше высокопреосвященство, — она больше не боялась. Она знала своего врага в лицо. — Мне казалось, я достаточно ясно выразилась? С прошлого раза мое мнение не поменялось.

— Это ваше последнее слово, ваше величество?

— Мое последнее слово будет наедине с Богом и совестью. Не смею вас задерживать, дан Санторо.

Кардинал оскалился. Резко развернулся так, что взметнулась ряса — и пошел чуть ли не напролом. Сквозь розы... ага, как же! Это вам не пионы или гвоздички, розы таких вольностей не понимают. Пришлось гордо выдираться и так же гордо разворачиваться и уходить.

На кустах алели алые клочья сутаны. Словно капли крови...

— Ваше величество? — Челия коснулась руки Адриенны.

— Успокоительное, — приказала королева. И залпом выпила все протянутое.

Чуточку отпустило. Только вот...

— Пойдем в мои покои, Челия. Мне надо руку перевязать.

— Руку, ваше величество?

Адриенна медленно разжала стиснутую ладонь. Волдырь на ней был знатный. Как Моргана говорила — обожжет?

Больно. Зато наглядно.

А вот что теперь-то с этим делать? На улицу выйти и орать, мол, это сатанист? А кто поверит?

Надо бы поговорить с Мией. Больше Адриенна никому доверять не могла. Мия — и Лоренцо. Дан Рокко? Он в СибЛевране, остальных в это втягивать просто нельзя...

— Челия, когда перевяжешь меня, позови ко мне дана Лоренцо Феретти, если он во дворце.

— Да, ваше величество.

Челия понимала, что дело неладно. Что происходит нечто... очень и очень плохое. Но разве у нее есть выбор? Есть... только вот она уже и выбрала. И королеве поможет.

Да и что в этом такого — пригласить дана Феретти для беседы? Все нормально и обычно, ничего страшного...

* * *

Лоренцо уже вовсю освоился среди гвардейцев.

Не то, чтобы его приняли сразу же и с радостной улыбкой. Но получив мечом, пусть и деревянным, пусть и тренировочным, по задней части организма, или по передней, аккурат по пузу, быстро начинаешь уважать человека.

Лоренцо просто умел сражаться. И учить, как оказалось, умел. А еще дан Кастальдо, который навел справки, ну и... тоже рыкнул.

А что?! Он нашел хороших учителей фехтования, так перенимайте опыт, балбесы! Лучше на площадке синяком, чем потом — кровью.

Лоренцо не чинился. Охотно показывал, рассказывал, радовался чужим удачам... правда, были у него и свои минусы.

Он не ходил ни с кем в трактиры, в бордели, не смотрел на придворных дам, которым как медом было в казармах гвардии намазано... ему это просто было неинтересно. В его сердце была только Адриенна. Только она...

То, что дан Феретти влюблен в королеву, поняли быстро. Но... и что?

Он просто смотрит издали. Не подходит, не навязывает свои чувства... человеку уже и влюбиться нельзя? А почему? Его величество свою эданну не только смотрит...

Может, если бы Лоренцо на что-то претендовал. Если бы вел себя излишне нагло. Если бы не любил так сильно...

Если бы.

Но гвардейцы тоже дураками не были, в большинстве своем. И завидовали. Да-да, именно, что завидовали. Тихо и молча. Любовь, когда настоящая и искренняя, ее видно. Она как солнышко светится. И греет всех окружающих, и радует. Только вот ведь как.

Она и греет, и радует, и бывает так редко, что раз в жизни ее встретить — уже счастье. И читаешь о ней, и думаешь. Но если тебе такое пошлет Господь... награда это — или кара? Гвардейцы точно не знали. А коли так... Не надо в это лезть. Позавидовать только. Кому-то Господь послал или на счастье, или на горе.... Есть оно в жизни. Есть. Просто не всем дается и многое забирает.

Так что Лоренцо не задирали. Эданны и молоденькие даны пытались привлечь его внимание, но куда там! Дан Феретти смотрел ровно сквозь любую красотку, как сквозь воздух. А от эданны Франчески вообще шарахался, чем заслужил немалое благоволение его величества. Жена-то ладно! Пусть любит, если вкус плохой у человека, это не жалко. Вот если бы эданну Ческу, тут бы король осерчал, но как раз к ней Лоренцо полностью равнодушен.