Концерт я отработал. И даже отплясал с русским перетопом и вращением "Потолок ледяной..." вообще без микрофона и музыки. Девчонки умницы поймали ритм и не просто стояли, а притопывали и отбивали ритм каблучками. Потом смотрел запись, классно получилось. Тренировались бы, фиг так сплясали. Когда стал кланяться, от недостатка воздуха в голове уже чуть плыло, но я умудрился всё-таки не упасть, хотя качнуло меня, на записи хорошо видно. Но я переступил и сделал глубокий реверанс, как будто это и было задумано. Вообще, весь этот концерт был одной сплошной авантюрой, которая на удивление сработала. Я спел на одну песню меньше заявленного, но претензий мне никто выставлять не стал, вроде как Фред протолкнул танец "яблочко" как мою песню, ведь музыка полностью моя. Говорят, на перерыв между отделениями после своего отплясанного "Потолка..." я выходил со сцены совершенно белый, без кровиночки на лице. Сразу у края кулис меня подхватили мои девчонки и волоком оттарабанили в гримёрку, где всунули в лапки чашку горячего сладкого чая. Кажется туда кто-то сахара совершенно не пожалел, как в фильме "Три дня в Москве", но видимо это и было нужно, чтобы я ожил ко второму отделению. Но уже к середине первого отделения я получил отклик от зала, и меня словно приподняло уже давно не испытанное удовольствие.
И с первых секунд второго отделения зал был мой полностью, от первого до последнего зрителя. И когда я после того, как скомандовал, чтобы ребята танцоры выдвинули мой "Урал" вперёд, ближе к рампе и они вышли передвинули инструмент, чего вообще то в европейской культуре концертов никогда никто не делает. Все подобные действия продумывают и маскируют или делают так стремительно, что зритель даже не успевает на этом акцентировать своё внимание. А я спокойно стоял сбоку и ждал, когда ребята переставят синтезатор. Ну, далеко он был на сцене задвинут. А мне нужен был близкий контакт со зрителями. И если у кого и возникло недовольство этим или недоумение, но они исчезли, едва я под музыку вывел первые слова: "Не слышны в лесу даже шорохи...". Я просто физически чувствовал, как весь зал дышит в такт со мной и словами песни. На поклоны я начал махать руками и вытащил всех из-за кулис и очень вовремя, потому, что после второго поклона у меня снова кончились батарейки. К счастью вместе со всеми выскочила на сцену и моя Алечка, которая не могла не почувствовать, что мне плохеет, и они с Ирэн вовремя подхватили меня под ручки и тихонько увели со сцены, пока вся вышедшая на поклоны толпа принимала овации зала, и никак не могла понять, куда я делся, вот же только что был...
Как меня раздевали и переодевали, я не помню. Проснулся я только в три часа дня на следующий день с головой, лежащей на коленях Алёнки и с двух сторон обжатый Хрюшей и котейкой. И первое, что я услышал, когда открыл глаза, было Алино: "Я лучше сама тебя своими руками убью, если ты ещё раз мне такое устроишь!"... Спросонья я не очень понял, что это, грубо говоря, за наезд, но на всякий случай заверил, что никогда в жизни, хоть и не понял, о чём я собственно говорю... Но есть хотелось, как из пулемёта, о чём я слабым голосом сказал моей лапушке. Пока я кушал, узнавший, что я, наконец, проснулся, примчался Фред. Обцеловал мне щёчки и убедился, что я вполне живой и адекватный, стал вываливать на меня новости. Короче, если в двух словах, концерт удался! Мы всех порвали. Те, кто на него не пошли сейчас рвут на себе волосы. Запись концерта уже всю растащили на ролики отдельных номеров, у некоторых просмотров уже перевалило за пять миллионов. Лидирует песня "про странную русскую зиму", это видимо кто-то пытался перевести наш "Потолок ледяной..." и мой танец при её исполнении. Самые азартные споры о том, что невозможно петь и одновременно так плясать, что человеку просто не хватит дыхания. Почти все газеты Рима вышли с заголовками о русской королеве сцены. А я сидел и улыбался. Довольный был как слон. Вот же, как я оказывается вчера разозлился на самом деле, что для меня так важно, что концерт не просто состоялся, а прошёл с шумом и помпой. Что эти римляне, что не захотели идти на мой концерт сегодня кусают себе локти. И меня просто распирает от радости. Сижу, балдею, сквозь радостную скороговорку Фреда вдруг мозг цепляется за что-то...
— Стоп! Фред! Что ты только что сказал?
— Сказал, что теперь об аншлагах остальной части гастролей можно не переживать...
— Нет. До этого?
— А что я сказал до этого?
— Вот я и спрашиваю, что ты сказал до этого?
— Погоди, сейчас соображу... А! Марио звонил и поздравлял с феерическим успехом...
— Так! А когда Марио должен был приехать?
— Так он и приезжает, как планировалось, завтра с утра. Вы сегодня в ночь уезжаете в Геную, четыре автобуса, чтобы спокойно поспать в пути...
— Погоди. Он и должен был прилететь на второй день после Римского концерта?
— Ну, да. У него там график какой-то, он очень извинялся. Прилетает, мы садимся на поезд и едем за вами, по дороге начнём дела наши обсуждать и после обеда уже с вами будем...
— Вот уроды!
— Ты чего? Аюна...
— Ты не понял?
— А что я должен был понять?
— Фред! Нам специально заваливали концерт в Риме! Понимаешь?
— Ну, не может быть. Это же и их деньги...
— А что вы должны с Марио обсуждать?
— Ну, разделение обязанностей при концертных мероприятиях...
— Я сильно ошибусь, если предположу, что это не только чисто организационно, кто именно машины заказывает, а ещё и кто и сколько денег получит?
— Само собой, кто работает, тот и деньги получает.
— То есть, если не лепить слова, вы с Марио Карбини должны сейчас на переговорах окончательно поделить деньги по текущим расходам, что в сумме набегает ничего так кучка...
— Ну, если так вопрос ставить...
— А если бы я вчера провалилась, вернее, отработала неплохо, но без имеющегося сейчас результата, то есть на твёрдую четвёрку, но при семидесяти процентах заполнения зала, то Карбини бы тебя на этих переговорах об колено гнул, как ему захочется, а ты бы и слова против сказать не мог...
— Да с чего ты взяла?
— Фред! Карбини, судя по фамилии итальянец, так? А теперь посмотри, все мои уже показанные ток шоу. Это же все передачи для домохозяек. А то, что поставили в прайм-тайм и интересное — сегодня вечером и послезавтра. Всего два шоу в прайм-тайм и оба, вот совпадение, после концерта в Риме. Мог Марио кому надо из земляков шепнуть, не валить нас, но и не устраивать нам зелёную улицу? Ему провал тоже не нужен, но чуть придержать, и он тебя и меня обувает на деньги. Докажи мне, что я не права...
— Если так посмотреть... Дай-ка мне расписание показов ток шоу...
Фред явно не хотел мне верить. Долго смотрел расписание, и даже подробное описание самих шоу. Чесал в затылке, потом поднял глаза на меня. Говорить ничего не требовалось, он увидел то же, что и я...
— Фред! Сделай его! Я очень тебя прошу! Такое прощать нельзя!... Они конечно крутой и большой лейбл, но внутри как пауки в банке. Нам туда не нужно, но и своё отдавать, просто так не стоит. Я в этих ваших вопросах не понимаю ничего. Но я бы просто разбила все аспекты на отдельные операции, которые вместе образуют большие блоки. К примеру, блок обеспечения безопасности — это точно не наше, у них там наверняка всё давно схвачено и нам там делать нечего. А вот транспортный блок, не глобально — доставка их самолётом, а перевозки и переезды внутри этапа гастрольного тура, неужели мы не в состоянии отправить заранее нашего человека, который найдёт отели, договорится с транспортом, с питанием? Знаешь, я бы вообще эти операции расставила по выделенной на них сумме расходов и выделила самые дорогие. Знаешь, кажется мне, что Марио захочет, чтобы именно они были в их части, а самые дешёвые в нашей. Я в этой кухне не понимаю и ты здесь специалист...
— Я тебя понял. Я проверю твою мысль. Но как с ним работать, если ты полностью права?
— Как будто ничего не случилось. Своё не отдать, а дальше с нового листа. Фред! Ты слишком близко к артистам. Понимаешь? Ты наш. А они — коммерсанты, а артисты для них просто товар. Думаю, что в самом "Вивенди" большинству сотрудников никакой разницы, чем торговать и на чём делать деньги, на выращивании бананов или гастролях музыкальной группы. У них есть эксперты, кто даёт прогнозы и ориентируется в самой музыке и музыкантах, но как сторонние наблюдатели. А остальные просто коммерсанты. Вот тот же Корбини наполовину эксперт, а наполовину уже коммерсант. А как только ещё на ступеньку вверх прыгнет, станет совсем коммерсантом...
— Я постараюсь тебя не подвести и всех наших ребят. Ты лучше расскажи мне, что вчера было, и почему ты после концерта без сознания была...
— Шеф! Я кажется, просто вчера сильно перенапряглась и у меня силы кончились...
— А если бы раньше кончились?
— Но я ведь допела...
— Ага. Допела. А потом упала...
— Но, допела же...
— Я тебе вчера говорил и сегодня повторю. Аюна! Мне насрать на всех итальянцев! Мне нужно, чтобы ты была молодая и красивая, а не падала как вчера после концерта. Понимаешь, я не хочу платить такую цену! Это не правильно...
— Сама не хочу, но вчера просто выхода не было...
— Ты не думай. Я всё понимаю. Только ты можешь петь. А мне остаётся только рядом быть и помогать... Слушай! А чего бы ты хотела в подарок?
— Честно?
— Конечно...
— Фред. А можно мне на следующий год сделать свободный весь июнь, а в июле гастроли по Латинской Америке...
— Так! Чего я не знаю?
— Шеф! Ну, не скажу я пока. Это пока только мечта у меня... Но ты спросил чего я хочу...
— Ладно! Договорились...
— Фред! Я тебя обожаю!
— Я ещё ничего не могу обещать...
— Но ты же сделаешь всё, я же тебя знаю...
— Ох, ласковая маленькая корейская девочка. И кто научил тебя так взрослыми мужчинами вертеть? Сделаю, куда же я денусь. А если ты про Марио угадала, так ещё и должен буду...
Вечером уже в темноте к гостинице подогнали четыре автобуса и мы стремительно в них позапрыгивали. Вообще, процесс походил на военную операцию. В холле гостиницы выключили почти весь свет, оставили только немного подсветки, чтобы мы на мебель не натыкались и ноги не переломали. Отвечающий за нашу безопасность на этих гастролях Сеньор Джованни командовал и нас ещё на лестнице разделили на четыре группы, кто на каком автобусе поедет. Наша компания была во второй группе и во втором автобусе. Вообще, мы если бы немного ужались то и в один бы поместились, но тут специально автобусов много, чтобы мы могли всю дорогу спокойно спать, полностью разложив кресла. А если сзади никого нет, то кресла раскладываются практически до горизонтального положения и подлокотник между креслами полностью убирается. Конечно это не полноценная кровать, но спать вполне можно, особенно если снять обувь и накрыться одеялами. Стёкла с такой могучей зеркальной тонировкой, что снаружи совершенно ничего не просматривается. А вообще, дело в том, что с утра наша гостиница практически в плотной осаде, везде, где можно совершенно спокойно расположились со своими камерами многочисленные фотографы, причём, камеры не прячут за пазухой, а установлены на штативах, этакие огромные трубы объективов. А ещё одна группа с микрофонами вьётся у самых дверей. Само собой, никакого желания общаться с прессой не по плану, ни у кого нет. И мы сейчас не удираем, просто посадка в автобусы организована быстро и чётко. Хрюшу на руках тащит Валера и бурчит, что кого-то надо давно сажать на диету, что она скоро будет больше меня весить, Мульчу, тоже кто-то из ребят в переноске. Мы все накрылись одеялами сверху, заодно ими же потом будем укрываться в дороге, мы идём и видим только часть пола перед собой. Девчонок у нас много, так, что понять, куда именно посадили меня, не получится. Первый автобус загрузился и сдвинулся чуть вперёд и к дверям подошёл наш. Я иду вслед за Ирэн и впереди перекатываются её не истощённые диетами могучие немецкие ягодицы...
Всё, сели и поехали. Я уложил Алю с Хрюшей и приготовил себе местечко, а сам с Мульчёй пошёл вперёд к водителю, уселся в первом ряду и смотрю через панорамное лобовое стекло, как проплывают мимо окраины Великого Города. Я сегодня немного переспал, да и заряд после концерта начал действовать, поэтому я спать пока совершенно не хочу, хотя отъезд устроили уже почти в одиннадцать часов вечера или уже ночи. До Генуи от Рима чуть больше пятисот километров и автобусы будут в пути по графику примерно шесть часов. Но водителям сказано, чтобы не торопились особенно, так, что даже больше. Мы так и идём колонной, а впереди в небольшом микрике едут Джованни с нашим Эрихом. За ними третий автобус, потом наш, а бывший первый сейчас вроде бы в хвосте. Не удивлюсь, если в дороге автобусы ещё будут меняться местами. Подумал, что на Ватикан мы так и не собрались посмотреть, но мысль получилась какая-то вялая, почти не окрашенная эмоциями. Наверно мне для подзарядки нужна эта ночная дорога с убегающими назад фонарями и фарами встречных машин. В голове почему-то крутится слышанная кажется всего один разик песня Лики "Дождь", даже не песня, а шёпот под музыку. Странно. Здесь никакого дождя, но от этой песни почему-то какое-то дорожное ощущение и я даже подпевать сам себе начал шепча: "...ты мой наркотик, моё тело, ты моя душа..." — имея в виду, разумеется, мою Алёнушку. Мульча довольная развалилась на моих коленях, здоровенная такая выросла, просто пантера небольшая и мурчит как небольшой трактор, что дрожь я даже ногами ощущаю. Так хорошо. Внутри плещется золотистый океан зрительского обожания. Начались мои первые международные гастроли...
Вообще, я вчера дал. Когда пел про замёрзший потолок как-то сразу в тональности Хиля, причём у него голос то не ахти какой великий и иногда на выступлениях он вообще старался низкие ноты не брать, но там ведь в паре мест так и просится немного по низам пройтись, а у меня ведь тело не мужское и нижние регистры у меня вообще словно в грудь куда-то опускаются, и такое звучание получается, что зал аж вздрогнул. Но раз уж взялся, так и пел до конца припева, а там взял и перескочил наверх в обычный свой диапазон. А вот, когда последний раз проходил на повторе припев вспомнил, как тоненьким голоском какая-то сопля детсадовского возраста по телевизору эту песню пищала, вот я взял и спел повтор в стиле хорошего колоратурного сопрано с его шикарным серебряным верхним регистром до самого Си третьей октавы. Вот и вышло у меня в одной песне от Ре большой октавы, до Си третьей, без одной ноты полностью пять октав. И пел я в полный голос на весь не маленький зал без микрофона, то есть это совершенно точно далеко не предельные для меня ноты. Разумеется, мимо такого вкусного факта газеты не прошли и божественные пять октав серебряного голоса расписали со всем итальянским жаром. Все абсолютно уверены, что этот номер нами был тщательно отрепетирован заранее. Ведь даже девчонки только вначале стояли, а потом сообразили и стали в такт ритму перетоп изображать, а с покачиванием плечами и бёдрами, как я им перед выходом велел, получилось отлично, то есть мы втроём смотрелись хорошо сработанным и поставленным номером. Не зря ведь я именно Эрику и Мотю взял. Вообще, Мотя — на самом деле Матильда, но с моей лёгкой руки её все теперь Мотей зовут и ей самой нравится. Надо будет девчонкам с Михелем какой-нибудь шуточный номер придумать, пока мальчишка не успел вырасти. Премию я им уже выписал, но нужно и чисто творчески их отметить. По-хорошему меня за вчерашний концерт выдрать нужно хорошенько. Я когда доплясал и допел на последних каплях воздуха последнюю ноту, притопнул, встал, и чуть хватанув воздуха, выдохнул по-русски — "Всё!". И это было не столько про песню, сколько про то, что кончилось всё, и силы, и воздух, и вообще, если бы на меня в тот момент даже не дунули, а просто выдохнули рядом, меня бы сдуло. Про свой случайный реверанс я уже рассказывал. Хотя... У нас на Руси победителей ведь не судят. Это в Англии, мне кто-то рассказывал, что какой-то адмирал нарушил диспозицию и благодаря этому со своей частью эскадры, или это была целая эскадра в составе флота, не знаю, но он фактически обеспечил победу своего флота в сражении. А потом его за нарушение приказа флагмана и предварительной диспозиции повесили. В Англии, как известно, вешают даже адмиралов, причём "за шею, и пока не умрёт"...
