И, наконец, разговор зашёл о предстоящей встрече. И тут до меня дошло, что Фред просто нервничает и побаивается. Хотя и про себя не скажу, что чувствовал себя расслабленно и комфортно. Встреча из тех, что могут слишком многое изменить в этой жизни и не только для меня. Чтобы немного сбить градус напряжения напомнил Фреду, о чём мы с ним когда-то разговаривали. С тех пор в моей позиции ничего кардинально не изменилось. Но тут удивил Фред:
— Понимаешь. Тогда я разговаривал с никому не известной девчонкой из России. А теперь ты без оговорок Легенда Германии, которую обожают даже не тысячи, а миллионы людей и не только в нашей стране. Ты вообще по сети лазишь?
— Да, когда? Фред! Аля иногда смотрит, но она только на русском и больше с друзьями общается, а у нас про меня особенно не сообщают ничего. Я почти уверена, что по поводу моего турне если и сообщали, то буквально пару слов в разделе "разное", да и про вчерашний гала-концерт если сказали, то пару слов. Не любят меня у нас, вернее, любят люди за песни и кино, но когда официальная информация вся идёт претенциозно, сам понимаешь, что любви это особенной не вызывает. Даже про платиновый диск сказали так, что упор сделан на то, что это деньги принесло, а то, что я русская и как ни крути, но работаю на престиж своей страны, это как-то никого не волнует. Так, что я у нас вроде как почти предательница, променяла свою Родину на богатую Германию, словом, тварь продажная. Вот только как-то никто не хочет вспоминать, как Екатеринбургская филармония в качестве наказания мне на год запретила концертную деятельность, как министерство культуры не выпустило меня на фестиваль в Сан-Ремо, как мне за фильмы, которые собрали кучу наград по всему миру, не дали даже трёх копеек формальной премии, а за роль, за которую мне присвоили звание народной артистки Казахстана меня даже не пригласили на официальную премьеру в Москву. Представитель министерства мне вообще как-то заявил, что я обязана передать министерству культуры все права на свои произведения, к слову, бесплатно, то есть даром. По-моему они просто сумасшедшие. Мне говорят, что я сама виновата, что должна была прийти, поплакаться, поклониться чинушам из минкульта, хвостиком повилять. Но только подумаю, что после этого должна бы была ходить по струнке и выполнять их безумные капризы, брррр. Тогда бы мы с тобой точно не познакомились, и вчерашнего концерта бы тоже не было. Вот такая у меня поддержка на Родине... Извини, наболело...
— Даже не представлял, что у тебя там всё так странно. Карл мне говорил, но я не понял его тогда.
— Ладно. Это всё ерунда. Официально я — резидент Германии, а российского у меня только официальное гражданство осталось, правда, отказываться от него я не хочу, если не вынудят своими действиями российские власти. Давай лучше поговорим о чём ты хотел сказать, когда упоминал сеть?
— У тебя официальные клубы фанатов уже по всей Германии — несколько миллионов, во Франции — вчера видел уже больше миллиона, по другим странам уже тоже появились. А после трансляции в Аргентине, я уверен и Латинская Америка взорвётся. И вот тут встаёт вопрос сотрудничества с лейблами, представители которых должны скоро прийти. Ты говорила, что отдаёшь предпочтение "UMG" перед "Sony music", ничего не изменилось? И если можно, почему такой акцент?
— Да, ничего сложного. Я хочу работать в Европе и на европейском рынке, а это именно "Vivendy", а вторые акцентированы на Штаты и Японию. Там тоже музыкальный рынок очень большой, но мне гораздо больше интересен европейский. Есть в моих рассуждениях здравое зерно?
— В принципе, всё логично. Хотя такого как у мафиози разделения территории между лейблами нет. А то, что с ними нужно сотрудничать, ты согласна?
— Если вы считаете, что это нужно, я верю вашему опыту.
— Если бы ты была уровня только немецкой певицы, то в Германии я бы силами своего центра полностью закрыл бы все твои выступления и обеспечил все потребности. Но тебе уже сейчас тесно в Германии, и ты пишешь музыку и песни на всех европейских языках. И главное, что твои песни популярны за границами Германии, а там возможности моего центра очень скромные. Без привлечения сил "Sony" или "UMG" даже собрать деньги за ротацию твоих песен за границами Германии уже становится сложно. А для крупных лейблов это полностью отработанная процедура. Одно только это принесёт доход соизмеримый с доходом от твоих концертов, правда, растянутый во времени...
— Фред, меня в этом не нужно убеждать. Я это и так понимаю. Что тебя беспокоит?
— Прежде всего то, что я немного знаю, как они работают. И первое, что они попытаются сделать, это оторвать тебя от Центра, чтобы получить в полную собственность.
— Фред. Это было возможно сделать с той девочкой, с которой ты меньше года назад заключал договор о пробной серии концертов. Помнишь, как волновался и предлагал мне вместо Франкфурта выступить на каких-то других площадках?
— Ну, я же тебя совершенно не знал!
— А теперь они будут разговаривать как минимум со звездой национального уровня. Согласен?
— Это так, но это не изменит их желания получить тебя целиком, я же рассказывал уже о немецких ребятах из нашего центра...
— Так я тебе тогда и ответила. И мнения своего менять не буду. Так ты этого боялся?
— Не боялся, но опасался. Ты же девушка...
— Это ты меня сейчас дурой назвал?
— Ну, почему сразу дурой? Просто эмоциональной...
— Ладно. Не стану обижаться. Буду считать, что это у тебя нервное...
— Ты точно не хочешь разрывать с нами контракт?
— Фред, так я между прочим ещё и совладелица "Центра Лореллея", не забыл?
— Как-то вылетело из головы...
— Вот! Да! Фред. И нам сразу нужно забивать в любой договор не меня одну, а вместе с целой группой, я имею в виде танцоров, подпевку, словом, полный концертный ансамбль готовый к любым выступлениям. Они наверняка имеют свои наработанные схемы и коллективы, но лучше в сто раз иметь своих опробованных, с кем уже налажен контакт, кому не нужно ничего разжёвывать.
— А если на таких условиях не согласятся?
— А тогда это будут уже их проблемы. Значит, потихоньку будем силами центра организовывать сбор роялти по всему миру. Не думаю, что кроме этих двух корпораций нет в каждой стране или регионе небольших занимающихся тем же самым компаний, да, будет сложнее, и часть денег потеряем, но вполне возможно, что это окажется даже больше процента от крупного лейбла...
— Что ж. Мне нравится твой боевой настрой. Давай до их прихода чаю попьём...
Первым пришёл Марио Корбини — глава немецкого отделения "Universal Music Group" или попросту "UMG" — самого крупного в мире музыкального лейбла. Следом за ним минут через пять прибыл Жан Клемансо — глава эстрадного направления А&R отдела европейского отделения "Sony Music Entertainment". От чая или кофе оба отказались и явно были недовольны, что их столкнули лбами с конкурентами. Как оказалось, Жан вполне владеет немецким, поэтому разговор шёл на немецком. Моё дело было почти как у Бунши в роли царя**, сидеть, молчать и пучить глаза. Впрочем, плести такие словесные кружева я и сам бы не полез. Главное, что мы нашу генеральную линию обсудили с Фредом и теперь я молчал, в надежде сойти за умного. От изливаемых друг на друга за этим столом елейных вежливых фраз мы уже все давно должны были к стульям прилипнуть. Каждый гнул свою линию, при этом представители конкурирующих лейблов объединились против Фреда. Видать, решили сначала свалить моего продюсера, а уже между собой разобраться позже. Меня почти демонстративно игнорировали. И если со стороны Фреда это была продуманная позиция, то такое пренебрежение с мой адрес меня даже разозлило немного. Хотя, немного подумав, осознал, что для них я никто, одна из тысяч проходных фигурок, сколько тысяч таких уже прошло через их руки за долгие годы. Кроме этого сами того не понимая, они показали, какое ко мне будет отношение, когда я окажусь в их власти. Так, что невольно они укрепили позиции Фреда и моё желание держаться за него даже зубами.
Из того что я услышал за время этого нудного разговора было ясно только то, что ни о чём не договорились, да и в принципе ни о чём не договаривались. Но Фред в итоге был хоть и усталым, но довольным. На мой вопрос взмолился, что у него бельё, хоть выжимай, и сил нет совсем. И если я не садистка, то дам ему выспаться и прийти в себя. В себя он пришёл и с утра свежий и весёлый, прямо за завтраком рассказывал. Вообще, это бред какой-то, я же сидел и слушал, всё, что они говорили, но того, о чём говорил Фред, не слышал. На нас гораздо серьёзнее рассчитывает "UMG", прежде всего потому, что их очень интересует европейский рынок, американцы тоже заинтересованы получить кусок европейского рынка, но это не в приоритете и не хотят добиваться этого через конфликт с могучим европейским медиаконцерном. Так, что фактически выбора у нас нет, сотрудничать придётся с французами. По поводу сотрудничества, он скинул копию заключённого со мной договора и они его будут у себя прорабатывать и думать, что их устроит, а что они захотят поменять. Одно будет точно, что свободу мне подрежут, но можно добиться для себя каких-то послаблений. В принципе, Серёга, а чего ты хотел? Тебя берут на работу, и ты будешь работать, а не петь в своё удовольствие. Видел фотографии ВЕЛИКИХ звёзд снятые где-нибудь за кулисами, где звезда сидит в углу, вокруг неё толпится куча народа, никому до неё никакого дела, все заняты, они всю эту индустрию и машинерию обеспечивают, а её дело малюсенькое, когда скажут "фас" выпрыгнуть на сцену и сказать положенные "гав-гав". Ничего на этих фото великого и звёздного, и в углу, чтобы не затоптали. И я ничем не лучше. Это мне ещё безумно повезло, что пока со мной носится Фред, и в Германии не смотря на весь шум и ажиотаж всё проходит достаточно камерно и спокойно. Фактически, надо осознавать и смиряться, что детство закончилось. И если я не передумал карабкаться на музыкальный Олимп, то надо настраиваться на пахоту и нервотрёпку. Правда и порядок вознаграждения за это будет неисчислимо другой. Но всё равно хочу остаться в Европе. Почему? Да потому, что в Америке "Игл" только один свой диск продали в семидесятых в количестве больше ста двадцати миллионов! И кто сейчас про него помнит? А Далида за всю жизнь продала около ста восьмидесяти миллионов дисков и даже после смерти — легенда нации. За океаном бабки, а здесь всё другое и это "другое" меня устраивает гораздо больше, чем нарубленная зелёная капуста.
Переговоры с одним Марио Карбини — представителем медиахолдинга "Vivendy" Фред продолжил через три дня и продолжались они ещё два дня, пока на третий день не пригласили меня, Фишера и Алю. Фред держал меня в курсе переговоров, поэтому мы все были полностью в курсе и были готовы к подписанию контракта с "UMG". С нашей стороны кроме нас с Фредом присутствовали ещё Эрих Шмидт и Вили. Мировой лейбл представляли проводивший переговоры мсье Карбини, кроме него был заместитель председателя правления "UMG", который и должен был поставить первую подпись под контрактом и два юриста холдинга. Предварительный вариант контракта уже сутки был у Карла, и мы его обсудили, как и оговорили внесение некоторых изменений. Из того, что наверно сильно выбивается из привычных рамок подобных контрактов, были следующие пункты: В течение пятнадцати лет с момента подписания контракта я отказался выступать и посещать республику Корея, но об этом расскажу чуть позже. При этом данный запрет не распространяется на народную республику Корея. Кроме этого, соглашения, изложенные в контракте, не распространяются на территорию России. То есть любые мои действия на территории России делаются мной по моему усмотрению, как и никак не регламентируются любые финансовые операции в части доходов в России. Это не значит, что Россия для моего контракта становится чёрной дырой с помощью, которой я могу производить какие-либо финансовые операции и уводить средства и доходы из-под надзора моего продюсера и "UMG". По этому поводу юристы написали отдельное соглашение где оговорили почти всё, что только смогли придумать. Но я объяснил Марио, что это на случай если я вдруг пожелаю бесплатно выступить в России перед своими земляками, только для русских слово "бесплатно" имеет совершенно иной смысл, чем для европейцев. Вот поэтому я бы хотел полностью контролировать то, что буду делать в России. И это только один из примеров. Кроме этого, я хочу выпускать для России диски с русскими песнями, в которые может буду включать и песни на других языках, но едва ли эти диски будут пользоваться хотя бы минимальной популярностью за пределами моей Родины. При этом покупательская способность народа России намного ниже, чем в Европе или Америке, поэтому продавать их нужно гораздо дешевле и отпечатать их в России намного дешевле, чем в Европе. При этом полученные средства, если основная моя жизнь будет протекать за пределами России, планирую не меньше трёх четвертей перечислять на благотворительность, вернее, конкретно российским детским домам. Часть мне будет нужна для оплаты каких-либо трат на Российской территории. Кроме этого я не собираюсь прекращать писать книги на русском языке и издавать их в России. Выслушав эти резоны европейцы долго шевелили своими извилинами под причёской и махнули рукой на мою придурь. Как сказал мне Фред, они просто совершенно уверены, что при той нагрузке, которую на меня навалят, у меня просто физически не останется сил и времени на эти глупости. К слову, я всё-таки выкроил время и съездил на встречу с Гюнтером Монсом, и заверил его, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы исполнять наш с ним контракт по новым книгам. И этот контракт с Берлинским издательством тоже вывели за скобки нашего контракта с французами. С процентами и прочими чисто финансовыми моментами я разбираться не лез. У меня хватило ума понять, насколько хуже я ориентируюсь в этих нюансах, на фоне собравшихся здесь зубров. Фактически Фред мне поклялся здоровьем дочери, что меньше, чем по нашему с ним контракту я получать не буду. Правда, пришлось сделать исключение в части распределения прибыли по рекламным проектам и от телевидения, но это, если вы помните, была уступка Фреда при подписании моего контракта и то, что он тогда очень сильно недооценивал меня и не верил, что эти пункты вообще будут приняты в работу.
Ладно, вам эти бумажные мелочи, скорее всего, не слишком интересны. Из-за подписания этого контракта и переговоров мы застряли в Берлине. Впрочем, гостиница уютная, мы к ней привыкли, Хрюше и Мульче здесь были созданы самые лучшие условия, взять хотя бы то, что им готовили специально и к составлению меню подходили со всей ответственностью. В один из вечеров даже выкроили время и всей кучей, в смысле, мы с Алей и наши зверинды, поехали в гости к семье Фишер. Родовой особнячок Фишеров в предместье Берлина встретил нас заливистым весёлым лаем. Я опасался за то, что Мульча, как кошка может не найти с хозяйскими питомцами общего языка. Но у Карла оказалась старая совершенно обычная дворовая полосатая кошка, но от этого не утратившая ни микрона общей любви, к ней тут вообще относились с каким-то даже трепетом, ей было уже больше двадцати лет и мне кажется именно она была настоящей хозяйкой дома. Ещё один пятилетний Мей-Кун вёл себя со всей положенной этой породе вальяжностью, хотя обнюхаться с Мульчёй пришёл сам, но они друг другу, похоже, не слишком понравились. Мульча почти всё время провела рядом с Матильдой, наверно обсуждали какие-то важные кошачьи философские проблемы. Хрюша носилась по всему двору с собаками Фишеров. А нас принимали с каким-то просто запредельным радушием. Тем более, что такая вот эмоциональная разрядка была наверно нам очень нужна в тот момент.
