Вопреки Влечение (полуфабрикат)

— Лок? — раздался наверху чей-то негромкий голос, и Лок вскинул голову в немой надежде...

Но это был всего лишь Ярослав. Рыжий шаман стоял рядом с ним, держа в руках его очки, и сочувственно кивал, а потом сел рядом. Лок окончательно потерял контроль над собой от острого разочарования и, сдавленно воя и глотая слёзы, вцепился в рубашку друга.

— Слава...

— Понимаю. — Чердынцев обнял друга, поглаживая его растрёпанную голову и трясущиеся плечи. — Что, совсем плохо?

— Это... это же... Это невыносимо... Почему это... так... так больно?..

— Это связь, братишка. Испорченная Райской Птицей. И с этим сейчас ничего не поделаешь.

— Слава... я так больше не могу-у-у!!! Я... я люблю его, Слава... Я люблю его...

"И на то, чтобы признаться самому себе, тебе понадобилось всего девять дней. Что же это за связь такая, что разрастается и крепнет так быстро?"

— Вижу. И эта любовь теперь останется с тобой на всю жизнь. Видят боги, не такой судьбы я хотел для тебя, когда наш с Олегом отец с тобой знакомил.

— Я... с ума схожу... я работать скоро не смогу... Я так хочу быть с ним... чтобы он держал меня... и не отпускал... и пусть делает, что хочет и как хочет... Я на всё согласен, лишь бы не было так больно... Но мне страшно... так страшно, Слав...

— Нда... Этот чёртов Мориарти знал, как довести вас обоих до крайности... но не думал, что ты станешь первым, — признался Ярослав, чувствуя, как кулаки названого брата начинают весьма чувствительно вбиваться в него, а сам он — вырываться и дёргаться. — Марка начали расшатывать год назад, но он практически не поддавался... Когда у него пошли обострения и появился ты, столкнулись приворот и возникшая между вами связь. У каждого из вас свои заморочки, от того и такая отдача. А ты мутант... и у тебя есть задатки Дара, и потому тебе достаётся куда сильнее...

— Мне уже всё равно!!! Я хочу, чтобы это закончилось!!! — Несчастный мутант уже начал кричать в полный голос, рискуя сорвать горло.

— Всё закончится либо тем, что вы сойдётесь... либо... даже думать не хочется... — Ярослав торопливо прикрыл их обоих "щитом", чтобы не привлекать лишнего внимания прохожих. Лока удерживать становилось всё сложнее, а боль от его ударов кулаками становилась чувствительнее, как и от впивающихся ногтей. Ткань рубашки затрещала под его пальцами. — И ты учти, что даже если вы всё-таки переспите... это не поможет, если при этом вы не соединитесь душами. Добровольно и полностью осознавая свою связь. Без духовного единения секс вас только распалит, и будет ещё хуже...

Лок продолжал биться в безумной истерике, которая неуклонно нарастала, и Ярославу стоило немалых сил его удерживать, стойко терпя боль. В том числе и от укусов. Мутант всё-таки... В подобном состоянии мутанты практически не контролировали себя и могли натворить что угодно. Вплоть до жестокого убийства. Особенно, если в кровь выбрасывалось чудовищное количество адреналина. Лок как раз был из таких... Потому-то их боялись и ненавидели. Отнюдь не каждый представлял настоящую угрозу обществу, но случаи, шокирующие публику, случались так часто, что страх и ненависть распространялись скопом на всех. Даже те, кому везло заполучить в паспорт пометку первой степени, не могли жить спокойно, а судьба тех, кого перепуганные родители сдавали в детдома, и вовсе была незавидной. Локу в этом отношении повезло больше, чем его сородичам — соседи смирились с его проживанием поблизости, а соседки-цветочницы даже успели признать его таланты и полюбить, как Нэлли Фултон... И всё же напряжение оставалось. Особенно после срыва после похорон Байли. Интересно, как Лок сумел пройти психологические тесты на то, чтобы занять место в главке? Или это из-за заработавшей связи его собственные проблемы только усугубились, переступив некую черту? Кто знает, о чём думали кадровики, предлагая парню новую должность...

Лок родился далеко на севере зимой, и его родители, узнав, что произвели на свет мутанта, просто выбросили его умирать на тридцатиградусный мороз. Двухнедельный ребёнок пролежал в мусорном баке при минусовой температуре не один час, пока его не нашла мутантка Кира, которая и заменила малышу мать. Как Лок смог при этом выжить, так и осталось загадкой. Это было удивительно, но Лок помнил момент, когда руки девушки достали его из мусора и прижали к своей груди, укутывая в старый шарф. Расплывчато, не вполне уверенно, но помнил. Вероятно, это были те самые задатки Дара... Можно было даже представить себе, что он чувствовал, пока был там, в темноте и холоде, совсем один. Уж не оттуда ли растут ноги у его самого большого страха, из-за которого он так тянется к Марку?

Ярослав прижимал друга к себе всё крепче, утешая, как мог. Рядом возник силуэт Олега, который стоял в двух шагах и нервно кусал губы. Одноглазый Следопыт тоже очень хотел что-то сделать, как-то помочь, но сейчас от его собственных сил не зависело ничего. И от этого было очень больно.

Сегодня Марк в "Секс-Бионикл" не поехал, хотя мучился от желания не меньше обычного. После того, что случилось сегодня, идти куда-то попросту не хотелось. Разобравшись с проблемой вручную и вяло съев что-то на ужин, Брэзел завалился спать, но сон долго не шёл. Из головы всё не выходил взгляд нового друга. На удивление спокойный. Это так было непохоже на то, что Марк увидел на тренировке, когда их спарринг закончился побегом аналитика...

Само собой, Марк слышал о мутантах, а, будучи полицейским, даже имел с ними дело. Не раз и не два он скручивал их на улицах, приволакивал в участок и уверенно колол транквилизаторы, без проблем удерживая одной рукой, хотя те вырывались, как бешеные... Хотя почему "как"? Это и было форменным бешенством, только без вирусов. Лок был абсолютно не похож на них не только тем, что чисто внешне выглядел совершенно нормальным, но и тем, что был спокоен и уравновешен. Никаких дёрганных движений, нервного озирания по сторонам, взглядов исподлобья, характерных для большинства мутантов... Обычный парень. Когда Наката сказал, что Лок мутант, Марк не сразу поверил... и сейчас с трудом в это верил. Даже после комментариев Анжело и самого Лока. Сам он испытывал к этим беднягам лишь искреннее сочувствие, что и отличало его от других полицейских, которые нередко позволяли себе поиздеваться над задержанными. Один раз Марк даже вмешался, вырвав из рук коллег какую-то девчонку, которую пытались раздеть, чтобы поглазеть на пигментные пятна и полоски на её коже. Девчонка тогда едва не вцепилась ему в глаза, кусалась и царапалась, не понимая, что этот громила в форме пытается ей помочь.

Когда Лок вырывался, Марк прочёл в его глазах настоящий ужас, а от вскрика кровь похолодела в жилах. Это настолько контрастировало с тем, что он уже привык видеть каждый день, что руки разжались сами. Бывший полицейский ясно видел и чувствовал дрожь, охватившую всё тело приятеля... такую же, как и у тех, кого он собственноручно относил и запирал в "обезьянник" после инъекций. Было понятно, почему Лок сбежал с ковра, но то, что именно он своим похотливым взглядом спровоцировал такую реакцию...

Марк перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Бедный Лок... И угораздило же его родиться таким. Как же он жил раньше? Небось все два года, что болтался по улицам и выживал в банде, трясся мелкой дрожью, чтобы никто не догадался, что он из себя представляет на самом деле. Неспроста же он так любит растения — садоводство и цветоводство требуют терпения и внимания, что является отличным антистрессом... Надо будет как-нибудь напроситься в гости и посмотреть, что за оранжерею он устроил на дому. Да Байли при жизни надо было памятник поставить за то, что смог вырастить парня и отлично воспитать его! Жаль, что они не были знакомы...

Наконец Марк заснул, и снилась ему такая хрень, что до смерти хотелось проснуться... но не получалось. А хрень была на редкость реалистичной.

"Хамелеон" бегал за ним по пустынным лестницам и коридорам управления, умоляя не отвергать, и норовил повиснуть на шее и поцеловать. При этом он постоянно менял обличия, будучи то Иланой то Локом. Неизменными оставались горящие любовью и страстью дымчато-серые глаза... Когда эта тварь прикидывалась его бывшей женой, Марк с отвращением отпихивал её от себя, но стоило монстру принять облик Лока, как Брэзелу приходилось применять нечеловеческие усилия, чтобы не поддаться страстному желанию обнять и поцеловать самому. Когда же чудовище, плавно переплавляясь в Лока, всё же поймало его и впилось в губы долгим крепким поцелуем, Марк, чувствуя, как слабеет воля, навалился спиной на какую-то дверь, выламывая её к чертям...

...и вывалился в часовню бреанской общины, где было пусто и холодно. "Хамелеон", отчаянно взвыв, разорвал объятия и отвалился, как будто туда ему хода не было. Марк, пытаясь отдышаться и отплёвываясь — поцелуи у этой твари были просто мерзкими на вкус! — попятился под защиту родных богов. Даже во сне он чувствовал на своей коже противный липкий пот и его терпкий запах...

Часовня из дерева и камня вздымалась над его головой стрельчатым сводом, подпираемым крепкими колоннами. Вдоль стен стояли разлапистые канделябры по девять свечек, на которых мерцали язычки пламени. Над белоснежным мраморным алтарём высились статуи Отца и Матери, строго взирающие на всех, кто осмеливался переступать порог этого священного места. Марк помнил, как пришёл сюда в первый раз, держась за руку деда, и со страхом смотрел на них. Ему тогда казалось, что статуи вот-вот заговорят с ним. Что они видят всё, все его проступки и грешки. И от этого было не по себе. С годами Марк избавился от детских страхов, но не переставал благоговейно взирать на скульптуры. Когда в погожие дни солнечные лучи заливали зал, проходя через пёстрые витражи, это рождало в сердце бреанца особое чувство покоя и умиротворения. Он любил приходить сюда просто для того, чтобы вкусить этого божественного покоя, особенно после напряжённых и нервных дежурств и рейдов. Именно сюда он пришёл просить разрешения развестись с женой, когда узнал о её подлинной сущности. Разговаривая со священником, Марк разрывался между долгом и реальностью, но служитель храма, выслушав его исповедь, понимающе кивнул, благословил и разрешил подавать на развод. Сейчас Марк начал подозревать, что этот старик, всё ещё достаточно крепкий и в ясном уме, был шаманом... Он не задал ни одного лишнего вопроса, хотя Марк в отчаянии рассказал о преступлениях Райской Птицы. Наверно, так и было.

Убедившись, что "хамелеону" не пробиться внутрь храма, Марк поднялся на подгибающиеся ноги и, спотыкаясь, направился к алтарю, перед которым опустился на колени и начал молиться. Но покой не спешил приходить. Внутри всё ещё билось и металось. Что-то мешало настроиться на привычный лад. А когда в зале вдруг заиграл орган, Марк вздрогнул, узнав свадебный наигрыш, который звучал на его венчании с Иланой. Откуда? Почему? Внезапно Марк понял, что одежда, в которую он был одет, изменилась — на нём красовался тот самый церемониальный костюм, в котором он женился! Что происходит?..

Внезапно в пустоте прозвучал Голос, говорящий на его родном языке — рейгеле:

— Братья, мы собрались здесь, чтобы соединить в единый союз две любящие души!..

Что? Кого это соединить? Его? С кем? И к кому этот Голос обращается? Он же здесь од...

Марк обернулся и увидел рядом с ближайшей колонной двух человек. Одного он узнал сразу — это был его дед. Точно такой же, как при жизни — огромный, мускулистый, массивный, подобный неприступной скале. Седина щедро припорошила его голову. Дед стоял, молча смотрел на внука и отчего-то укоризненно качал головой. Марк хотел что-то спросить, но тут обратил внимание на второго. Он ни разу не видел Байли Ронана, но что-то подсказывало, что это он и есть. Ниже его деда почти на полторы головы, слегка за тридцать, худощавый, с лёгкой небритостью, в форме и при фуражке, сдвинутой на затылок, пепельно-русый, кареглазый, со слабо тлеющей сигаретой во рту. Скуластое лицо сразу внушает доверие и симпатию. На кармане голубой рубашки поблескивает полицейский жетон. Отец Лока тоже смотрел на него, скрестив руки на груди, и чего-то напряжённо ждал. Что всё это значит?

Прошуршали чьи-то шаги, и рядом с Марком встала закутанная в белоснежное покрывало невысокая хрупкая фигурка. На край алтаря легла смутно знакомая бледная рука, но это была не Илана. Марк был абсолютно в этом уверен. Кто же это?

Голос продолжал разглагольствовать о совместном пути жизни, взаимной ответственности и единении, которое должно помочь справиться со всеми трудностями. А когда незримый патер обратился к Марку с традиционным вопросом, то бреанец застыл, как изваяние:

— Марк Брэзел, согласен ли ты взять этого мужчину в законные супруги?

ЧТО??? МУЖЧИНА??? С КАКОГО ТАКОГО?.. Марк резко обернулся к "невесте" и обомлел. Рядом с ним стоял... Лок. Без покрывала, в уже знакомой футболке не по размеру, в джинсах и со стянутыми в хвост волосами на затылке. В ушах поблескивают золотистые колечки. На носу криво сидят очки. Такой же, как и всегда... Только лицо у него было какое-то... безжизненное. Взгляд обращён внутрь. Он как будто вообще не понимал, где находится.

— Лок?.. Лок, что здесь происходит? Почему ты здесь?

Марк схватил друга за узкие плечи и встряхнул. Никакой реакции. Лок продолжал бессмысленно таращиться куда-то перед собой, неприятно напомнив одного "клиента", которого после приступа бешенства выволакивали из камеры за ноги и тащили через весь участок по полу, чтобы выбросить на улицу. Тот мутант тоже ни на что не реагировал, будучи в полном беспамятстве... Вспомнив, как он тогда ругался и пытался остановить коллег, Марк испугался.

— ЛОК!!! Скажи хоть что-нибудь!!!

Но аналитик молчал. А Голос повторил свой вопрос:

— Марк Брэзел, согласен ли ты взять этого мужчину в законные супруги?

Растерявшись окончательно, Марк обернулся к деду, надеясь, что хотя бы он всё прояснит... Но Йон продолжал молча смотреть на внука и укоризненно качать головой. Байли тоже молчал, только вынул сигарету изо рта. Состояние сына его почему-то совершенно не волновало. Марк снова посмотрел на друга и неожиданно для себя самого ответил:

— Да... согласен.

— Лок Ронан, согласен ли ты взять этого мужчину в законные супруги? — уже по-русски вопросил Голос.

И в пустоте притихшего зала прошелестел тихий безжизненный голос парня:

— Да, согласен.

Голос начал диктовать формулы супружеских клятв на обоих языках, которые периодически прерывались на то, чтобы тот, к кому он обращался смог вставить короткое "клянусь". Марк отвечал на автомате, всё меньше понимая, что происходит. Это была стандартная брачная церемония, которая в общине имела даже большее значение, чем гражданская свадьба с походом в местный ЗАГС. Почему она проходит не во Дворце Бракосочетаний, а здесь? Ведь по законам Бреаны женить мужчин нельзя, особенно в храме. Этому запрету столько же веков, сколько и кодексу... Нет, однополые связи уже так, конечно, не преследовались, как в старину, но меньшинства по-прежнему чувствовали некоторое притеснение своих прав. На Астродоре с этим было гораздо проще, даже можно было официально оформить отношения в ЗАГСе, однако бреанская община сохраняла верность традициям исторической Родины. Да и дед бы не позволил осквернить священное место этим балаганом... Почему же он молчит?