Доля попаданская

— И разуться бы не помешало — здесь маленькие дети!

Прецифий Зоффий оказался не в состоянии что — либо сказать против, стоял статуей, лишь молча хватая ртом воздух.

Но готов был даже раздеться, если потребует эта маленькая смешная девушка — искра в детях сияла ровным золотистым светом, притягивая к себе магнитом.

В них — будущее Семьи Монтеррау, оборот за оборотом теряющей власть. В них — надежда всех селентайров на возрождение.

Ибо уже многие сотни оборотов Ушедшие Боги не слышали молитв своих детей.

— Да, да, да... Как прикажете, милая танна...

— Я вовсе не милая, а принципиальная...

Танна Кирсая молча стояла у двери, засмущавшись неожиданно, словно ворвалась без стука в супружескую спальню в самый пикантный момент.

Или, будто, приподняв занавес, наблюдала исподтишка за чужой жизнью.

Дети, почувствовав посторонних, завозились, захныкали и открыли глаза. Одновременно.

Марья взяла на руки Дарёну, приняв у Исии Дара. Прижала тёплые мягкие тельца к себе, вдыхая такой родной и любимый запах.

Она уже приготовилась отстаивать своё право на этих детей, полагая, что их попытаются отобрать. Хоть семейка Огорро, хоть этот странный мужчина, оказавшийся прадедом.

И чуть не выронила детей, увидев потрясение в глазах гостей.

Ей было невдомёк, что сияние Дара у детей усилилось в несколько раз. Будто кто — то подключил к ним батарейку. Дети словно купались в тёплом золотистом свете, окутывая им и саму мать.

И что прецифий уже решил для себя, что не спустит с правнуков глаз: чтобы семья их ни в чём не нуждалась, чтобы, упаси, Мать Всех Богов, никто не попытался причинить вред детям или их матери, чтобы были здоровы и спокойно росли.

Здоровы... Здоровы? Здоровы!

Точно. Для начала — полный скан состояния всех внутренних органов детей и матери.

И Защиту семье. Всем в доме и самому дому.

Проверив посторонние вмешательства на всех живущих под этой крышей и их ближайших родственников.

Осмотреть дом и двор, проверить на уязвимость и возможность проникновения посторонних.

Расширить территорию, но сразу же замаскировать соответствующим образом.

Расширить внутренние пространства — дети будут расти и им потребуется много места.

И охрану.

Привлечь Службу Безопасности Семьи. Непременно.

Внедрить лекаря. Под любым видом.

Предупредить дочь, чтобы мужу — ни слова.

И он бы ещё много чего придумал, но из размышлений его вырвал голос дочери.

— Нам пора, прецифий Зоффий.

— Один момент, дочь. Я должен выполнить обещание. — Кирсаю передёрнуло от такого обращения.

— Вы позволите? Давайте отдадим детей этой милой колючке. И что мой сын в ней только нашёл? — и с хитрой улыбкой на невозмутимом лице, взял Марью за руки.

— Будет немного больно. Глупая... Зачем же вы столько терпели?

— Чтобы не забыть...

— Вот и славно. А теперь — забудем...

Голова у Марьи закружилась, наполнившись вдруг необычайной лёгкостью и беспричинной радостью...

А руками почему — то захотелось взмахнуть, как крыльями.

— И не смотри на меня так, Кирсая. Наш разговор ещё впереди. Уходим. До встречи, Муарри — Ариша... Берегите детей.

Мгновение — и в комнате гостей не оказалось. Лишь тряпочкой валялась на полу марлевая повязка, сброшенная в последний момент селентайром.

Аши Арамии в обозримом пространстве не наблюдалось — зато слышался голос, которым она распекала слугу.

— Ты чего это грязь по столу размазываешь! Рея, скажи ему, как надо! Ты столько оборотов своих свиристёлок в чёрном теле держала!

— Я — мужчина!

— Ты уверен в этом, курлужкин огрызок? Я вот — точно женщина и свободная лекарка, и меня совершенно не интересует, кто тут и как наводит порядки...

— Может быть, нанять прислугу...?

— Повтори, что ты сказал? Нанять? Прислугу? Разболтался тут без нас. Прислугу ему подавай!

Раздался грохот чего — то металлического.

— Молчу — молчу, аша Арамия... Что у нас на сегодня ужин?

Прецифий Зоффиус уже несколько дней чувствовал себя всемогущим.

Без проблем разобрался со всеми делами, даже с теми, которые хранились в специальных папках с грифом 'Отложить рассмотрение на неопределённый период'.

С блеском провёл несколько заседаний коллегии по градоустройству.

Впервые за несколько десятков оборотов нормально пообщался с сыновьями.

Сила переполняла. А ведь ему удалось всего лишь на мгновенье прикоснуться к детям, когда передавал их маленькой графине. Что же будет, когда они вырастут и войдут в полную силу?

Он зажмурился от удовольствия — Ушедшие Боги услышали его молитвы... И у семьи Монтеррау появилась надежда на возвращение былого величия.

Страшно жить и осознавать, что твоё положение зависит от милостей Верховного цифития.

И даже родственные отношения не спасают от унижений и оскорблений со стороны родственников.

Но в данный момент совершенно не пугал срочно созванный Совет прецифиантов. И Зоффий даже предполагал о чём пойдёт речь на Совете. Но просить о милости цифития Меррсоя с каждым разом становилось всё труднее.

А без его поддержки семье Монтеррау не продержаться на плаву и оборота.

Но сейчас ему есть, что сказать и что показать злопыхателям и завистникам из Совета.

Перед встречей с коллегами прецифий весьма и весьма продуктивно пообщался с супругой.

Хотя та от встречи всячески отказывалась, жалуясь на занятость, плотный график работ, необходимость присутствовать на выпускных экзаменах и массу других неотложных дел.

Но напряжённость в отношениях супругов, длившаяся уже Боги знает, сколько оборотов, ни к чему хорошему привести не могла, поэтому разрешить её надо было любыми путями.

Ни любви, ни тепла между супругами не существовало и в помине. Даже крохи уважения, сохранившиеся несмотря ни на что, тоже растаяли давно и безвозвратно.

— Приветствую вас, Светлейшая Литарри!..

— С чем пожаловал, Зоффий? В последнее время ты не жалуешь меня своим вниманием.

— Есть разговор, дорогая...

Причём сказано это было таким тоном, что грозный ректор Академии поняла всё с первого слова: наступил момент истины. И у супруга есть неопровержимые доказательства её деяний.

— У меня нет ни времени, ни желания слушать твои обвинения, Зоффий, поэтому, давай не будем устраивать бессмысленные ритуальные танцы. Да, это всё сделала я! Я! Я! Я! Но у меня была веская причина — я защищала свою семью!

И такой ненавистью полыхнули глаза некогда любимой женщины, что прецифий отшатнулся.

— Литта..., — сил у мужчины хватило лишь на то, чтобы прошептать её имя. — Как ты могла?

— Да, прецифий Зоффий! Я! Но ты не оставил мне выбора! Тебе не понять, как это — лежать в холодной супружеской постели, зная, что твой муж здесь, рядом, с другой. Что ты — отработанный материал, никому не нужный и поэтому брошенный. Что дети твои отодвинуты в сторону в угоду другому ребёнку? Ты хоть иногда вспоминал меня, кувыркаясь в постели с молодой женой?

— Литтари Энелия, вы осознаёте, в чём сейчас признаётесь?

— Ты забыл, чья я дочь, прецифий?

— Что ты? Как я мог? Ты постоянно мне об этом напоминаешь! Но только вот в твоих детях нет божественной искры, Литтари. А в её потомках — есть, — мужчина картинно взмахнул руками, и ладони окутало бело — золотистое пламя. Оно пушистым зверьком ластилось к коже, мерцая и переливаясь, срываясь мелкими сияющими каплями на пол. — Ты, конечно, можешь и дальше жить в нашем доме, дорогая, но я в самое ближайшее время начну процедуру Разделения. И очень сомневаюсь, что наши сыновья, узнав правду, встанут на твою сторону.

Зоффий даже мысли не допускал о том, какую непоправимую ошибку совершает в данный момент.

Ректор Межмировой Академии Дипломатии побледнела и, не сказав более ни слова, молча покинула кабинет.

А наутро прецифий был найден слугой в своей постели без признаков жизни. Семейный доктор констатировал остановку сердца. Ни постороннего механического вмешательства, ни ядов, ни каких — либо иных воздействий на организм прецифия Зоффия выявлено не было. И в связи с этим никакого расследования не проводилось.

Безутешная вдова поклялась носить траур всю свою оставшуюся жизнь, союзов не заключать и препятствий детям в разделе наследства не чинить, потребовав у цифития Меррсоя сохранения места прецифия для своего старшего сына — Бассоу Грифли Монтеррау.

И мало кому пришла в голову мысль, что идеально подобранный цвет тёмных одежд прекрасно оттеняет её золотистые волосы, ресницы и брови.

И что хладнокровие госпожи ректора на прощании с прецифем Зоффием объяснялось не только горем.

А те несколько слезинок, что подобно драгоценным камням, скатились из её глаз, вызваны далеко не страданиями от потери возлюбленного супруга.

Особого горя не испытывали и дети, что было волне объяснимо: тёплых отношений с отцом у них никогда не было.

Лорд Бассоу не смог присутствовать на прощании с отцом по уважительной причине — у него возникли неотложные дела.

И дела эти настолько не требовали отлагательств, что пришлось срочно отправляться на Ильянту, воспользовавшись отцовским маячком. И кто мог предположить, что он приведёт в детскую, к спящим детям?

— Чшшш, танна Ариша, не пугайтесь! Это я...

Марья вздрогнула. Как же, не пугайтесь? Если среди ночи посреди детской разворачивается портал и из него выходит селентайр с совершенно непонятными намерениями.

Их частые появления стали пугать Марью до дрожи. Они не несли с собой ни хороших вестей, на радости, ни добра.

Она даже спать теперь ложилась в детской комнате на кушетке, боясь оставить малышей хоть на минуту, чем изрядно веселила и одновременно сердила ашу Арамию.

Та называла Марью малахольной, обещала напоить снотворным и закрыть в спальне, или привязать к кровати, чтоб та перестала походить на умертвие и хотя бы время от времени отдыхала...

Лиррея молчала. Шок от переезда в столицу, для неё, провинциалки, оказался слишком силён, но она не подавала вида и всячески помогала Марье справляться с детьми.

Но и Лиррея ничего поделать не могла: каждую ночь Марья спала рядом с детьми, правда, подумывая о том, чтобы перетащить кроватки к себе в спальню.

И всё — таки предчувствия не обманули. Селентайр появился именно в детской.

Марья потеряла дар речи.

— Шшш..., — но рукой в сторону двери махнула.

Шли бы вы лесом, господин хороший. Обратно к себе домой. Вам что, тут мёдом намазано?

Теперь — то Марью просветили, как нужно вести себя с хозяевами планеты. И почему их надо бояться.

Но выгнать из детской постороннего — святое дело.

Прикрыв дверь, чтобы не разбудить детей, ринулась в атаку. Главное в этом деле — неожиданность.

— Вы что здесь забыли, Сиятельный лорд? Скучно живётся? Приключений ищете?

Тот на провокацию не поддался, устало опустившись в кресло.

— Нет, Ариша. Всё гораздо серьёзней. Теперь вместо отца следить за вами буду я. — И, заметив, что Марья набирает воздух для длительной отповеди, добавил. — Не волнуйтесь, проблем это вам не добавит. Первое и самое главное: как женщина вы меня не интересуете. Исключительно, как родственница и мать детей, нуждающихся в защите.

Второе: опасность для детей существует и она столь велика, что я бросил все дела и отправился к вам.

— Вы полагаете в этом есть необходимость? И это вас заставило среди ночи ворваться в мой дом? — Марье жутко хотелось спать, но ещё больше хотелось выставить непрошенного гостя восвояси.

— Сегодня ночью ушёл за Грань наш отец и у меня есть все основания полагать, что ему в этом помогли. Судя по всему, опасность исходит именно с Селенты, в связи с этим мой долг — защитить детей.

В Марье боролись одновременно два чувства: очень хотелось 'прокричаться' и сбросить тем самым нервное напряжение, и желание пристукнуть гостя чем — нибудь тяжёлым. Причём, оба желания стремились быть исполненными в первую очередь.

Но аша Арамия очень серьёзно и весьма недвусмысленно заявила Марье о необходимости сдерживать свои желания в присутствии селентайров. Последствия могут быть самые непредсказуемые.

С людьми они не церемонятся. Почитая за космический мусор, волей случая попавший на планеты Союза.

— И в чём будет заключаться ваша защита?

— Нужно усилить охрану дома и попытаться замаскировать Дар у детей. Этим я сейчас и займусь.

— Вы знаете, я ужасно хочу спать, но один вопрос не даёт мне покоя: разве другой селентайр не поймёт, чья защита стоит на доме?

Лорд Бассоу задумался. А ведь иномирянка права по всем параметрам. Нужно постараться вплести свою защиту в уже имеющуюся, прикрыв основное плетение местной магией. А ещё лучше призвать мастера, который ставил защиту и поработать вместе с ним. Уж очень занятные плетения он использовал. Было бы великолепно их скопировать на будущее.

Марья же, придя в спальню, выпустила на вольные хлеба 'кьитасьского дракона' Федьку, наказав тому глаз не спускать с детей и чужого человека в доме. И к детям его не подпускать ни под каким предлогом.

Тот к поручению отнёсся со всей ответственностью, распустив крылья и рванув во двор, где в данный момент находился селентайр.

— И шшшо мы тут химичччим?

Бассоу вздрогнул, и едва успел отшатнуться от огромного змея, плавно парящего рядом.

— Прошшшу прощщщенья — и шшшо мы тут магичшшим?

Пока слентайр приходил в себя, тот подлетел к стене дома, шумно втянул ноздрями воздух.

— И хто ж тебя учшшил лезть своими нахальными ручшшонками в чужшшое плетение, умник? Я тебе змейку для чшшего дарил? А ты хде, Зольда, спишшшь, чшшто ли?

Маленькая золотая змейка скользнула с пальца Бассоу на ладонь и мгновенно взобралась на плечо.

Встала на кончик хвоста, восторженно заверещала, увидев у Феденьки крылья, и мигом отрастила себе нечто подобное.

Вот только парить, как змей, у неё не получалось — крылья были маловаты. Поэтому носилась она вокруг замершего хозяина подобно бешеной мухе с хвостом.

— Зссамри, Зольда! Лучшше скжшши, чшшто с нарушшшителем делать будем?

Та застрекотала, подлетев к Федьке, закружилась вокруг него, отлетая в сторону и порываясь в любое мгновение унестись в дом.

— Там Аришшша с детьми ссспят. Мешшшать будем. Лучшшше припугни пока соссседа, что — то он слишшшшком внимательно нас расссматривает.

Зольда мгновенно стала прозрачной, затем потемнела до угольной черноты и метнулась в соседний двор.

Герцог Гасмарр, Глава Службы Безопасности Империи, проснулся среди ночи от беспричинной тревоги и уже который час наблюдал странную суету в доме алхимика.

Он давно и бесповоротно влюбился в этот старинный особняк, который ему настоятельно порекомендовал купить дядя.

Отделанные светлым деревом панели, лёгкая мебель эльфейских мастеров, дахатские ковры — дом обладал удивительно тёплой атмосферой, заставляя возвращаться в него вновь и вновь. А великолепный сад, такой же старый и основательный, как дом, придавал ему необычайный шарм и некую загадочность.

И, опять таки, по просьбе дяди, тан Гасмарр очень внимательно наблюдал за соседнимим домом.