Встречный удар (Тень хранителя - 3)

А начальник контрразведки положил на стол для совещаний свою папку и достал из нее миниатюрный прибор от прослушивания — 'Белый шум Х0127'.

Даже здесь, в одном из самых охраняемых мест, каждое слово могло стать потенциальной мишенью прослушки. Поэтому требовался компактный, но мощный защитник, который словно невидимый щит, оберегающий разговоры от посторонних ушей, превращал их в мелодию хаоса.

Его сердце — генератор звука, способный рождать неповторимые акустические волны белого шума. Они окутывают пространство невесомой завесой, рассеивая слова в бесконечности частот. Этот шум не раздражает, не напрягает, он — как шелест ветра, едва уловимый, но надежный. Ни один микрофон, ни одно подслушивающее устройство не сможет проникнуть сквозь эту звуковую вуаль.

И лишь вот тогда практически в начинающийся рассвет генерал заговорщик смог обратится к Вановскому со своим предложением.

Министр, сдержанный и строгий, слушал не перебивая, после долго не отвечал. Вначале он встал и подошел к окну, глядя на темный город. Столица крепко спала, не подозревая какие ее ждут испытания.

Затем взгляд военного главы заблуждал по просторному кабинету, где ровным белым цветом мигала машинка для глушения, информируя, что облако белого шума исправно и включено. Его собеседник тихонько и как ему казалось незаметно ерзал в своем кресле, напряженно постукивая пальцами по столешнице.

— Ты понимаешь, Лайонел, что это не просто риск. Это — игра с огнем. Даже с напалмом. Если вас разоблачат... — Голос министра прозвучал глухо и ворчливо.

— Если. Но если не попробуем — будем вечными пешками. Они уже показали, что с нами будет. Забыл, что случилось с прошлым премьер-министром? Крестоносцев надо укротить, а для этого нужна сила.

— Канцлер слишком много говорил. Это не наш случай. — Министр покачал головой, притворно хмурясь. — Да и сколько времени прошло?

— И ты думаешь, нас спасет показное бездействие? Дело не в том, что мы говорим или делаем. Дело в том, кто мы. Мы для них инструмент, Петр. И как только он станет ненужным...

— Ты предлагаешь утопить метрополию в крови? Ты понимаешь какую это поднимет волну...

— Зато у нас будет возможность выйти из-под контроля. Либо мы диктуем правила, либо нас вписывают в историю как очередных марионеток. Ты готов на это? — главный контрразведчик встал и резко сделал несколько шагов, словно у него затекла спина и он просто ее разминает.

— Но что дальше? Даже если план сработает, нам не дадут спокойно жить. Они найдут способ добраться до нас, рано или поздно. И тем более тебе не даст жизни Астронг и все его почитатели!

— Если сработает, у нас будут рычаги. С ними договариваются только те, кто силен. Нам нужна сила, Петр. Ты это понимаешь? А Астронг приговорен...

— А ты уверен, что случайно не развалишь федерацию на сотни мелких государств, которые примутся немедленно воевать друг с другом?

— Потомственный олигархат не заинтересован в этом. Промышленная и финансовая аристократия существовала тысячелетиями и уж значительно больше, чем наше государство.

— А если кто-то из ваших проговорится? Думаю, слишком многие вовлечены в дело.

— Борьба с предателями моя специальность. На такой случай у нас есть... меры. Каждый из них знает цену молчания. И цену слова.

— Не нравится мне это, все слишком сложно и даже твоя расчетливость не убеждает. Иногда мне кажется, что ты готов жертвовать всем ради своих амбиций.

— Это не амбиции, Петр. Это выживание. У нас просто нет другого выхода.

— А если я скажу 'нет'? — Вановский пристально посмотрел на своего подчиненного.

— Будет сложно Петр. Тогда тебе придется жить с последствиями. Но помни, в финале игры нейтральных не будет. Сейчас есть шанс быть среди первых, а как сложится потом, при твоем нейтралитете, я не знаю. — После этих слов вновь воцарилась тишина.

— А ты меня не пугай, я пуганный. И не думай, что я подпишусь на твою авантюру. Хочешь мою цифровую подпись и бланк приказа по первому флоту — будет. Остальное уволь. Официально я уйду в отпуск.

— Если я выиграю, ты с нами?

— Да. Но запомни — если все пойдет не так, я на стороне закона. И действовать буду жестко.

Крэнфилд облегченно улыбнулся: 'Если все пойдет не так, Петр, ты просто не успеешь, палачи найдутся'.

Глава оборонного ведомства показательно медленно щелкнул крышкой служебного коммуникатора и активировал режим генерирования личного штрихкода, после сразу же заказал создание электронной версии именного бланка приказа по первому космическому флоту с открытой датой и без колебаний перекинул все это на почту Крэнфилду.

Оба высших военных чиновника обменялись тяжелыми взглядами, понимая, что сейчас починенному удалось прогнуть своего начальника. Но это только сейчас. Ведь в дальнейшим отвернись удача от герцога Мидлбрена и 17-й графа Дорглэда, министр обороны первым сотрет его просто в пыль!

Но едва дверь за шефом контрразведки закрылась, как Вановский сбросил с себя недовольно-усталый вид, словно за окном был еще только вечер, а не стремительно набирающий силу рассвет и позвал помощника: 'Иван заходи!'.

— Я здесь...

— Распорядись подготовить комнату для отдыха. Я домой уже не поеду. Переночую в генштабе. Вызови мне дежурного адъютанта и кого ни будь из моего аппарата.

— Я так понимаю, что... — Вановский жестом прервал своего помощника и указал на оставленный генератор белого шума, увлекая собеседника в коридор. Там он продолжил. — Да, Иван. У меня для тебя особое поручение.

— Внимательно слушаю вас.

— Поедешь ко мне в резиденцию. Там в моем сейфе есть отделение 'планы'. Возьмешь красную папку с надписью '12 вопрос'. Документ передашь лично командующему Первым флотом. Никому больше. Понимаешь?

— Да, господин министр. Но... это значит, что официальные каналы использовать нельзя?

— Именно, так. Послезавтра я уйду в отпуск. Соответственно ты тоже. Время у тебя ограниченно, а утечка недопустима. Кстати, у тебя же на первом флоте брат двоюродный служит. Забыл кем.

— Генеральный мастер инженерной службы.

— Вот с братом пересечешься, кстати порекомендуй ему тоже в отпуск свалить, по родственному. — Министр сделал очень выразительную паузу и продолжил затем. — Ты помнится говорил, что никогда не был на Паракасе. Вот и слетай, с женой.

— Дополнительные инструкции будут?

— Держи рот на замке. Если кто-то попытается узнать, что у тебя, — ничего не объясняй. И будь внимателен.

— Вас понял.

Министр кивнул замершему немым истуканом охраннику около скоростного лифта добавил: 'Иван... это важно. Я доверяю тебе, но ошибок быть не должно'.

Помощник очень хладнокровно отозвался: 'Не подведу'.

— Тогда ты вниз, я наверх. — Вановский поманил за собой телохранителя и скрылся за дверями лифта.

На выходе из генерального штаба молодой офицер на секунду замер. Пытаясь глазами отыскать транспорт, закрепленный за ним. Однако пустынная улица, залитая неоновыми огнями фонарей освещения дополнилась лишь звуком спланировавшей сверху гравитационной платформы с которой спрыгнуло трое громил.

Они демонстративно перегородили путь. Звуки металлических подошв об бетонные плиты дали понять помощнику, что перед ним бойцы в экзоокелетах-неведимках, а не просто рослые армейцы.

И действительно разглядеть их фигуры было невозможно. Дымка, постоянно мерцающая и хаотично двигающаяся, скрывала фигуры и лица воинов.

Следом на землю с платформы спрыгнул щуплый гражданский, в обычном поношенном костюме. И, быстро протиснувшись мимо боевиков, приблизился к помощнику и сунул тому под нос серебряный жетон, мигнувший синим приятным цветом.

— Настоящий? — С иронией спросил помощник министра. В ответ обладатель медальона с раздражением активировал жетон, нажимая скрытую кнопку. Пространство вокруг них на мгновение исказилось. Вся улица и даже часть парадного подъезда словно исчезла в тумане. Остались только они и приглушенный свет.

— Изоляционный контур, столько об этом слышал, но сталкиваться не приходилось. Чему обязан?

— Военная контрразведка, подполковник Джейнс. Мне нужен доступ к вашему коммуникатору, Иван Павлович.

— Он служебный. Но препятствовать военной контрразведке не собираюсь.

— Это правильно.

Жетон вновь заискрил серией быстрых импульсов и затем изоляционная пелена спала.

— Надеюсь это все?

— Не в праве вас задерживать. — Контрразведчик махнул рукой и его сопровождающие вернулись обратно на гравитационную платформу.

Затем специальный агент вновь активировал свой уникальный девайс, отрезая себя от прочего мира незримой пеленой.

— Шеф, коммуникатор проверен. Ничего криминального. Приказал доставить папку с надписью двенадцатый вопрос. Да и в отпуск слетать подальше от метрополии. Нет. Никаких больше поручений.

Собеседник контрразведчика, заговорщик Лайонел Крэнфилд, довольный услышанным, откинулся в кресле своего роскошного автомобиля и обратил внимание на виртуальный экран, где вещал очень популярный политический обозреватель о последних новостях из сената:

'На закрытой встрече консерваторов которая прошла утром в среду, партийный организатор большинства в сенате Эндрю Джонс сообщил, что в ближайшие несколько недель им, возможно, придется голосовать по вопросу о начале официального расследования в рамках дела об отстранение Хэлвига Астронга. Об этом сообщил источник, знакомый с содержанием той встречи, который попросил не называть его имени. Фактически на голосование будет вынесен вопрос о придании официального статуса расследованию, которое инициировал бывший председатель отдельной комиссии по изучению правительственных операций в области деятельности порталов сенатор Боб Кейси в одностороннем порядке и без соответствующего голосования.

Тем временем, как сообщают источники, лидеры консерваторов продолжают работать с членами партии, разъясняя им детали расследования, и усиливать давление на правительство, поскольку там стали активнее сопротивляться тому, что консерваторы палаты считают законными запросами на предоставление информации для ее проверки.

В центре их расследования среди прочего оказался вопрос о том, получал ли Хэлвиг Астронг прибыль от деловых операций своих подчиненных. Однако консерваторы палаты пока не обнародовали никаких прямых доказательств того, что Астронг мог извлекать выгоду из финансовых дел своих приближенных. В рамках своего расследования консерваторы палаты обнаружили некую информацию о том, что при активном участии Хэлвига Верховный суд заблокировал расследование в отношении финансового прошлого его жены, однако эти действия неоднократно оспаривались чиновниками, фигурирующими в этом деле...'.

— Вот все и закрутилось. — Произнес он вслух, переключая канал связи. Следующий его собеседник был немного вальяжен и полон собственного достоинства

— Слушаю вас.

— Это я. Письмо готово?

— Вызов на слушания в Сенат, за подписью председателя комитета Сената по надзору за деятельностью государственных органов Джеймса Дженеску ждет только верификации и регистрации в канцелярии секретариата парламента. Как договаривались. Нужно только указать дату слушаний.

— Через две недели.

— Считайте, что оно уже ушло. Максимум через час все информационные агентства новостей будут забиты сообщениями на эту тему. Для начала, если вы одобрите, я скину им вот эту информацию: 'Комитет Сената, изучавший основные аспекты финансового кризиса и его последствий для Федерации, готов завтра опубликовать заключительный доклад, в котором подвел итоги своей деятельности за этот год. Авторы доклада выражают надежду, что их работа 'послужит дорожной картой для сената, исполнительной власти и частного капитала в рамках подготовки к будущим кризисам и борьбы с ними'.

В своем докладе на 720 страниц специальный подкомитет Сената по финансовому кризису делает вывод, что 'скорее всего, причинами нынешней турбулентности является деятельность Хэлвига Астронга.' Авторы доклада ссылаются на такие факторы как показания ряда надежных свидетелей, экспертные оценки и учет ряда рискованных решений относительно развития финансовых институтов, предпринятые Астронгом.

Большинство специалистов по финансовому мониторингу и контролю заявляют, что кризис был искусно срежиссирован для извлечения максимальной выгоды...'.

— Годится. Начинайте работать.

Отключившись, высокопоставленный сановник прикрыл глаза, жмурясь от удовольствия и гордости за проделанную работу.

Сейчас именно в этот момент в город исподволь, пока еще незаметно для большинства жителей, вползал страх. Генерал легко представил, как крадутся наемные отряды бойцов, по улицам метрополии. Ему казалось, что сама тьма прячет их в тенях и науськивает своим шепотом.

Все должно было начаться неожиданно, словно кто-то случайно сорвет вентили шлюзов на плотине и ярость накопленного недовольства захлестнет столицу.

Завтра днем в дальних районах метрополии, населенных преимущественно бедными переселенцами и нелегалами, вспыхнут первые беспорядки. Все начнется с конфликта возле обычного стихийного рынка: спор перерастет в драку, а затем в масштабный бунт. Толпа, вооруженная подручными средствами, быстро выйдет из-под контроля, снеся дежурную бригаду частной охранной фирмы. Улочки возле рынка заполняться криками, звоном разбиваемого стекла и запахом гари. Магазины и лавки подвергнутся разграблению, а припаркованные автомобили превратятся в горящие груды металла.

Из всякого хлама начнут сооружаться баррикады, а бунтовщикам будет роздано настоящее оружие.

Профессиональные подстрекатели, скрытые за голомасками и маскирующими одеждами, будут ловко организовывать хаос, сами оставаясь в тени. Действовать чужими руками, провоцируя всех, кто был недоволен властью, на агрессивные действия. Столкнуть местные конкурирующие банды, посеять панику, отвлечь внимание властей и создать почву для дальнейших шагов.

Ближе к вечеру к хаосу беспорядков подключится весь пул купленных лидеров общественного мнения. Блогеры и новостные агрегаторы создадут сотни тысяч информационных сообщений. Они будут содержать многочисленные резкие и зажигательные лозунги, призывающие к свободе от 'тирании': 'Власть в руки народа, а не олигархам!'; 'Хватит кормить режим — свобода или смерть!'; 'На каждый день их лжи — наш решительный удар!'; 'Нам нечего терять, кроме своих цепей!'; 'Время терпеть закончилось — настало время действовать!'.

Это позволит вовлечь в протесты группы недовольных обывателей, активную молодежь и часть городской интеллигенции.

Полиция вмешиваться не будет. С их стороны последует притворная растерянность и наигранное ожидание приказов. А пока патрули банально будут отступать перед агрессией толпы. Попытка собрать городской совет на экстренное заседание провалится из-за отсутствия кворума.

И уже к утру столица изменится. Она утратит свой лоск, налет сибаритства и порока. В прошлое уйдет мирная и обыденная жизнь. Главный город превратится в арену борьбы, где решится судьба Единой Федерации.