— А как же они?
— Ты предлагаешь их с собой взять? — спросил я серьезно.
— Нет, но они же убитые...
— Что, серьезно? А я думал, просто спят или притворяются... Сообщим кому-нибудь. Да к тому же, и там куча трупов.
— Алин, прости меня! Я понимаю, что подвела тебя, ты права была... Это все из-за меня, дуры... Ну что ты молчишь?
— А что говорить?
— Ну отругай, наори...
— Ты что, ребенок? Ты знаешь, что за такие выходки полагается? Ты знаешь, что вот такая выходка — это конец карьере и конец вообще всякой работе в какой-либо спецслужбе... И еще как бы не посадили.
— Я не думала...
— Ты вообще не думаешь. Решила со мной поиграть? Решила, что я буду на коленях стоять и бегать за тобой... Ушла, так уходи. А играть со мной не надо. И вообще, благодари судьбу, что я случайно услышал выстрелы и решил проверить. А потом полез твою задницу вытаскивать, так как не мог оставить тебя там. А хотя следовало бы. Пиво, мальчики, подружка веселая, — я мотнул головой, указывая на спящую Оксану. — А то, что ты срываешь сроки выполнения задания, плевать, да? Не хочешь, так и скажи, я и без тебя обойдусь. Можете дальше веселиться, если они тебе важней. Где твое оружие?
— С вещами было...
— Почему оно там было? Почему не при себе? — я отчитывал ее как командир подчиненную. — Это там я тебе подруга и сестра, или я уже не знаю кто. Может, ты уже думаешь по другому...
— Нет, это не так...
— Не перебивай, тебе я слово не давал. Будешь говорить, когда разрешу. А тут я требую подчинения и выполнения всех моих команд и заданий. И возиться с тобой я не буду. Твой побег — это дезертирство, а я уже сказал, чем оно грозит... Срок тебе не дадут, так как ты присягу не принимала, но принять ее ты уже точно не сможешь, тебя близко уже не подпустят. Так что думай, стоит свои выкрутасы выкидывать, свои обиды показывать или нет? — я замолчал.
— Алиночка, но я правда не думала, что так...
— Я это уже слышал. А вообще, о чем ты думала?
— Просто хотела доехать до Биробиджана и там тебе позвонить...
— Дура ты. Позвонить она хотела. А ты уверена, что я этого бы хотел?
— Ты опять начала говорить в мужском роде.
— Плевать...
Впереди показался блок-пост. Дорога была перекрыта шлагбаумом, по обочинам стояли два БТР, готовых в любую минуту перекрыть дорогу. В сторонке стоял ПКП на базе ЗИЛ-131. Я прижался к обочине и остановился.
— Буди свою подругу, приехали, — сказал я и вышел из машины, не слушая ее.
— Лейтенант Дроздов, — представился молодой лейтенант, подошедший к нам. Рядом стояли два солдата. — Извините, проверка документов и вещей.
— А что случилось? Где старший?
— Из зоны сбежали зеки.
— А вы, наверное, думаете, что мы одни из них, просто ловко замаскировались, — с улыбкой произнес я.
Из машины вышла Вера, она придерживала Оксану.
— Ну, что-то совсем. Лейтенант, у вас врач есть? И где старший?
— А что с ней?
— Не знаю, я в диагнозах не разбираюсь. Так где старший, я долго буду ждать?
Он смотрел на меня и не спешил отправлять за старшим. Я достал из кармана ксиву и сунул ее.
— Извините, товарищ старший лейтенант, сейчас позовут, — он махнул солдату, и тот побежал в ПКП. — Майор всю ночь в поиске был, сейчас спит.
— А почему вы этим занимаетесь?
— Ну, это наш, так сказать, участок, УФСИНу помогаем. Двоих солдат вчера убили, оружие их захватили, так что все на нервах.
Из ПКП показался человек лет сорока пяти, уже с седыми волосами, на вид крепкого спортивного телосложения. Накинув камуфлированную куртку и не застегиваясь, он подошел к нам.
— Что случилось, лейтенант? — устало спросил он.
— Вот, тов...
— Извините, товарищ майор, старший лейтенант Самбурова, Главное развед. управление, — представился я и показал ксиву.
— Извините, — он начал приводить себя в порядок.
— Да не суетись, майор. Я тут не с проверкой, так что хоть в трусах ходи. Короче, карта есть?
— Есть, зачем?
— Неси, сейчас кое-что покажу. И нужен врач, вон девушке, да и мне тоже.
— Ну, у нас тут есть мед. пункт.
— Ну, мне подойдет, а вот ее психу нужно показать.
— Что с вами?
Я снял куртку, чуть ниже локтя показалась повязка, пропитанная кровью.
— Ого, что это?
— Нож, — я поморщился.
— Кто тебя так? Неужели...
Принесли карту. Мы расстелили ее на капоте. Я быстро нашел то место, где лежали парни в машине.
— Короче, вот тут два двухсотых, гражданские. Жалко, вообще случайные. А вот тут, — указал возле реки, помня координаты с навигатора, — семь двухсотых, ваши клиенты. Один еще бегает, но я не думаю, что он побежит далеко, ему это не надо. Короче, забирай их, майор, они твои, — устало сказал я.
— Серьезно? — он посмотрел на меня удивленно.
— А ты думаешь, что в ГРУ способны шутить? Только, это, меня не упоминай в рапорте. Глядишь, и звездочка на погон ляжет, — я улыбнулся.
— Ты их, что ли... А как ты их нашла?
— Они сами меня нашли. Отправляй туда группу, а то скоро стемнеет.
— Лейтенант, проводи в мед. часть, пусть рану обработают, — сказал майор и, взяв карту, направился в штабную машину.
— Вера, веди ее тоже.
Мы прошли в палатку с красным крестом. Сан. инструктор занялся моей раной, а мужчина постарше, кажется, капитан, занялся Оксаной. Осмотрел ее и что-то вколол.
— У нее шок, пусть поспит. Что с ней случилось?
— Много трупов увидела, да и друзей на глазах убили. Ее можно понять... Отправьте ее в больницу, а то, не дай бог, с ума сойдет... — я вздохнул.
— Отправим. Готовь машину! — сказал он солдату, сидевшему у входа. — А у вас что? Ого! Больно?
— А как Вы думаете?
— Сейчас обработаем, перевяжем... Но я бы лучше наложил пару-тройку швов. Вы не против?
— Мне все равно, шкура все равно попорчена.
— Вы еще и шутите. Ничего, Вы же из главного?
— Ну...
— Там и сделают пластику... да и так порез узкий. Чем это так?
— Финкой. Главное, рука работает.
Я слышал, как где-то недалеко приземлился вертолет. Послышались команды, шум, вскоре шум "вертушки" усилился, и она начала удаляться. Почти сразу выдвинулся и БТР.
— Ну что? Как дела, доктор? — в палатку вошел майор.
— Рана не серьезная, но наблюдать нужно.
Вера сидела на кушетке, опустив голову, прекрасно понимая, что это по ее вине.
— А вы не могли бы остаться? Нужны показания.
— Извини, майор, я и так уйму времени потеряла. Спешу. Вон, девушки, показания вам дадут. Они, кстати, прямые свидетели. А то, что там трупы — там полно оружия, так что не гони.
— Да я не поэтому, приказ и так был на поражение. Как о тебе доложить? Твое же начальство должно знать.
— Вот этого я и боюсь... — засмеялся я.
— Что, такое строгое?
— Нет, просто у них когда-нибудь терпение лопнет.
Мне наложили несколько швов, обработали и перевязали рану, порекомендовав обратиться в госпиталь.
— Ты меня что, тоже оставляешь? — с испугом спросила Вера, когда мы вышли из палатки.
Я остановился и посмотрел ей в глаза.
— Вера, — впервые я спокойно назвал ее по имени, — я не знаю, что от тебя ждать, что ты выкинешь еще. Может, опять обидишься и пойдешь к тем, кого разрабатываем, и скажешь им всю правду, просто чтобы меня позлить. Так?
— Зря ты так, я не настолько глупа.
— Да кто тебя знает? Я, вот, думал, что знаю тебя, а оказалось, что ошибся. Где гарантия, что вот сейчас у тебя не зреет план позлить меня, выкинув что-нибудь такое? — я тяжело вздохнул.
— Я поняла тебя, я тоже не буду уговаривать тебя. Смотри сама, ты вправе больше не доверять мне. Да, я накосячила, но как-то ты сама говорила, что надо не жить прошлым, а просто делать выводы и не повторять тех ошибок, которые были допущены. А это уже прошлое. Решение за тобой, я приму его любое.
Она повернулась и пошла к машине. Я стоял и смотрел ей вслед. Именно этого я от нее не ожидал, хотя хотел услышать что-то подобное. Я понял, что она прислушалась к моим словам на счет мести всем браткам.
— Я даже не знаю, как вас по имени, товарищ...
— Зовите меня Алина, товарищ майор.
— Ну а меня можешь называть Николаевич.
— Ладно, мы поедем, а то и так времени столько потеряно.
— Как это поедете, я вас отпустить не могу... — Я посмотрел на него удивленно. — ...пока ужином не накормлю.
Я вдруг почувствовал, какой я голодный, почти сутки ничего не ел.
— Да, не помешало бы, — улыбнулся я. — Верка, пойдем кашу есть... — крикнул я.
Она постояла, подумала и направилась к нам... Вскоре пришло подтверждение от группы, улетевшей на "вертушке". И почти сразу доложила и наземная группа.
— Все, можно УФСИНовцам передавать, — обрадовался майор.
Подойдя к машине, я опять серьезно посмотрел на Веру.
— Мы едем? — спросила она. — Я же вижу, что ты меня простила. Спасибо, только пожалуйста, больше не отпускай меня от себя. Я ведь надеялась, что ты меня остановишь. Я бы не ушла, если бы ты...
— Ах, вот оно как? Я еще и виновата... Я что, должен на тебя поводок одевать? И выгуливать как собачку? — я сел в машину. — Ну, что стоишь? Поехали!
Вера быстро села в машину.
— Я больше так не буду...
— Ты что, в детском садике? В следующий раз я тебя пристрелю... И пусть мне будет плохо.
— Не пристрелишь, ты не сможешь. И следующего раза не будет.
— Смотрю, ты самоуверенная.
— Нет, просто я женщина и вижу тебя насквозь.
Я усмехнулся и замолчал.
Вадим Сергеевич Чеботарев был в высшей степени серьезный человек и к обязательствам своим всегда относился с полной ответственностью. Единственный сын прокурора и судьи, с ранних лет он привык ни в чем себе не отказывать. Даже в армию пошел по собственному желанию. С детства занимался каратэ, в то время как этот вид спорта был в стране запрещен. Отслужил два года в морской пехоте, где так же добился неплохих результатов. Там он и познакомился с братьями-близнецами Стариковыми, Иваном и Мишей. Они также, как и он в свое время, добились неплохих успехов в рукопашном бое. ДМБ так же сыграли в один месяц. Братья вообще были родом из-под Курска. Погостив недельку у Вадима, они решили остаться, не хотелось возвращаться в свою деревню. Тем более, тут открывались большие перспективы.
Советский Союз рухнул, начиналось время беспредела. Одно правило: нет никаких правил, нужна была только сила. А этого им троим не занимать. Собрав вокруг себя небольшую банду, они начали заниматься тем, чем занимались все, кто имел силу: грабежи, рэкет, устранение конкурентов. Это приносило весьма неплохой доход. Несогласных устраняли, а тех, кто дал слабину, обкладывали таким налогом, что тем приходилось продавать свой бизнес, а то и имущество, чтобы рассчитаться. Практически половина автомобильного рынка во Владивостоке принадлежало им.
В один прекрасный момент все прекратилось. И даже отец Вадима не смог помочь. Их накрыли из Москвы. Но потом, правда, им удалось перевести его в свидетели. Но а вот Стариковым пришлось сесть. Но и здесь без руки прокурора и судьи не обошлось. В обмен на то, что они возьмут все преступления на себя, а Вадима выставят как свидетеля, им обещали недолгий срок. Так как за этим делом следила Москва, им сначала дали срока, ну а потом, как все поутихло, их вытащили.
И вновь компания встретилась. Теперь уже не надо было грабить. Теперь они стали умнее и организовали новый бизнес. Хотя все также держали в руках больше двадцати процентов автомобильного рынка. Но они занялись контрабандой золота, которое сначала скупали у черных копателей, а потом уже имели несколько нелегальных приисков. И это не ограничивалось только Магаданской областью. Прииски были и в Якутии, где добывались алмазы. А также было два рудника, где добывали платину. Дефицита в рабочей силе они не испытывали, да и платить не собирались: просто использовали рабскую силу. Как только человек попадал на прииск или на рудник, он оттуда больше не выходил.
Но однажды и эту компанию накрыли. Теперь это были ФСБшники. Но, как не странно, дело не дошло даже до суда, так как следователи не усмотрели состава преступления. Правда, после этого львиная доля прибыли от контрабанды уходила на закрытые счета. Но кроме хозяев в Москве, у них еще появилась перспектива. Теперь они гнали за рубеж и оружие.
А сейчас они вели подготовку к отправке секретных документов, украденных из НИИ, занимающегося высокоточным оборудованием, устанавливаемым на истребители нового поколения. И вот сейчас они сидели и пытались разгадать ребус. Из Москвы получено сообщение: "Едет клиент, его убрать, с исполнителем сразу произвести расчет". Конечно, у них хватало профессионалов для такой работы. Но заказ из Москвы был сформулирован как-то мутно, нечетко.
— Я считаю, что расчет с исполнителем — это зачистить его, — сказал один из Стариковых.
— Тогда нужно не из наших, кого-то нужно нанимать. Зачем своих, да и на нас могут выйти.
— С каких это пор тебя стало это волновать, Вадим? — спросил Иван.
— Знаете, что-то вот тут колет, — он показал на сердце. — И вообще, как только получил это сообщение, что-то не спокойно стало.
— Да брось ты! Что, первый клиент? Сколько их уже было, одним больше, одним меньше... — сказал Миша. — С теми разобрались, и с этим тоже проблем не будет. Это наш город.
— Ну, ладно. Давайте лучше подумаем, кого можно поставить на эту работу.
— Ну, если своих нельзя, может, кого из рабов? А что, там наверняка есть нормальные стрелки, — сказал Иван. — Я займусь.
— Хорошо, это выход. Сразу убираем, а тело — к рыбам.
— А что-то нет информации, что за клиент и когда.
— Позже будет информация. Но исполнитель должен быть готов. Так что заниматься нужно уже сейчас.
На этом и порешили.
До Чернышевска ехали молча. Вера опять смотрела куда-то в темноту и молчала.
— Надо переночевать, — сказал я, сворачивая к мотелю. — Интересно, тут поводки и ошейники продаются где-нибудь?
— Зачем? — удивленно спросила Вера.
— Тебя привязать надо. А то лови потом по горам.
Она улыбнулась в первый раз с того момента, как мы поспорили.
— Я согласна.
— Согласна она. Ладно, пошли спать. И так уже полтора суток не сплю. А ты вообще спала?
— Нет.
Я принял душ, Вера пошла после меня. Когда она вышла, я уже спал... Проснулся от того, что меня кто-то душит. Верней, сдавливает. Сразу почувствовал, что рядом кто-то лежит. Только потом понял, что это Вера, лежа за моей спиной, обняла меня и, прижавшись ко мне, плакала. Я сделал вид, что сплю...
Проснулся я ближе к обеду. Вера все также и лежала со мной. Ночью она умудрилась лечь мне на плечо. Почувствовав, что я зашевелился, она тут же подняла голову и посмотрела на меня.
— Проснулась? — с улыбкой спросила она.
— А ты что подлизываешься? Не пролезет.
— Нет, я на привязи. Прижаться к тебе — это держит крепче поводка.
— Ладно, не подлизывайся, знаю я тебя... Опять мое внимание усыпляешь.
— Ну-уу, че ты? Я правду говорю.
