Даша и призрак блондинки

Наконец, мы перешли на другую сторону улицы, где люди разошлись по своим направлениям, и я смогла хоть и шёпотом, но поддержать беседу.

— Но пригласил-то он Виолетту. А на меня до Бала даже не взглянет.

— Пф! Да что ты так к нему прицепилась? За что ты его вообще любишь?

— А для любви разве нужна причина?

— Даш, причина нужна для всего. Полюбить можно только за что-то! За красивые глаза, отношение к тебе, жизненную позицию. И если сейчас такая рациональная девушка-отличница скажет, что 'за глаза', то я признаю, что чего-то не понимаю в этой жизни, кроме проклятой алгебры.

Наверное, я покраснела, потому что щёки запылали. Уж конечно не 'за глаза'! На всякий случай решила не отвечать. И вообще, такие вопросы — провокация! Подавив мелочное желание задать Эве встречный вопрос: за что она полюбила того же Игоря, я решительно, хоть и совсем не впопад перевела тему:

— Сегодня к нам придут гости, так что умоляю, Эва, веди себя хорошо, ладно?

— У тебя дома я всегда веду себя хорошо. Надеюсь, твой дядя допоздна не засидится? Хотя, у меня есть к нему претензии...

— Дядю Стёпу не трогай, — сразу предупредила я привидение. — Лучше подумай, как нам выяснить всю правду об Ирине Борисовне.

— Опять ты о ней! Мы уже думали о ней, давай перерыв сделаем. Подумаем над планом по твоему перевоплощению в красотку. Его воплощением я займусь сегодня же вечером! — и блондинка усилила пугающую перспективу, потирая ладони в предвкушении. — Кстати, к твоему дому было бы ближе по той дороге... Куда мы идём?

— Выпускать канареек.

— Вот этим и надо было заняться в первую очередь. Бедные птички, наверное, голодные. Да и перстенёк нам пригодится... Надеюсь, у тебя шуба не из натурального меха?

Я ещё раз сверилась с адресом, написанном в моём блокноте, и уверенно направилась к пятиэтажному, выкрашенному розовой извёсткой дому. Дома в этом дворе стояли буквой 'П', и что самое удивительное, на табличках каждого из домов значились разные улицы. Нам нужно было центральное здание.

Двор был на удивление тихим и почти пустым. Только один малыш дошкольного возраста монотонно раскачивался на железных, ещё советских качелях. Качели местами проржавели, и теперь немилосердно скрипели. Программа 'Детские площадки' до этого двора почему-то не добралась, поэтому компанию скрипучим качелям составляли песочница и деревянный крокодил, раскрашенный на подобии зебры в синий и зелёный цвета. Я даже не сразу поняла, что это именно крокодил. Под окнами дворов тянулись к небу серые ветви боярышника. От этого двора у меня мороз по коже идёт. Даже Эва примолкла и пропустила меня вперёд. Спасибо, конечно, но мне нравилось, когда она шла рядом, пусть и веяло от неё холодком. Но когда в окне первого этажа мелькнула мордочка кошки, ощущение заброшенности тут же пропало. Двор, как двор, просто район спальный.

Нужная нам квартира располагалась в первом подъезде, к нему я и пошла.

— Ой, Ирина Борисовна! — Я внезапно остановилась, так как из соседнего подъезда вышла наша учительница по химии. Она — хрупкая женщина с хитрым, но добрым выражением лица. На ней было вишнёвое пальтишко и шляпка с маленьким пёрышком. — Смотри, Эва!

Я не хотела, чтобы химичка меня увидела, поэтому тут же шмыгнула за бетонную перегородку, делящую подъезд на две половины. Надеюсь, она меня не успела заметить.

— Ух ты, пусть она и убийца, но мы не можем отрицать, что стиль у неё есть, — присвистнула моя полупрозрачная спутница, и не подумав спрятаться. — Классная шляпка.

— Она ушла? — шёпотом спросила я, на всякий случай придумывая правдоподобное объяснение, почему я здесь, а не в институте... Если, конечно, Ирине Борисовне есть до этого дело, что вряд ли.

— Она с каким-то молодым человеком, — тоже прошептала Эва.

Меня одолело любопытство, поэтому я осторожно выглянула из своего убежища. Учительница вышла из подъезда вместе с каким-то таким же худым парнем, младше её лет на пять-шесть. Я даже в своих очках смогла заметить их внешнее сходство. Должно быть, они брат с сестрой и живут здесь, а у Ирины Борисовны сегодня просто есть окна между лекциями, вот она и добежала до дома на обед.

— Ой, а я знаю его, знаю! Это её брат, Максим, — подтвердила мои наблюдения Эва. — Парень учился на параллельном моему потоке. И я его где-то видела.

— Ещё бы!

— Ты не поняла.

Конечно, это же так сложно понять, она же говорит на клингонском! Но свои мысли я решила оставить при себе, чтобы не провоцировать подругу на пустое разглагольствование. Тем временем парочка направилась к вишнёвому пежо, так и не заметив меня. Да если бы и заметили, то ничего страшного, я же за ними не шпионю. Я вышла из-за бетонной перегородки и прошла в сам подъезд.

— Я знаю его совсем не по институту, — продолжила Эва, наблюдая, как я пытаюсь открыть почтовый ящичек, где должны лежать ключи от нужной нам квартиры. По крайней мере, тот старик сказал именно это. Единственная сложность — ключа от ящичка не было. У меня стали легонько подрагивать руки, и я то и дело поглядывала на двери — вдруг к глазкам припали любопытные старушки, которые в этот самый момент уже вызывают полицию? — Помнишь, я тебе рассказывала, что незадолго до смерти занималась одним журналистским расследованием?

— Ага... Да что же эта дверка не хочет открываться? Тут же очень простой замок...

— Мне что, ещё и вскрыть за тебя ящик? — дурачась, вскинула брови Эва. — Неужели, ты никогда не открывала замки без ключей?

— Только в компьютере. А ты разве открывала?

Эва фыркнула, демонстративно закатала рукава, которых у неё и не было вовсе, подобрала скрепку с пола, с трудом разогнула её и бросила обратно. Тут же последовала гневная тирада на польском.

— Ну не могу я долго удерживать предметы, — пояснила она в ответ на мой вопросительный взгляд, и снова подняла злосчастную скрепку. Ловким движением блондинка провернула её в замке почтового ящичка, и дверка со скрипом открылась. На лице Эви сияла такая гордость, словно она только что открыла лекарство от рака. Вот уж кто умеет радоваться мелочам! — И делов-то. В своё время я гуляла с той ещё компашкой, многому научилась. Ты поняла, как я это сделала? Может, ещё пригодится, если понадобиться у кого-нибудь почту стырить.

— Если у меня и возникнет желание украсть чью-то почту, что просто невероятно, то я взломаю электронный ящик, а не настоящий, — огрызнулась я, мысленно послав подругу в Польшу.

Ключи и вправду лежали внутри вместе с пачкой счетов за коммунальные услуги. Я быстренько схватила их и захлопнула дверцу. Теперь нужно идти на третий этаж.

— Что ты говорила там о своём институтском расследовании? — спросила я пока поднималась наверх. Надо было раньше этим поинтересоваться, вдруг это что-то важное?

— Ах да, точно. Расследование. В институте произошло несколько случаев внезапных и ничем необъяснимых обмороков у студентов, вот я и взялась докопаться до истины. Наш редактор, тоже студентка, только с факультета педиатрии, дала мне на это целый месяц, но я так и не успела сдать материал. Мы хотели сделать супер номер в духе серьёзных изданий, а то обычно мы там всякие сплетни собирали. Помню, я провела немаленькую работу, опросила пострадавших и кучу свидетелей, вышла на Максима и всё... Зуб даю, ниточка от Макса тянулась к Ирине Борисовне. Жаль, я так и не успела этого проверить.

— И в чём там было дело? — заинтересовалась я. Какое-то шестое чувство говорило мне, что это не ерунда в стиле блондинок, а что-то по-настоящему интересное.

— Да не помню я уже, пять лет прошло! — всплеснула руками Эва. — За такой срок в одиночке хоть что забудешь. Весь ход расследования я записала в своём дневнике.

— Отлично! — Это меня совсем не порадовало, так как было совершенно невозможно раздобыть её дневник. — Где теперь его искать? Вряд ли твои родители дадут мне его полистать, а вот за сумасшедшую примут. Если бы у тебя был электронный дневник, мы бы всего лишь зашли на него с любого компа и прочли всё, что надо. Пароль для меня не проблема. А вот это расследование как раз и может быть мотивом для твоего убийства.

Заговорившись, мы с ней остановились на третьем этаже возле нужной квартиры.

— Допустим, что Ирина Борисовна как-то догадалась, что ты подобралась слишком близко к чему-то, что она скрывала. Интересно, чего они с Максимом скрывали, если пошли на такой шаг, как убийство?

— Мне тоже интересно... И чего ты стоишь у двери, как вор? У тебя же есть ключи, входи уже давай.

Оглядевшись по сторонам, я надела на руки перчатки, чтобы не оставить своих отпечатков пальцев на всякий случай, это ведь мой первый взлом, подобрала нужный ключик и с трудом всунула его в скважину. Руки дрожали. Так не пойдёт, мне надо с этим что-то делать, это реально мешает! Правда, думается мне, что курс успокоительных тут не поможет. В таком случае нужны успокоительные для совести, а у меня совесть очень сознательная.

— А, может, ты одна проберёшься внутрь, а? — с надеждой предложила я подруге. — Ты ведь можешь это сделать, для тебя как раз плюнуть, выпустишь птиц и всё. А я тебя тут подожду, у подоконника. Ну так что?

Эва на меня так посмотрела, словно я сморозила глупость.

— И как ты себе такое представляешь? Мои способности кое-чего мне позволяют, но не настолько сложное. Придётся открывать окно, тащить к нему клетку к окну, а если птицы глупые попадутся и по всей квартире разлетятся? Мне льстит, что ты считаешь меня такой всемогущей, но это не совсем так. Так вот одна я туда не пойду.

— Трусиха, — пробормотала я еле слышно, снова принимаясь за замок. — Раз уж ничего не делаешь, то можешь повспоминать, что именно ты разузнала о таинственных обмороках студентов. Дневником твоим мы, к сожалению, не сможем воспользоваться...

— Почему? Он не у моих родителей. Кстати, давай сегодня зайдём в тот дом, где я жила? Тебе вовсе не обязательно встречаться с моими мамулей и папулей. Просто постоишь у двери, пока я зайду внутрь. Обещаю, я быстро.

— Это завтра, сегодня дядя Стёпа на ужин к нам придёт, я не должна опоздать, — возразила я, наконец-то отперев дверь. И тут же добавила, чтобы сгладить ситуацию: — Но диск я тебе куплю сегодня.

Мы с Эвой прошли внутрь квартиры, и я заперла за собой дверь. Будет чудом, если мою возню не услышали соседи, иначе тяжко мне придётся, когда они выйдут поинтересоваться, что я забыла в этой квартире.

Квартирка была однокомнатной, чистой и уютной. Тут пахло лекарствами и почему-то пионами. Большие напольные часы в прихожей остановились ровно на двух часах.

— Эй, тут есть кто-нибудь? — прошептала я.

— Кричи громче, — тоже шёпотом ответила мне Эва.

Я решила не снимать обувь, но тщательно вытерла ноги о коврик у порога. Перчатки тоже оставила. Эва тут же подлетела к зеркалу рядом с часами, но быстро вспомнила, что не отражается.

— Несправедливо, что призраки не отражаются. Мы же не вампиры! — и она повернулась ко мне: — У меня причёска не растрепалась?

Я рыкнула и прошла в комнату. Тут было всё устлано коврами, а шкафы забиты книгами. Ни телефона, ни телевизора. На журнальном столике стояла большая клетка с пятью лимонно-жёлтыми маленькими канарейками. Завидев меня, они истошно зачирикали, выпрашивая еду.

— Бедненькие, — проворковала Эва. Она не стесняясь просунула руку сквозь решётки и принялась их гладить. — Может, сначала их надо покормить, а потом только выпустить?

— Так будет лучше, — согласилась я. — Тяжело им будет на пустой желудок свободой наслаждаться. Канарейки, они вообще домашние декоративные птички, им нужно жить с людьми, а не на воле. Но раз их хозяин пожелал отпустить их, то мы это и сделаем. Пусть старичок спит с миром.

На столике рядом с клеткой стояли три коробочки с птичьим кормом. Я выбрала тот, который понравился мне больше. Надеюсь, птички оценят мой вкус. Представляю, каково им было все эти дни смотреть на еду и не иметь возможности до неё дотянуться. Я осторожно насыпала зёрен в мисочку и просунула её через прутья клетки.

— Больше энтузиазма, — пробормотала Эва, — тебе за это заплатили!

Она с усилием сдвинула клетку со стола так, что на том самом месте, где она стояла, обнаружилась небольшая ниша, в которой лежала маленькая деревянная шкатулка. Девушка не теряя времени откинула крышку. Внутри шкатулки лежал один-единственный золотой перстень-печатка. Эва попыталась его примерить, и даже некоторое время смогла покрасоваться с ним на пальце, прежде, чем он упал на стол. Я решительно подняла его и убрала обратно в шкатулку. Не надо мне чужого добра! Пусть и честно заработанного. Мне вообще кажется, что между людьми не должны существовать такие отношения, типа 'заплати — сделаю', когда речь касается дружеского одолжения или просьбы. Особенно касательно спасения жизни, пусть даже канареек.

— Ты что, сдурела? От золота отказываешься! — возмутилась Эва моими действиями. Едва я только захлопнула крышку шкатулки, как она снова её открыла и достала печатку. — Тот старик сказал, что наследников у него нет, так что кольцо достанется государству, а оно от того, что мы возьмём кольцо себе (заметь — на законных основаниях) не обеднеет!

— Очень законные основания — слова призрака!

— Не спорь, я дело говорю... Смотри, птички уже наелись, пора их выпускать!

Канарейки теперь чирикали не так надрывно, а даже как-то довольно, если я хоть что-то понимаю в птичьих интонациях. Окно в этой комнате было совмещено с дверью на балкон. Удобно! Старая деревянная рама с трудом поддалась, аж стёкла задребезжали. Балкон был не застеклён. Прямо напротив него росла берёза, закрывающая своими кустистыми ветками весь обзор. Вероятно, пенсионер не раз мечтал спилить дерево, мешающее солнечному свету проникать в его квартиру.

Вытащила клетку на свежий воздух и открыла маленький замочек на дверце. Благо, перчатки у меня были тонкие, на движениях пальцев не сказывались.

— Будьте свободны-ы! — воскликнула Эва, наблюдая, как ошалевшие от свободы канарейки вылетели из клетки и разлетелись в разные стороны. — Живите долго и счастливо!

Я не стала портить Эве настроение репликой о том, что их счастье продлится до первых же похолоданий. А в наших широтах это может случиться даже завтра.

Мы проводили их полёт глазами, пока не потеряли из виду последнюю птичку, и вернулись в квартиру. Я поставила клетку обратно на место над нишей с деревянной шкатулкой. К счастью, Эва забыла о перстне. Всё, дело сделано, можно и домой идти.

Я прошла в прихожую и попросила привидение вылететь за дверь, чтобы посмотреть, свободен ли путь, нет ли никого на лестничной площадке. У этой двери не было глазка. Эва тут же выскочила наружу, а вернулась аж через две минуты.

— Шухер! — прошептала она, испуганно ворочая глазами из стороны в сторону. — Там тебя поджидает целый легион соседей. Оказывается, одна старая скрипелка заметила, что ты вошла в квартиру её соседа. Короче, она решила, что ты воровка, растрезвонила об этом всем товаркам и вызвала ментов! Они сейчас приедут!