Русский хан

Народ развеселился.

Карчи осушив кубок и хрустя, жареной уткой рассказывал в основном хорошие новости. Посидев часок, разошлись по шатрам — завтра нужна ясная голова.

На встречу с князьями мы заявились на час раньше — без спешки подготовимся и расставим своих бойцов. Гвардейцы и спецназ получили четкие указания — настырных отгонять плетьми, огня на поражение без приказа не открывать.

Вскоре подъехал сам епископ Серапион — мы с ним очень продуктивно побеседовали. Со мной рядом, во главе стола, кроме Серапиона, сидел Карчи с видеокамерой, подсоединенной к моему ноутбуку. Слева и справа от стола лежали Малышка и Сынок.

Наконец за дверью послышался шум — в палату стали влетать недовольные князья. Сходу, предъявляя претензии к епископу — меня в упор не замечали. Серапион помалкивал и улыбался — его данная ситуация весьма забавляла. Шум и гам в зале усилился, пора князей утихомирить.

— Сынок, голос.

Тигр рявкнул так, что погасло несколько свечей в пристенных канделябрах, а некоторые князья упали в обморок. Остальные крестились — свят, свят. Вся орава шустро расселась за огромный стол. Поднявшийся епископ Серапион благословил собравшихся — он сразу поставил точки над i — все, что здесь произойдет, не для глаз и ушей боярских. Затем представил меня и на глазах изумленных князей, объявил о решении Священного синода.

— Хан Булгарский и Половецкий Владимир, за заслуги перед Святой Русью награждается титулом князя.

Я с внутренней ухмылкой смотрел на ошарашенных князей — всего прибыло двадцать четыре правителя. Напротив меня, в торце восседал выкупленный год назад из половецкого плена, князь Киевский Владимир Рюрикович. Особой группой сидели князь Рязанский Федор Юрьевич, Ростовский князь Василий Константинович, князь Всеволод Пронской и князь Муромский. Довольно живописную картину они все представляли — в ярких одеждах, с золотыми цепями и богатыми перстнями, по несколько штук на руках. Причем, некоторые надели доспехи — не доверяли друг другу. Я встал и слегка поклонился присутствующим.

— Уважаемый епископ Серапион меня уже представил — под моей заслугой перед отечеством, он имел ввиду разгром туменов Шейбани-хана и орды Бату-хана. — Но я хочу сказать о другом — пора создать на Руси единое и сильное государство во главе с царем. Наше отечество в данное время представляет из себя лоскутное одеяло из отдельных княжеств. Ваши поражения на полях битв от вашей разобщенности — вспомните Чингисхана — Какие будут предложения и пожелания?

Что тут началось, начав орать и доказывать кто круче и главней, они уже всерьез, хватали друг друга за грудки. В общем реакция ожидаемая. Мне надоело смотреть на бесплатный цирк, я достал пистолет и шмальнул в потолок. Народ присмирел.

— Успокойтесь, князюшки, теперь моя очередь сказать Вам слово. — Я, князь Владимир, хан Булгарский и Половецкий — объявляю себя царем всея Руси. Любого, осмелившегося посягнуть на мое царство, покараю без пощады.

На минуту наступила мертвая тишина, а потом зашлись в крике негодования, все без исключения. Князь Киевский, Владимир Рюрикович, с перекошенной от злости мордой, вскочил и бросился ко мне, размахивая кинжалом. Я просто выставил на встречу ладонь — энергетический удар вышел слабенький, но и его князю хватило. В пяти шагах от меня он словно лбом ударился о каменную стену — отнесло родимого метра за три и шмякнуло об пол. Позвонил в колокольчик — заскочили два дюжих гвардейца:

— Ведро холодной воды князю и посадите на место. — Видно шибко переволновался сердешный.

Гвардейцы мигом облили водой, сомлевшего князя Киевского и посадили за стол.

— Если кто-нибудь вякнет против — мой Сынок откусит тому голову. — Сынок, скажи слово.

Тигр вскочил, подошел к столу и заревел — на столе задребезжала посуда.

— Молодец, сядь на место.

В полной тишине зажужжала ошалевшая муха — князья сидели бледные и поникшие.

......

Глядя на скопище властолюбцев и наивных дураков, я искренне не понимал, как можно положить всю жизнь в борьбе за власть, не жалея ни чужих, ни родных людей. Уничтожали дружины и мирных обывателей пачками.

— Я полагаю, никто из вас не понял, за что мне Священным Синодом, пожалован титул князя, а моим соратникам боярство. — По сути дела, я вас спас, почти все вы не переживете 1238 год. — А некоторые немного раньше — тебя касается, князь Федор. — Ты по своей дурости поперся с ближними боярами послами к Батыю — где вас перебьют татары. — Ты, князь Рязанский Юрий Ингваревич, с товарищами падете в жестокой битве на Диком поле и никто вам не поможет дружинами. Других ждет та же участь, но чуть позже — на реке Сити.

Князья разволновались, послышались выкрики:

— Откуда тебе сие ведомо, видеть будущее никому не дано. — Лжа твои слова.

— У меня есть доказательства и я их приведу. — Многие из вас добрые и храбрые воины, но предупреждаю сразу — зрелище не для слабонервных.

Я дал знак Карчи, он сноровито включил аппараты на стене, занавешенной боевыми полотнищами, возникло объемное изображение — ставка Батыя и русское посольство во главе с князем Федором. Князья поголовно стали креститься. До включения звука пытался их успокоить — получилось слабовато. Да Бог с ними, переживут. Гибель посольства, разгром Рязанского ополчения, осада и разграбление русских городов, а затем последняя битва на реке Сити — некоторых повергла в обморок. Другие с выпученными глазами только беззвучно разевали рты. После трехсекундного перерыва пошла хроника падения Киева, я прокомментировал:

— Год 1240.

Карчи остановил хронопросмотр.

— Таков ваш конец, князья, но я повернул ход истории — мои тумены разгромили орду Бату-хана. — Не будет на Руси двухсот пятидесятилетнего монгольского ига. — Карчи, продемонстрируй.

Пошли первые кадры битвы с Шейбани-ханом. Для экономии времени просмотр показывался кусками, минуты по три. В финале наша жестокая битва с ордой Бату-хана. Я посмотрел на себя со стороны и удивился своему отрешенному выражению лица. Моя атака верхом на Сынке впечатляла. Так называемый поединок с Батыем пришлось показывать в замедленном режиме — слишком быстро двигался для восприятия глаза зрителя. Все, просмотр закончился. Пришлось опять вызывать гвардейцев с холодной водой — облили всех, опасался за здоровье князей и их рассудок.

— Федор, Петр — ко мне.

Из-за колонн выскочили телохранители с пистолетами.

— Спрячьте стволы, принесите бочонок с лекарством, князей отпаивать.

Гвардейцы сноровисто наливали творимое вино в кубки, а мои, телохранители чуть ли не силком, заставляли князей их осушать. Я дал сигнал повторить, прикатили второй бочонок. Слава Богу, князей стало отпускать, психологический шок — вещь очень неприятная — человек может просто умереть. Сидевший рядом, хозяин Владимира князь Святослав, тихо спросил:

— Почто слугам не велено за гостями ухаживать?

— Тогда придется много длинных языков укорачивать вместе с головами.

Святослав понятливо кивнул. Спустя некоторое время, пригласил гостей на свежий воздух:

— Покажу вам, уважаемые князья, интересную вещь.

Перед выходом во двор терема, уведомил князя Святослава:

— Пусть твои слуги столы накрывают, бояре с воеводами с нами пировать будут.

Во дворе князья с удивлением таращились на пулемет КПВ, такой диковины им видеть, естественно не приходилось. Пробовал объяснить назначение грозного оружия, затем плюнул — лучше сами посмотрите.

У дальней стены, большого княжьего двора поставили чучело, облаченного в полной боевой доспех. По знаку пулеметный расчет выдал короткую очередь — от доспехов полетели куски железа.

— Принесите мишень.

Гвардейцы споро притащили остатки доспехов.

— Металлолом — прокомментировал Скуратов.

Собравшиеся вокруг князья, напоминали музей восковых фигур.

— Бочонок, срочно — и в третий раз мои гвардейцы принялись отпаивать князей. Дар речи у них появился уже за праздничным столом.

Посыпались вопросы — как да что, да такого не бывает.

Ну, чисто дети. По слогам и пальцах показал, что такое пулемет.

— Убивает он за полторы версты, последствия видели сами. — Теперь поняли? — А Батыя мы разбили не только благодаря огнестрельному оружию, но и единению всего войска. — Под моим знаменем пошли в бой тумены башкир и булгар, половцев, ногайцев и русских.

Я встал из-за стола с кубком в руке, князья и бояре затихли.

— Спрашиваю первый и последний раз, достоин ли я быть царем Святой Руси? — и, сделав паузу, добавил — или мне придется силой заставить вас согласиться с моим правом на царский трон.

Наступила тягостная тишина.

— Любо нам видеть тебя, князь Владимир, царем земли Русской — заорал знакомый мне Егорий Окорот.

Как ни странно, князья его тоже поддержали:

— Любо, любо. — Согласны мы — вторили бояре.

— Спасибо вам всем, доверие оправдаю, но имейте в виду — я строг, но справедлив. — Непокорства и предательства не потерплю, надеюсь, вы мой намек поняли.

Кое у кого из присутствующих вытянулись лица.

— Уважаемые мои подданные, прежде чем мы продолжим пир, принесите мне присягу верности и целование креста.

Из потайной двери, вышли три монаха с большим серебряным крестом и подошли ко мне. Слева от меня Карчи приготовил уложения со списками князей и бояр — все должны расписаться. Подходили по очереди — целовали крест, мою правую руку и ставили подпись — неграмотные отпечаток большого пальца.

— Гляди — шепнул Семен, — Киевский князь под пьяного косит, не желает присягу давать.

— Да хрен с ним, ему хуже.

Потом начался пир, гуляли три дня — так погудели, весь город Владимир вздрогнул. Между гуляньем прошел крестный ход и проведен торжественный молебен. Очень богато и благолепно провели сии мероприятия.

Про себя посмеивался над Марьяшей — она ходила сама не своя — в одночасье стала княжной и в тот же день царицей Руси. Я ведь жену в свои масштабные планы не посвящал. В сборе поймал ее восторженно-испуганный взгляд и подмигнул в ответ. — Марьяша успокоено улыбнулась, держа за руку Ванюшку. После всех торжеств надумал познакомиться с князьями и боярами поближе — назначил им аудиенцию на одиннадцатый часов утра.

Лавки поставили возле стен — мне удобней увидеть сущность каждого. Князья с боярами и воеводами уселись рядком на лавках — мы втроем за столом — я, Семен и Карчи. Отдельно за столиком сидел писарь. Я медленно прошел мимо сидящих — из всех выдернул троих — им велели сесть на отдельно стоящую лавку. Немолодой князь Смоленский и двое бояр, с недоумением поглядывали на меня. Я обратился к остальным:

— Перед вами сидят три душегуба и татя, сейчас они расскажут о своих преступлениях.

Сидевшие на лавках невольно охнули.

— Писарь, пиши.

Всех троих ввел в гипнотический транс и полились исповеди. Князь утопил служанку с младенцем от него. Один боярин из-за наследства убил единокровного брата на охоте — обставив, случившиеся под несчастный случай. Второй боярин зарубил крестьянскую семью из семи человек, включая четырех детей — по пьянке.

— Вы, для меня открытая книга, потому врать своему государю не советую. — Семен, твое мнение — чем лечить душегубов?

— Зеленкой, государь.

— Согласен, зеленка, самое эффектное лекарство.

— Действуй.

Скуратов встал, доставая АПС, хлопнули три выстрела — душегубы повалились на пол, с простреленными головами.

Уберите сию падаль и закопайте подальше от городской стены. — Писарь, пиши указ. — Все движимое и недвижимое имущество казненных преступников, обратить в казну государства, оставив их семьям по деревеньке, для кормления.

Князья с боярами взволнованно переглядывались.

— Вы, уважаемые, примите к сведению, в моем государстве перед законом все равны — что князь, что простой пахарь. — Карчи, Семен — вы свободны. — А теперь, подданные мои, вам предстоит неделя учебы и не возражать.

Позвонил в колокольчик, гвардейцы внесли обучающие шлемы — ровно семьдесят два. Одели на князей с боярами, включил комп — по шлемам забегали красные огоньки — пошел процесс обучения. Неделю, по четыре часа в день, они усваивали знания. После последнего дня обучения, итог подвел самый молодой боярин — Влас Худорин. Он посмотрел на всех с брезгливым выражением и бросил.

— Господи, воистину, как свиньи живем — с чем я был целиком согласен.

С нами из Казани прибыли два примечательных человека — два бывших купца. Один русский — Савва Митрохин, другой еврей — Рувим Кацман. Оба прошли курс наук, и оказалось, что они прирожденные финансисты и управленцы. Им я поручил проэкзаменовать всех бояр, на предмет использования их на государственной службе.

В результате, выбрали семерых. После чего устроил с бывшими купцами и отобранными боярами большой совет. Заседали весь день. Я лишь схематично сделал набросок экономического и промышленного развития нашего государства. Предложил создать три коллегии — финансовую, экономики и торговли. Для поднятия престижа и авторитета возвел Савву и Рувима в боярство, выдав грамоты на титулы.

На большом совете решили строить во Владимире кирпичный и изразцовый заводы, а также стекольный. Открыть ткацкую фабрику. Рабочих на предприятия взять из конфискованных деревень, казненных преступников. Молодые бояре, с энтузиазмом взялись за государственную службу — "колесо" прогресса со скрипом начало проворачиваться.

Рувим сразу обозначил болевую точку нашего государства — в обороте мало денег. В основном бартерные сделки — для нормального государства полный капец. Нужны серебро и медь — придется открывать кубышку, воспользоваться синтезатором. На первое время хватит. Золота и меди на Урале в государственном масштабе мало, правда есть изумруды и аметисты. Осваивать Сибирь и Якутию рановато, маловато силенок. Выход один — строить корабли и осваивать Индию, Африку и Америку на предмет пополнения казны золотом и серебром. Для закладки верфей придется ехать в Архангельск. Мне все равно предстоял вояж по Руси-матушке — некоторые княжества добровольно не хотели признавать мою царскую власть. Не желают по-хорошему — заставим по-плохому. Я со своими соратниками ломал голову над простым, казалось бы, вопросом — где основать столицу государства? Москва нам с Семеном стояла поперек горла, москвичей за их жлобство не любили во все времена. Ничего не придумали, перенесли решение о столице на будущее.

Марьяшу с Ванюшкой и тиграми оставляю во Владимире. В Казань отправил десяток гвардейцев — они доставят в Тулу Юрия Коротыша с десятью станочниками. В Туле нужно строить мощный металлургический завод к тому же тамошние кузнецы народ башковитый и с золотыми руками — быть в Туле, центру оружейными дела. Мы с командой с неделю занимались прожектами на будущее и обучением по полной программе боярина Власа Худорина со товарищами. Остальных князей и бояр выгнал, не взирая на просьбы остаться в моей царской свите — на хрена они нужны, — тунеядцы долбанные. При себе придержал одного князя Рязанского Федора — наш путь лежал через его земли, двигаясь на рысях, мы довольно быстро добрались до Рязанщины. Видно с первого взгляда, хозяин на земле разумный и рачительный — молодец княже Федор. Пшеница, на аккуратно обработанных полях, росла густо и вымахала по холку моего коня.