Старичок-бодрячок, или хроники попаданца - 2

За финансовые нарушения организатору командировки объявлен строгий выговор, генеральному директору твоего объединения — выговор. Тебя наказывать не за что, но наказан твой непосредственный начальник, а так, по бюрократических правилам, быть не должно. По работе к тебе претензий нет, так что он сам наказать тебя не может. Значит — это должен сделать Главк или Министерство. Главк от такой почётной обязанности отбился, осталось Министерство. Вот тебя и вызвали на ковёр в Москву, чтобы хоть что-то отыскать и наказать. Именно так я понимаю эту "ситуёвину с загогулиной" с тобой.

Самое неприятное, что имеются письменные показания о твоём "моральном разложении", подтверждённые и твоим непосредственным руководителем. Так что думаю — вокруг этого и будут устроены "пляски с бубнами" работниками первого отдела Министерства и, возможно, дело будет передано в партийные органы по месту твоего пребывания в партии для принятия мер. А после их решения — вполне возможно решение Министерства о твоём увольнении или понижении в должности.

— Игорь Васильевич, не дашь ли ты мне каких-нибудь советов по поведению при расследовании моего дела соответствующими органами в Министерстве? Ты лучше знаешь тутошние порядки.

— Совет мой тебе один, и ты лучше меня его знаешь: чистосердечное признание вины облегчает совесть, но добавляет срок! Ни в чём не признавайся, всё отрицай, требуй личных ставок со всеми, давшими против тебя показания. Бабы не дуры, они всё будут отрицать. У них дома мужья остались. Свечку над тобой никто не держал. Ты — вдовец, поэтому о каком моральном разложения можно говорить? Так, если и гульнул, то кому от этого стало плохо? А твой начальник на очную ставку с тобой не согласится — он на дурака законченного не похож. Прижали его, вот он и согласился. Не он такой, жизнь такая!

— Спасибо за информацию. Век буду благодарен. Теперь хоть знаю, к чему готовиться.

* * *

Как только Григорий появился в приёмной начальника Главного научно — технического управления (ГНТУ), по вызову которого он прибыл в Министерство, секретарь предложила ему посидеть, а сама по телефону позвонила кому-то, сообщив о появлении Григория. Буквально спустя три минуты в приёмную вошёл пожилой мужчина весьма небольшого роста, совершенно лысый, в очках, через стекла которых виднелись глаза-бусинки, сверлившие всех, на кого они были направлены, недоверчивым взглядом.

"Ну точно, член партийной комиссии или сотрудник первого отдела," — решил Григорий.

Как выяснилось позднее — этот мужчина был и заместителем начальника первого отдела Министерства, и одновременно членом партийной комиссии.

— Пройдёмте со мной, — строго проговорил он, неприязненно глядя на Григория, и, не оборачиваясь, направился вон из кабинета, даже не удосужившись проверить, следует ли за ним Григорий.

"Ох уж эти штучки партработников и особистов: стремятся сначала напугать, а потом будут "колоть", в итоге предлагая печенюшки."

Приведя Григория в свой маленький кабинет без таблички, определяющей его должность, а только имеющий N 007, большую часть которого занимал большой письменный стол, покрытый зелёным сукном, и здоровенный сейф в углу, он уселся в кресло за столом, махнув рукой на неудобный стул с прямой деревянной спинкой, предлагая присаживаться.

Пока Григорий пытался поудобнее пристроиться на этом неудобном детище столярного мастерства, хозяин кабинета открыл сейф, вынул из него довольно толстую белую папку с чёрными завязочками и красной жирной чертой, косо проведённой в правом верхнем углу с напечатанными словами посередине обложки папки: "Личное дело" и ниже уже от руки сделанной надписью: "Удалов Григорий Алексеевич".

Особист развязал завязки и открыл папку, на первой странице которой располагался фотопортрет Григория.

— Необходимо сверить паспортные данные, — проговорил человек за столом, и, открыв вторую страницу папки начал зачитывать информацию с каждой строчки, вскидывая глаза на Григория, ожидая подтверждения.

После окончания этого, безусловно необходимого процесса, человек обратил пристальный взгляд на Григория и произнёс:

— Гражданин Удалов, расскажите, как Вы дошли до жизни такой? — и замолчал, ожидая ответа.

В это время Григорий лихорадочно соображал, в каком ключе ему общаться с этим человеком: очень уж не понравилось начало беседы. И надо было срочно решать: то ли идти на обострение, то ли всё сводить к трусливому поддакиванию.

"В конце концов, что я потеряю, если обострю нашу беседу? Запасной аэродром у меня давно готов. Конечно, жалко бросать незаконченные научные дела на предприятии, но и выслушивать от этого недомерка недопустимый тон, которым говорят только с государственными преступниками — тоже не резон!"

— Извините, гражданин! Вы не представились!

Григорий смотрел на особиста с нескрываемой иронией, всем видом показывая, что не собирается вести дальнейший разговор, если не узнает должность и ФИО собеседника.

Лицо недомерка налилось нездоровой краснотой, пальцы рук задрожали от возмущения, но тембр голоса не изменился, и прозвучал ответ:

— Полуэктов Глеб Залманович, заместитель начальника первого отдела и член партийной комиссии Министерства. Вы удовлетворены? Тогда отвечайте на поставленный вопрос.

— Простите великодушно, гражданин Полуэктов, о какой такой жизни Вы меня спрашиваете?

— О Вашей командировочной жизни в Брюсселе!

— Даже не знаю, что сказать. Жизнь как жизнь. В отеле в одноместном номере. В котором только ночевал. Остальное время или учился на специальных курсах, или бродил по Брюсселю, отдыхая от занятий.

— Лучше поделитесь впечатлениями о допущенном Вами моральном разложении в период командировки в Бельгию! У меня в этой папочке имеются письменные свидетельские показания Ваших поступков!

— Гражданин Полуэктов! Вынужден заявить, что мне совершенно непонятны Ваши слова о некоем моём "моральном разложении"! Может быть поясните, что Вы имеете в виду?

Теперь у недомерка уже дрожали не только пальцы рук, но и губы и щёки. Однако голос не изменился.

— Всегда и везде под "моральным разложением" понималось прелюбодеяние! И об этом у меня имеются свидетельские показания очевидцев!

— Вынужден опять заявить, что никакими из перечисленных Вами деяний я во время командировки в Бельгию не занимался! Требую очной ставки с людьми, названными Вами очевидцами!

— Здесь могу требовать только я! — вскочил на ноги особист. — Вы обязаны отвечать на мои вопросы или молчать, тем самым признавая свою вину!

— Хорошо. Тогда я на все Ваши вопросы буду отвечать одно и тоже: "Не знаю и не занимался!"

Особист дрожащей рукой налил из графина в гранёный стакан воду и залпом её выпил. Потом вышел из-за стола и, стоя за спиной Григория проговорил:

— А Вы, гражданин Удалов, не так и просты, как кажетесь с виду. Думаю, надо подключать органы для выведения Вас на чистую воду!

— Вот и займитесь этим, начиная с проведения очных ставок с очевидцами! — проговорил Григорий.

В таком тоне разговор продолжался ещё четверть часа, пока стороны не устали и не решили начать диалог с нуля. В итоге Григорий понял, что спокойно ему работать на старом месте не дадут и в первую очередь потому, что его генеральный директор этого не хочет.

Как бы по секрету Полуэктов сообщил ему, что не принято, чтобы в заместителях у начальника находился доктор наук, тогда как начальник не имеет даже учёной степени кандидата наук. В то же время мнение о Григории в Министерстве отличное, поэтому терять его для отрасли тоже не хочется.

Была идея отправить Григория также на должность заместителя генерального директора по науке на научно-промышленное объединение в Ереван, но армяне отказались его принимать по причине "слишком умный". Есть ещё одно предложение от ГНТУ — поставить Григория на новую введённую под него должность заместителя руководителя организации под названием "Электронзагранпоставка", где он будет должен следить за экспортом продукции за рубеж, и давать предложения по новым рынкам сбыта, а также отслеживать новые научные разработки по изделиям электронной техники западных фирм, появляющимся в продаже и делать их обзоры для ГНТУ. Но тут уж сам Григорий отказался. Так что компромиссного варианта найдено не было.

Поэтому Григорий написал заявление на имя начальника ГНТУ об увольнении по собственному желанию, которое было подписано немедленно. И на следующий день отбыл в Ленинград.

До конца недели получил полный расчёт и забрал документы в отделе кадров объединения.

"Теперь я — вольная птица. Уехать за границу мне не позволят из-за допуска к секретам, хотя имеются не плохие предложения преподавательской деятельности в США в двух известных технических университетах, в Западной Германии — в фирме "Simens". Придётся соглашаться на предложение из Ленинградского электротехнического института им. В.И.Ленина (ЛЭТИ) и пойти на должность профессора на факультет электронной техники. В зарплате я, конечно, потеряю, но смогу больше времени уделять самообразованию, изучая информацию, заложенную в мою память незнакомцем из леса. Заодно пройдёт время и невыезд по причине секретности с меня будет снят. А там куда податься — видно будет."

Глава четвёртая.

На работу в ЛЭТИ Григорий устроился без проблем. Поскольку, ещё будучи доцентом, около десяти лет преподавал в этом институте, совмещая преподавание с работой в производственном объединении и имел стаж преподавателя более десяти лет, то был принят сразу на должность профессора. В зарплате при оформлении потерял ровно две трети, однако уже спустя месяц, с его прошлой работы к нему обратились с предложением заключить договор на проведение научно-исследовательской работы (НИР) по тематике, которой он лично занимался на предприятии, и предложили ему эту работу возглавить. Получив согласие заведующего кафедрой, на которой он числился профессором, хозрасчётный договор на весьма значительную сумму был заключён сроком на три года. И теперь он имел постоянный приработок, полностью компенсирующий его потерю в зарплате. Также благодаря этому договору и ряд сотрудников кафедры также был материально поддержан в надвигающееся тяжёлое время для преподавателей ВУЗов.

Следуя своей традиции, Григорий опять составил план изучения наследия незнакомца из леса, поставив для себя задачу достигнуть второй ступени по уже изученным дисциплинам, и первой ступени по телекинезу, левитации и военному делу, под которым, как выяснил Григорий, понималась боевая магия, включающая в себя элементы нападения и защиты.

Аналогично был составлен и перспективный план на три года, позволяющий по всем магическим дисциплинам достигнуть третьей ступени — максимально возможной, исходя из полученной от незнакомца информации.

По классификации планеты Рома в созвездии Дилома пятой Галактики, откуда родом был незнакомец из леса, первая ступень соответствовала старшему ученику мага, вторая — подмастерью мага, третья — мастеру магии, четвёртая — магистру магии, пятая — полному магу, шестая — архимагу.

Таким образом, максимум, что светил Григорию — это стать мастером магии. И планировал он достигнуть этого уровня через три года, то есть в 1993 году.

* * *

Первые полгода в роли профессора Григорий притирался к коллективу кафедры: оказалось, что работать постоянным преподавателем в институте это совсем не то, что часовиком, когда твоё дело было прийти вОвремя в аудиторию, прочитать лекции или провести лабораторные работы, принять экзамен у студентов, а дальше — хоть трава не расти! А тут и подготовка методичек, ведение и заполнение различных журналов, и подготовка к заседаниям кафедры и ещё много-много различной довольно глупой, но обязательной работы, которая, однако, отнимает много времени. А ещё и хоздоговорная работа, которая полностью лежала на плечах Григория, принося ему и кафедре "живые деньги", позволяющие стабилизировать коллектив.

Постепенно всё утряслось, появились стандартные реакции на различные обязательные дела, не приносящие ничего кроме злости и раздражения: он уже хорошо знал, что надо обязательно сделать, а что можно отложить и забыть.

Между тем ситуация в народном хозяйстве страны постепенно ухудшалась. Постоянно стали случаться задержки зарплаты на заводах, в учебных заведениях и других организациях. Росла инфляция, зарплата не росла, появились безработные, открывались рынки и базарчики, которые заменяли собой магазины, в которых ассортимент товаров значительно сузился. Появились хронические неплатежи за поставленную продукцию, что ещё более усугубляло проблемы у предприятий. Поднимал голову криминал.

Григорий был умным и наблюдательным человеком. Поэтому постепенно превращал свои рублёвые накопления в валюту, покупая её где только мог и не считаясь с затратами. Рубль всё более деревенел, его покупательная способность стремительно снижалась.

В первой половине следующего года до Григория стали доходить слухи из его бывшего объединения, что там начались массовые увольнения рабочих и научных сотрудников, сокращались заказы, явно стало не хватать денег на расчёты по хоздоговорным работам. Пока это не касалось научной тематики, которой он занимался, но всё когда-нибудь случается в первые раз: в конце 1991 года его предупредили о возможном закрытии его хоздоговорной темы в связи с отсутствием денег на её оплату. Что и произошло перед новым 1992 годом. А в начале 1992 года было объявлено, что цены отпускаются в свободный полёт: в стране начиналась рыночная экономика.

Был отстранён от власти Горбачёв, подавлен путч ГКЧП, к власти пришёл Ельцин. Григорий никогда особенно не интересовался политикой, не верил заявлениям политиков и надеялся только на себя. В стране ситуация только ухудшалась и признаков её будущего улучшения не наблюдалось.

К этому времени все его рублёвые накопления были превращены в пять тысяч долларов, спрятанные на даче. Григорий считал, что в скором времени можно будет с меньшими трудностями перебраться на Запад. К нему продолжали приходить предложения покинуть страну, но их поток уменьшался от месяца к месяцу.

Прошло ещё мало времени с того момента, как он был лишён допуска к секретам и мог выехать за границу, получив заграничный паспорт. Надо было подождать ещё год — два.

* * *

Всё свободное время, отпущенное ему судьбой, он посвящал выполнению своего плана по самообразованию. С некоторыми задержками к середине 1992 года он сумел выполнить полностью всё запланированное на 1991 год:

— изучил разделы "военное дело", "левитация" и "телекинез" на первом уровне.

Теперь он мог защитить себя, поставив магическую защиту первого уровня, позволяющую отклонить удары холодным оружием, начиная от ножей и кончая двуручными мечами, палицами и подобными орудиями убийства. А также отклонить удары кулаками. Накопленной магической энергии хватало на отражение до десяти ударов в зависимости от типа оружия нападения.

Также изучил некоторые приёмы нападения: воздушный кулак, действующий на расстоянии до семи метров, и метание ножей — до десяти метров — но это совместно с освоением телекинеза. Однако для того, чтобы овладеть этими приёмами нападения необходимо было ежедневно отрабатывать их технику. Времени для этого как всегда не хватало, поэтому Григорий больше надеялся на защиту, чем на нападение.