Spice and wolf, том 10

— И торговлю шерстью, видимо, тоже хочет прибрать к рукам.

— Есть такая возможность. Нигде не проходит такое громадное количество шерсти, как здесь. Если он властвует над монастырем, то может назначать любые цены на шерсть, какие ему заблагорассудится.

Лоуренс и Пиаски стояли по обе стороны круглого стола, Хоро и Коул — рядом с Лоуренсом. Посреди стола лежала схема с выписанными вариантами и возможностями, на составление которой Лоуренс и Коул потратили ночь. Даже тот, кто недостаточно умен, чтобы соображать подобные вещи на ходу, может спокойно обдумать все в подробностях и обнаружить что-нибудь полезное.

— Если бы они не купили волчьи кости, уверен, они смогли бы наскрести денег и выполнить требование короля. Но раз сейчас у них денег нет...

— Они, скорее всего, сделают вид, что деньги у них есть, — продолжил Пиаски мысль Лоуренса. — Скорее всего, набьют ящики камнями, потом скинут их в какую-нибудь расселину и сделают вид, что при перевозке вышла авария. Пастухи должны знать места, где можно устроить такую "аварию"; ну а если подходящей расселины поблизости нет, то уж болото-то найдется.

На это объяснение все сидящие за столом кивнули; один из них спросил:

— Сколько примерно денег им потребуется заплатить?

Пусть собравшиеся за столом и были блестящими торговцами, но они уже довольно долго не занимались торговлей лично, и им требовалось что-то понагляднее, чем просто число монет.

— Скорее всего, лишь часть платы будет в монетах... Я бы сказал — десять-пятнадцать ящиков вот такого размера.

— По такому толстому снегу им даже на санях трудно будет проехать. Скорее всего, они отправятся большой процессией.

Никто не решится встрять, когда бродячий торговец высказывает свои мысли по части перевозки груза. Лоуренс продолжил:

— Сомневаюсь, что они управятся малой и незаметной группой.

— Понятно... значит, если мы дадим понять, что знаем о королевском указе, они ничего не смогут предпринять. И если мы затем предложим им руку помощи, видимо, они пойдут на переговоры.

Таким тоном человек обычно говорит, когда обдумывает, в какую сторону попытается сбежать загнанная в угол крыса. Лоуренс вспомнил, как им самим вертели, как такой вот крысой, в портовом городе Кербе. По сравнению с этим его приземленное существование человека, который всего-навсего покупает и продает товары, казалось мирным, как жизнь в деревушке где-нибудь в глухомани.

Не то чтобы Лоуренс имел какое-то особое мнение о тех или иных способах ведения торговли. Но обсуждение, в котором он участвовал сейчас, было для него совершенно новой азартной игрой, и это позволяло ему сохранять холодную голову.

— Если мы собираемся сделать ход, его надо сделать быстро. Если из-за нас они слишком запаникуют, то могут наломать дров и потерять все. Все-таки они остаются слугами Господа, в каком бы отчаянии они ни находились... они могут просто предпочесть умереть во славу Господню, нежели жить в позоре.

— А среди них есть люди, достойные уважения. Мы не разбойники, потому должны действовать с осторожностью.

Есть такая поговорка: "Замок на вершине холма от глаз не скроешь". Смысл ее заключается в том, что человек, обладающий высоким положением в обществе, должен вести себя подобающе. Во всяком случае, сидящая за столом четверка не нуждалась в том, чтобы им напоминали эти слова.

— Что ж, давайте тогда откроем правду здешним монахам. Та неприятная парочка по-прежнему шныряет поблизости?

— Пойду узнаю. Если не найдем, рассказывать ли остальным?

— Нет, не стоит. Эти двое — подручные тех, кто в главном отделении. Скажи приору. Он сейчас должен вести дневную службу, и он по крайней мере способен сесть на коня.

По комнате разошлась короткая волна смеха — в торговом отделении жило множество монахов, слишком толстых, чтобы самостоятельно забираться на лошадь.

— Хорошо, — вежливо ответил Пиаски, склонив голову.

— Я сомневаюсь, что главенство монастыря с их медленными мозгами сможет быстро принять решение и сразу заняться перевозкой ящиков, но на всякий случай предлагаю с рассветом поместить наших людей в каждом из крупных постоялых дворов и других домов.

— У некоторых из здешней верхушки есть кровные родственники при королевском дворе. С такими связями монастырь должен более-менее предвидеть, что будет происходить, поэтому надо оставаться наготове.

— Точно сказано. Но у нас все получится.

— Да благословит нас Господь!

И на этом совещание завершилось.

* * *

Все отделение было словно охвачено пламенем. Да нет, даже это сравнение выглядело неудачным — такой хаос тут воцарился.

Приор по имени Ройд, когда узнал о королевском указе, выронил Священное писание, которое благочестиво сжимал в руках; а потом, когда подбирал его, случайно сшиб свечу. Настолько очевидной была его тревога.

Поскольку буран уже стих, приор Ройд приказал немедленно запрячь лошадей и зажечь факелы, после чего в сопровождении пяти проводников и двух монахов отправился в ночной путь прямо по снежной целине.

Монахи в торговом отделении оказались весьма расчетливыми людьми, что и неудивительно. Они уже собрались в комнатах людей из Альянса, готовые обратиться к ним, если возникнет срочная необходимость.

Пиаски и его товарищи быстро обсудили и составили список требований, касающихся деревни, которую они собирались основать, и других материй, относящихся к будущему переселению. Они все сплотились, чтобы вместе идти к общей цели. По крайней мере такое впечатление от них сложилось у Лоуренса.

Что до самого Лоуренса — он должен был рассказать все до мельчайших подробностей, что знал о волчьих костях, а потом присматривать за правильным использованием этих сведений. Связи между Торговым домом Джин и компанией Дива, денежные потоки, перевозка товаров, то, как легенду о костях воспринимают в Кербе... даже Хоро с Коулом вложили в общий котел то, что узнали за время своих странствий.

Все были по колено в делах, готовясь к предстоящему сражению с монастырем. Торговое отделение охватила таинственная, возбуждающая атмосфера.

Посреди обсуждения Хоро ушла, чтобы рассказать Хаскинсу о происходящем.

Было уже поздно, и Лоуренс изрядно устал, когда она вернулась с ответом. Хаскинс извинялся, что ничем не смог помочь... после этой весточки Лоуренсу точно не удалось бы заснуть, даже если бы ему хотелось.

— Мы теперь совершенно бессильны.

Уже подступал рассвет, когда Хоро самоуничижительным тоном произнесла эти слова. Каждый из тех, кто здесь находился, выполнил отведенную ему задачу и был полностью в курсе происходящего. Здесь же находились и те, кто могли наилучшим образом воспользоваться результатами этой подготовки.

Слова Хоро прозвучали немного тоскливо, но откровенно. Даже ее острые как бритва клыки и когти, скорее всего, не могли уже повернуть вспять волну, поднятую этим скоплением умов. У человека есть талант объединять колоссальные возможности людей разных рас и с разным прошлым во имя достижения общей цели — талант, которым не обладает ни одно животное.

Легкая улыбка расплылась у Хоро на лице, когда она смотрела на членов Альянса, побежденных усталостью и спящих повсюду в комнате. Возможно, она даже чуточку им завидовала.

— Хех. Стоит мне устать, и я поддаюсь чувствам.

Полностью выдохшийся Коул съежился в комочек у стены. Лоуренс обвил рукой плечи Хоро и привлек ее к себе. Чистое голубое небо за окном обладало какой-то притягательной красотой. Если и есть такой день, когда все должно идти гладко и точно по плану, то он должен быть таким, как этот.

Хоро тоже вскоре уснула; потом и Лоуренс незаметно для себя последовал ее примеру. Но кто-то громко кричал от входа в отделение, так что Лоуренс был не вполне уверен, что спит.

— Они идут! Люди от главного монастыря идут!

Главное здание монастыря было сооружено посреди луга — отличное место для строительства. Группу людей, идущую со стороны того луга, заметить очень легко, и так же легко догадаться, что эта группа — от главного монастыря.

Подняв голову и осознав, что услышанное — не сон, Лоуренс вскочил и побежал к входу. Многие торговцы уже были там; они выстроились по обеим сторонам улицы и вглядывались в бескрайнюю пустоту, через которую шла дорога к главному зданию монастыря.

— ...Еще не приехали, что ли?

— Шшш!

Несколько подобных реплик раздалось в толпе, а потом она вся затихла. В тишине раздался стук лошадиных копыт; с постоялого двора один за другим вышли представители Альянса с таким видом, будто они прождали всю вечность.

Хотя Лоуренс и остальные освободили проход, вышедших почти полностью окружили другие торговцы с их природным любопытством. Тем временем стук копыт становился все громче — и резко стих. Прямо у постоялого двора.

Перед торговцами стоял громадный конь, которого держали в поводу двое.

— Я посланец аббата, — заявил сидящий на коне рослый мужчина в длинном, закрывающем ноги плаще с меховой оторочкой. Его капюшон был надвинут так низко, что лица не разглядеть. Но не одеяние всадника удивляло сильнее всего.

Странным было то, что он прибыл один, в сопровождении всего лишь двух провожатых, но при этом говорил так надменно и даже с коня не сошел. Все, включая Лоуренса, полагали, что сюда явятся с бледными лицами все высшие чины монастыря, включая аббата.

— Спасибо за визит. Если не возражаешь, пройдем внутрь.

Элегантно одетый торговец произнес эти слова с учтивостью, выработанной, должно быть, годами; они заметно выделялись на фоне гомона прочих собравшихся вокруг людей. Постоялый двор тем временем уже готовился принять гостя. Выплывающие наружу ароматы пищи дразнили голодные животы тех, кто всю ночь оставался на ногах.

— В этом нет необходимости, — твердо ответил всадник. Из-под плаща он извлек письмо, прицепил к хлысту возле седла и подал на хлысте торговцу из Альянса с такой торжественностью, будто это был королевский приказ.

— Вот ответ аббата. Мы, слуги Господа, не склоним головы перед чужеземными варварами. Никогда! Мы выплатим налог королю и будем продолжать молиться Господу, как молились прежде.

Как только недоумевающий представитель Альянса взял в руки письмо, посланец аббата ударил коня хлыстом. Конь развернулся, провожатые поспешно вцепились в поводья.

Посланец даже не попрощался. Все, что услышали Лоуренс и остальные, — стук копыт; все, что увидели, — лошадиный круп. Повисло потрясенное молчание.

— Да что вообще происходит?

Неясно, кто именно произнес эти слова, но это и не имело значения. Они отразили мысли абсолютно всех, кто здесь собрался. Письмо, адресованное четверке круглого стола, было тут же вскрыто. Как только один человек его прочитывал, тут же передавал следующему, и так до тех пор, пока его не прочли все четверо. После этого на их лицах осталось лишь замешательство.

— Дурость какая... Неужели им хватит денег, чтобы уплатить налог?

Этих слов всем окружающим вполне хватило, чтобы понять, что было в письме. Поднялся гомон; все разом заговорили друг с другом. Но никаких путных выводов из этого гомона родиться не могло. Все знали, что монастырь всего лишь продолжает упорно вести проигранную войну.

— Невозможно... о чем они вообще думают? Они что, верят, что король будет их защищать, пока они покорно платят налоги? Уж он-то даст им меньше защиты, чем кто бы то ни было...

Чтобы выплатить сегодняшний налог, монастырь готов был опустошить все свои кладовые — и это ради короля, который уже долгое время вымогал у него деньги.

Хаос растекался все дальше, точно капля масла, брошенная на поверхность воды. Все-таки оставалась еще возможность, что монастырь не купил волчьи кости, а просто таил где-то крупную сумму денег, которой и собирался сейчас расплатиться.

Но даже и в этом случае вовсе незачем было держаться с Альянсом так заносчиво. Обеспечить себе больше источников денег на крайний случай — вот мудрое решение. Неужели они придумали что-то новое и хитрое? А может, о чем-то договорились с королем?

Все были заняты прикидками вариантов и исходов, когда вдруг подал голос торговец, до того молча следивший за суетой из угла.

— Раз они сообщили, что заплатят налог, значит, они будут перевозить деньги? Если мы уверены, что им заплатить нечем, все, что нам нужно сделать, — убедиться, есть у них деньги или нет, не так ли?

Большинство собравшихся здесь людей не сомневались, что денег у монастыря нет; но даже если монастырь сможет заплатить — проблемы, с которыми он тут же столкнется, были видны невооруженным глазом. Скорее всего, монахам придется заполнить ящики камнями; по-видимому, лучшим решением для Альянса было бы сделать ставку на эту возможность.

— А может, они хотят подстроить аварию, пока у нас тут не прекратился беспорядок? — высказал свои мысли другой торговец.

— Может быть... это, кстати, объясняет, почему они приняли решение так быстро: чтобы не дать нам времени подумать.

Тотчас по всей комнате раздались голоса: "Да, точно, так и есть". Лоуренс кинул взгляд на представителей Альянса, стоящих с краю толпы; похоже, они общего мнения не разделяли. И Лоуренс тоже.

— А в письме указано, когда именно они собираются платить?

Ничего удивительного не было бы, если бы монахи указали точное время — раз уж они решили огорошить Альянс этим дерзким ходом. Собственно, похоже, они так и сделали.

Представители по-прежнему смотрели на письмо с кислыми лицами, и Лоуренс прекрасно понимал, что у них сейчас на душе. Монастырь хотел, чтобы все узнали дату и время. Скрыть их было уже невозможно — ситуация вышла из-под контроля.

— Сегодня в полдень. По снежной целине, путем Святого Хеврониуса.

— Что я и говорил! Они просто напрашиваются, чтобы мы за ними пошли!

— Если они собираются выйти в полдень, медлить нельзя. Там возле холма Суриели полно болот — идеальное место, чтобы изобразить аварию.

— Идемте! Кто не рискует, тот сидит без денег!

Волна выкриков подвела итог общей сумятицы; возможно, у всех просто голова кружилась из-за недосыпа.

Лоуренс не заметил, когда Хоро подошла к нему, но она стояла рядом и тянула его за рукав. Однако он понятия не имел, что делать. Даже представители Альянса были явно сбиты с толку, и никакие более удачные идеи в голову не шли.

Однако же он, не будучи членом Альянса, мог взглянуть на ситуацию более-менее беспристрастно. И как только он это сделал, ему сразу стало ясно, что именно, скорее всего, происходит: монастырь заманивает их в ловушку.

Если торговцы в охватившей их горячке смешают воедино смелость и жажду наживы, они вполне могут, развернув знамена, встретить монастырский караван, везущий ящики. При везении они обнаружат, что в ящиках камни, и возрадуются... но что если там окажутся деньги?

Альянс погрузится в отчаяние. Хуже того — поскольку монастырь не обязан предъявлять Альянсу содержимое ящиков, последует драка. Монастырь сможет с легкостью обвинить Альянс в попытке забрать деньги, предназначенные для короля, — а это непростительно.