Венец безбрачия

— Почему ты так негативно воспринимаешь все цвета, кроме чёрного и белого? — полюбопытствовала я, когда мы выходили из лавки. — Из-за артефакта?

— Нет, просто так проще, — поморщился он.

— А к синему почему так категоричен?

— Не люблю, — лаконично отмахнулся демон, и я решила не развивать тему. Ну, не любит и не любит, это ведь не повод в душу лезть!

Хозяйкой магазина женской одежды неожиданно оказалась демоница. Причём более чем колоритная; высокая, статная, с идеально вылепленными чертами лица, смуглой кожей и роскошными нежно-розовыми волосами, локонами спадавшими ниже талии. А ещё, и это озадачило меня сильнее всего, подобная внешность уравновешивалась на редкость флегматичным темпераментом. Наша колоритная компания вызвала у неё значительно меньше эмоций, чем даже у соседа-эльфа; тот явно испытывал любопытство, хотя и старался его не показывать, а эта же была невозмутима как памятник. И это не могло не радовать.

На моё счастье, платье с перчатками всё-таки не было обязательной формой одежды, а чёрный — не был обязательным цветом. Так что я стала счастливой обладательницей не только некоторого количества нижнего белья, но ещё двух пар широких брюк, не стесняющих движения, нескольких свободных разноцветных рубашек с длинным рукавом, красивого широкого плетёного ремня и совершенно потрясающих мягких кожаных тапочек, на которые с облегчением сменила изрядно побитые жизнью туфли. Славка, правда, такую перемену не одобрила, и ворчливо сообщила, что маме гораздо лучше в короткой юбке, потому что "есть что показать" (это она от Соньки нахваталась), но сейчас я меньше всего хотела кому-то что-то показывать и привлекать внимание.

Мы собирались выдвигаться в сторону дворца, даже почти вышли на улицу, когда на меня вдруг накатила слабость, и на мгновение потемнело в глазах. Я попыталась вслепую нашарить стену, чтобы ухватиться и не упасть, но на помощь своевременно подоспел Гер.

— Зоя? — настороженно спросил он, втаскивая меня обратно в лавку.

— Мам, ты чего? — испуганно пробормотала рядом Славка, обеими руками вцепляясь в мою ладонь. Вслед за слабостью пришла волна жара, как будто я распахнула дверь в натопленную баню, и на меня оттуда дохнуло паром.

— Не знаю... Наверное, от переутомления, — неуверенно предположила я, когда Менгерель осторожно усадил меня на диванчик для ожидающих. Рядом через мгновение возникла хозяйка магазина, протягивающая мне большую глиняную кружку с отбитым краешком. Я только теперь сообразила, что страшно хочу пить, и опрокинула в себя добрые пол литра обыкновенной холодной воды.

— Сомневаюсь, — тихо подала голос демоница, разглядывая меня с очень мрачным выражением лица. И я тоже усомнилась, когда вслед за жаром пришла отчётливая и явно чья-то чужая мысль. Что мне надо сейчас встать, выйти на улицу, пройти два дома налево, там повернуть... — Держи её! — шикнула женщина с розовыми волосами, и Гер, опомнившись, перехватил меня поперёк туловища. Собственные мысли в голове копошились очень вяло, где-то на фоне. Я лениво удивлялась, куда меня понесло, и с чего бы так сильно. И вообще, явно происходит что-то неправильное, и, наверное, не стоит послушно идти, куда зовут.

Только на стремлении срочно пойти туда все эти размышления никак не сказывались. Более того, я начала упрямо выдираться из рук Менгереля, ощущая тянущую боль и нарастающую ломоту во всём теле от того, что вынуждена оставаться на месте.

— Зоя, что... — совсем уж растерянно пробормотал демон.

— Гер, а тебе симптомы не кажутся знакомыми? — флегматично уточнила хозяйка лавки. Через мгновение демон, кажется, понял, что та имела в виду, и грязно выругался себе под нос.

— Лада, перенесёшь нас всех? — добавил он.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — отозвалась женщина. — Ты же знаешь, у меня с перемещениями не очень.

— Идти с ней в таком состоянии и с ребёнком — ещё хуже, — отмахнулся он.

— Ладно, сейчас попробую. Да выруби ты её уже!

...Очнулась я с мыслью, что мне давно уже не было так плохо, и противоречащим ей ощущением дежа-вю, утверждающим, что совсем недавно что-то подобное уже было. Ещё через некоторое время я даже вспомнила, что "недавно" было обыкновенным похмельем, а сейчас ощущения хоть частью и похожи, но всё-таки не идентичны. Не было тошноты и головной боли, но взамен них пришла боль в каждой мышце, напомнившая о брожении по катакомбам чужого мира, и звенящая пустота в голове, очень неохотно заполняющаяся мыслями. Такое впечатление, что и тело, и мозг одинаково устали, и теперь не желали нормально функционировать.

А вот в остальном было похоже. Точно так же трудно дышать, потому что нос утыкается в подозрительно знакомую грудь, точно так же что-то мягкое под боком. Правда, запах странный, больничный, и, кажется, одежды на мне нет вовсе. И на мужчине, похоже, тоже, но я на всякий случай решила не проверять. Не сейчас. Надо строго дозировать шокирующие известия, чтобы суметь их безболезненно переварить.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо проговорил демон.

— Честно говоря, хреново, — нервно хмыкнула я. — Ощущение, как будто всю ночь разгружала вагоны. Что случилось?

— А что последнее ты помнишь?

— Ну... помню, по магазинам ходили. Потом мне, кажется, стало плохо. Да?

— Вроде того, — с глубоким тяжёлым вздохом сообщил он. С таким тяжёлым, что я запаниковала. На пробу пошевелила пальцами ног — шевелятся. Руки тоже на месте, ну и так вроде не совсем всё плохо, помирать, кажется, не собираюсь.

— Что со Славкой?! — тут же всполошилась я. Даже на локте сумела приподняться, и не удержалась от шокированного "ой, ля!", оглядевшись по сторонам.

— С Мирославой всё в порядке, — поспешил заверить меня мужчина и явно с трудом сел.

— Почему мы... здесь? — мрачно поинтересовалась я, с неприязнью оглядываясь и рефлекторно подаваясь ближе к демону.

Глупость, конечно, несусветная: искать защиты от мрачного логова маньяка у этого самого маньяка под мышкой, но я за всеми нашими приключениями успела напрочь забыть о данной стороне его жизни. Страшным Доктором Смерть Гер вроде бы быть перестал, но, очнувшись в его лаборатории на препараторском столе, я совершенно не обрадовалась. Обнадёживали два факта: во-первых, я явно жива и вроде бы даже не смертельно больна, и, во-вторых, хозяин лаборатории только что преспокойно дрых со мной в обнимку на том же самом столе. На котором, к слову, было заботливо подстелено толстое одеяло. Или тонкий матрац? Даже подушка присутствовала, и тёплый плед сверху.

— Потому что лаборатория со всем оборудованием — только здесь, — проговорил он, прислоняясь спиной к стене. Выглядел демон не лучшим образом; как будто заснул буквально несколько минут назад, а до этого... тоже вагоны разгружал.

Самая очевидная мысль (что именно мы грузили и с чего оба такие заморенные) поскреблась в голову, но я поспешила временно её отогнать. Решать проблемы надо по мере появления! А иначе в сложившейся ситуации и рехнуться можно.

— Если ты хотел меня запугать и запутать, у тебя это получилось, — сообщила я. — А теперь — можно последовательно? Что произошло? Я даже обещаю не ругаться, если будешь говорить по существу. И так уже понятно, что ничего хорошего, можно дальше не нагнетать!

— Да, действительно, — пробормотал мужчина, растирая ладонями лицо. — Извини, я... как ты говорила? Туго соображаю спросонья. В общем, у меня две новости, хорошая и плохая. Хорошая состоит в том, что теперь я знаю, кто из богов окончательно устал от нашей диаспоры и Аэрьи. Во всяком случае, одну из основных фигур. И, честно говоря, совершенно не удивлён. Плохая... Что ты знаешь о приворотах?

— Можно я тебя ударю? — мрачно поинтересовалась я. — Просила же, по существу! К кому меня приворожили? Что-то я не чувствую в себе никакой всепоглощающей любви к некоему хмырю неопределённого происхождения.

— Не приворожили, пытались, — отмахнулся он. — Собственно, поэтому мы здесь; надо было сделать противоядие, ну и лечение не такое простое. Приворот — это...

— Стоп! — оборвала я. — Давай лекцию по теории ты толкнёшь минут через десять. Мне больше интересно, кому и зачем это понадобилось. Ещё какой-то демон возжелал прийти к власти таким образом? Не верится.

— Точно тебе скажет только Аэрьи, — невесело усмехнулся он. — Но, учитывая, что приворот был парный и второй его жертвой оказался достаточно высокопоставленный эльф, вероятно, таким образом пытались окончательно испортить отношения ещё и с ними.

— За уши притянуто, — я даже поморщилась. — Эльфийские, длинные. Гер, вот сейчас — не верю! Я, конечно, наивная барышня, и лет мне не так уж много, но я в жизни не поверю, что взаимная наколдованная влюблённость меня и какого-то эльфа может повлиять на отношение эльфов к демонам. Из своего короткого опыта общения с этими ребятами я вынесла, что в Империи к демонам в отсутствие Наместника относятся как к мартышке с гранатой, и предпочитают лишний раз не трогать и не провоцировать, и уж из-за такой мелочи точно не будут дёргаться. Я ведь даже не демон, а персонаж, представляющий собой исключительно символическую ценность. Сомневаюсь, что ты всерьёз этого не понимаешь. Демон, поимей уже совесть, а? Я понимаю, вам по статусу не положено, но честно — надоело! Или кончай изображать из себя дружелюбное привидение, или давай уже на чистоту. А то у меня сложилось устойчивое впечатление, что я вляпалась в какую-то очень давнюю историю, и мы с дочерью тут просто под руку подвернулись.

Мужчина всё это время сидел неподвижно, расслабленно привалившись к стене и закрыв глаза. И некоторое время после того, как повисла настороженная тишина, тоже не шевелился, изображая спящего. Потом выпрямился, молча слез с высокого стола и принялся одеваться.

— Гер? — настороженно окликнула его я. Неужели, обиделся?!

— Тебе не кажется, что это не лучшее место для очень долгого и серьёзного разговора? — спокойно отозвался он. Поведение мужчины мне категорически не понравилось, но спорить сейчас смысла не было, поэтому я последовала его примеру, и тоже начала одеваться. Благо, мои вещи обнаружились здесь же.

В том же молчании мы дошли до покоев демона. Очень хотелось заикнуться о необходимости встретиться со Славкой, но я решила пока прикусить язык. Дочь, конечно, волнуется, да и я волнуюсь; но я была совершенно уверена, что она в безопасности, а обещанный Менгерелем разговор сейчас важнее.

Правда, до разговора мы дошли не сразу: в комнате ждал завтрак. Я, видимо, по дороге заразилась от Гера мандражом и стремлением немного оттянуть час "Ч", потому что молча согласилась сначала поесть. Тем более, появилось ощущение, что меня опять несколько дней не кормили, и всплыл ещё один актуальный вопрос: а сколько я провалялась без сознания? Правда, задавать его я тоже поостереглась. Во избежание очередной моральной травмы.

— В общем, как я говорил, разговор получится долгим. Очень долгим. Особенно если рассказывать с самого начала, — сообщил он, опускаясь на диван и жестом приглашая меня присесть рядом.

— С сотворения мира? — нервно хмыкнула я, принимая приглашение. Нервно обняла небольшую диванную подушку, чтобы чем-то занять руки.

— Практически, — серьёзно кивнул демон.

— Я вообще-то пошутила.

— А я — нет, — усмехнулся он. — Ты успела что-нибудь выяснить об этом вопросе?

— Ну, Санс подкинул мне какую-то книжку с картинками. Вроде ваш Аэрьи начал потихоньку творить себе подобных, потом прервался на богов, потом опять вернулся к демонам. Потом разочаровался в вашем непослушании, и руками некоей Авиэль выбрал Наместника. Потом, когда она спровоцировала свару, он сам её прикончил, но тут вмешалась богиня Ноотэль, которая являлась её матерью и по совместительству создательницей всех эльфов. Они долгое время собачились, но в конце у них вроде бы случилась любовь, и они примирились. Я так понимаю, реальность от этой истории далека?

— Нет, почему же? В целом верно, просто традиционно — без подробностей, — пожал плечами мужчина.

— Ну, да, пробелов многовато, — себе под нос пробормотала я.

— Да. И один из самых очевидных — если Авиэль была дочерью, а не созданием Ноотэль, то можно сделать вполне закономерный вывод, что девочка была отнюдь не рядовой эльфийкой, а как минимум — полубогиней. И задать не менее закономерный вопрос: а кто же папа, о котором ни в одной легенде нет ни слова?

— Это ты? — я нервно хихикнула.

— Куда уж мне, — с сарказмом отозвался он. — Боги нас, демонов, презирают. В чём-то они, как ни прискорбно, правы.

— А в чём разница-то? — опомнилась я. — Чем боги отличаются от демонов?

— Мы не умеем творить, — пожал плечами Менгерель. — Мы умеем копировать, способны разрушать или восстанавливать по образу и подобию, умеем даже делать логические выводы, вполне ловко комбинировать чужие изобретения, даже что-то усовершенствовать, но — не творить что-то принципиально новое, никем прежде не испробованное. Ремесленники, но не творцы.

— Мне кажется, я не вполне поняла, — хмуро пробормотала я.

— Произведение творца отличается от произведения ремесленника душой. Мы не умеем вкладывать часть себя и не умеем дарить предметам жизнь. Видимо, такие вот у нас увечные души. Именно эту свою ошибку Аэрьи исправил, когда создал богов. Вот только я, наверное, никогда не узнаю, зачем он сотворил остальных демонов и зачем оставил нас жить — неудачный эксперимент и первую попытку. Может, в назидание себе и прочим. Или почитал слишком полезными. А, может, всерьёз к нам привязался и просто пожалел; хотя гуманней было убить, право слово. Потому что мучаются в результате все — и мы, и окружающие. Так или иначе собственную ущербность сознают все, вот только смириться с ней, принять обыкновенным недостатком, — в конце концов, даже среди способных к творчеству разумных существ настоящие творцы встречаются исключительно редко, — и жить спокойно способны немногие. Частью именно отсюда проистекает вошедший в легенды цинизм и эгоизм демонов. Учитывая, что при таком серьёзном недостатке мы всё-таки сильнее богов, они стараются к нам не лезть, но если подвернётся возможность сделать гадость — воспользуются с удовольствием. Как ни парадоксально, к Аэрьи боги относятся с меньшим пиететом, чем мы; может, потому он нас и оставил, что мы гораздо более благодарные при всех своих недостатках создания? Мы же богов тоже не любим, но всё больше из зависти, и в их дела обычно не лезем: нам не интересно. Это, собственно, предыстория.

— Что-то я уже не уверена, что хочу слышать остальное, — хмыкнула я, когда мужчина взял паузу промочить горло. — Это, если что, была шутка!

— Я так и подумал. В общем, возвращаясь к предыдущей теме, у богов тоже есть своё ограничение: они не могут убивать непосредственно. Причём все, начиная с собственно Аэрьи.

— Может, потому он с вами и не разобрался?

— Вряд ли. Это ограничение очень легко обойти, особенно с его силами, — отмахнулся Менгерель. — Он мог создать какую-нибудь болезнь, поражающую только демонов и дающую стопроцентный летальный исход. Или организовать катаклизм. В общем, вариантов масса, было бы желание. История с Авиэль получилась... дурацкая. Он сам защитил её от любых магических изменений; настолько качественно, что сам же не смог ничего исправить, но при этом к счастью не сделал её бессмертной. Приказать убить бог тоже не может, но может намекнуть и подтолкнуть нужное существо к нужной мысли. Авиэль убил я. И Эльтора, её отца, — тоже, но уже значительно позже, когда Аэрьи с Ноотэль... примирились. В высших сферах разводы не предусмотрены.