"Дьявольский котел"

Кристиана терпела его неурочные часы, его случайные вылазки в отдаленные места, его резкие изменения планов. Но попасть в ядро галактики — это было слишком, даже для нее. — Такая возможность выпадает раз в жизни, — сказал он ей. — Это все равно что оказаться на "Санта-Марии".

— Знаю, Антонио, — сказала она. — Я понимаю это. Но семь или восемь месяцев? Может, больше?

— После этого я буду наравне с Клэем Хьюстоном и Моникой Райт. — Они были ведущими журналистами того времени, за ними ухаживали телекомпании, они то появлялись на больших шоу, то исчезали с них.

Ей было все равно. Она расплакалась и пожелала, чтобы он передумал. Он был бы там, в темноте, неизвестно где, без связи. Ей стало интересно, сколько человек из команды Колумба вернулось в Испанию. Жаловалась, что, если что-то случится, она никогда не узнает, кроме того, что он не вернется домой. Пусть это сделает кто-нибудь другой. — Тебе не обязательно быть Клэем Хьюстоном, — сказала она. В конце концов, она обняла его, а дети велели ему быть осторожным и сказали, что будут скучать по нему.

Антонио проработал журналистом тридцать лет. В молодости он был известным репортером, освещая судебные процессы в Неаполе, затем в Палермо и, наконец, политические события в Риме. У него это получалось не очень хорошо, и его отодвинули на второй план, где он начал время от времени вести научную колонку для Рим Интернэшнл. Предполагалось, что это был тупик, признак того, что он катился под откос, следующая остановка — некрологи. Но он проявил талант объяснять квантовую физику на понятном людям языке. Он начал появляться в социальных сетях и быстро стал "доктором Сайенс". В этот период он написал "Науку для футбольных фанатов", свою единственную книгу, которая была попыткой сделать более сложные аспекты физики, химии и биологии доступными для обычного читателя. Книга продавалась довольно хорошо и способствовала его репутации. Теперь он писал главные научные статьи для Уорлдуайд и был доволен тем, как развивалась его карьера.

Зачем же тогда он летел Бог знает куда? Чтобы повысить свой статус? Чтобы стать частью научной истории десятилетия? Чтобы собрать материал для книги, которая сразу же слетела бы с полок магазинов?

Он не был уверен в ответе. В какой-то степени, возможно, по всем этим причинам. Но в основном он хотел придать своей жизни серьезный смысл. Выйти за старые рамки. Ребенком он был очарован омега-облаками, явной злобой, стоящей за механизмом, который казался буквально дьявольским, силой, нацеленной не на природу в целом, а на цивилизации. Действием, которое не приносило никакой представимой выгоды той мощи, которая создала и выпустила на волю эти создания.

Обычно считалось, что интеллект приравнивается к цивилизованному поведению и эмпатии. К состраданию. Только идиоты могут быть беспричинно жестоки. Но облака, основанные на передовых нанотехнологиях, опровергли все это. (Как будто шесть тысяч лет истории этого не доказали).

Если повезет, миссия "Престон" и "Макадамса" в конце концов даст ответ. И как он мог не пожелать быть там, когда это произойдет?

Вылет был запланирован на 16:00. Антонио любил такие разговоры. Кристиана неизменно улыбалась ему, когда он переходил на жаргон, будь то журналистский, военный или научный. Она не воспринимала его всерьез, потому что знала, что он сам себя не воспринимает всерьез. И это, вероятно, было еще одной причиной, по которой она так волновалась из-за этого задания. Он стал напряженным. Казалось, он не осознавал опасности. Маленький мальчик, который интересовался омегами, держался молодцом.

Кристиана приехала в САС, чтобы быть с ним в течение нескольких дней перед отъездом. Они добрались до станции на шаттле. Это был первый раз, когда она покидала этот мир. Держалась мужественно, но была близка к слезам.

Джон и Мэтт появились, когда он больше всего в них нуждался. Они вошли в зону вылета, излучая уверенность и ободрение. Все будет хорошо, Кристиана. Не бойтесь. Мы вернем вашего мужа с величайшей историей в его жизни. Что ж, возможно, последнее было немного тревожным, но Джон подмигнул и выглядел так, словно они все собирались на субботний пикник. — Мы позаботимся о нем как нужно, — пообещал Мэтт. Затем, наконец, пришло время уходить.

Они никогда не расставались больше чем на месяц. У Кристианы были притягательные карие глаза, каштановые волосы, все еще довольно привлекательная фигура, и он понял, что по-настоящему не смотрел на нее, не воспринимал ее как следует в течение многих лет. Она стала частью его повседневной жизни, как дети, как мебель. Он воспринимал это как должное. Она была немного выше его ростом. Было время, когда это смущало его, когда он пытался держаться прямее в ее присутствии, вытягиваясь на лишний дюйм. Но все это было давным-давно. Все время, пока он ухаживал за ней, был уверен, что она образумится и порвет с ним, уйдет, что настанет день, когда он с тоской вспомнит о времени, проведенном с ней. Но этого так и не произошло. Она решилась на долгий срок.

Она знала, что в эти последние часы у него было много работы, нужно было общаться с другими журналистами, и не хотела мешать, поэтому решила посмотреть на два корабля. Антонио видел их фотографии с недавно приобретенными защитными экранами, поэтому знал, чего ожидать. Тем не менее, для него было шоком посмотреть в иллюминатор и увидеть "Макадамс" и "Престон". Они выглядели как длинные металлические ящики с маршевыми и маневровыми двигателями. Большая часть оборудования, которое обычно можно увидеть на корпусе — сенсоры, антенны, тарелки — была перенесена на броню.

Он показал ей "Престон", корабль, на котором ему предстояло лететь. — Хорошее жилье, — сказала она. Затем пришло время уходить. Он обнял ее, внезапно осознав, как ему повезло и как много времени пройдет, прежде чем он увидит ее снова.

Они встретились с журналистами в зале для брифингов. Хатч вошла, как королева мира, и пожала руки многим из них, которые к этому времени стали друзьями. Или, по крайней мере, знакомыми. Женщина, ожидавшая у двери, пожелала Антонио удачи, добавив: — Не приносите ничего обратно, — не совсем в шутку намекая на широко распространенные опасения, что миссия к зоне Мордехая была не самой удачной идеей.

Там были все: Голдман из Блэк Кэт, Шоу из Уорлдуайд, Мессенджер из лондонской Таймс. Все важные персоны. И множество людей, которых он не знал.

Руди вел пресс-конференцию, отвечая на вопросы, стоя в сторонке от своих коллег. Некоторые из вопросов были даже адресованы Антонио. Он нарушил главное правило журналистики, превратившись из репортера в саму историю. Что вы ожидаете там найти, Антонио? Каково это — совершить незабываемое путешествие? Есть ли у вас что-нибудь, что вы хотели бы сказать миру, прежде чем улетите?

Это были обычные глупые вопросы, подобные тем, которые он сам задавал в течение многих лет, но что еще оставалось? Он сказал им, что гордится тем, что летит, что все запишет и вернет обратно. — Пока не знаю, что это будет, — сказал он им, — но будет грандиозно.

Когда они спустились в зону запуска, все последовали за ними.

Руди уже был там. Он пригласил журналистов в "Престон". Голдман задал пару вопросов о ядре галактики, а затем поинтересовался, кто на каком корабле летит.

— На этом корабле летим мы с Антонио, — сказал Руди. — Хатч — пилот.

Она пришла откуда-то, позировала для фотографий, затем извинилась и ушла. — Мне нужно провести инвентаризацию.

— Что у вас есть для инвентаризации? — спросил Мессенджер. — Разве искусственный интеллект не позаботится обо всем этом?

Хатч сверкнула лучезарной улыбкой. — Мы говорим о еде, воде и воздухе, — сказала она. — Я чувствую себя более комфортно, когда проверяю это сама.

— Это правда, — спросил Шоу, — что у вас на борту есть оружие? — Это был крупный мужчина с густыми усами, седыми волосами и усталостью от жизни, что придавало его вопросам весомость.

— Да, личное оружие. У нас также есть запасные ранцевые двигатели и защитные скафандры. И несколько светопоглощающих плащей.

Светопоглощающие плащи делали людей невидимыми. Шоу шмыгнул носом и вытер рот тыльной стороной ладони. — Почему?

— Это чисто мера предосторожности. Мы можем отправиться на землю в Макай, на планете чинди или в Сигме. — Она нырнула в люк. — Извините. Было приятно познакомиться.

Эйб Кестлер из Вашингтон Пост спросил, сколько времени займет поездка до первой остановки? До Макай?

— Это примерно в семи тысячах пятистах световых годах от нас, — сказал Антонио, который выполнил свою домашнюю работу. — Это в значительной степени наш предел для одиночного прыжка. На самом деле, это может быть немного больше. Возможно, нам не хватит времени, и придется делать это в два этапа. Но, похоже, на это уйдет около месяца.

Кестлер покачал головой. Не та миссия, в которой он хотел бы участвовать. Это был невысокий коренастый парень средних лет, который всегда выглядел так, словно спал в одежде. — У вас с собой есть хорошая книга?

В конце концов, подошло время. Мэтт и Джон ушли, чтобы перейти на "Макадамс". Антонио сказал журналистам, что всем, кто не хочет идти с ними, следует подумать об уходе. Они в последний раз обменялись рукопожатиями, Хатч закрыла за ними люк, и внезапно все погрузилось в мертвую тишину. — Мы готовы отправляться? — спросила она.

— Да, мэм, — ответил Руди.

Антонио пытался выглядеть невозмутимым, но не думал, что это сработает. Его сердцебиение участилось. У него не было никаких сомнений, но в глубине души ему хотелось оказаться снаружи со своими коллегами.

— Расслабьтесь, ребята, — сказала Хатч. — Вам это понравится.

АРХИВ

Сестры и братья во Христе: Пока мы собираемся здесь, два корабля совершают прыжок в темноту, что напоминает нам о жителях тихоокеанских островов, которые тысячу лет назад плавали на хрупких лодках по неизведанным водам, чтобы увидеть то, что лежит за горизонтом. Мы снова погружаемся в бескрайнюю внешнюю тьму. Давайте воспользуемся моментом и помолимся, чтобы Господь был с ними и указывал им путь.

— Епископ Мэри Сайлер, вступительное слово на 112-й методистской конференции на Тараве, воскресенье, 18 ноября

ГЛАВА 23

Руди занял свое место рядом с Антонио, и ремни пристегнули его. Жужжание электроники в стенах — переборках, если использовать правильную терминологию, — усилилось, и по общей связи раздался голос Хатч: — Выходим, джентльмены.

Раздались щелчки и звуковые сигналы. Он почувствовал, как по цепям проходит энергия. Что-то щелкнуло, и корабль начал двигаться. В сторону, но он двигался.

Антонио наклонился и пожал ему руку. — Поехали, Руди, — сказал он.

Руди поймал себя на том, что напевает "Экспресс Саванна" Брэда Уилкинса, когда они отъезжали. Всю ночь, катясь, катясь, "Экспресс Саванна" везет меня домой, к тебе...

Он гордился тем, что его страсть к межзвездным путешествиям была чисто бескорыстной. Был рад оставаться здесь, в то время как другие путешествовали среди звезд. Всегда чувствовал, что духовно был с ними. Изучал поступавшие отчеты, осматривал с орбиты сотни отдаленных миров, пролетал мимо гигантских солнц. Пока где-то поблизости был человек, он следовал за ним. Но знал, что сидеть в виртуальной реальности — это совсем не то же самое, что находиться там на самом деле.

Когда "Престон" медленно отошел от причала и повернул нос к выходному шлюзу, к звездам, он вспомнил слова Одри Кливер на TX Рака: "Настанет день, когда мы отдадим почти все, чтобы повторить этот опыт". И понял, что она имела в виду.

Включился монитор, и мимо поплыли внутренние помещения станции: доки, рабочие кабинеты, длинные обзорные экраны, предназначенные для широкой публики. Большая часть доков была пуста.

По общему мнению, "Юнион" был на пути к превращению в музей, в памятник ушедшей эпохе. Но "Престон" мог все это изменить.

Изображение на мониторе обеспечивало обзор вперед. Они вышли через выходную дверь. Звук двигателей, который до этого был едва различим, становился все громче и, в конце концов, превратился в оглушительный рев. Ускорение вдавило его в сиденье. Это был великолепный момент. Хатч разговаривала с искусственным интеллектом.

Монитор переключился на вид сзади, и он увидел, как станция удаляется.

После того, как Хатч заглушила двигатели и объявила, что можно отстегнуть ремни, она вернулась на минутку, чтобы посмотреть, как у них дела. — Мэтт только что стартовал, — сказала она. — Мы дадим ему время догнать нас, и тогда, полагаю, будем готовы к отлету.

Руди отпустил бессмысленный комментарий о том, что "Престон" по-прежнему остается надежным судном. Хатч вежливо улыбнулась и сказала, что надеется на это.

— Каково это, — спросил Антонио, — снова отправиться в полет после стольких лет? — Он все еще был журналистом и надеялся на содержательный ответ.

— Замечательно, — сказала она. — Это всегда было приятно.

Звезды были такими яркими. Как там сказал Гомер? Походные костры огромной армии? Но само небо выглядело спокойным. Нигде не было никаких движущихся огней. — Еще какое-нибудь движение? — спросил Руди.

— Нет, — ответила она. — Кроме Мэтта.

— Так было всегда? — настаивал он.

— Почти всегда. Иногда можно было увидеть, как кто-то входит или выходит. Но не часто.

Позади них, рядом со станцией, зажегся свет. — Вот это, должно быть, он, — сказала она. Филлис увеличила изображение, и они увидели, как "Макадамс" повернулся к ним.

Они снова набирали скорость, когда к ним приблизился другой корабль. Это был более крупный из двух транспортных средств. Из-за защитного экрана нельзя было видеть его иллюминаторы. Хатч разговаривала с ними, выводя все на экран, чтобы они с Антонио могли слушать. Большая часть обмена ничего для него не значила.

— Время назначено.

— Понял. Уже определились с координатами?

— Ответ отрицательный. Не доверяю координатам.

— Я тоже не верю. Проверьте статус.

— Делаю это сейчас. Готовы завести часы?

— Дайте мне минутку. Филлис, как у вас с зарядкой?

Руди знал, что отчасти это было связано с "Локарно". Из-за того, что он преодолевал такие огромные расстояния, было трудно организовать так, чтобы корабли прибывали на разумном расстоянии друг от друга. Поэтому для работы с несколькими кораблями им пришлось откалибровать прыжки с неизвестной ранее степенью точности. Незначительное отклонение в этом деле, будь то в настройке курса или во времени в пути, могло привести к тому, что корабли не смогли бы найти друг друга в пункте назначения.

— Хорошо, — сказала Хатч. — Подготовьте часы.

— Делаем.

— Филлис, мы зафиксируемся через четыре минуты.

Руди понял, что Филлис и ИИ "Макадамса" работают в тандеме.

— По моим расчетам, Хатч, осталось четыре минуты. — Филлис начала десятисекундный обратный отсчет.

— Четыре минуты до прыжка, джентльмены, — сказала Хатч.

Сердце Руди учащенно забилось.

— Отметка.

Джон сказал, что не думает, что два корабля смогут общаться в пространстве Барбера, но признался, что не знает наверняка.