Под нижними ресницами собралась влага, накопилась в уголках глаз и потекла вниз по щекам, оставляя мокрые следы. Только теперь я словно очнулась ото сна. До этого все происходящее мне представлялось чем-то вроде увлекательной компьютерной игры. Или весьма реалистичного сна. Наконец до меня дошло, что здесь и магия, и драконы, и смерть — все по-настоящему. Что нельзя в любой момент отключиться и вернуться домой, к родителям, брату, друзьям. Неизвестно когда увижу их всех, и увижу ли вообще когда-нибудь. Сейчас эти эльфы — моя семья. Семья, лишившаяся за считанные мгновения десятков молодых жизней. Некоторые из них умерли прежде, чем успели понять, что же такое жизнь. А их убийца остался безнаказанным и уже почти скрылся за горизонтом.
Горестное отчаяние охватило меня. Бешено заколотилось сердце. Не понимая, что делаю, я выхватила у Хаэлхара посох, направила его в уже едва различимого вдали дракона и повторила:
— Морфа катана гаусс! Морфа катана гаусс! Морфа катана гаусс!
Три молнии одна за другой попали в цель. На небосклоне — в том месте, где только что был черный, засияло второе солнце и, оставляя яркий след, упало в чащу леса. Эльфы замерли и удивленно посмотрели на меня. А я зарыдала в истерике...
Сергей
Шеф выдал зарплату, премию и новогодние подарки, однако согласился уволить меня (как я и предполагал) только после того, как отработаю положенные по кодексу две недели. Мотивировал он это тем, что накануне праздников людей и так не хватает. А тут еще придется искать мне замену. Но после того как я отказался от премии, сошлись на том, что сегодняшнее дежурство последнее, а утром могу "забирать трудовую книжку и катиться на все четыре стороны". Меня это устраивало.
Пост достался в университетских мастерских, которые, несмотря на будний день, пустовали. Правильно, занятий-то нет — зачетная неделя в самом разгаре. Действуя согласно инструкции, я сделал обход по внутреннему двору, проверил все замки, функциональность телефона, освещение объекта и состояние сигнализации на верхнем этаже здания. После этого зафиксировал в журнале время принятия дежурства, доложил старшему смены и отпустил сонного сдающего. Ну что ж, предстояли сутки одиночества. Как раз есть над чем поразмыслить.
Итак. Первый по списку я. Никакой опасности для бандитов представлять не должен. Главарем какой шайки считался Добровольский, не знаю, но солидный список прочитанных детективных романов позволяет мне с уверенностью утверждать, что найти убийцу пахана — дело принципа любых уважающих себя уголовников. Так как меня, по показаниям свидетелей-вохровцев, смертельно ранили (или даже убили), повышенный интерес к моей персоне обязан пропасть. Все подозрения мафии в этом случае автоматически падают на мою неизвестную спутницу, которая вдобавок ко всему украла и сами орудия преступления. Если милиции, тьфу, полиции (хотя, как ни называй их, разницы пока незаметно) известна моя фамилия, то узнают ее естественно и братки. И те и другие непременно попытаются найти меня или Светку. Потому как альтернативных зацепок у них нет. Сестру им, конечно, не достать. А вот мне стоит побеспокоиться.
Тот тип, который вчера крутился у дверей квартиры, на работника правопорядка не похож. Так что место жительства мы сменили вовремя. Правда, не сильно далеко — всего в двух шагах от предыдущего. Но может, и к лучшему — пусть думают, что обитаю там же. И врасплох застать не удастся.
Если придется отвечать на вопросы — буду все отрицать. Пусть попробуют доказать: от ранения у меня не осталось даже шрама (спасибо светлой эльфийке). А про паспорт скажу, что давно потерял. Остаются только видевшие меня полиционеры. Но, надеюсь, темное время суток заставит их усомниться. Особенно, после того как отпущу щетину и подстригусь. А вообще, желательно избегать подобных встреч, по возможности, забиться в темную норку и сидеть там тихо-тихо.
Вдруг громкий щелчок, отвлек меня от размышлений. Перезарядив мышеловку, я выбросил трупик нарушителя спокойствия в форточку. Словно поджидавшая именно этого момента сойка спикировала с ветки и проглотила невезучего грызуна. Пожелав птице приятного аппетита, подумал, что тоже неплохо было бы подкрепиться, и опустил кипятильник в кружку.
Пока грелась вода, позвонил родителям и в который раз пообещал, что приедем с сестрой в конце недели. Затем набрал номер Базирога. Он единственный из "домочадцев", кто способен пользоваться "мобильным артефактом". У сказочных существ было все нормально: темная с гномом позавтракали продуктами из супермаркета; светлая упрекнула их в наплевательском отношении к собственному здоровью, взялась что-то готовить сама и до сих пор возилась на кухне; Базирог сейчас смотрел телевизор, а Теона рыскала в Интернете. Непривыкший к толпе, кот Барсик забился под комод и оттуда изумленно за всеми наблюдал. После разговора я сломал сим-карту и вставил новую. Гном, на том конце (чуть не сказал, провода) сделал то же самое.
Немного перекусив и осмотрев охраняемую территорию через стекла, я убедился, что все в порядке. На снегу виднелись только отпечатки моих ботинок и лап вездесущих синичек. Кинул им остатки хлеба. Радостная стайка накинулась скопом, только крошки летели по сторонам.
Так, анализируем дальше. Базирог. По его словам, проделал он все чисто. А за избавление города от порубленной шайки головорезов, ему вообще обязаны чуть ли не медаль повесить (опять же, по его словам). Поверим пока. Тем более в отношении него уже предприняты попытки маскировки. От перекрашивания волос и расплетения кос на бороде до увеличения роста (с помощью мужских ботинок на максимально высокой платформе). Естественно в его интересах тоже не высовываться.
Теперь Цветаниэль. Эльфийка удивительно походит на Светку. Даже слишком. Это, с одной стороны, плюс — можно выдавать ее за сестру. А с другой, минус — именно представляя девушку как родственницу, можно привлечь излишнее внимание. А вдруг мама с папой все-таки заметят подмену. Что тогда? Ладно, будем надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. Понятно, что ей также лучше лишний раз на глаза не показываться.
Последняя Теона. Нет, для меня она стала как раз первой. И единственной. И самой желанной. И любимой. И дорогой. Так уж вышло, что темную придется прятать вообще ото всех. Во-первых, как ни маскируй — синюю кожу не забелишь. Можно попробовать загримировать под обожаемую ей шоколадку (то бишь мулатку). Однако в нашей стране это совсем не лучший вариант раствориться в толпе. Понятно, что эльфийские уши легко заправить под шапку или прикрыть распущенными волосами. Как предновогодний вариант, можно приобрести какую-нибудь маску или маскарадный костюм и в период новогодних гуляний ходить в образе зайки, белочки или кошечки.
Снова щелкнула мышеловка, как бы намекая, что в мастерских действительно неплохо было бы завести упомянутое мной животное. Вновь покормил сойку.
Так на чем я там остановился? Ах да, на моей кошечке. Первый раз со мной такое происходит: знаю девушку только третьи сутки (причем половину этого времени либо дрых, либо находился без сознания), а такое впечатление, что знаком с ней целую вечность. Как я раньше без нее жил?
Вдруг захотелось сделать милой какой-нибудь милый сюрприз. Как-то порадовать и приятно удивить. Вытащил из ящика стола несколько чистых листов, заточил простой карандаш и принялся лихорадочно строчить. Сочинялось легко, только постоянно приходилось возвращаться и что-нибудь зачеркивать, исправлять, дополнять, заменять, совершенствовать.
Время пролетело незаметно. За окном уже стемнело, когда, переписав последний вариант на чистовик, я еще раз прочел то, что у меня получилось:
Свое чувство пронес сквозь века я,
Через жизни, страданья и муки,
Испытав это тяжкое бремя
Бесконечной, жестокой разлуки.
Умирал и рождался, не встретив,
Не познав тебя, вновь и вновь.
Не увидев родной, погибал я,
Забирая в могилу любовь.
Верил, ждал, и надежду лелеял,
Не сдавался, молился, мечтал,
Что Богиня — не сон. Существует.
Что не выдумка мой идеал.
Наконец-то, спустя пару тысяч
Беспокойных, бессмысленных лет
Ты нашлась! Ты со мной, моя радость,
Мое счастье, мой ласковый свет!
Оказалось, природа все время
Помогала тебя отыскать:
Птицы, звери, растенья, букашки —
Все хотели тебя показать.
Твое имя шептало мне море,
Освещал мне твой образ пути,
Ветер-друг, погуляв на просторе,
Твои волосы, мне приносил.
Мне цветы отдавали твой запах,
Ночь дарила мне цвет твоих глаз,
А планеты быстрее вертелись,
Чтоб скорее свести вместе нас.
Облака мягким бархатом кожу
Мне твою не давали забыть,
Помнил мед вкус твоих поцелуев,
День — улыбку позволил открыть.
В ручейке находился твой голос,
А мечты отражались в Луне,
Красоту показало мне Солнце,
Сны мои лишь о нас, о тебе.
Сердца ритмы хранит мое сердце,
Тепло тела таит моя кровь,
Та девчонка, которой я бредил —
Ты, Теона! Моя ты любовь!
Найденова Липа
Кажется, придумала, как поступить. Незадолго до ужина не привлекая излишнего внимания, я посетила хижину местного знахаря.
— Здравствуйте, дядюшка Йурэн, — отвесила я приветственный поклон хозяину.
— И тебе не хворать, дочка, — проскрипел в ответ старик и закатился таким кашлем, что меня одолели сомнения: а стоило ли приходить?
После нескольких глотков отвара, поднесенных мной в ковшике, знахарь вновь заговорил:
— Не сомневайся, Олика, чем могу — помогу. Кашель этот вызван не хворью, а приобретенной в молодости дурной привычкой курить трубку. Сейчас с годами пришло осознание того, насколько сильно привязался к этой "соске". Считай это единственным недугом, с которым я не в силах справиться.
Действительно, табаком разило еще на подходе к избе.
— Бросить курить довольно легко — я уже двенадцать раз бросала, — пошутила я.
Старик сначала не понял, а потом расхохотался. Боясь, что смех снова перейдет в захлебывающийся кашель, перешла к делу:
— Дядя Йурэн, мне необходима помощь в одном весьма деликатном деле. Честно говоря, стыдно даже говорить о нем.
— Не стесняйся, дочка. Обещаю, никто ничего не узнает, — сразу стал серьезным лекарь.
— Просто у меня, как бы потактичнее выразиться, переваренная еда застряла где-то на полпути к выходу. Живот болит, сил нет терпеть. Найдется у вас травка какая, способствующая скорейшему выздоровлению?
— Не надо так мудрено говорить, Олика. Я все понял — у тебя запор, — поставил диагноз Йурэн, я покраснела и закивала, — наверное, объелась всухомятку чего-нибудь. Сейчас заварю поносянку и делов-то.
Услышав название лекарственного растения я прыснула от смеха.
— Можно сама дома заварю? А то боюсь не добегу — травка ведь сильная?
— Еще какая! Половину ложки на котелок и действительно не успеешь... Гхм, в общем, держи, — сунул мне засушенный пучок знахарь, — остальное прибери, может, потом когда пригодится.
— Благодарю, дядюшка Йурэн, — вновь поклонилась я и помчалась домой.
Так, какая там доза? Три ложки, надеюсь, хватит. Засранкой в прямом смысле слова я становиться не собиралась, а вот в переносном — именно таковой себя и чувствовала. Потому как задумала дружков моих несмышленых чайком "с сюрпризом" перед дорогой угостить. Чтобы забить вкус, быстро сунула в корзинку наготовленные заранее булочки с корицей и изюмом. Отцу сказала (договорились родителям врать одинаково), что пройдусь с парнями за грибами.
Естественно, первым учуял запах печеного Мидо:
— Чем это так вкусно пахнет, Олика?
— Ах да, совсем забыла. Угощайтесь ребята, — протянула я корзинку. — За несколько минут эльфы далеко не уйдут, зато мне не тащить тяжесть. В кувшине чай мятный, тоже пейте.
Наивные глупыши с удовольствием накинулись на еду.
— А ты почему не кушаешь, Олика, — виновато спросил и положил последнюю надкусанную булочку Ресл обратно в корзинку.
— Да, пока пекла объелась, смотреть уже на них не могу, — "честно" ответила я.
— Тогда ладно, — улыбнулся Див, резко схватил недоеденное мучное изделие (прямо из-под носа у Ресла) и запихнул в рот.
Мы посмеялись и отправились в путь. Когда нам попадались кусты малины, кто-нибудь из парней отставал, срывал горстку и протягивал мне. Я с радостью принимала угощение, а сама чувствовала себя паршиво. Ничего, когда подрастут, поймут всю опасность ситуации. И еще благодарить меня будут (если признаюсь, конечно).
Не прошло и часа, как ребята стали останавливаться уже не только для того, чтобы нарвать ягод. И делали это все чаще и чаще.
Первым сдался Мидо — он "вспомнил", что обещал матери присмотреть за младшим братом. Сказал и дал стрекоча назад в деревню. Я понимающе, а остальные с завистью глядели ему вслед.
Вторым придумал причину Ресл, тоже вдруг запамятовав, как намедни дед звал сено поворошить и прибрать то, которое уже подсохло. А то дожди намечаются.
Затем, дабы не вызывать подозрения, несколько раз в кустики сходила и я. Ну и еще для того, чтобы Локоб с Дивом смогли договориться и устроить мне мини-спектакль (неожиданно растянувшись на ровном месте, Див "подвернул" ногу, а Локоб вызвался проводить друга до отчего дома).
— Ну, тогда и я никуда не пойду, — с грустью в голосе (и ликуя про себя), сказала я. — Только вы ступайте первыми, а мне что-то опять захотелось, понимаете, о чем я? Наверно, малина недозрелая была.
О да! Как они меня понимали!
— Да, точно малина, — подтвердил Див и захромал в Заозерье. Локоб делал вид, что помогает.
Но не успела я скрыться, как пацаны с такой скоростью начали перебирать ногами — боялась, что расшибутся.
Ну, все — дело сделано. Еще немного подожду. Как раз вон грибы вижу. Потом и сама домой.
Уже на подходе к деревне мое внимание привлек какой-то странный шум в небе. Подняла голову вверх и обомлела: прямо на меня падала комета. Поняв, что бежать бессмысленно и спастись невозможно, зажмурилась и втянула голову в плечи. От удара о землю чего-то тяжелого я подпрыгнула на пару метров, стукнулась затылком о нижнюю ветвь стоящего рядом дерева и открыла глаза. В нескольких шагах от меня лежал горящий черный дракон. Кровь его быстро растекалась в стороны, приближаясь к моим ногам. Отступив немного назад, услышала тяжелое булькающее дыхание. Невероятно, но существо все еще оставалось живым.
— Бедненький, кто ж тебя так? — пожалела я раненое животное (или правильнее рептилию?) и сама поразилась собственной смелости.
Дракон услышал меня и издал протяжный жалобный стон. На траву вокруг и затем на поломанные деревья перекинулось пламя, грозящее перейти в пожар. Скинув с себя курточку, я бросилась тушить, но (опять, к своему удивлению) не лес, а огромного ящера. Чешуйчатый снова издал протяжный звук, задергал задними лапами и затих. И тут я увидела, что умершее чудо природы — самка. Чуть пониже хвоста лежало только что вышедшее яйцо.
