Ходок 5

— В лимонад и фрукты небось слабительное подсыпали? — с улыбкой поинтересовался Денис. Ответная реакция консультанта его поразила — тот из доброжелательного и улыбчивого юноши превратился в строгого молодого человека с холодным взглядом, способным превратить любого шутника в кусок льда:

— Высокие Лорды! Администрация "Поля чести" головой отвечает за то, чтобы здоровью дуэлянтов и сопровождающих их лиц не было причинено никакого вреда до начала поединка! — отчеканил он и продолжил: — За всю историю существования "Поля чести", а это без малого...

— Стоп! — прервал его Денис. — Я пошутил. Неудачно пошутил. Прости, пожалуйста.

Видимо осознание того, что Северный Лорд! — сам Северный Лорд! — а земля слухом полнится и о похождениях наших друзей знал практически весь Бакар, просит у него прощения, так подействовала на Эбрэхэмуса, что он сбился с мысли и замолчал. После ощутимой паузы он продолжил:

— Ну и конечно, в раздевалке нужно будет переодеться перед боем, ведь по условиям поединка вы с Титом Арденом будете сражаться голыми.

Здесь уже Денис несколько разволновался:

— Но ведь не совсем голыми? В трусах я надеюсь?

— Да, конечно. Просто, так говорится. Есть поединки в одежде, когда на дуэлянтах может быть одето все, что угодно, кроме доспехов... — тут консультант запнулся, сообразив, что вводит Северных Лордов, пусть и невольно, в заблуждение, и быстренько поправился: — да и те могут быть по взаимной договоренности. И голыми — в набедренных повязках и сандалиях.

Последнее уточнение Денису не понравилось:

— Что значит в набедренных повязках и сандалиях? Мне их что — выдадут? Грязную тряпку и сандалии с грибком? Я не согласен. Я буду сражаться в своих трусах и в своих кроссовках!

— Конечно-конечно! — замахал руками консультант. Это просто фигура речи. Перед выходом на арену твое оружие, одежду и обувь проверит маг, чтобы не было никаких артефактов, и чтобы оружие не было заговоренным — а так, никто и никогда не пользуется чужим оружием, обувью и одеждой — только своим.

— Ну то-то же... — буркнул Денис. — Ладно, Вергилий, веди нас в свою преисподнюю. — На последнее замечание Эбрэхэмус только удивленно распахнул глаза, но ничего уточнять не стал — Северные Лорды... что с них возьмешь? — еще и не такое могут отмочить. Он молча направился к служебному — скорее всего, входу, потому что вся толпа двигалась другим путем и похоже через билетные кассы, а вслед за ним двинулись и компаньоны, причем в роли оруженосца выступал Шэф.

Согласно предварительной договоренности с Дамиром, предполагалось, что бой будет дистанционным, но по "Правилам защиты чести и достоинства", с которыми успел ознакомиться еще утром Шэф, каждый из дуэлянтов должен был... вернее, — мог иметь, кроме арбалета, меч и кинжал. И хотя Денис был уверен, что гарантированно нафарширует Тита, лишенного магической поддержки, арбалетным болтом и что другого оружия ему не понадобится, Шэф высказался в том смысле, что в жизни всякое может быть — раз в год и палка стреляет, поэтому кинжал и меч надо взять. Немного поразмыслив — секунд пять, примерно, Денис признал правоту мудрого руководителя и согласился с его точкой зрения целиком и полностью. Вопрос был только в том, какое именно оружие брать: "Черные когти" или обычное. Проведя недолгое совещание, компаньоны пришли к консенсусу, решив, что светить "Черные когти" как-то не хочется, поэтому в качестве холодного оружия был выбран парфан — на случай, если Тит окажется нечистью, типа мокреца (шутка) и одна из роскошных парадно-боевых шпаг из коллекции сгинувшего без следа первого капитана "Арлекина". Шпага эта оказалась достаточно хорошо сбалансирована по руке Дениса — конечно не как заказная, но вполне себе приемлемо, поэтому с выбором кинжала и меча проблем не возникло.

Второе, что приятно удивило Дениса этим вечером, была раздевалка — чистое, светлое, хорошо проветриваемое помещение, в котором не ощущалось никакой атмосферы казармы, или конюшни, свойственной мужским раздевалкам. Обставлена она была несколькими большими, удобными креслами и кушеткой, застеленной хрустящим постельным бельем. Кроме предметов мебели на которых можно было сидеть и лежать присутствовал еще один, напрямую для этих целей не предназначенный, хотя, при необходимости, его можно было использовать и для сидения и для лежания, но его изначальная функциональность заключалась в другом. Этим предметом был большой, овальный, уже накрытый стол, уставленный фруктами, соками, несколькими видами сыров и прочей снедью. Кроме той двери, через которую Эбрэхэмус привел компаньонов, имелись еще три: одна вела на арену, а две других в туалет и ванную. Там тоже все было на высоте: чистенький сортир и большая ванна с горячей водой. Не раздевалка, а номер люкс!

— Что дальше? — полюбопытствовал Денис у консультанта, плюхаясь в одно из кресел.

— Можешь сидеть здесь — отдыхать, можешь прогуляться, посмотреть на зрителей.

— А начало спектакля не пропущу? — усмехнулся Денис.

— Нет. — Улыбнулся Эбрэхэмус. — Ни в коем случае. Я тебе скажу, когда нужно будет начинать переодеваться, затем к тебе зайдет главный распорядитель, вместе с магом, проверят твою одежду и оружие, напомнят условия поединка, скажут сколько денег тебе причитается... — так что не волнуйся — не опоздаешь.

— Каких денег? — заинтересовался Шэф.

— Как это каких? — удивился Эбрэхэмус, но тут же же вспомнил с кем имеет дело — и действительно, откуда Лорды с далекого и страшного Севера могут знать тонкости организации дуэлей в славном городе Бакаре? — На твой поединок с Титом Арденом продано много билетов. Треть вырученной суммы получает администрация "Поля чести", и по трети каждый из дуэлянтов.

— Вот оно чё, Михалыч... — удивленно пробормотал Денис.

— А ты думал! — ухмыльнулся Шэф. — Будешь пользу приносить. Мы еще из тебя ездовую собаку сделаем!

Перспективы открывались не совсем радужные — таскать нарты, или какую другую тележку, но и до них еще нужно было дожить, поэтому Денис легко согласился с предложением главкома:

— Ладно... но пока не сделали, пойдем глянем чего как...

Эбрэхэмус предупредительно распахнул дверь и компаньоны, пройдя небольшим коридорчиком, оказались прямо на арене. Трибуны, к моменту их выхода, были заполнены примерно наполовину, а это ни много, ни мало — несколько тысяч человек! и народ все подходил и подходил. В смысле: подъезжал и подъезжал — публика была вся поголовно знатного происхождения и пешком не передвигалась, да простолюдинов и не пропустили бы многочисленные патрули, ибо — нехрен!

Публика встретила компаньонов, показавшихся из "подтрибунного помещения", весьма бурно: криками, свистом, улюлюканьем, топотом, размахиванием руками, флажками и еще черт знает чем — чуть ли не танцами!

— Ну-у, блин... "Зенит" — "Спартак", — привычно ухмыльнулся Шэф, — сейчас фаеры начнут жечь, а ОМОН их будет дубасить!

— "Зенит" — "Спартак"... — презрительно скривил губы Денис. — Бери выше! — Эль-Класико! — "Реал" — "Барселона"!

— Да у вас батенька, мания величия!

— Хорошо, что не преследования...

Несмотря на то, что общались между собой Шэф с Денисом на русском и понимать их Эбрэхэмус, естественно, не мог, его следующее замечание удивительно точно легло в контекст беседы:

— Лорд Арамис, за тебя болеет много народа.

— С чего ты взял? Меня здесь никто не знает, я — чужак, — не поверил ему Денис, посчитав, что консультант сказал так из вежливости. Но уже следующая фраза советчика и проводника заставила Дениса усомниться в том, что его армия "тиффози" мала и слаба:

— Зато знают Тита Ардена... — с непроницаемым лицом пояснил Эбрэхэмус.

— А-а-а-а! Это другое дело. Но все равно: они болеют не за меня, а против Тита.

— А в чем разница? — поинтересовался Шэф.

— Ну-у... — фиг знает.

Одновременно, можно сказать — параллельно, со светской беседой, которую вели Эбрэхэмус, Шэф и Денис, двое последних внимательно изучали окружающую обстановку.

— Слушай, Эб, а чего так странно трибуны заполнены? — полюбопытствовал Денис.

— Действительно непонятно, — поддержал его главком. Чего это, южная и северная пусты, а западная и восточная забиты под завязку.

Эбрэхэмус немедленно удовлетворил любопытство компаньонов, пояснив, что половинная заполненность трибун вызвана соображениями безопасности, чтобы арбалетный болт, предназначенный кому-то из дуэлянтов, которые как раз будут располагаться напротив пустых трибун, не попал в совершено постороннего человека. Пока не будет продано последнее место на безопасных трибунах, билеты на северную и южную продаваться не будут. Если же безопасных мест не хватит, то желающим будут продаваться билеты на "простреливаемые" места, но под их личную ответственность.

Покупатель должен сам позаботиться о своей безопасности — иметь щит, или какой подходящий защитный амулет — это будут его проблемы, а администрация ответственности за его жизнь и здоровье не несет. Все это прямо и недвусмысленно будет написано на билете, чтобы потом не было никаких претензий. Почему организаторы "шоу" не использовали очевидный и прямо напрашивающийся способ защиты зрителей — деревянные щиты, он не знал — этот вопрос был вне сферы его компетенции. Все это было очень интересно, но раздумать об этих организационных странностях компаньонам стало не с руки — их внимание привлекла многочисленная делегация во главе со вторым главным героем сегодняшнего вечера — Титом Арденом, показавшаяся из своей раздевалки на противоположной стороне поля.

Любители... чуть было не вырвалось — футбола, нет-нет, конечно же, гораздо более захватывающей игры, где на кону стоят не три очка и даже не деньги — пусть и очень большие, а жизнь... или, в лучшем случае, — здоровье, встретили появление "команды" Арденов не менее шумно, чем компаньонов, из чего Денис сделал вывод, что несмотря на недоброжелателей, которых у каждого полицейского, во всех мирах, хватает, болеть за Тита будет достаточно народу.

Тит стоял вроде бы вместе со своими, но в то же самое время в одиночестве — в паре шагов от своей празднично разряженной свиты, в которой выделялся строгой темной одеждой и мрачным видом его папенька Талион Арден. Мага Дамира нигде не наблюдалось, что с удовольствием отметили компаньоны, памятуя о, мягко говоря — неприятных ощущениях, доставленных Денису зловредным колдуном, в придорожной забегаловке.

Две "противоборствующие армии" принялись разглядывать друг друга. Шэф с Денисом делали это бесстрастно, а вот взгляды противной стороны четко делились на три типа. Взгляды первого типа — презрительно-надменные, позволяло себе большинство команды Арденов — шестерки. Их спесь объяснялось природной дурковатостью и подавляющим численным перевесом их делегации, в силу чего им казалось, что их команда настолько же сильнее компаньонов, а Тит Дениса. Ну, что с убогих возьмешь? — Бог им судья. Такие взгляды обычно кидают ура-патриоты в первые дни войны, когда еще не пошли с фронта эшелоны с ранеными, когда можно нацепить красный, или белый бант, или еще какую-нибудь хрень и расхаживать с оружием, ловя восхищенные женские взгляды, когда еще крепка уверенность, что белых, красных, япошек, или гермашек — нужное подчеркнуть, мы шапками закидаем...

Количество членов делегации, не смотрящих на компаньонов взглядом первого типа, было невелико. Их было двое — отец и сын. Талион Арден смотрел на компаньонов мертвым взглядом — он не ждал от предстоящей схватки ничего хорошего, как бы она не завершилась. В его глазах застыла холодная обреченность, а вот глаза Тита Ардена заливала такая же холодная, как обреченность в глазах Талиона, ненависть, которую прекрасно ощутили и Шэф и Денис.

Человек предполагает, а Бог располагает. Денис никогда не сомневался в справедливости этой мудрости, но иногда забывал о ней и тогда, если что-то шло не так, как было запланировано, или как ему хотелось, начинал дергаться — когда сильней, когда слабей — по разному, в зависимости от важности мероприятия, ход которого отклонялся от намеченного плана. Он по-черному (или по-белому... интересно в чем разница? — главное, что очень сильно) завидовал мудрому спокойствию и невозмутимости верховного главнокомандующего в любых обстоятельствах — причем не наигранной, для публики, а внутренней — для себя, сознавая, что с наскока этому не научишься — для этого необходимо время, годы и годы. Вот и сейчас он не смог избавиться от нахлынувшей досады — по виду Тита было понятно, что ни о каком компромиссе, на который он втайне рассчитывал, несмотря ни на что, и речи быть не может. Они переглянулись с командором, и тот облек ощущения в слова:

— Похоже он оставил себе только два выхода... — Шэф взял секундную паузу и добавил, — А тебе вообще — один. Догадываешься какой?

— Йесс сэр! — молодцевато заверил его Денис, пытаясь за бравадой скрыть подступившую тревогу: все было как-то не очень хорошо — во-первых, и это самое главное — ему по-прежнему не хотелось убивать Тита Ардена — ведь по сути что? — мальчишка решил выпендриться перед своей девочкой и вот к чему это привело... во-вторых — сосредоточенный, какой-то отрешенный, вид Тита, пустота в его глазах, лучше всяких слов говорили о его намереньях, и как ни хотелось Денису решить дело миром, но жить ему хотелось еще больше... так что, хочешь, не хочешь, а придется поработать охотником на крупную дичь — Денис был так уверен в себе, что ни на секунду не допускал, что может промахнуться. Эти двойственность раздражала и заставляла не то чтобы волноваться — нет, но нервничать — это точно, да и вообще... — было что-то такое в воздухе — нехорошее...

Внезапно Денис понял, что именно не давало ему покоя последние минуты — он не волновался за исход боя! Совсем не волновался. Это был очень нехороший признак. А самое неприятное, что практически безошибочный. Если Денис, в студенческие годы, испытывал "предстартовый мандраж", то запись в зачетке обязательно появлялась. Не важно, был ли это скромный "удав", или же "отл", но появлялась — "неудов" не было никогда. И совсем другое дело, если мандража не было — гарантированная пара! Как бы Денис ни знал материал, как бы ни был готов, итог был один: "встретимся на пересдаче"! Ни одного исключения за все пять с половиной лет. Осознав это, он почувствовал нарастающую тревогу, но и тревога была какой-то неправильной — не за то, как будет проистекать дуэль, а за то, что нет мандража, а это, согласитесь, не одно и то же.

Невеселые раздумья Дениса прервал резкий звук. Из подтрибунного помещения северной трибуны, а компаньоны находились около восточной, а отряд Тита, соответственно, около западной, появились новые действующие лица: пестро и богато одетый представительный человек, среднего возраста, в сопровождении двух, еще более пестро разодетых, трубачей и двух, не менее попугаистых, барабанщиков. Вся эта процессия, под фанфары, промаршировала к центру арены, где и остановилась.

— Главный распорядитель, — коротко прокомментировал Эбрэхэмус.

— На тропических птиц похожи, — политкорректно, чтобы невзначай не обидеть консультанта, прокомментировал появление бродячего оркестра Шэф.