Хатчинс затаила дыхание. — Я никогда не видела ничего подобного.
Джейк улыбнулся. Он и раньше видел пульсары вблизи, в том числе и этот не так давно, но так и не смог к ним привыкнуть. — Потрясающее световое шоу, — сказал он.
— Это красиво. Не думаю, что я осознавала, что они движутся так быстро. Лучи...
Он проверил сенсоры. — На самом деле, Хатч, они довольно медленные по сравнению с большинством других. Один из них находится рядом с Майкаем и просто размыт. Лучи вращаются тридцать с лишним раз в секунду.
— Ты шутишь.
Ему нравилось наблюдать, как Хатчинс сидит в оцепенении. Она, конечно, знала, что произойдет. Но знать об этом, даже увидеть виртуальную презентацию во время подготовки, было совсем не то же самое, что испытать это на самом деле. — Бенни, — сказал он, обращаясь к ИИ, — мы уже поймали сигнал станции?
— Ответ отрицательный, Джейк. Из-за всех этих помех трудно что-либо определить.
— Ладно. Дайте нам знать. — Он посмотрел на свою стажерку. — Вы готовы?
Ее темные глаза встретились с его. — Я справлюсь, Джейк.
Для двадцатидвухлетней девушки у нее было много уверенности в себе. Но, должно быть, было страшно вести "Копперхед" в эту бурлящую массу. И если она говорила ему "да", то эти глаза посылали совсем другое сообщение. Ну, если бы она немного не нервничала, то не была бы человеком. Но на самом деле это было не так сложно или опасно, как казалось. Если бы это было так, он бы не подпустил ее к креслу пилота.
* * *
— У нас получилось, — сказал Бенни. Загорелся навигационный дисплей. — Дальность четыре миллиона километров.
Хатчинс взглянула на навигационный экран. — Готовность к сближению.
— Будет сделано, Хатч. Приблизительное время прибытия — примерно два дня.
— Хорошо, Бенни. Откройте канал.
— Готово.
— "Оссила", это "Копперхед". — Станция когда-то была грузовым судном "Гросвенор". Ее нынешнее название произошло от фамилии Лорен Оссила, которая занималась финансированием и довела проект "Пульсар" до завершения. Оно быстро заменило старое. — "Оссила", вы слышите?
Потребуется минута или две, прежде чем можно будет рассчитывать на ответ. Пока они ждали, Джейк размышлял о том, какими исследованиями на самом деле занимаются три физика на станции, вращающейся вокруг пульсара. По дороге он кое-что прочитал, но так и не смог разобраться в этом. Это было как-то связано со сравнением смещения магнитных полюсов коллапсировавшей звезды с частотой импульсов и Бог знает с чем еще.
Они ждали, говорили о том, какой захватывающий вид открывается, и пили кофе. Через несколько минут Хатчинс попробовала снова: — "Оссила", это "Копперхед". Вы меня слышите?
"Копперхед" был назван не в честь змеи, медноголового щитомордника. Он был разработан специально для выполнения миссий в районах с высокой радиацией. Корабль был надежно защищен. Не медью, конечно. Но это была деталь.
Присцилла Хатчинс была третьей ученицей Джейка при обучении пилотов. С последнего прошли годы. Ему это не нравилось ни тогда, ни сейчас. Он попросил, чтобы его освободили. Фрэнк Айраско, заместитель директора, сказал "нет". — Может быть, — сказал он со своей тошнотворной улыбкой, — мы сможем найти тебе другое назначение через месяц или два. — Джейку никогда не нравился Айраско.
И вот он здесь. Тем не менее, у него все получилось. Хатчинс была сообразительной для своего возраста. А он был более терпеливым, чем в былые времена. Возможно, с возрастом стал лучше смотреть на вещи со стороны.
— Ответа по-прежнему нет, — сказала она.
* * *
Всегда полезно дать стажеру немного времени побыть одному на мостике. Это дает ему почувствовать, что он действительно главный. — Немного сбавьте скорость, — сказал Джейк. — Я спущусь в грузовой отсек и проверю шаттл.
Хатчинс выглядела хорошо. Ее черные волосы были коротко подстрижены, и в своей форме она выглядела подтянутой и спортивной. Особенно выделялись глаза. И дело было не только в том, что они были красивыми или свидетельствовали об уме. Конечно, у нее это было, иначе она не зашла бы так далеко. Но в ней чувствовался какой-то подъем, какой-то уровень жизненной энергии, который давал ему понять, что ей можно доверять. Он нечасто видел такое.
Это было облегчением. Ему не хотелось завалить ее как пилота. Он уже проходил через это с одним из своих прежних подопечных и до сих пор не был уверен, чья это была вина.
Он отстегнул ремень и выплыл из кресла. — Интересно, — сказал он, — получим ли мы когда-нибудь антигравитацию, которую обещают.
Она усмехнулась. — Сомневаюсь, что кто-то из нас проживет достаточно долго, чтобы увидеть это.
Она, конечно, была права. Он кивнул, прошел обратно через пассажирский салон и спустился по трубе в грузовой отсек. Стоявший там шаттл, загруженный едой и другими необходимыми принадлежностями, должен был доставить их на станцию. Как и "Копперхед", он был хорошо бронирован.
Он забрался в шаттл, устроился за пультом управления, закрепил аварийные ремни и вызвал мостик. — Хатч. — Ей не нравилось, когда ее называли Присциллой. — Вы снова можете двигаться.
— Хорошо, Джейк.
Ускорение заставило его откинуться на спинку сиденья.
* * *
Когда он был на станции в прошлый раз, там было три физика, супружеская пара и парень на грани выхода на пенсию. С тех пор к ним присоединился еще один, Джереми Как-его-там. Парень, о котором он никогда не слышал.
Тогда они были поглощены эффектом, который назвали квантовой оберткой. (Он не был уверен в правильности написания). Они сказали ему, как рады видеть новое лицо, а потом проигнорировали его.
Их пилотом был Хэл Морсби, с которым Джейк познакомился за эти годы. Хэл, если можно так выразиться, был на последней миссии в Академии. Он собирался открыть свое собственное агентство межзвездных перевозок, когда вернется домой из "Оссилы". Если кто-то и мог заставить это работать, то только Хэл. Он был настоящим космическим ковбоем. Ни одна работа не была для него слишком сложной. Ничто его не пугало.
И, конечно, была Тони.
Кошечка. Тони принадлежала супружеской паре. Он не мог вспомнить, как их звали, но они приложили немало усилий ради нее, установили электронные дозаторы еды и воды, а также ящик для отходов, в котором использовался магнитный гравий, чтобы преодолеть проблемы, связанные с невесомостью. Наверное, она уже выросла. Раньше она была гораздо дружелюбнее своих хозяев.
Джейк любил кошек.
Он вздохнул и включил экран, на котором показывали старую комедию "Фонарщик". Трюки были слишком фарсовыми, чтобы быть смешными, но он все равно наслаждался ими. Может быть, потому, что они нравились ему в детстве, и каким-то образом отчасти рассеивали его безмерное одиночество. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, и постепенно крики, шум и смех стихли.
* * *
— По-прежнему ничего, — сказала Хатчинс.
Джейк пристегнулся рядом с ней. — Ладно, мы все еще довольно далеко. Возможно, сигнал пропадает из-за радиации. Думаю, в прошлый раз у меня была такая же проблема. Возможно, мы ничего не услышим от них до завтра.
— Вы знаете кого-нибудь из этих людей?
— Более или менее, — ответил он. — Я довольно хорошо знаю Хэла.
— Пилота?
— Да. — И, возможно, Тони.
* * *
Со временем стало ясно, что что-то не так. Станция "Оссила" молчала. — Единственное, что я могу предположить, это то, что у них вышла из строя система связи, — сказал Джейк.
Хатчинс не ответила. Конечно, были и другие возможности.
Они были примерно в четырех часах полета, когда Бенни вмешался: — У меня есть изображение. — Он вывел его на экран.
Джейку потребовалось некоторое время, чтобы выделить его: пятнышко то появлялось, то исчезало, когда лучи света скользили по нему. — Вы улавливаете какую-нибудь электронику, Бенни? — спросил он.
— Нет.
Искусственный интеллект увеличил изображение. Было трудно разглядеть детали. Объект выглядел как обычный грузовой корабль, дрейфующий в ярком освещении. Это напомнило ему о двигателе. — Остановите его, — сказал Джейк. — В темноте.
— Там свет, — сказала Хатчинс.
— Давайте попробуем еще раз, Бенни. Дайте мне канал.
— Вы в деле, Джейк.
— "Оссила", ответьте, пожалуйста. Хэл, это "Копперхед". Ребята, вы в порядке?
* * *
Фонари — их было несколько — были подключены к сканерам и оптическим телескопам, установленным на корпусе, а один — к главному телескопу, который доминировал над кормовой частью. Как и у "Копперхеда", у "Оссилы" была мощная защита. Когда все входы были закрыты, внутреннее освещение не было видно.
— Ладно, Хатч, — сказал Джейк, — давайте приближаться. Будьте осторожны.
— Хорошо.
— Они должны были заметить, что мы здесь. Направьте нас к грузовым люкам. Но подходите медленно.
Она не ответила на его улыбку. Вместо этого она продолжила с той очень серьезной манерой, которая отличает ребенка, чувствующего, что ему доверяют в деликатной ситуации, и, возможно, не слишком уверенного, что ей следует доверять. — "Оссила", — сказала она, возвращаясь к официальной терминологии, — приближается "Копперхед". Откройте, пожалуйста, зону стыковки.
Зона стыковки была обозначена двумя длинными дверями вдоль нижней палубы, которые были разделены по горизонтали.
Двери оставались закрытыми.
Вмешался Бенни: — Джейк, у них некоторые повреждения. В зоне мостика.
На дисплее появилось новое изображение: часть сканеров, телескопов и опорных башен разбита вдребезги, некоторые осколки, по-видимому, проникли сквозь броню внутрь станции. Броня на нижней стороне, под мостиком и грузовым отсеком, прорвана. Куски обшивки и троса были вырваны.
— В них что-то попало, — сказал Джейк. — Камень. Пролетел над головой и упал тут.
— Должно быть, он был размером с баскетбольный мяч, — продолжил он.
Хатчинс уставилась на снимки. — Думаете, у них был хоть какой-то шанс?
— Когда это случилось, Хатч, люки должны были закрыться повсюду. Кто-то должен был остаться в живых. Если только им сильно не повезло.
— Так что же нам делать?
— Сначала отправим сообщение домой. Пусть там знают. Затем отправимся туда и посмотрим, как обстоят дела.
* * *
Говоря "отправимся", Джейк имел в виду себя. Был только один скафандр "Гонзо". Костюм, названный в честь его дизайнера Джека Гонсалеса, напоминал старую экипировку, которую носили астронавты в первые времена до разработки поля Фликинджера. Но ни ранняя экипировка, которую носили астронавты, ни электронный щит, который теперь защищал людей во время выхода в открытый космос, не стоили бы и ломаного гроша в радиации вокруг Паломуса. "Гонзо" был безопасным. Но носить его было мучительно. Он был большим. И неудобным. Он вытащил скафандр из шкафа и вздохнул.
— В этой штуке вы будете выглядеть как робот, — сказала Хатчинс. — Почему он только один?
Джейк прочистил горло. — Обычно на борту "Копперхеда" находится только один человек.
Он забрался в скафандр. Хатчинс помогала, чем могла. Тот выглядел как металл, но это было не так. Это был какой-то гибкий материал. После того, как он был надежно завернут, как она выразилась, она помогла ему с реактивным ранцем. — Вы хорошо выглядите, — сказала она.
— Хорошо, давайте сделаем это.
Она протянула ему шлем. У него не было прозрачной лицевой панели. Джейк мог видеть только внутренний дисплей. — Если у вас возникнут проблемы с прохождением шлюза, Джейк, — сказала она, — возвращайтесь. Не оставайтесь там слишком долго. И почему вы улыбаетесь?
— Говорите как моя мама.
Джейк зафиксировал шлем и включил камеру. Он посмотрел на Хатчинс и оглядел кабину. Изображение, полученное внутри скафандра, создавало иллюзию, что шлем превратился в стекло.
— Проверка. — Голос Хатчинс по связи.
— Громко и четко.
Она вернулась на место пилота и подвела их поближе. Она была хороша. Он должен был отдать ей должное. Никаких резких торможений или резких маневров. Они плавно приближались к "Оссиле", пока не показался воздушный шлюз станции. И продолжила приближаться. — Осторожнее, — сказал он.
Она сжала челюсти, но ничего не сказала.
Замедлила движение и остановилась. Они почти могли дотянуться до другого корабля.
— Джейк, мы готовы к отплытию, — сказала она. В ее голосе звучало беспокойство.
— Что не так?
— Не люблю катастрофы.
— Иногда они случаются, — сказал он. — Возможно, все не так плохо, как кажется.
Он подошел к воздушному шлюзу. Хатч открыла внутренний люк. Он вошел, оглянулся, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, и поднял руку. Сохраняйте спокойствие. Затем коснулся панели управления. Люк закрылся за ним, и шлюз начал разгерметизироваться. Когда индикатор состояния переключился с желтого на зеленый, он открыл внешний люк. И на мгновение был ослеплен светом. Затем наступила темнота. И снова свет. И снова темнота.
Он затемнил фильтр, чтобы не видеть самое яркое. Добро пожаловать на станцию "Оссила". Изображение то появлялось, то исчезало из поля зрения. Хатч, должно быть, видела ту же картинку на своем дисплее.
Он остановился у выхода из шлюза и отключил магниты на обуви. Реактивный ранец был с ним только в качестве меры предосторожности, на случай, если он промахнется. Хотя, если он промахнется с такого расстояния, ему следует серьезно задуматься о завершении карьеры. Он оттолкнулся, проплыл несколько метров по открытому пространству, снова включил магниты и попал прямо рядом с люком.
Он выпрямился, встал на корпус, и его точка зрения изменилась, как это всегда бывало в подобных обстоятельствах. Боковая часть корпуса превратилась в палубу, и люк скользнул под ним. Световые импульсы, которые были более или менее вертикальными, стали горизонтальными. "Копперхед" теперь был прямо над головой. У него на мгновение закружилась голова.
— Вы в порядке, Джейк?
— В порядке. — Но он подождал, пока к нему не вернулось самообладание.
Панель управления воздушным шлюзом была закрыта крышкой. Он поднял крышку, нажал на кнопку, и люк отодвинулся в сторону.
Камера шлюза была большой. В ней легко поместились бы восемь или девять человек. Он опустился в нее, поставил ноги на переборку, которая на самом деле была палубой, и мир снова завертелся.
Он нажал кнопку на внутренней панели управления, которая должна была закрыть наружный люк и подать воздух в шлюз. Но ничего не произошло. Индикаторы состояния даже не загорелись.
На внутреннем люке была аварийная панель. Он открыл ее, вытащил ручку и повернул ее. Если бы с другой стороны было давление воздуха, люк бы не открылся.
Но тот открылся.
И стала видна кровавая бойня. В потолке зияла дыра. Безжалостный свет, то яркий, то темный, то гаснущий, проникал сквозь нее, освещая разбитую палубу и груду обгоревшего и поломанного оборудования. То, что раньше было пассажирским салоном, было разрушено до неузнаваемости. Он пробрался через обломки в соседний отсек, который, когда он был здесь раньше, использовался для планирования. Теперь это был просто искореженный черный металл.
