Тени Реальности 2: Час Быка

Перейдя на нужную нам крышу, наконец-то смотрю вниз, посмотрев назад. Сколько же там метров свободного падения? Даже представить страшно. Но теперь надо сделать кое-что еще.

Наклоняюсь, едва не запутавшись в полах своего балахона, и нажимаю кнопку на закрепленном слитке у основания железной тропы. Скользнув взглядом по подкованным сталью каблукам сапог моей спутницы, прячущимся под развевающимся сари, хмыкаю, разгибаясь:

— У нас двадцать минут.

Она только кивает. Время слов тоже прошло. По крайней мере, на данный момент.

Открыв дверь в бетонной будке, спускаемся по лестнице вниз. Нам нужен последний этаж, так что идти недалеко, прямо сразу. Снизу не подняться даже с помощью Ави — лифт на последний этаж запаролен, выход в коридор перекрывает сейфовая дверь, кажется даже двойная, с камерами и идентификацией. Открыть удалось только вход сверху. Интересно, сколько денег, конвертированных из золота и отнятых невинных жизней ушло на это? Не суть.

Открыв техническую дверь, оказываемся в коридоре, равномерно освещенном плафонами, испускающими тусклый приятный свет. Пластиком обшито все — потолок, пол, стены. По стенам же развешаны довольно странные абстрактные картины, с преобладающей красной краской на холстах. Сузив глаза, приглядываюсь на мгновение — от них исходит довольно странноватая аура, как будто они писаны кровью. Вполне возможно, кстати, вкусы 'частного коллекционера' я могу себе представить. В конце концов, один из последних представителей бывшей Черной Змеи. Старая-старая организация, ныне уже не существующая. Осталось только несколько... людей, живущих порознь и возглавляющих разные корпорации. Только людьми они перестали быть очень давно. Я слышал о тех экспериментах, что они проводили много столетий назад, за что и поплатились. Стать вампиром из человеческих легенд — это дорогого стоит. Так что встреча с Хафезом бен Рушди будет непроста. Больше чем уверен, что он засиделся в своем кабинете до утра. Там же, где по донесениям разведки Ави хранится под стеклом одна раритетная вещь... Всего-навсего Кольцо Змеи. Мелочь, правда?

В конце концов, она не спасла Орден от легионов Цезаря и зачисток Верховных Понтификов. Но вот скрытый храм истинного имени Ареса мы не ограбим. Поэтому сгодится и тайная власть бывших владык франков и бриттов.

Пройдя по коридору до двери в торце, я уже чувствую, как сжимается магия вокруг нас. Начинается очередной момент истины. Нас уже ждут, как и мы ждем их.

Закрыв на мгновение глаза, обращаю всю свою горечь вовнутрь, извлекая без всяких зелий и дурманов часть того, что скрыто. В последнее время это стало так просто — когда появилась Ксана и когда я перестал думать о том, что происходит на самом деле вокруг меня.

Подняв веки, наблюдаю как по моим пальцам струится тонкая фиолетовая как будто перчатка. Этого хватит от ловушек, верно. Слегка касаюсь двери ладонью, проверяя закрыта ли она — и дверь тут же распахивается.

Ксана резко оборачивается на меня, прошептав в мой разум:

— Наконец-то я смогу выполнить и свой последний обет, держащий меня, как твои.

Не успеваю ответить, да и нужно ли это? Ведь я уже захожу внутрь, искривляя свой разум, впуская в него боль и страсть, кольцом сжавшие мое горло и начавшие быстро-быстро ползти выше, раскалывая голову огненным молотом.

Из моего горла раздается сдавленный хрип, по телу бегут мурашки и лихорадка. Где то, за чем мы пришли? Я, великий и могучий, забытый и сломленный... И моя спутница...

— Приветствую вас, даймони. — Отовсюду слышится шепчущий голос. — Что же привело вас ко мне, скромному коллекционеру? Наши интересы не пересекаются... Если только вас не интересует наследие Мерлина бен Ануила.

Вскидываю ладони, заставляя их налиться ярким фиолетовым светом, рассыпающимся брызгами вокруг нас. В этом свечении я вижу как на мгновение образ Ксаны плывет, дергается, прежде чем принять привычный облик. Но даже в нем с ее пальцев струится красноватый свет, с нежным лиловым оттенком. В ее сжатых, тонких губах уже зажата тлеющая сигарета, неизвестно откуда там взявшаяся.

— О, я прав. Уриэль, объясни гостям, что им надо покинуть мой скромный кабинет. Желательно — навсегда и окончательно.

Снова раздается шепот, только уже искаженный, как будто разбитый на сотни скрежещущих осколков эха.

Выбрасываю кисть руки вперед, заставляя сорваться с пальцев свою ярость, деля ее на фракции, на части, на мелкие кусочки, сотканные из рефлексии и образов, как раньше, как давным-давно. Разум уступает место видениям. Двери — они открываются, распахиваются, за каждой из них тьма и яростный черный свет, въедающийся в мое сознание, и через него — плоть. Из которой мелкой дисперсной слюдой, вырывается из ладони.

— Боль! — Шипение издается из моей глотки, да.

Два человека, в черном камуфляже и с винтовками футуристического вида в руках, падают наземь, содрогаясь. Их тела бьются в агонии того, что извлекает из себя мой мозг, то из чего он состоит на самом деле. Ведь что есть сила, как не то, что есть ты сам?

— Боль! — Усиливаю давление.

Тела изгибаются и замирают.

— Уриэль, действуй! — Шепот становится слегка более истеричным. — Они уже убили моих фамилиаров!

С трудом пытаюсь остановиться, перестав насиловать своей сутью уже мертвые тела, чтобы перевести поток боли на новую угрозу, но у меня не получается, контроль сорван слишком сильно. Да и Ксана вдруг пихает меня в бок, заставляя покачнуться и рухнуть на колени.

— Это мое дело. Разбирайся пока с бардовским вампиром.

С гневным клекотом поднимаюсь на ноги, чтобы увидеть...

...Сигарета тлеет, свисая из уголка губы Ксаны. Ее лицо сосредоточено, лохмы волос откинуты незаметным движением назад, открывая скулы и лоб...

...В россыпи искр появляется фигура, сотканная из того же фиолетового свечения. Высокая, тонкая, красивая, с алыми крыльями за спиной. Нет, это не четырехкрылый, из тех, что служили мне, это более сильная и разумная сущность. Каким же долгом этот некромант, ставший вампиром, подцепил двухкрылого Высокого из нижних пластов Реальности..?

...Ксана, выдыхая дым изо рта, неуловимо быстро снимает с пояса свой меч, и с неслышимым обычным ухом, магическим ревом, бурей треска и скрежета, ее клинок сталкивается с длинными лезвиями-когтями повергнутого в Шеол древнего развоплощенного даймони...

...В магических вспышках, вижу как из кресла рядом с панорамным окном на всю стену в другом конце помещения поднимается кто-то — несомненно Хафез. Я торжествующе всхлипываю, ощущая как по омертвевшим руинам моих щёк стекают полосы горячих слёз — моё тело реагирует на внутреннюю бурю...

...Хафез прыгает ко мне — во мраке блестят его вытянувшиеся нечеловеческие клыки, покрытые алым сиянием его искаженной, искусственной сути древнего жреца. Ловлю его лицо ладонью, сжимая пальцы на быстро движущемся — но недостаточно против меня сейчас — теле противника. Хруст, треск, энергетический всплеск. Вампир орет, пытаясь вырваться, отбрыкнуться от меня, спастись от огненной тьмы, рвущей мои жилы — и втекающей в его глотку через железную хватку моей дрожащей руки...

...Ксана падает назад, отброшенная резким обманным ударом снизу, проведенной двукрылым Уриэлем. Ее боль взрывается в моей голове, накрывая, заставляя заколебаться. Выпускаю Хафеза из хватки и бросаюсь к ней, падая на колени рядом с девушкой, поднимая пылающую сжигающей болью ладонь. Хафез исчезает из поля зрения, а когти Уриэля падают на мою подставленную кисть. Боль против боли. Чья сильней и древней..?

...Перед глазами пылает кровавая пелена, закрывающая обзор и чувства. Мы вошли с Уриэлем в клинч, не в силах оторваться друг от друга. Боль превращается в плоть когтей, пытающихся разгрызть мою руку и возвращается обратно к нему моей старой черной горечью темного пламени, пытаясь в ответ смять его руки-лезвия...

...Ксана поднимается на ноги. Сигарета все также зажата в ее губах. Она медленно вынимает ее изор рта, стряхивая почему-то не ссыпавшийся пепел, и вновь затягивается. Я вижу это изнутри нее — мои глаза уже не видят, объятые взаимной бурей боли с даймони Уриэлем...

...Удар, я падаю на пол, ничком, разбивая себе нос. Уриэль дергается, по его телу проходит призрачная дрожь — он теряет контроль, ненадолго, на чуть-чуть, от резкого прерывания бушевавшего ранее контакта. Ксана поднимает клинок и сносит его призрачную голову, выпуская в реальность море огня...

Подняв голову, я быстро вскакиваю, пытаясь удержать в себе пламя, чтобы завершить схватку. Все вокруг покрыто изморозью и инеем. Несмотря на это в зале стоит ощутимый привкус гари. Хафез стоит у окна, раскинув руки, между которыми потрескивает алое пламя. Ксана стоит, воткнув меч в пол, и опираясь на него, тяжело дыша. Ее лицо напоминает застывшую восковую маску, из под которой рвется нечто, с тихим шепотом, отпечатывающимся в моём сознании: 'обеты выполнены, маски сорваны'.

— Хафез, сдавайся. Нам нужно только Кольцо Змеи...

Медленно говорю я, ощущаю как мое горло дерет будто наждаком от плотских слов. Одновременно снимаю с пояса свой ритуальный кинжал, поднимая его в угрожающей позиции. Ксана смеется.

— Он не готов поступиться своей драгоценностью... Как и все мы.

И вампир сводит руки с громким хлопком. Его тело исчезает в яростном пламени, выгорая изнутри, ударной магической волной впечатывая нас в стену. Черное пламя боли, выпущенное вовне лопается, смягчая, но не останавливая удар. Затылок сталкивается с камнем, заставляя выплюнуть кровавый комок.

Завывание ветра проникает в мое ошеломленное сознание — взрыв магии разрывает панорамное окно, впуская ветер пятидесятого этажа внутрь разгромленного кабинета.

Скосив взгляд, вижу что в нескольких миллиметров от моего уха из стены торчит вошедший довольно-таки глубоко осколок стекла. Пронесло.

— Ксана? — Мотая раскалывающеся от боли — уже обычной — головой зову я.

— Я в порядке. Берем что нужно и уходим. — Ее голос ровен и спокоен.

Поднявшись на ноги, иду по осколкам, слыша как под каблуками трещит битое стекло.

— Вот же камикадзе... А я думал, что они родом из Японии, а не старой Британии.

Пытаюсь пошутить я, забирая с раскрошенного возвышения на столе черное, тяжелое, литое кольцо. Скорее даже не кольцо, а браслет.

— Мы все — профессиональные камикадзе. А он исполнил свой долг до конца. — Мрачно ответствует Ксана.

Уронив артефакт в поясную сумку, быстро подхожу к заканчивающему фразу человеку, и обнимаю его, уронив голову на плечо, зарывшись в комья пыльных и пахнущих золой волос. Сопротивления нет, как и ответной реакции — только руки спадают по торсу.

— Идём, времени мало. — Раздается шепот.

Я слышу в нем ответы на большинство вопросов и раскрыв объятия, молча киваю, направляясь к выходу из мертвого зала. Тлен — к тлену. Но нам пока рано. Или поздно — всё зависит от точки зрения.

Выйдя в освещенный коридор, гляжу на хронометр. Пять минут. Надо спешить, чтобы уйти. 'Таинственная смерть посла и известного частного коллекционера' — так и вижу заголовок утренних новостей. Без разницы, на самом деле. Главное, что следов к нам не найдут, а больше ничего и не требуется.

Следующие пять минут — стук каблуков. Коридор, лестница, бетонный пол крыши, железо перекрытия, вновь бетон. Остановившись, я оборачиваюсь, не прикасаясь к спутнице. Та тоже замирает, выбрасывая окурок, который она продолжала держать в руках до самого конца. Опять тудаже, вниз, в пропасть стали и камня.

Слабый взрыв и тропа падает вниз, а по верхнему этажу соседнего здания начинают расползаться язычки пламени. Дело сделано, можно идти. Прикасаюсь ладонью к исковерканной верхней губе. Отняв ее, разглядываю в отблесках пламени — так и есть. Кровь. Что ж, небольшая цена за артефакт, который позволит нам уничтожить Кланы.

Да и смысл этой операции, как я чувствую самым своим глубинным нутром, был даже гораздо больше и важнее, чем то кольцо-браслет, что покоится в моей поясной сумке, оттягивая ее к земле...

Глава 27

Рассыпаю по полу красную мелкую дисперсную крошку битого кирпича.

Не очень нравятся мне такие ритуалы. Но надо быть готовыми на все сто процентов — желательно даже больше. Наших сил может не хватить. Даже с учетом артефактов. Особенно с их учетом — чья-то сила должна их успешно прикрывать, пока они не пойдут в ход, как тоже Кольцо Змеи. Они же фонят с ужасной силой. А я не уверен, что у нас будет достаточно мощи порознь, чтобы еще и их прикрывать во время финальной операции до нужного времени. И нам надо будет видеть все и контролировать окружающее с точностью до последней запятой. Так что...

— Ты готова?

Обращаюсь к девушке, прислонившейся к стене, и глядящей на происходящее с легкой неопределенной ухмылкой из-под клочьев волос.

— А ты?

Ага, понятно. Значит, готова. Это я еще прикидываю и колеблюсь. Отряхнув руки, вытираю их о штаны. Да ладно, всё равно менять в очередной раз. С протяжным вздохом беру с серебряного подноса, установленного в углу помещения, рядом с Ксаной, кривой серповидный клинок и свой ритуальный кинжал. Клинок я протягиваю ей, а сам покрепче, двумя руками перехватываю свое оружие.

— Приступим.

Опустив кинжал, резко вскидываю его, вонзая в свою ладонь. Ощущения-то какие, Архонт их всех разорви!

Ксана зеркально режет кисть руки кривым клинком.

Подняв руку, я отвожу в сторону свое оружие, подходя к ней и кладя каплющую темно-багровой жидкостью ладонь ей на грудь. Она делает тоже самое. Замираю, закрыв глаза.

— Да будут связаны наши силы, чтобы открыть должный путь, который мы пройдем вместе. — Хором звучат два искаженных болью и злобой голоса.

Чувствую как нечто начинает рвать мое тело, вливаясь огненной злобной струёй вовнутрь. Моя раненая ладонь при этом становится отдельной вспышкой алого пламени, работающая как насос, всаживая в Ксану свою долю. Зрение плывет, застилая взгляд. Колени начинают подкашиваться, но я упорно стою, ожидая когда надо будет провести следующий этап. Наверное, уже сейчас.

Лезвие приближается к ее горлу, почти вслепую, делая надрез. Судя по новому приступу боли, сводящему мою глотку — она делает тоже самое.

— Порукой тому — жизнь. — Эхом разносится вокруг.

Нет больше сил, и я выпускаю из ослабевшей руки оружие. Двойной стук о пол.

Медленно оседаю вслед, на пол, с которого вздымаются клубы красной пыли и оказываюсь в луже крови, стекающей по нашим телам. Обнимаю ее шею, прижавшись к ней. Какой момент близости — и для чего он используется. Даже было бы смешно, если бы не было так больно.

* * *

— Гражданин Анри! — Раздался возглас откуда-то с первого этажа, перемежаемый сдавленной руганью и стуком каблуков.

Он поднял голову, потянувшись до щелканья старых костей. Положив перо на документы, которые просматривал за полночь, Анри Шевальер встал на ноги, положив было пальцы на рукоять именного многозарядного пистолета, по краю черного ствола которого было выгравировано: 'Камраду Элефанту от Республики'. После секундного колебания он усмехнулся, откинув седые волосы за плечи. В конце концов, он сильно заработался, но факт того, что сейчас полнолуние — неоспорим. И врученный ему три года назад при всём Конвенте дар — не нужен, даже если в его дом проник отряд роялистов и мракобесной черни.