Проект изоляция

Арва открыла замораживатель и вынула приготовленное накануне мясо Гирена с овощами. Нагревательный круг почти мгновенно разогрелся и из сковороды пошел приятный запах специй.

Через минуту Рикор жадно набросился на еду, девушка же нехотя ковыряла вилкой свою порцию, от мыслей, носящихся в голове, кусок в горло не лез. Все мысли при этом сводились к Мечиславу, превращаясь в манию.

— Арва, я тебя не узнаю, — оторвавшись от еды, заметил Рикор. — Ты раньше такая живая была, деятельная, а теперь грустная, бледная и вялая.

Девушка его проигнорировала. Она продолжала гонять вилкой одинокий кусок мяса.

— Арва, послушай, все будет хорошо, — попытался утешить ее Рикор. — Скоро вы встретитесь и будете вместе, но для этого нужно поработать и очень много. В таком состоянии ты ничего не сделаешь, тебе нужно собраться, сжать волю в кулак и заняться делами. Я вот что подумал, в союз входили десять сильнейших кланов, это не считая диких, никто не знает, что с ними и где они. Но был еще один.

Арва вскинула голову и внимательно посмотрела на Рикора.

— Что за клан? — поинтересовалась она. — Я никогда не слышала об одиннадцатом клане союза.

— Потому что его, вроде, как и нету, — отставляя опустевшую тарелку, произнес Рикор. — Я тоже случайно узнал.

— Это что тайна?

— Нет, не тайна, просто все постарались о нем забыть, совет предал их, бросив в войне с Турмами. Они мужественно сражались и погибли все до единого. Союз дорого заплатил за это предательство: гибель Серебряных волков открыла дорогу Турмам на нашу сторону хребта.

— Я первый раз слышу это название, — заинтересовано произнесла Арва. — И что дальше?

— Турмы разграбили многое из того, что принадлежало волкам, но не все. На нижние уровни базы они так и не смогли пройти.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я нашел у отца дневник моего прадеда и в тайне прочитал его. И теперь знаю, где находится погибшая база. И вот что я предлагаю. Ты сказала, что у тебя есть связь с твоими пришельцами, сообщи им о погибшем клане. Может быть, им удастся войти внутрь и добыть сокровища нижних уровней. Если мы все равно объединимся, то нам не помешает оружие и техника волков. К тому же там под землей остался генератор щита, сейчас он отключен. Но турмам, он не достался.

Девушка вскочила и стала мерить комнату шагами.

— Я сообщу им, как только стану воительницей.

— Зачем так тянуть? — удивился Рикор.

— Потому, что я не могу отправить послание отсюда, для этого нужно выйти из-под купола. А сделать это могут только воители.

— Ну что ж, — задумчиво произнес Рикор, — значит обряд. Тогда тебе не мешает хорошо выспаться, завтра ты войдешь в купель.

— А ты когда?

— А я на следующий день. Рука еще не до конца зажила, лекарь просил еще денек обождать.

— Ну, тогда тебе пора, — поднимаясь, произнесла Арва.

— Вот теперь я узнаю тебя, это прежняя Арва которую я знал, решительная, деятельная. Удачи завтра и помни, о чем следует думать.

Оставшись одна, девушка поняла, что от сомнений, которые грызли ее последние дни, не осталось и следа. Рикор дал ей смысл и надежду. Хорошо, когда рядом есть друг, который поможет и поймет.

На рассвете Арва вошла сквозь гигантский шлюз и в сопровождении Хранителя купели начала спуск в подземелья древней базы падших. Ее провожали десятки любопытных людей. Вход в бункер будущего воина был важным событием, а спуск Арвы после ее возвращения из столицы с огромной добычей еще больше привлекал внимание людей. После вчерашнего разговора с Рикором девушка окончательно успокоилась и снова превратилась в застывший дискон, твердый и несгибаемый. Проходя через зал памяти, она остановилась у огромного полотна, на котором была изображена гибель имперской столицы. Теперь, когда она стала взрослой и сама побывала там, картина вызывала еще большое восхищение и трепет, но одновременно с этим жуткую тоску по огромной погибшей цивилизации.

— Здесь нельзя долго находиться, — тихо заметил Хранитель купели.

— Почему? — удивилась девушка.

— Впечатлительные люди теряют здесь рассудок. Отчаянье и тоска по былому могуществу может отравить разум, и человек будет жить лишь прошлым, его будет раздражать ничтожное настоящее и в итоге он не выдержит. Именно поэтому мы редко пускаем сюда людей. Нам пора идти дальше.

Арва кивнула и последовала за Хранителем. Она брела по коридорам, поражаясь неведомым строителям, три тысячи циклов прошло, а на стенах нет ни единой трещинки. Даже землетрясения — довольное частое явление для гор, не смогло разрушить созданное падшими так же, как время, оказалось не властным над стоящими в ангаре небесными соколами. Теперь она осознала, зачем водят сюда детей: в детстве, чтобы показать величие и задать стремление, а когда сюда приходят юноши и девушки, чтобы стать воителями, чтобы увидели чего можно достичь. За своими размышлениями она и не заметила, как окончился их путь. Перед ней была купель, а рядом кресло с зажимами для рук и ног.

— Садись, — приказал Хранитель, указывая на кресло. — И приготовься, будет больно, так больно, что не все выдерживают. Ты еще можешь отказаться.

Арва упрямо покачала головой и решительно уселась в кресло. Хранитель улыбнулся и снова принял строгий и серьезный вид, сноровисто защелкнул браслеты и надежно запер их.

— Теперь расслабься, — приказал он, — чем меньше будешь сопротивляться, тем будет легче перенести боль.

Арва попыталась, но ничего не вышло, тело, словно задеревенело. Хранитель ухмыльнулся и взял первый кристалл. На какой-то момент девушка увидела в его глазах грусть, словно он сожалел о том, что ему предстояло сделать. Хранитель прижал ладонь с большим красным кристаллом к виску девушки. И тут же адская боль, от которой мгновенно из глаз брызнули слезы, пронзила все тело. Арва забилась, порываясь вырваться, но запоры надежно держали. Вот уже сотни циклов на этом кресле проводят вживления, тут сидели люди и посильнее, и не одному не удалось прервать процедуру. Через какое-то время Арва снова стала видеть, мутная плена упала с глаз, и она увидела Хранителя, который взял в руки очередной кристалл.

— Не надо больше, — попросила она.

Мужчина улыбнулся и прижал еще один красный кристалл ко лбу девушки. И снова все повторилось, только кричать она уже не могла. Голос был сорван еще при первом вживлении. А потом пошел бесконечный круг боль, прояснение, боль, прояснение, снова боль.

— Все милая, — склонившись к ней, произнес хранитель. — Ты выдержала.

— Не надо больше, — умоляя, прошептала Арва.

— А больше не буду, — гладя ее по голове и протягивая воду, произнес хранитель. — Ты приняла в себя семь кристаллов. И при этом оставалась в сознании. Тебя ждут великие дела. Даже самые могучие воины не могли перенести больше пяти имплантаций. Теперь осталась только войти в купель. Ты как себя чувствуешь?

Арва прислушалась к себе, боль ушла, растворившись в окружающимся мире, вернулась решимость. Что ж, первый шаг сделан, теперь второй.

— Я готова, — уверенно сказала девушка.

Хранитель расстегнул браслеты и указал на купель.

— Тогда осталось сделать всего несколько шагов. И помни, ты можешь повелевать дисконом, не позволяй боли подчинить себя, и тогда ты получишь все, что пожелаешь.

Арва вошла в купель и легла, вытянувшись, жидкий дискон серебристого стального цвета полностью покрывал тело, доходя почти до подбородка.

— Прости дочка, — тихо сказал хранитель и нажал скрытую в стене кнопку.

Мгновенно купель превратилась в саркофаг. Арва даже не успела глазом моргнуть, как сверху ее накрыла тяжелая стальная плита. Адская боль, которая оказалась в сотню раз сильнее боли при вживлении кристаллов пронзила тело, но девушка стойко терпела новые муки. Она помнила ради чего пришла сюда, и вместо того, чтобы биться, как все остальные, сжала зубы и тихо прошептала:

— Мечислав.

И словно помогло, боль отступила, сознание снова стало ясным.

— Что ты хочешь? — спросил голос из темноты, в которую был погружен саркофаг.

— Остаться самой собой, — не думая, твердо ответила Арва.

— Зачем тогда пришла? — удивился голос.

— Я пришла, чтобы стать воительницей и изменить мир.

— Тогда почему ты не хочешь меняться? — еще более удивленно спросил голос. — Я могу дать новое тело, возможности, о которых ты даже не мечтала, ты смогла бы поднять эту стальную плиту одной рукой.

— Я хочу остаться собой хотя бы внешне, — твердо заявила девушка.

— Не понимаю, — пробормотал голос. — Ты сильная, я не могу подчинить тебя, я сделаю так, как ты хочешь. Ты останешься такой, какой и была. Что ты хочешь еще?

— Оружие, которое никто не смог бы увидеть и отнять.

— Это сложно, — задумчиво сказал собеседник, — если бы ты стала большой, я бы дал тебе дисконовый меч, который ты смогла бы доставать, когда пожелаешь. Но ты не хочешь меняться.

— Не хочу, — твердо произнесла Арва, она за всю жизнь не была уверенна в себе, так как сейчас.

— Я сделаю то, о чем ты просишь, — наконец-то решился голос. — Ты сможешь стрелять в своих врагов, когда захочешь. Достаточно будет поднять руку и пожелать выстрелить. Ты довольна?

— Да, — произнесла девушка.

— Тогда приготовься, сейчас придет боль.

Голос не обманул, все, что случилось с Арвой до этого момента, было ничем. Она перестала существовать, ее разорвали на много мелких клочков, вырвали скелет, а потом собрали заново. Она не знала, сколько прошло времени, и вдруг боль ушла, словно ее выключили. Арва открыла один глаз и увидела белый потолок, это уже была не купель, которая находилась в рукотворном скальном гроте, это было одно из помещений базы падших. Тусклые химические лампы светили зеленоватым светом с потолка. Кровать стояла за широкой ширмой, и было не ясно, есть кто-нибудь еще в помещении. Арва не могла пошевелить ни руками, ни ногами, девушка могла свободно вертеть головой. Она попыталась крикнуть, чтобы привлечь к себе внимание, но из открытого для крика рта вырывался лишь воздух. Арва снова закрыла глаза, она не знала, сколько здесь пролежала и где это здесь вообще находится. Оставалось ждать. И тогда она начала считать, на счете три тысячи двадцать два за ширмой раздались голоса.

— А может, умерла? — спросил пока невидимый посетитель, в котором Арва без труда узнала неприятный шепелявый голос Надзирателя.

— Жива, — ответил его собеседник. — Просто в забытье, ничего не видит и не чувствует.

— И долго она так валяться будет? — поинтересовался главный Небесный сокол.

— Сколько надо, столько и будет, с ее обрядом вообще много странного. Хранитель, который проводил имплантацию кристаллов, говорит, что она выкрикивала слова на незнакомом языке. Ему показалось, что одно из этих слов, которое она произносила очень часто, похоже на имя. Словно звала в поддержку. Он даже запомнил его.

— И? — требовательно спросил надзиратель.

— Она повторяла слово Мечислав, лично мне оно не знакомо, да и звучит странно.

— С этой девчонкой вообще много странного, не один Хранитель слышал от нее странные слова, никто не знает, как ей удалось добыть такое огромное количество кристаллов Арты. Лучше бы она померла во время изменения. Я чую, что с этой девкой что-то не так. Все уже оклемались, три недели прошло, а она лежит пластом. Да и внешне осталась такой же, как и была.

— Внешне осталась, — согласился собеседник, — вот только сила у нее такая, что с ней никому из могучих и сильных воителей я не советую тягаться. Она, лежа здесь, сжала рукой железную раму, словно тесто в руках мяла толстенный уголок.

— А может, ее убить, пока не слишком поздно? — тихо, почти шепотом, спросил надзиратель, но Арва услышала его, словно он произнес это ей на ухо.

— Не выйдет, ее цепной пес Рикор постоянно рядом.

— А сейчас он где? — прошепелявил Надзиратель.

— Спит на соседней кровати. Да и слишком это большое расточительство. Трое погибли при изменении. В этом цикле получили очень мало воинов, пусть лучше помрет на поле боя, хоть какая-то от нее польза будет.

— Согласен, — немного помолчав, произнес Надзиратель, — она вся в мать. Эта Грина едва не погубила клан, если бы не удалось убить двух ее ближайших друзей, то она бы свергла меня. А после их гибели она отвалила и сдохла где-то, но дочку она хорошо воспитала, такая же змея. Я чую, что она что-то замышляет, и Рикор, сынок Хранителя, который с Гриной якшался, рядышком, вот бы его покрутить.

— Не выйдет, — уверенно произнес собеседник, — если и знает, не расскажет. Я встречал таких, у них душа пса верного, который умрет, как только умрет хозяин. А девчонка его крепко в кулаке держит. Он скоро проснется, нужно уходить, зря мы вообще здесь этот разговор затеяли.

— Да уж, — словно опомнившись, согласился Надзиратель, — лучшего места, чтобы поведать о наших планах, найти было нельзя.

Арва еще крепче зажмурилась и старалась дышать через раз. Кто-то невидимый отодвинул ткань загородки и, удостоверившись, что девушка по-прежнему не подает признаков жизни, задвинул обратно. Вскоре в тишине раздались удаляющиеся шаги двух человек. Арва снова открыла глаза, что ж, теперь она знает, кто ее враг, интересно, кто второй. Она пыталась вспомнить голос, и не могла, клан хоть и увядал, но людей по-прежнему было достаточно много, больше двух тысяч, а это значит, что Арва могла и не встречать этого человека. К тому же девушка знала, что небольшая часть людей, человек двадцать, живет под горами на базе падших и редко выходит под ясное фиолетовое небо. Они были скрытными людьми и редко с кем-то разговаривали, никто кроме Надзирателя и еще нескольких человек не знал, чем занимаются эти люди. Арва так сердилась, что не смогла выяснить, кто этот второй, что даже не заметила, что сжала кулаки. Одно девушке было ясно, она снова начинает овладевать своим телом.

— Ты очнулась? — раздался справа радостный вопль Рикора.

Арва повернула голову и не узнала своего друга. Рядом на соседней кровати сидел огромный просто гигантский человек, словно высеченный из камня. В отличие от Рикора этот гигант был совершенно лыс, руки напоминали бревна. Веселые карие глаза и голос вот и все, что осталось от знакомого образа.

— Нравлюсь? — перехватив ее взгляд, спросил Рикор.

— Странное ощущение, — призналась Арва, — вроде понимаю, что это ты, но глаза видят другое. Не привыкла, наверное.

— Я не это спросил, — задиристо сказал парень.

— Ну, значит, отвечу, мне нравился больше тот Рикор.

— Правильно, — согласился парень, — нельзя нравиться сразу всем, зато теперь нет отбоя от девушек.

Арва улыбнулась, но эта улыбка сразу померкла.

— Но если ты так изменился, то, что со мной? — испуганно спросила она.

— Ты снова поразила всех, — задумчиво заметил Рикор. — С тобой ничего.

— То есть как?

— А вот так, — засмеялся он, — видимо, сработало то, что я придумал, ты осталась прежней, вот только глаза поменяли цвет. Они теперь ярко-зеленые. Ты самая изящная воительница, которую я когда-либо видел. Даже твоя мать Грина изменилась сильнее. Жаль, я был маленький и не мог оценивать, чтобы теперь сравнивать.