Сохрани Страну Чудес

— Тааак. — Зло начал Мартин. — А о нас ты не подумала? Что будем делать мы? Сидеть и ждать, пока солы там тебя не обнаружат? А потом рвать на себе волосы и прыгать со скалы? А тебе, Крис, какой в этом резон, если Элис узнают — ты тоже будешь под подозрением. Тебе это выгодно только в одном случае — ты с ними заодно, и везёшь им в подарок дочь Ше...

— СТОП. — Голос Элис остановил его, словно он врезался в стену. — Мартин! Мы договоривались не произносить это имя! Нас могут подслушать точно так же, как это сделали мы тогда, помнишь?

— Я позаботился об этом. Мой канал связи шифруется. — Голос Призрака показался холодным и бесстрастным, после слов Элис. — Однако, твоя предусмотрительность очень кстати. Когда вы будете ближе к Норвегии, переговариваться лучше пореже и на короткое время. Любой шифр можно разгадать, если иметь время. Кроме того, шифрование не скрывает сам факт передачи, так что солы уже знают о нашем разговоре, хотя не могут подслушать, и ещё они знают, что источник летит в их сторону. Поэтому, я советую отключить передатчик как можно скорее, и пока что изменить курс.

Спокойный голос Призрака отрезвил всех, успокоил закипающие эмоции. Мартин подумал, что Дэн, будь он человек, должен был бы чувствовать свою вину в том, что Элис теперь далеко, и, вероятно, прячет чувство вины за спокойствием. Значит, он всё же человек. И ещё ему почему-то показалось, что Дэн уже нашёл общий язык с этим загадочным Крисом, не сказав ему ни слова, и, похоже, доверяет ему больше, чем любой из них.

— Элис, — сказал он тихо. — Ты же знаешь, что мы не сможем сидеть на месте. Ты не сможешь запретить мне...

— Знаю. — Тихо ответила Элис.

Внутри машины Криса было гораздо просторнее, чем в кабине жабля. Позади двух кресел оставалось свободное пространство примерно в рост человека. Крис заметил оценивающий взгляд Элис.

— Это машина Шейлы. После того, как она исчезла...

Внизу со всех сторон их окружала тёмная поверхность моря, лишь в некоторых местах, где глубина была меньше, она расцветала белой пеной. Пена образовывала странные структуры, похожие на сети, которые медленно увеличивались, расширялись и таяли, а на их место поднимались новые. Только ориентируясь по ним, можно было понять, что они летят с огромной скоростью. Было тихо, лишь иногда порывы ветра, пытаясь сбить машину с курса, шуршали о гладкие обводы крыльев, но напрасно, белая стрела даже не покачивалась, словно стояла на месте, а море и ветер пролетали под ней.

Вдруг Элис услышала тихие звуки. Кто-то трогал струны, сначала тихо, потом смелее. Она оглянулась на Криса, но тот сидел в соседнем кресле и загадочно улыбался. Потом послышался голос, молодой и негромкий, он исходил из пространства прямо перед ней, струны звучали чуть слева, но ни там, ни там ничего не было, только облака за стеклом. Лишь после первых слов Элис узнала песню. Она много раз слышала её от Шейлы, настолько, что эта мелодия стала частью её самой, без понимания смысла слов. Элис подумала, что сейчас впервые слышит её со стороны, и осознаёт, как же мало она понимает то, что являлось Шейлой. Слова, которые она слышала тысячу раз, на самом деле означали совсем другое.

Дело не в старом фолклоре и не в новой волне.

Что такое "новая волна"? Волна — вон она, внизу, но почему она новая? И дело не в старом фольклоре, не в тех сказках, что она рассказывала ей, и не в тех легендах, что помнил Крис. А в чём же?

— Это очень старая песня, не пытайся понять. За триста лет многое изменилось, и слова потеряли свой смысл.

Нет, не все...

Но мы идем вслепую в странных местах,

И все, что есть у нас — это радость и страх,

Страх, что мы хуже, чем можем,

И радость того, что все в надежных руках.

И правда, вслепую. И места странные. Всё страньше и страньше*. Но от этого почему-то радостно, хотя и страшно. Радость свободы своего выбора, своей дерзости сделать то, что никто никогда не делал.

В надёжных руках кого? Богов? Наверное, этот поэт был спиритом. Если бы всё было в чьих-то руках, не было бы так радостно, не было бы свободы. Элис не заметила, как песня кончилась, и её окружили странные звуки. Некоторые были похожи на флейты, другие рокотали, как далёкий гром, но вместе они образовывали мелодию и медленный колыхающийся ритм. И над всем этим летел звук, похожий на скрипку и, одновременно на человеческий голос, певучий и шершавый, плачущий и кричащий, то приближающейся, то звучащий глухо, словно издалека.

Несомненно, это была музыка, но совершенно чужая, Элис не смогла бы назвать предметы или существ, способных издавать такие звуки, но представить себе... могла. Это были сказочные звери и сказочные реки, серебрянные дожди и малиновый океан. Огромные пузыри, всплывали и лопались, рассыпаясь сверкающими брызгами, вокруг неё на поверхности океана, и что-то таинственное, и не имеющее формы, притаилось за спиной.

Она долго сидела молча, когда звуки уже стихли.

— Это музыка Шейлы? — Хотя и так было понятно.

— Да. В машине осталось много музыки. Она любила слушать её во время долгих перелётов между городами. И я теперь тоже.

— Крис, — вдруг сказала Элис, — скажи мне, что такое смерть?

— Так получилось.

— Что получилось? — Не поняла она.

— Жизнь получилась, — улыбнулся Крис. — Или смерть.

— Барон сказал, что жизнь — это чудо. А смерть — это просто его отсутствие.

— Он прав. Чудеса — это аномалия. А смерть — это нормальный порядок вещей. Вообще, там где люди усматривают мировые законы или проявления разумности — часто нет ничего, кроме простой случайности. Почему светит солнце? Ребенок ответит "чтобы нам было тепло". Мир кажется нам логичным, потому что это мы приспособились к нему за много миллионов лет. Мы существуем благодаря солнцу, и считаем солнце законом природы. А на самом деле солнце светит "просто так", не расчитывая на нас. И возникновение жизни тоже не является объективным законом, мы так считаем, потому что жизнь уже возникла. А она могла и не возникнуть, в силу какой-нибудь случайности, и тогда бы некому было рассуждать об этом.

— А ещё он говорит, что это эгоизм, считать, что мир разумен и существует для людей. Знаешь, как он спорил со спиритами!

— Это глупо, спорить со спиритами. Вещи не меняют своего положения, от того что ты посмотришь на них с другой стороны. Но вот рассмотреть их удаётся лучше.

— Знаешь, почему-то все на мой вопрос отвечают так, словно я спрашиваю про жизнь вообще, про зверей, про деревья... И только спириты ответили мне про жизнь человека, будто я спрашивала про свою жизнь. Это тоже эгоизм?

— Нет, это называется гуманизм, — улыбнулся Крис.

— Но ведь это неправильно! Люди не главные в нашем мире. Шейла всегда говорила...

Крис пожал плечами.

— Да, но что это меняет? И кто же тогда главный? Бог?

— Ну... всё вокруг. Мир сам и есть главный. Его нельзя разделять на части, иначе он погибнет.

Машина чуть накренилась, меняя курс. Она сама знала, куда лететь. Белая машина солов, машина Шейлы. Значит, Шейла всё-таки была солом? Элис решила больше не искать ответ на этот вопрос. Что это меняет, как говорит Крис.

— А знаешь, у нас тоже есть что-то вроде бога. Информация. Пожалуй, один из немногих реально существующих законов.

Крис сказал "у нас"... Элис была уверена, что в этот раз он имел в виду солов. И тут же остановила свои мысли, вспомнив зарок не думать об этом.

— Поток времени стремится от порядка к хаосу. Мир постепенно распадается. Но среди хаоса могут возникать комбинации, которые являются устойчивыми, которые воспроизводят сами себя, используя энергию разрушения вокруг себя. Усиливая разрушение вокруг, они хранят и создают свою структуру. То, как они сложены — это информация. В отличие от хаоса она не случайна, а определяется той структурой, которая была до неё. Информация копируется, хранится и воспроизводит сама себя. Но хаос не дремлет, и ошибки вкрадываются в копирование. Большинство из них фатальны для информации, она теряет способность самовоспроизводиться и через некоторое время разрушается хаосом. Но она делает это снова и снова, и, в результате ошибок, возникают всё более живучие комбинации. Она совершенствуется.

Эта способность информации проявляется во всём: так ведут себя любые структуры: кристаллы, растущие посреди хаоса, плазменные вихри в коронах звёзд, простейшая жизнь на дне океанов, шаблоны поведения у живых существ, традиции и легенды, знания в миллионах разумов... Они все умирают или совершенствуются в процессе ошибочного копирования. Пожалуй, это и есть Закон развития вселенной, Бог, каким видят его спириты. Так из Хаоса образовалась жизнь. Материя — это тело, а информация — душа. Она есть во всём, кроме чистого Хаоса. Да она смертна, но перед тем, как исчезнуть в Хаосе, она пытается оставить свою копию.

Самое интересное и неожиданное, что источник развития — это ошибки, Хаос. Пытаясь разрушить информацию, он лишь делает её более живучей, вылавливает устойчивые зёрна мудрости из бесконечного количества возможностей. То, что выживают положительные, устойчивые возможности — закономерно, но их всё равно чуть меньше, чем бесконечность.

Элис представила себе Хаос ввиде чёрного пламени и крошечные островки, как цветные искры в нём, и каждый из них — вселенная. Вот он, Всеобщий Закон, перед величием которого склоняются спириты, и который у солов знают даже дети.

— Расскажи мне ещё про своих друзей.

— Ну, Мартин... — Элис остановилась. Она не знала, что сказать про Мартина. Всё то, что она чувствовала, сложно было выразить словами. И его упрямство, и глупое желание всё время защищать её от каких-то неведомых опасностей, его растерянность, если вдруг он сталкивался с непонятными ему вещами, но такими простыми для неё. Его тёплый плащ и надёжное плечо. И всё то, что он рассказывал про... Она остро почувствовала, что очень хотела бы сейчас оказаться снова там, на стене Метоскула. Но сказать она всё это не смогла бы.

— Меня сейчас больше интересует Призрак. — Остановил её мысли Крис.

— Призрак? — Почему-то удивилась Элис. Она так погрузилась в мысли, что в первый момент даже не поняла, что спрашивает Крис.

— Я сама точно не смогу объяснить... Это человек, который сохранился в машине. Он живёт в башне и управляет погодой. — Крис удивлённо приподнял брови. — А недавно его телом стал огромный жабль, цеппелин. Знаешь, как ему нравится резвиться в потоках воздуха! Я ему даже завидую. Хотя, на самом деле он по-прежнему находится в башне, точнее, в машине. — Запуталась Элис.

— Ты разбудила ещё одну легенду. Сегодня просто день оживших легенд!

— Правда? У вас про него знали?

— Да. И детям рассказывали сказки про призрака, живущего в старой башне и повелевающего ветрами и дождями. Ясное дело, повзрослев, дети перестают в это верить.

— Но, ведь, это правда!

— Ну да, я сам с ним разговаривал, — усмехнулся Крис, — но кто сказал, что он может менять погоду?

— Не просто менять. Он стабилизирует весь климат Земли. Если с ним что-нибудь случиться, будет великая засуха или всемирный потоп, или что-нибудь ещё. Поэтому даже солы его не трогают... Ты не веришь?

— Ну... Пожалуй, скорее верю. Но окончательно поверю, когда увижу сам. Или отыщу про него в сетях солов. Говоришь, его зовут Дэн?

— При жизни звали. Дэн Винский. А потом триста лет он работал библиотекарем, и студенты называли его просто Призрак.

— Итак, что мы имеем? — Деловито рассуждал Эдвин. — Элис улетела в Норвегию, в город солов. Чаша Миров — там же. Предположим лучший вариант: солы не обратили на неё внимания, этот Крис ей помог и ей удалось получить Чашу... Все три предположения сомнительны, но предположим. После этого солам явно не понравятся её действия, и Элис предстоит скрыться оттуда как можно быстрее. Кто мог бы помочь ей? Я думаю, только мы. Кроме того, при срыве любого из предположений... Короче, нам надо быть там.

— А жабль... — попытался вставить слово Мартин.

— Вот! Жабль — это наше преимущество. По скорости он теперь почти не уступает машинам солов, и, главное: он невидим для их радаров. Его можно увидеть только в пределах прямой видимости, ну, или сверху, например, со спутника.

Мартин пропустил это слово "почти". Пусть, давай просчитаем наилучший вариант, а про предположения подумаем потом.

— Видимость сверху — это не проблема, ведь Дэн может испортить погоду, нагнать облака или туман. Правда?

— Да. — Отозвался из-под потолка помалкивавший до сих пор призрачный голос. — Это непросто, придётся подготавливаться пару дней, но это возможно.

— Значит, предположим, всё получилось, и для солов мы невидимы. Что дальше?

— У меня есть планы их города. Я уже смотрел... у них есть уязвимые места, чтобы проникнуть. Конечно, у них стоит охрана и защита, но я надеюсь, что со времён империй техов они достаточно расслабились.

— Не стоит на это расчитывать. — Прогремел одновременно отовсюду голос Призрака. — Люди бы расслабились, машины — нет. Они остаются в том состоянии, в каком их оставили много лет назад. Да не так уж и много, лет тридцать назад... да и сейчас ещё сохранилось несколько империй... У меня есть кое-какие соображения. Я хочу подключиться к их сети.

— Сеть? — Не понял Мартин.

— У солов есть сеть, множество умных машин, соединённых между собой, и каждая хранит множество знаний, или управляет другими машинами, которые делают солам пищу и одежду. Сеть — это как библиотека, только машины могут сразу достать нужную страницу, где записано, всё, что знают солы, и как сделать ту или иную вещь.

— Ты говорил, что подключился к их спутнику и получил оттуда карты, — напомнил Барон.

— Да. Но сеть есть только там, где протянуты провода или есть каналы связи. Сеть солов не выходит за пределы Норвегии. Чтобы залезть в неё, мне надо быть там. И вы можете это сделать.

— А что это нам даёт? Для нашего дела?

— Очень много. Я получу доступ ко всей информации солов, их знаниям, их устремлениям, их жизненному распорядку, и, возможно, получу контроль над городом. Не уверен, что наружные охранные системы можно так легко отключить, но они, скорее всего, имеют выход в сеть, хоть и не открытый. А при наличии нескольких дней или нескольких лет коды можно подобрать. — Мартин опять пропустил это худшее предположение. — И ещё это значит, что я узнаю, где находится Чаша: помещения, окружение, время, когда рядом с ней никого нет, и можно будет разработать оптимальный план, как её оттуда вытащить.

Это был уже хороший план действий. Гораздо лучше, чем лететь в логово врага просто, чтобы быть поближе к Элис.

— Хорошо, что для этого надо.

— Ну, для начала, прилететь в Норвегию.

— Ты говорил, что солы не знают о моём существовании... Но тогда, на... станции, ты сказал, что теперь, после смерти Шейлы, они будут искать меня. Зачем ты соврал? И что из этого ложь?

— Я мстил за твои злые слова.