Воскресное утро

— А как Вы смогли сделать такие снимки?

— Мой Фюрер! Когда я понял, что мы встретились с неизвестными и крайне эффективными самолетами русских, я распорядился снимать бои с их участием экипажам Ме-110, запретив им вступать в бой. Таким образом, удалось сделать эти фотографии.

— Похвально! Вы Кессельринг не безнадежны! Что еще можете сказать?

— Мой Фюрер! Я обещал своим пилотам Рыцарский Крест за сбитого "дьявола" и имел смелость обещать такой же, но из Ваших рук за сбитого над нашей территорией. Что касается информации по "быстрым дьяволам" — вот тут мной собран материал, и я обобщил его в докладе, — и Кессельринг протянул Гитлеру папку.

— И еще, мой Фюрер! У русских работают эффективные радары с радиусом обзора по нашим расчетам, основанным на опыте, не менее чем в 200 км. Вот отсюда высокая эффективность и их обычных истребителей. Еще один факт — при атаке Минска все наши бомбардировщики были сбиты с земли ракетами. Фотографий нет, но свидетельства приложены мной к докладу. У меня все, мой Фюрер.

— Хорошо. Награды, обещанные Вами, я подтверждаю. Вопрос по Вам пока остается открытым. Распорядитесь, чтобы наши пилоты постарались пока в бой с этими "дьяволами" не вступать. И сегодня в 16 часов Вы, Вилли Мессершмитт, Эрнст Хейнкель, Поль-Ганс-Йоахим Пабст фон Охайн — все у меня, — произнес Гитлер, глядя на Геринга.

Сразу после ухода Геринга и Кессельринга Гитлер вызвал к себе Канариса и Гейдриха. Ответив на приветствие руководителей разведок Рейха, он выложил перед ними фотографии. И пока они внимательно рассматривали их, молча, прохаживался по кабинету.

— Эти фотографии мне представил Геринг и Кессельринг. Вам, — обратился к ним Гитлер, — задание — добыть нечто более существенное, нежели фотографии. От этого зависит, вполне возможно, судьба всей компании в России.

— Яволь! Мой Фюрер!

— Сейчас эта цель — для вас приоритетная. Кстати, а почему я ничего не слышал об этих русских самолетах до войны?

В 16 часов в кабинет Гитлера вошли в сопровождении Геринга Вилли Мессершмитт, Эрнст Хейнкель и Поль-Ганс-Йоахим Пабст фон Охайн. Гитлер предложил им присесть за стол. То, что разрабатывали эти люди, производили на заводах и то, что носило их имена — составляло славу немецкого оружия. Их изделия были самыми лучшими или одними из лучших в мире в области поршневой авиации, и они же были впереди планеты всей в направлении перспективной реактивной. Так считалось, и так думали они до этой минуты.

Гитлер начал разговор с ними издалека — поспрашивал, как идут у них дела именно в разработке реактивных самолетов и двигателей к ним, в каком обозримом будущем они предполагают получить достаточно боеспособный истребитель, как вообще они себе его представляют, и как на их взгляд обстоят дела с реактивной техникой у союзников и врагов. Из разговора выяснилось, что конструкторы в курсе, что на данный момент немецкая наука является лидером в исследовании реактивной авиации, и они заверили Гитлера, что кроме Германии ни у кого нет действующих прототипов реактивных самолетов с удовлетворительными техническими данными. Что касается сроков, то тут они посетовали на недостаточное финансирование проектов реактивной авиации. Если же положение с этим вопросом изменится в лучшую сторону, то они могут заверить Фюрера, что через полтора-два года сумеют предъявить люфтваффе реактивный истребитель с передовыми на тот момент характеристиками.

— Полтора-два года? — переспросил Гитлер и выложил перед ними фотографии, привезенные Кессельрингом — " Вот эти самолеты практически за 2 дня уничтожили Второй Воздушный Флот на Восточном Фронте".

" Вот еще доклад Командующего Флотом генерал — фельдмаршала Кессельринга. Там же — рапорта летчиков его Флота о боях с "быстрыми дьяволами" — так они прозвали эти самолеты красных. Можете ознакомиться".

Просмотр фотографий и материалов вызвали шок среди конструкторов.

" Это невероятно!" — воскликнул Эрнст Хейнкель, — еще в конце 20-х — начале тридцатых годов у русских не было авиационной промышленности, инженеров, конструкторов. Не было ничего! Мы! Мы обучали их кадры! Они никак не могли догнать нас, тем более превзойти!"

— Ну, мне, при отсутствии технических данных, эти фотографии мало что дают. Я не знаю мощности их двигателей и их характеристик. Единственное — это вариант компоновки двигателя в фюзеляже, — задумчиво произнес, рассматривая снимки Поль-Ганс-Йоахим Пабст фон Охайн.

— Кто конструктор этих самолетов? Чье имя они носят?— поинтересовался Вилли Мессершмитт.

— Этим вопросом занимаются Гейдрих и Канарис. И не только этим. Что вы можете сказать вот об этом? — и Гитлер выложил на стол три фотографии вертолетов.

— Это, несомненно, автожир, — произнес Вилли Мессершмитт — это понятно из винта сверху машины. В остальном — это та же история, как и с реактивными самолетами — такого нет, и не может быть ни у кого.

— Сейчас нам нужно осознать факт, — продолжил Гитлер, — на вооружении большевиков есть два типа действующих серийных реактивных самолетов, которые имеют подавляющие преимущества над нашими самолетами. Плюс этот автожир. Я не верю, что эти варвары могли их создать самостоятельно. Но таких аппаратов нет и в Англии, иначе бы они ими воспользовались бы в период "Битвы за Британию". Остаются только США. Наверняка они созданы там. И стоят они недешево, что вполне логично. Поэтому у большевиков их немного. Они отмечены только в Белоруссии. Поэтому и речи быть не может о сроках в полтора — два года. Полгода от силы год в вашем распоряжении. Финансирование по этим программам будет максимально возможным. И еще — после того как мы разгромим красных — все что связано с этими самолетами будет предоставлено вам. Так же все, что смогут узнать наши разведчики и если удастся захватить, хотя бы один из них — все немедленно будет передаваться вам.

Это вопрос жизни и смерти Рейха. Потому что тот, кто обладает такими аппаратами — уже угрожает и потенциально является врагом Германии".

25 июня 1941 года. Штаб Группы Армий "Центр". Война на земле.

Большевики не дали шанса Готу захватить мосты и ворваться в Вильнюс сходу. Мосты ими были взорваны и, хотя согласно сведениям разведки крупных сил на правом берегу Немана у них не было, и помешать строительству переправ, кроме их авиации никто не мог — на сутки его танковая группа остановилась. Решено было использовать эти сутки для подтягивания тылов, проведения регламентов и ремонта техники. А на следующий день войти в первую покоренную провинциальную столицу Советской России.

Русские, почувствовав глубокий охват их правого фланга — оставили успешно ими обороняемый Гродно и отступили на восток. В центре и на левом своем фланге они продолжали использовать тактику обороны тактически выгодных рубежей в течение светового дня и отхода на новый рубеж ночью. Эта тактика себя оправдывала — за три дня 9 Армия продвинулась максимум от 30 до 50 км. Проявилось очередное коварство большевиков — в тылу группы активно стали действовать их диверсионные отряды, состоящие в основном из солдат пограничной охраны и окруженцев. Нападениям подвергались в основном колонны снабжения, тыловые части, узлы связи. Причем зачастую красные даже не нападали на автомобильные колонны, попросту расстреливая из леса двигатели грузовиков. Неприятная тенденция. По данным службы радиоперехвата они же наводили русскую авиацию на цели в немецком тылу. Имеющаяся полицейская дивизия в составе Группы не справлялась со своими обязанностями и дивизии второго эшелона вынуждены были отрывать боевые подразделения для охраны колонн, тылов и борьбы с диверсантами.

Отсутствие надлежащего воздушного прикрытия вызвало резкую потребность в зенитной артиллерии, в том числе подвижной. В связи с еженощными бомбардировками железнодорожных станций, мостов и складов в тылу Группы на территории Польши появились первые признаки недостаточного снабжения передовых корпусов, особенно топливом. Однако и у русских силы и резервы были не бесконечны.

Надеждой выполнение первой фазы плана "Барбаросса" был Гот. Гудериан никак не мог вырваться из теснины бездорожья северного Полесья, но и он, правда, с темпом пехоты -10 -15 км в день, продвигался на восток.

Фронт каждый день неумолимо приближался к столице Советской Белоруссии.

25 июня 1941 года. Аэродром "Бобруйск".

Егоров практически не виделся с Леной за эти три дня. Полеты или их ожидание возле самолетов занимали весь световой день. Прошло всего три дня с начала войны, а Кольке казалось, что мирная жизнь была давно — давно — целую жизнь назад — так много событий произошло за эти три дня. Бои, гибель товарищей, азарт боя и страх его ожидания и все это вызывало волну усталости. Особенно тяжел был сегодняшний день — целый день полк летал на сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков. Немцы, поняв, что "дьяволы" перенацелены на Прибалтику всерьез вознамерились отыграться за поражения первых двух дней. В каждом вылете приходилось отбиваться от атак "мессеров", не подпуская их к опекаемым штурмовикам и бомбардировщикам. Оказалось, как и предупреждали консультанты из числа реактивщиков, сопровождение одна из самых сложных задач для истребителя. Истребитель скован скоростью бомбардировщиков, не имеет право покинуть их и результат вылета определяется не тем, сколько ты сбил врагов, а тем смог ли ты защитить своих от атак противника и обеспечил ли ты условия для их работы. Крутиться приходилось беспрерывно, благо за эти два прошедших дня они уже приобрели кой — какой опыт и наладились связи в парах. Очень этому способствовало наличие устойчивой радиосвязи.

Сегодня это был крайний уже шестой вылет. Многовато для одного дня, пусть и такого длинного июньского. Колька сидел в своем "ишачке", заглушив двигатель, и приходил в себя. Хотелось спать. Впереди была короткая июньская ночь. Пара Егорова за день не сбила никого, но и не подпустила к бомбардировщикам со своей позиции, ни одного "мессера". Полк за день сбил четырех "худых", разменяв их на четверых своих, но бомбардировщики нанесли удары беспрепятственно. Сейчас для них опаснее стала зенитная артиллерия немцев, от которых они и несли в основном потери.

26 июня 1941 года. Штаб Западного Фронта.

Сегодня в 10 часов утра, из района Лиды фронт нанес контрудар во фланг 3 Танковой группы. Точнее контрудар начался на рассвете ударами авиации на этом направлении. В 10 часов специально сконцентрированная на участке прорыва артиллерия нанесла получасовой огневой налет по разведанным целям на немецких позициях и в дальнейшем перешла на подавление оживающих огневых точек по командам корректировщиков. В это время штурмовики не слезали с голов немцев, отыскивая и уничтожая артиллерийские батареи противника. Немцы, понимая, чем грозит удар в этом месте, стянули сюда всю свою истребительную авиацию. Помогал Второму Флоту и Первый Флот Группы Армий "Север". В воздухе разгорелась битва не менее жаркая, нежели на земле. Выбор времени удара был не случаен. Танковые Корпуса , 3 ей ТГр преодолев Неман, еще вчера проследовали по шоссе Друскининкай — Вильнюс. Сегодня по шоссе шли их тыловые колонны вперемежку с частями пехотных корпусов Группы. Фланги идущей в маршевых колоннах группы прикрывались подвижными отрядами и еще не успевшей закопаться пехотой и артиллерией. Советские корпуса, участвующие в контрударе, еще вчера прибыли в район сосредоточения и успели провести рекогносцировку участка прорыва. И вот после артподготовки под воздушным прикрытием в атаку пошли танки и казаки КМГ. Изрядно прореженные боевые порядки немецкой пехоты не смогли удержать КВ и "тридцатьчетверки" и к 18 часам танкисты и кавалерия оседлали шоссе. У них была одна ночь, на то чтобы приготовиться к завтрашнему дню. Хацкилевич и Никитин знали, что скорей всего они будут окружены и им придется сражаться со всей 3-ей Танковой Группой, которую они взяли за горло. Жуков твердо пообещал авиационную поддержку. В остальном, они должны были рассчитывать только на себя. Поэтому все подразделения корпусов, заняв указанный в приказе район, сразу стали зарываться в землю, готовя позиции для круговой обороны. Задача у них была продержаться три дня, включая сегодняшний.

Первоначально Жуков рассчитывал удержать коридор с КМГ и оказывать помощь не только авиацией, однако уже вечером 25 го числа он отметил неприятную тенденцию, о проявлении которой он надеялся узнать позднее. Его дивизии, пошедшие уже на второй круг борьбы за ключевые точки, стали терять устойчивость быстрее, чем он рассчитывал. Потери в людях и технике, усталость, преимущество немцев, доходившее на основных направлениях до шестикратного, привели к тому, что некоторые позиции оставлялись войсками еще днем. Темп движения немцев вырос. И даже судя по средним цифрам, без проведения немцами операции на окружение КМГ, через 2 -3 дня участок прорыва будет в руках противника. Вариант задействования 16-й Армии Лукина или 19-й Конева ему не нравился. Отсутствие у немцев воздушной разведки, успешные действия советской контрразведки позволяло полагать о невскрытии противником присутствия этих армий на тыловом рубеже Фронта. Кроме того, он имел виды на использовании мех. корпусов этих армий в операциях против танковых групп немцев. Он вполне справедливо считал, что план по отсечению танковых корпусов Гота мотострелковыми дивизиями вполне реален в силу своей неожиданности применения новой техники, но эти корпуса нужно было не только отрезать, но и удержать в котле, пока их будет громить артиллерия и авиация. И вот для этой цели эти мех. корпуса подходили как нельзя лучше. Поэтому Хацкилевичу после завершения операции скорей всего придется прорываться. Направления выхода из окружения будет зависеть от состояния корпусов на момент прорыва и обстановки на фронте. Имелся и резервный план нанесения деблокирующего удара двумя мех. корпусами. Но это в случае, если, что-то пойдет не так и придется отказаться от плана "Ночная гроза".

25 июня 1941 года. Кремль.

Сталин поднял трубку телефона и попросил соединить его с Жуковым.

" Здравствуйте товарищ Жуков!"

"Здравия желаю товарищ Сталин!"

"Что? Трудно приходится товарищ Жуков?"

"Нелегко товарищ Сталин. Как Вы знаете — сдали Вильнюс. По сравнению с известным графиком — выиграли всего лишь одни сутки, но сейчас Фронт предпринимает определенные усилия и думаю мы сможем еще задержать Гота на 2 — 3 дня".

"Поясните".

"На завтра Фронтом подготовлен контрудар конно-механизированной группой в составе 6 мех. корпуса и 6 кав. корпуса под командованием командира 6 МК генерал-майора Хацкилевича по коммуникации снабжения Гота — шоссе Друскининкай — Вильнюс с задачей ее блокирования".

" Такого, кажется, не было в известной истории".

"Так точно товарищ Сталин. Изменения нарастают".

"Хорошо. Докладывайте завтра о ходе контрудара. До свидания".

"До свидания товарищ Сталин".

Сталин подошел к окну и, глядя в ночь, задумался.

Да, действительно, не будь у них информации от потомков — катастрофы было бы не избежать. Сегодня Сталин с Берией и Судоплатовым смотрели фильм потомков " В зоне особого внимания". Фильм понравился. Даже если и не все в нем соответствует действительности, все равно возможности потомков впечатляли. Что на практике уже подтвердили их летчики и самолеты, считающиеся у них уже даже не боевыми. Интересно, как покажут себя их современные сверхзвуковые истребители? Потомки говорят, что этот самолет может одинаково эффективно действовать как днем, так и ночью — установленное на нем оборудование и оружие это позволяют. Вот и предоставим им возможность поработать с немецкой ночной дальней авиацией.