Маруся К. Книга первая

— Откуда такой вывод?

— Семь ступеней он знает, но знает вкривь вкось, с массой пробелов, неумений, все смешано. Дурак дураком.

Лои снова отметил улыбку на лице Ликурга. Старая ведьма его явно забавляла.

— Он нас слышит?

— Нет, — отмахнулась Береслава. — Я-то сходу не сориентировалась, ожидала посильнее противника и долбанула так, что наш рыжик еще часа три соляным столбом пребывать будет.

— Неживой говоришь первоисточник, — Лои задумчиво облизнул губы. — А дух он вызвать мог?

Ведьма закашлялась, умело скрыв приступ смеха.

— Нет, не мог. Духи только от людей остаются. А мы приходим от мироздания и уходим в него.

— Тогда дом надо обшарить, просмотреть биографию, где засветился. Раз болтун-аптекарь неживой и не мертвый, значит писарь.

Береслава встрепенулась. Ей почему-то на ум не пришли древние дневники знахарей. Что значит, профессиональное самодовольство. Со временем начинает казаться, будто ты все предусмотрел, предугадал, перестраховался и остался непогрешим. Ан нет. Обскакал волчонок со своей наивностью и любознательностью. Знахари народ хитрый был, особливо в смутные времена. Знания потомкам страшились не успеть передать до безвременной кончины, а потому все конспектировалось и пряталось надежнее сокровищ. Рыжик, видимо, наткнулся на один из уцелевших схронов и применение ему нашел. При таком сценарии все вставало на свои места: и неосведомленность во многих простейших мелочах, и непонимание глубинных причин соединения компонентов, и давно канувшая в лету мода на облачение сложных наговоров в стихотворную форму.

Рыжик изучил записи и, причисляя себя к представителям культурной богемы, ни в коем случае не уничтожающей наследие прошлого, наверняка попросту перепрятал документы. Осталось найти куда.

Ликург обернулся и встретился взглядом с Лои. Они оба знали, что подобрались к черте, дальше которой идти не имеют права. Дом обыщут, но уже не они, не жандармы, не военные и даже не штатные сотрудники от безопасности. Поисками записей займется комиссия в составе аптекарей и наблюдателя. Старшая Козлова туда не войдет. Правила предусмотрели и такой случай. Ничто не должно способствовать удовлетворению личной выгоды аптекаря.

Лои кивнул, отвечая на немой вопрос Лика относительно дальнейших действий. Бог отвернулся и завел бесшумный двигатель своего бронированного зверя.

* * *

Ярослав задумчиво созерцал профиль дочери на фоне полупрозрачной шторы.

— Родная, как ты тут ютишься? Может домой?

Женя улыбнулась.

— Я не буду жить вечно и тем более не буду жить вечно с тобой. Не педагогично — раз. Моя квартира клевая — два.

Мужчина вздохнул и печально покачал головой, хотя в душе так и плясали самодовольные искры. Сколько на свете родителей, столь же сильно гордящихся своими детьми? По пальцам перечесть. Человеческая девочка появилась в жизни Ярослава случайно, но стала самой яркой ее частью.

— Совет заинтересовался нашим проектом и как следствие "4А5", — окликнула отца Женя. — Пап, мы в игре.

— "Безопасники" начали проверку?

— Так точно, босс, — кивнула девушка. — Средств не пожалели, созданий тоже. Шерстят каждого члена группы. По аналитику на нос, — она дошла до дивана, на котором удобно устроился Ярослав, и протянула ему планшет. — Смотри. Выдернули лучших, а эти выяснят все, вплоть до цвета пеленок.

Мужчина пролистал личные досье сотрудников ССБ, брошенных на его группу.

— Где ты это достала?

— У "безопасников", — пожала плечами Женя.

Ярослав рассмеялся, но следующий вопрос, тем не менее, задал:

— Как ты это достала?

— Очень тихо, — вновь с невозмутимым лицом ответствовала девушка.

Он никогда не учил ее чему-либо преднамеренно, девочка просто росла в его доме, окруженная вниманием, любовью и заботой, постепенно превращаясь в умного, предусмотрительного соратника. Лишь с магией могли бы возникнуть проблемы, ведь жить человеку среди созданий разных мастей, силы и взглядов — не лучшая перспектива. Но тут Ярославу впервые по настоящему пригодилось его наследие. Заручившись письменной поддержкой шестидесяти процентов существующих глав божественных родов и заключениями нескольких медицинских светил, он воззвал к силам Атума и поселил в ее теле второй дух — дух знахарства. Женя по-прежнему не обладала силой управлять маниту или же изменять их, однако отныне она была способна услышать и попросить. Ее наговоры отличались от наговоров любого создания, они всегда носили форму просьбы, а не приказа.

Когда-то давно, знахарей в мире людей существовало в достатке, всякий великий род жаловал своим приверженцам такого рода вознаграждение. Много воды утекло с тех пор, миры изменились, взгляды ужесточились, а люди в большинстве своем перестали верить в магию.

— Я могу еще ответить, — улыбнулась девушка, наблюдая, как отец задумчиво разглядывает пальцы ее ног.

— Можешь, можешь... Любого следователя до нервного тика доведешь, — Ярослав тряхнул головой и вернулся к документации.

— Кто в Совете курирует проверку?

— С утра буду знать, — задорно прошептала Женя. — Потерпи.

— Потерплю, — передразнил ее отец и поднялся. — Я пошел, а ты смотри, палку не перегни. Игры играми, а жизнь жизнью.

— Эх, ты, — с укором произнесла дочь. — Чай не нимфа уж.

Ярослав махнул рукой и не спеша направился к выходу. Он ни на грамм не сомневался в своей девочке и в тех способах, которыми она доставала информацию. Слишком умная и слишком гордая, чтобы идти на всякого рода низость. Но предупреждать давно вошло в привычку и стало чем-то вроде жеста самоуспокоения. Всегда страшно наблюдать за свободным плаванием отпрыска. Того и гляди, будто волна перевернет еще не окрепшее суденышко. Всяко бывает. Родительскую душу не переделать.

Женя подождала, пока за отцом закроется дверь, и отправилась в душ. Всегда переживает за нее, всегда боится, хотя из них двоих переживать стоило как раз не за нее. Папа с его масштабными идеями и необоснованными экспериментами в какие только дрязги не попадал — да и не мудрено ли? Если только у него одного во всем этом мире появилась дочь — человек. Девушка покачала головой.

Секретарем она к нему пошла будучи студенткой, ему тогда как раз шибко понравился неуравновешенный Эйдолон с его идеей привлечь к работе еще более неустойчивого оборотня. Для иных — провальная идея, для отца — идея на миллион. И кинулся он ее воплощать со свойственной энергией и невнимательностью к мелочам, а мелочи в данном случае — это разношерстные и в своем ареале обитания влиятельные фигуры шахматной доски. Пара слонов, пара тур, конь... По отдельности отцу не помеха, но объединившись, они могли представлять угрозу. И вот тогда на сцене впервые в качестве пешки появилась Женя.

Девушка улыбнулась воспоминаниям и вернулась в реальность. Предстояло выбрать подходящее по случаю намечающегося свидания облачение и, пожалуй, немного помедитировать, освободить сознание и внести в душу покой.

* * *

Маруся залетела в комнату и спрыгнула с метлы. Денек выдался не из тихих, а ведь по плану у нее выходной. Впрочем, впереди еще был целый вечер... Целый вечер на то, чтоб доделать самой себе с утра придуманную работу. Ведьма кинула метлу с сумочкой на кушетку и направилась к холодильнику. Перекусить лишним не будет — нервное истощение даром не проходит, энергии организму при таких-то нагрузках требуется немало.

Проходя мимо стойки, отделяющей зону столовой от гостиной, женщина приметила две одинокие тарелки. Отчего-то эта картина заставила остановиться, а душой завладели смешанные эмоции: тоска, разрывающая уставшее от одиночества сердце, и недовольство беспардонным вмешательством в личную жизнь чужака. Лик не имел никакого права указывать ей вне работы, что и как она должна делать, даже если это что-то могло спасти ей жизнь или просто не дать покалечиться. На все воля природы.

Постоянно живя под гнетом Шута, Маруся отчасти стала сторонником теории "чистой дороги". В штате последователей ведьма, само собой, не числилась, да и способы "донесения" теории до обывателя ей совершенно не импонировали, но в самой сути взгляда Козлова находила крупицу истинности. Нельзя уберечь того, кому суждено покинуть мир, — именно так Руся ощущала свою судьбу. Каждое создание проживет ровно столько, сколько отмерено ему природой, ни часом больше, ни часом меньше, а все многочисленные отчаянные попытки переиграть Смерть — тлен. Постоянный страх неизбежного лишь умертвит создание еще при жизни, и спасение обернется пыткой худшей, чем сам уход.

К чему Лик взялся за нее решать вопросы ее личного времяпрепровождения? Кто ему выдал такое право?

Маруся прикусила губу и постаралась избавиться от приятного ощущения окруженной заботой женщины. Гипертрофированная эмоция, чаще всего бесполезная, реже — абсолютно вредная.

— Не торопилась, я смотрю, — Береслава залетела в окно и спрыгнула с метлы. — Ух, я скажу у тебя начальство! Одни глазюки чего стоят!

— Ага, красивые, — согласно кивнула внучка.

— При чем тут красивые? Страшные, ишь стреляет ими, будто все вокруг шпиёны и ему денег должны.

— Бабуля, — Маруся рассмеялась, представляя воочию описанную картину. — Ну, тебя!

Козлова-старшая пожала плечами и по-молодецки запрыгнула в кресло.

— Бабуля тут полетала, молодость вспомнила и решила подзадержаться.

Младшая ведьма обернулась, оглядела бабушку с ног до головы, затем склонила голову на бок и прищурилась.

— Подзадержаться? Сознавайся!

— В чем? — искренне удивилась Береслава.

— Бабуля, — предостерегающе протянула Руся.

— Лугару, — сдалась женщина.

— Бабуля!

На этот возмущению внучки не было предела.

— Ну, а что? Славный мальчик. И болеет так. И красавец, каких мало. Неужто, не заметила?

— Бабуля, — во взгляде молодой ведьмы появился намек на недоверие. Она грозилась занять оборонительную позицию.

— Как много можно вложить в одно обращение, — примирительно улыбнулась Береслава. — Не по нраву богатырь, я уяснила. Ну, а так, отстраненно, что о нем думаешь?

Маруся расслабилась и дошла-таки до печи.

— Как тут не заметишь? Конечно, заметила. Только тебе напиши — ты ж сразу сочинишь чего-нибудь.

Пожилая ведьма ласково наблюдала за внучкой. Ее девочка сходу выдала свои самые потаенные, спрятанные глубоко даже от самой себя, мысли. Как и предположила Береслава, исходя из рассказов Маруси, Ликург потихоньку занимает в голове подчиненной неприлично обширные территории. И сегодня Козлова-старшая лично в этом убедилась. Чистокровный Эйдолон с отцовской внешностью и материнским обаянием вскружит голову всякой. Береславу позабавили попытки мальчика скрыть свою истинную сущность. Конечно, попытки замечательные и обманут большую часть живущих созданий, но это тех, кто не имел чести лично пообщаться с Аресом и его прекрасной супругой. А Береслава такой чести удостаивалась не раз и хорошо помнила взрывную семейную пару. Ликург похож на них обоих.

Сегодня ведьму как никогда порадовал тот факт, что Маруся не войдет в число женщин, покоренных божественной аурой Эйдолона. Только аптекарям известно, что преемник избирается еще будучи новорожденным и отмечается особым знаком — наговором неподчинения. Сложнейшая незримая, невесомая паутина окутывает тельце ребенка и растет вместе с ним, защищая от всякого влияния на психику ученика извне. Ни бог, ни маг не в состоянии приворожить или подчинить своей воле будущего аптекаря. Так на корню пресекаются всяческие попытки украсть опасные знания. Так Маруся оказалась огражденной от врожденного обаяния своего шефа.

Береслава снова улыбнулась. Скорее всего, ее внучка оказалась единственной, кому божественный мальчик понравился сам по себе. Впрочем, почему бы и нет. По-крайней мере, он думает о Марусеньке в три раза больше, чем она о нем. С этой оптимистичной мыслью пожилая ведьма вернулась к проблеме более насущной — лугару.

— И ничего я не сочиню. Ух, там боли и одиночества — мрак!

— Тебе ромашковый сбор?

— А хвойный есть?

— Угу, — пробормотала Руся, забираясь в шкаф за очередной баночкой. — Не знаю, наверное. Я в души не лезу.

— Ну и правильно. Нечего там делать, — подтвердила Береслава. — Я сама туда сунусь.

— Эх, бабуля...

— Ой, пока не забыла. Ты б спросила своего босса-то: как он в парке рядом с тобой с утра оказался.

Рука Руси замерла в воздухе, так и не высыпав щепотку травы в чайник. А вот и впрямь, как?! Почему ей раньше в голову не пришло поинтересоваться? Ей даже подозрительным ничего не показалось.

— Нет, я точно тут задержусь, — прошелестел словно издалека довольный голос бабы Бери.

История четвертая

Люди, нелюди и закон. Часть первая

"В этом Мире для каждого создания человек олицетворяет нечто свое. Одним — еда, другим — мода, третьим — отвращение, четвертым — подопытные крысы. Я спросил наставника, чем создания отличаются от людей, кроме магии? В ответ получил: ничем"

Из личных записей Константина Ивченко

Ликург лежал на крыше гаража и созерцал звезды. В дом идти не хотелось. Кри была там, а значит система предупредила ее о приезде хозяина. С месяц назад он бы извинился еще днем, тогда адреналин бил через край, кровь еще вскипала рядом с прекрасной нимфой, но это тогда. Сейчас кровь неприятно стыла в венах, язык не ворочался, а каждое движение требовало наступить на горло самолюбию. В общем-то со стороны Кри ничего не изменилось, она вела себя как и раньше — это он изменился. Захотелось хоть разок заставить ее махнуться ролями. Что она сделает со своим самолюбием ради него?

Входная дверь хлопнула излишне громко, отдавшись надеждой в душе.

— Лик! — позвал его знакомый чарующий голос. — Спустись. Не заставляй меня лазить по крыше.

Бог с неохотой поднялся и спрыгнул на лужайку.

Она стояла на расстоянии пары метров, окутанная лунным светом. Окружающая зелень, завороженная природной магией нимфы, тянулась к ней.

— Так не может продолжаться, — сходу заговорила девушка. — Я не живу столь долго, сколь ты, и не могу позволить себе тратить жизнь на детские забавы. Ты же зачастую ведешь себя как ребенок. Ты вспыльчив. Неосторожен. Не думаешь о будущем. Это чересчур для меня.

Лик засунул руки в карманы брюк и пожал плечами:

— Хорошо.

— Хорошо? — в ее голосе послышалась обида и боль. — Хорошо, — уже тверже проговорила она. — Хорошо. Я вещи днем завтра заберу.

Эйдолон молча наблюдал, как Кри забежала в дом, но уже через минуту выскочила обратно, села в свою машину и исчезла из его жизни. Только ворота с тихим шелестом затворок ухнули на прощание, скрывая от взгляда хозяина дорогу и задние фонари маленького модного автомобиля.

Сердце сжала тоска. Не поменялись они ролями.

— Пить будешь?

Лик вздохнул и нехотя оглянулся. Позади на кирпичной ограде сидел Иму и внимательно осматривал друга.

— Я не настроен на продукцию компании Диониса.

— При чем тут вино? — удивился аниото. — Чистая контрабанда.

— Давно там сидишь?

— Влез, когда она из ворот выруливала. И чтоб ты знал, все нимфы — су...