Пепел. Сгореть, чтобы вернуться

-Кто тебе такое сказал?— на этот раз искренне удивился Стрела.

-Жизнь, — безрадостно хмыкнула Стим,— и рассказала и доказала.

-В таком случае, эта жизнь страдает крайне плохим зрением.

-Не вышло в мнимую честность играться, ты решил тактику поменять?— девушка потянула вправо, сворачивая.

-Сейчас я абсолютно серьезно. Ты достаточно симпатичная, да и на ощупь... кхм... — от подзатыльника Гран Стрела увернулся играючи, а вот от пинка по ноге не успел.— Кстати, а молодой человек у нас есть?

-А с чего бы это тебе интересоваться?— с подозрением посмотрела на него Шэлли. Разговор принимал все более и более неожиданный поворот.

— Да ладно, итак видно, что нет, с таким-то...

-Нормальный у меня характер!!! Вы достали,— Шэлли вырвала руку, и ускорила шаг. Это с его стороны было уже слишком, как будто у нее не может быть мужчины! Да если она захочет через день перед лабораторией будет целая толпа с цветами, подарками и признаниями в любви.

-Эй, — ее снова поймали за руку, дернули и заставили остановиться,— я хотел сказать с таким папочкой,— кончики чужих пальцев несколько раз пробежались по ладони.— Прости, если обидел, я правда не хотел.

-Отстань,— отмахнулась Шэлли .— И не пытайся влезть мне в душу, все равно не выйдет...

Гран Стрела

Да уж, не выйдет, потому что она закрыта на семь замков даже от тебя самой. Сам не зная зачем, он все же потащился следом за неудавшейся ночной бабочкой, совершенно четко осознавая, что здесь все глухо. Но искушение подразнить её было слишком велико. Особенно сильно оно проявило себя в темном переулке, куда это несчастье свернуло, совершенно беспечно расхаживая по ночному городу. Для Стрелы, который привык к неспокойным ночным улицам Земли, такая беспечность была чужда. К тому же, он искренне не понимал, что эта изящная и явно не годящаяся для силового отряда девушка сможет противопоставить даже одному мужчине с нехорошими намерениями.

Шагая рядом с ней, он улыбался её забавности и непосредственности, которые то и дело проглядывали сквозь маску раздражения. И , к тому же, как бы она ни старалась, скрыть любопытный блеск глаз было ни в её силах, что, похоже, делало более беззащтной не её, а его, майора особого отдела Конфедерации Грана Стрелу, и вызывало у него же здоровый интерес касательно причин собственной реакции на это существо.

Немайн Морриган

После процедуры выведения всей той дряни, которую Тиринаги, похоже, целеустремленно вливал в себя на протяжении вечера всеми возможными способами, я оставила его отдыхать, а сама принялась шерстить Сеть в поисках свежей информации о Керне, врага, как говориться нужно знать в лицо. Спустя около получаса стало ясно, что моя голова в принципе неспособна переваривать какую бы то ни было информацию и пора идти спать. Проходя мимо гостинной, в которой расположился Тиринаги, я на свою беду решила заглянуть, и наткнулась на воспаленный острый взгляд.

То, что у него, похоже, проблемы с наркотиками, становилось ясно при одном взгляде на его сейчас осунувшееся серое лицо. И проблемы, судя по всему, имеют место уже год или два. Тиринаги просто посчастливилось, что в бурную молодость Нейта, мне пришлось вытягивать братца-раздолбая из такой же ямы, откачивать от передоза, а потом буквально вместе с ним пройти весь курс реабилитации. И то, время от времени Нейт срывается... срывался привычно исправила себя.

-Немайн, зайдите, пожалуйста,— голос звучал очень тихо но всяко тверже, чем пару часов назад.

-Что вы хотели? — я села в кресло, так, чтобы видеть его лицо.

-Вы...— он замолчал, прикрыв глаза и поморщившись. Отходняк — автоматически отметила я. Еще долго будет, дня три. Нейта тоже так ломало, хотя сидел он на чем-то полегче, чем детектив. Наконец, открыв затуманенные глаза, у меня все же спросили.— Вы намеренны сообщить начальству?

-Нет,— дело не мое, так чего влезать.— Ни начальству, ни кому бы то ни было. Ответьте мне на один вопрос: это нужно было для расследования или вы сорвались?

-Для расследования,— взгляд у Тиринаги становился все более расфокусированным еще немного— и провалиться в полуобморок-полусон.

-И как?

-Проститутка... Катрин, возможно она что-то знает, крутилась с Хейгом.

-Я рада, что ваша жертва была ненапрасной,— издевку он почувствовал, но ничего не ответил.— И надеюсь, это бы первый и последний раз.

-Безусловно, спасибо. Я в долгу.

-Не разбрасывайтесь такими словами, память у меня долгая.— детектив ничего не ответил, закрыв глаза.

Джеймс Чейз

После допроса редактора Джеймсу стало ясно, кто же был крысой. И это не радовало. Второй зам. Ему, помнится, Джим что-то такое намекал, но он не воспринял серьезно. А зря. Вот Джима-то во втором часу ночи Чейз и вызвал. Пожалуй, только ему он сейчас мог доверять на сто процентов. Родственники, как-никак. Да еще Джонсу, пожалуй. Он единственный тогда не давал против него показания. Благо, времена изменились, и сейчас он не заключенный Е321, а глава СВБ, хоть и временный. Чейз невесело усмехнулся.

Джонс уже сообщил, что Рихтера задержали, и везут в управление. Джим Дорринг сидел с весьма недовольным видом и цедил обжигающий кофе. Как же, поспать ему не дали. Джеймс от кофе отказался. Морриган довольна проницательна. Он действительно был уже на пределе. Постоянные энергетики и болеутоляющее, обильно заливаемые кофе, и практически полное отсутствие сна на протяжении всего времени пребывания его в новой должности, давали о себе знать. Вот сейчас допросит крысу, предпримет меры и поспит часов шесть. Нет, даже восемь.

Молчание, похоже, давило на Джимми, или же его мучило любопытство, но братец решил поговорить:

-Что планируешь делать?

-С кем?

-С ситуацией,— Джим отставил чашку кофе и взял в руки одну из фигурок с его рабочего стола. Да уж, наглости ему, как всегда, не занимать.

-А что с ситуацией? Пока всё под контролем. Сейчас допросим Рихтера, потом по домам.

-Тебя не смущает, что допросы после восьми вечера запрещены?— приподнял бровь лейтенант.— Я уж молчу про отсутствие у тебя полномочий, все же ты и.о., а не особист.

-Меня смущает, что он достаточно долго сливал информацию журналистам, и, похоже, не только им. И тебя это, кстати, напрямую касается.

-Именно поэтому ты выдернул меня из постели,— поморщился как от горького Дорринг.

-Из постели девушки, стоит полагать,— насмешливо предположил Джеймс, наблюдая за непроницаемым лицом родственника и подчиненного.

-Угу, какой, хотелось бы мне знать, если я все время охраняю Доринанти.

-То есть, это всего лишь домыслы журналистов?

-Чейз, я не педофил, а Доринанти — сущий ребенок, и она не в моем вкусе, если тебе интересно,— выражение лица Дорринга стало еще скучнее и недовольнее.

-Ну-ну, а я уже подумывал тебя кем-нибудь сменить, чтобы ты мог полноценно заниматься расследованием.

-Пока не стоит, она эмоционально не стабильна, перемены сейчас только травмируют еще больше.

-С каких это пор ты так опекаешь объект охраны?

-Мне ее жаль, Джеймс, не более. Если полагаешь, что я буду более полезен, занимаясь исключительно расследованием -то пожалуйста, однако, я не уверен, что Доринанти будет готова сотрудничать с совсем незнакомым человеком.

-Кстати, мне звонили сегодня из правительства, какие у вас продвижки?

-Пришлю отчет с утра, Тиринаги обещал по информаторам пройтись.

-Но подозреваемого нет?

-Пока нет.

Их разговор был прерван стуком в дверь.

-Господин Чейз, задержанный доставлен. Первая допросная.

-Спасибо, Дилар, то, что я просил, вы принесли?

-Да, шеф.

-Тогда можете идти, спасибо. Оставьте мне пару человек только для конвоя после допроса.

-Как планируешь допрашивать?— поднимаясь, спросил Дорринг.

-Жалеть не буду,— ухмыльнулся Чейз.

-Может стоило вызвать Морриган?

-Во втором часу,— скептично спросил он Дорринга.

-Ну конечно,— фыркнул лейтенант.

Джим Дорринг

То, что Чейз не собирался долго допрашивать Рихтера Джим понял, едва приехав по позднему звонку начальника и родственника. Однако, он никак не ожидал, что Джеймс решит не размениваться на душеспасительные беседы и проявит те качества, которые в свое время обеспечили ему тюрьму. Глава СВБ летящим шагом зашел в камеру, где на табурете в наручниках сидел крепкий, еще не старый, но уже с брюшком, мужчина.

-Господин Чейз!— на лице бывшего второго зама появилось нечто, напоминающее облегчение.

-Добрый вечер, Рихтер. Уверен, то, что вас задержали это какая-то ошибка,— не дав мужчине сказать, Чейз сильно ударил того в челюсть. Табурет упал, а вместе с ним и задержанный. Джеймс молча пару раз ногами в дорогих ботинках ударил по чему придется, Рихтер лишь вскрикивал. Хотя Джеймсу и было под сорок, силы и формы ему это не убавляло. Без особых усилий, подняв за шиворот уже полумертвого скорее от ужаса, чем от боли, зама Чейз водрузил того обратно на табурет.

-Это было лирическое отступление, а теперь я очень внимательно слушаю,— ласково и спокойно процедил Чейз. Но Рихтер был бы не им самим, если б раскололся так легко.

-Господин Чейз, я не понимаю... О чем вы, меня забирают из дома, пугают мою семью, тащат сюда. Уверен, что бы вам не сказали, это клевета.

Не дослушав, Джеймс наотмашь хлестнул свбшника по лицу.

-Рихтер, последнее предупреждения. Или то, что вы сливали на сторону про меня, покажется вам сказкой на ночь,— даже у Джима холодок по спине пробежал, таким уверенным и спокойным был Чейз.

-Я не понимаю...— залепетал мертвецки бледный зам. Лицо его уже было разбито: сломанный нос, из которого на белую, явно домашнюю рубашку, натекло крови; рассечённая бровь. Задержанный тяжело и хрипло дышал, похоже, Чейз отбил то-то из внутренних органов.

-Руки на стол,— скомандовал он. Рихтер, сотрясаясь всем телом послушно выложил короткие полноватые пальцы. Пальцы чиновника, а не бойца. Неудивительно, что боль терпеть он особо не умеет. Помнится, когда два опера по приказу того же Рихтера избивали его, Джима, он и слова не сказал, шутил только, чтоб не вырубиться.

Взяв из угла оставленную там, вероятно, Джонсом биту, Чейз коротко, но сильно ударил по руке, ломая хрупкие кости. Допросную сотряс дикий крик, Рихтер поджал к себе искалеченную ладонь и закачался, подвывая. Джеймс выглядел холодно и почти безразлично, поймав в какой-то момент его взгляд, Джима передернуло от безумных огоньков на дне темно-зеленых глаз.

-Итак, вам есть, чем с нами поделиться?— склонившись к уху, вкрадчиво спросил Чейз.

-Господин Чейз, пожалуйста, пожалуйста, отпустите... Я ничего не зна-а-а-а!— главе СВБ надоело, и он ударил по почкам, уже совсем не жалея.

-Если не хотите до утра стать овощем, советую начать говорить,-все же вмешался Дорринг. Сейчас Чейз чего доброго совсем слетит с катушек, и тогда Джим его чисто физически удержать не сможет.

Окровавленный зам посмотрел, казалось бы с затеплившейся надеждой на Джима, но тот лишь покачал головой, дав понять, что вмешиваться не станет. Джеймс избивал своего подчиненного жестоко, но было заметно, что каждое свое движение он контролировал, он замахнулся битой, стоящей у стола и молча ударил по колену допрашиваемого, тот, не выдержав, воскликнул и снова упал с табурета. В какой-то холодной ярости Чейз принялся ногами избивать лежащего, сжавшегося на полу, попадая то по лицу, то по спине: колени Рихтер попытался поджать к лицу. Если сначала он вскрикивал, то спустя минут пять уже глухо стонал, когда после очередного удара звуков никаких не раздалось, Джим резко оттащил начальника от задержанного

Сразу проверил пульс и облегченно произнес:

-Живой.

Чейз покопался в аптечки, оставленной для него же в углу и, достав шприц с розоватой жидкостью, через одежду вколол Рихтеру.

-Сейчас придет в себя.

Спустя секунд тридцать, задержанный действительно пришел в себя. Джим помог Чейзу за руки подтянуть его и усадить на табурет. Когда-то весьма представительное лицо напоминало один сплошной окровавленный синяк, изо рта пополам с кровью вытекала слюна. Рихтер мелко дрожал всем телом и не поднимал глаз, кажется, он плакал.

-Я..я все расскажу. Не бейте больше...— прошепелявил он,— похоже, Чейз выбил еще и пару зубов.

-Слушаю,— холодно произнес глава СВБ.

-Я продавал... продавал... информацию журналистам. Немного, но... они платили, хорошо платили. У меня семья!— надорвано воскликнул Рихтер, но его перервал отстраненный вопрос.

-Как долго?

-Долго... Лет десять, может двенадцать... Я не помню точно.

-Кому именно ты сливал информацию? Постоянным клиентам или...

-Все постоянный всегда...Редко— кто-то не из редакции, но по рекомендации.

-Кто, какие редакции...-жестко требовал Чейз.— Джим, записывай.

Я послушно вносил все ответы Рихтера в протокол допроса.

-Так, а теперь побеседуем о более интересных проблемах,— сняв пиджак, Джеймс подался чуть вперед.— Откуда у тебя информация по Каитане Доринанти? Она была засекречена.

-Меня...попросили.

-Журналисты?

-Нет, это...-Рихтер замолчал.

-Я жду,— Чейз лишь нехорошо улыбнулся и второй зам торопливо заговорил.

-Это..Кто-то из правительства. Он сам меня нашел. Начал шантажировать... Сказал, что про все можно забыть, если я ... если помогу ему.

-Что именно он хотел от тебя?

-Материалы дела.

-И ты их достал?

-Да, заплатил кое-кому.

-Как звали этого человека из правительства?— допрашиваемый сжался и, кажется, снова начал всхлипывать.

-Не бейте меня, пожалуйста...

-Я жду, Рихтер!— рыкнул Чейз.— И мое терпение не безгранично, поверь.

-Он убьёт меня, мою семью...— запричитал мужчина.

-Не заставляй меня снова избивать тебя,— почти ласково сказал Джеймс и Рихтер сдался:

-Майк Керн,— выдохнул он обреченно.

-Зачем ему нужна была эта информация, Рихтер?

-Я не знаю, правда... Не знаю!

-Ладно, тогда завтра проведем поверхностное сканирование. Надеюсь, вы не против,— почти любезно спросил Чейз.

-А что... что будет с моей семьей. Они ведь убью их!

-Меня это не волнует, Рихтер. Служба не будет тратить время и силы на крыс.

Каитана Доринанти

Утро Каити началось. Просто началось. Тяжело и бессмысленно. После полномасштабной истерики, которую удалось пережить, наверное, только благодаря самоотверженности Джима Дорринга, ей не хотелось ничего. Внутри было чувство пустоты. Кое-как успокоив её и снова дав хлебнуть из заветной фляжки, лейтенант уложил Каити спать. Удивительно, но едва он закрыл за собой дверь, она действительно заснула, крепко и без снов.

Проснувшись вечером, она поняла лишь одно — от пустоты и безразличия не осталось и следа: ей следовало не рыдать, а сесть и подумать, что ей делать с тем, что она узнала про отца. Вероятно несколько месяцев назад, она бы просто захлебнулась от жалости к себе и жуткой депрессии. Но сейчас что-то изменилось.

Итак, её отец оказался поддонком. По его приказу было уничтожено население целой планеты. И все это только ради его очередных политических интересов, 'общего блага' — как он любил говорить. Эльзе про все это знать незачем, по крайней мере, не сейчас. Наверняка, этот проект был не единственным. Ей не хотелось об этом думать, но она обязана была знать все, чтобы больше не тешить себя иллюзиям, что отец был достойным человеком; чтобы время от времени не терзаться сомнениями, а может, все, что о нем говорили Дорринг и Тиринаги — ложь; чтобы больше не врать себе; чтобы наконец отпустить это и больше никогда не возвращаться.