— Послушай, ты... — яростно начал Макдугал, но Симпсон только покачал головой и встал.
— Я пришел сюда не для того, чтобы спорить с вами, Макдугал. Я пришел сюда, чтобы попытаться заставить вас задуматься.
— Очевидно, что какими бы ни были ваши другие достоинства — а я уверен, что их множество, — мышление в их число не входит.
— Вы помните, а Дитер сам напомнил мне сегодня днем, что именно Ришелье отдал приказ о нападении на школу? На среднюю школу, где учились ваши дети? Как вы думаете, почему он так поступил? Ришелье способен на абсолютную жестокость, но, знаете ли, этот человек не законченный психопат.
— Он напал на школу из-за того, что она олицетворяет собой знания. Информацию, в которой нуждается Густав Адольф и которой Ришелье боится даже больше, чем испанских Габсбургов.
— Что ж, он не разрушил среднюю школу, и ему не удалось убить всех ваших учителей и всех ваших детей одним махом, но это не единственное место, где хранятся знания, не так ли? Они также бродят в мозгу каждого из тех, кто из нашего времени. И вы серьезно думаете, что Ришелье не способен и не желает попытаться уничтожить как можно больше этих мозгов?
Макдугал уставился на него, стиснув зубы, и Симпсон фыркнул.
— Очевидно, так оно и есть. Что ж, надеюсь, что люди, ответственные за сохранение жизни вашего президента, более склонны думать о немыслимом, чем вы, судя по всему. Может, я и не принадлежу к числу его самых больших поклонников, но если бы я был Ришелье, то единственным человеком, смерти которого я хотел бы сейчас еще больше, чем смерти Густава Адольфа, был бы Майк Стернс. Возможно, вы захотите поделиться с ним этой оценкой, — голос Симпсона был сух, как пустыня, и челюсть Макдугала приоткрылась настолько, что даже слегка отвисла.
Симпсон заметил это явление и снова фыркнул, затем взглянул на Эдди.
— Пойдемте, мистер Кантрелл. Я бы хотел поужинать, прежде чем мы ляжем спать.
На ужин, вероятно, было лучшее блюдо, которое Эдди ел с тех пор, как покинул Грантвилл. На самом деле, это было лучшее блюдо, которое он ел со времен "Огненного кольца", и точка. "Ресторан" был немногим больше, чем очень большая палатка — или, по крайней мере, брезент, натянутый на две с половиной стены того, что когда-нибудь должно было стать настоящим рестораном, но в настоящее время все еще находилось в стадии строительства. По крайней мере, кухня казалась полностью оборудованной, а гриль-бар "Корона и орел", очевидно, был излюбленным заведением как американцев — Хейгуд уже был там, когда они прибыли, — так и многих шведских офицеров, расквартированных в Магдебурге.
Название было неплохим, подумал Эдди, подозревая, что "Корона и орел" — это заведение владельцев "Тюрингских садов" в Грантвилле. Это было бы неудивительно, поскольку все знали, что Густав Адольф планировал сделать Магдебург своей новой имперской столицей в Германии. Город уже сейчас был "процветающим", и этот бум только начинался. В выборе названий блюд, безусловно, было что-то современное ему, и он узнал двух вышибал из "Садов". Еда была такой же вкусной, и он принялся за стейк, которым Симпсон решил угостить их обоих.
Временами Эдди с мучительной остротой тосковал по двадцать первому веку, и воспоминания о еде, как правило, пробуждали их. Ни один американец до "Огненного кольца" даже отдаленно не был готов к изменениям в рационе питания, вызванным их переходом в семнадцатый век. И дело было не только в эзотерических или "современных" продуктах, по которым они скучали. Дело было в том, что вся система распределения продуктов питания, а также система их производства были чертовски ограничены по сравнению с той, на которой они выросли. Например, стейк. В общем, он был доступен, но стоил кучу денег. Или кукуруза в початках. Им чертовски повезло, что у них была семенная кукуруза, когда их отбросило назад во времени, но ее оказалось недостаточно. Почти все зерна, которые им удалось собрать за короткий период вегетации, которым они наслаждались после прибытия в Тюрингию, пошли снова на семена, а не на столы людей. И помидоры. Или авокадо. Боже, Эдди и представить себе не мог, что он был бы готов пойти на убийство ради пары ложек гуакамоле!
Но, по крайней мере, повара "Короны и орла" знали, как правильно приготовить один из их необычайно дорогих стейков на косточке... в отличие от поваров в гостиницах, где они с Симпсоном останавливались или обедали по пути в Магдебург. Большинство из тех полагали, что единственный способ приготовить говядину — это отварить ее до консистенции, из которой получились бы приличные кавалерийские сапоги. Этот стейк, напротив, был идеально приготовлен до средней прожарки (разумеется, на гриле с открытым огнем!) и подан с хорошо обжаренными грибами и очень ранним салатом-латуком (любезно предоставленным людьми их времени), заправленным винегретом.
Там был даже, о чудо из чудес, печеный картофель. Картофель уже был распространен на большей части территории Германии до "Огненного кольца" — к удивлению Эдди, поскольку он знал, что Фридриху Великому пришлось навязывать его Пруссии в следующем столетии, — но все еще был большой редкостью.
Конечно, как только он поразмыслил над этим вопросом, стало понятно, что его будут подавать в "Короне и орле", учитывая, что популярность заведения во многом обусловлена его "американской кухней".
Эдди наслаждался всем этим с бесстыдным гедонизмом. На самом деле, прошло довольно много времени, прежде чем он смог достаточно отвлечься от гастрономических соображений, чтобы обратить внимание на все остальное, что происходило вокруг него.
— ...итак, видите ли, — говорил Симпсон рябому шотландцу, который, очевидно, был одним из офицеров Густава Адольфа, — суть в том, чтобы в конечном счете полностью убрать пику с поля боя.
— Ох, дружище, да ты спятил! — заявил шотландец. — Не бывает такого дня, чтобы мушкетеры смогли отразить атаку хорошо обученных пикинеров, не имея собственных копий. — Он покачал головой и стукнул кружкой с пивом по грубо сколоченному столу. — Король уже увеличил соотношение "стрелок-пика" до двух к одному, и это выше, чем у любого из этих вонючих империалистов. Но выше нельзя, а то нам нечем будет остановить пики другой стороны, и тогда придет конец. Возможно, если все наше "новое оружие" могло бы стрелять так же быстро, как ваше, в этом что-то и было бы, но сейчас оно не может, не так ли?
— На самом деле, я не уверен, какой именно вид огнестрельного оружия рассматривается, — признался Симпсон и посмотрел через стол на Хейгуда. — Мистер Хейгуд? А вы?
— Нет, не совсем, — ответил инженер, запив большим глотком пива. — Насколько я понимаю, они все еще обсуждают преимущества кремневых и капсюльных ружей. Знаю, какое из них выбрать, но производство — это не моя специализация, и, боюсь, я был занят другими проектами. Пока, по-моему, никто даже не предполагал возможности использования казнозарядного устройства.
— Учитывая трудности с изготовлением подходящих патронов — и, если уж на то пошло, гремучего пороха с зажигательной смесью и капсюлей-воспламенителей, — я бы предположил, что в лучшем случае вы будете использовать какие-то дульнозарядные устройства.
Симпсон согласился и снова повернулся к шотландцу.
— Я предполагаю, что это, вероятно, будут кремневые ружья, но в конструкции должны быть предусмотрены цилиндрические железные шомпола и конические отверстия для прицеливания. В этом случае ваша скорострельность будет значительно выше, чем сейчас, но вы правы в том, что она никогда не будет соответствовать скорострельности нашего оружия. Я уверен, что уже разрабатываются планы по обеспечению вас винтовками, которые позволят вам эффективно открывать огонь на больших дистанциях, так что у вас, как правило, будет больше времени для стрельбы по атакующему врагу, но этого, безусловно, недостаточно, чтобы гарантировать, что вы сможете остановить решительную атаку.
— Но вы упускаете, по крайней мере, часть сути, капитан. Если вы откажетесь от пик, то сможете взять бывших пикинеров и выдать им всем винтовки — или мушкеты, если хотите. И если вся ваша армия будет оснащена винтовками и штыками... — Он остановился — А, при вас ведь упоминали о штыках, не так ли? — спросил он.
— Ты имеешь в виду тот маленький глупый ножичек, который, по их словам, должен висеть на конце мушкета? — Шотландец пожал плечами. — Ох, и пригодится же он против какого-нибудь ублюдка с двенадцатифутовой пикой!
— Этот "маленький глупый ножичек" может оказаться гораздо полезнее, чем вы думаете, особенно если ваши солдаты обучены обращаться с ним, — вставил Хейгуд. Шотландец посмотрел на него скептически, и Хейгуд обнажил зубы в тонкой улыбке. — Что произойдет, когда кто-то оказывается близко от вас с более коротким и удобным оружием? — бросил он вызов. — Скажем, кто-то с ножом, которым отбивает ваш меч в сторону и тут же вонзает его вам в живот?
Шотландец моргнул, и настала очередь Хейгуда пожать плечами.
— Поверьте, при правильном использовании штыка винтовка очень эффективна в ближнем бою. Случилось так, что я один из очень немногих из нашего времени, у кого был реальный опыт с оружием и тактикой, о которых говорил мистер Симпсон. — Эдди заметил, что он не стал объяснять, что его "настоящий опыт" — это опыт любителя, и шотландец нахмурился.
— Мистер Хейгуд прав, — сказал Симпсон. — С практической точки зрения, штыки превратят каждого мужчину во всей вашей армии в копейщика, если понадобится. И в то же время, если вся ваша пехота вооружена мушкетами, обучена и дисциплинирована, чтобы использовать эти мушкеты при массированной стрельбе, рассчитанной по времени, с ними смогут сблизиться не так уж много подразделений с пиками.
Шотландец выглядел более задумчивым, но было ясно, что согласие по-прежнему уступает скептицизму, и Симпсон склонил голову набок.
— Предположим, я снабдил ваших мушкетеров оружием, способным вести прицельный огонь на расстоянии, скажем, триста шагов, и рассчитываю поразить цели размером с человека на таком расстоянии. И что я довел их скорострельность до четырех выстрелов в минуту, — предложил он, чуть подумав. — И предположим, что в вашей армии девять тысяч человек, и что я выстроил их в три огневых линии, каждая по три тысячи человек в длину.
— А потом предположим, что я разделил ваших мушкетеров на роты по девяносто шесть человек, каждая из которых состоит из трех "взводов" по тридцать два человека, и обучил их стрелять полувзводами.
Шотландец пристально смотрел на Симпсона, его глаза чуть ли не скосились, когда он пытался понять, что говорит американец.
— Итак, хорошо, — продолжил Симпсон. — Если у вас в каждой линии по три тысячи человек, то это означает, что каждая линия состоит из тридцати одной роты, или девяноста трех взводов, или всего во всех трех линиях девяносто три роты и... двести семьдесят девять взводов, верно?
Шотландец, выглядевший как мешок с песком, кивнул, очевидно, готовый позволить американцу выполнить тяжелую математическую работу, и Симпсон пожал плечами.
— Ну, на самом деле математика довольно проста. Если ваши мушкетеры могут стрелять четыре раза в минуту, то общий цикл перезарядки для каждого человека в вашем строю составляет примерно пятнадцать секунд. Итак, если выстрелит половина каждого взвода в вашей первой линии, а затем, через две с половиной секунды, выстрелит вторая половина каждого взвода в первой линии, а затем, через две с половиной секунды после этого выстрелит половина каждого взвода во второй линии и так далее, ваши девять тысяч человек будут посылать почти полторы тысячи пуль на дальность стрельбы каждые две с половиной секунды. Это почти тридцать шесть тысяч пуль в минуту.
Теперь глаза шотландца уже не косили, а почти выпучились, и Симпсон снова пожал плечами.
— Но общее количество не дает полной картины, не так ли? — мягко спросил он. — Помните, что каждые две с половиной секунды будут вылетать полторы тысячи пуль. По сути, на любой блок пикинеров, который будет иметь глупость попытаться сойтись с вашим строем, будет обрушиваться непрерывная стена пуль, что, как я полагаю, окажет хотя бы незначительное влияние на его боевой дух. Очевидно, вы сами видели пару сражений. Насколько, по-вашему, хорошо отряд пикинеров справился бы с удержанием своего строя и проведением эффективной атаки в таких обстоятельствах?
— Проведением? — Шотландец покачал головой, как будто его только что ударили. — Матерь Божья, нет! Если вы говорите правду о дальнобойности ваших "винтовок", то потребуется добрых три минуты — не меньше! — под огнем, чтобы "пики" приблизились, и это будет означать...
— Это означало бы, что они пытались бы выстоять под более чем сотней тысяч выстрелов непрерывного огня, — сказал Симпсон, в очередной раз услужливо подсчитывая за него. — Значит, если бы там было девять тысяч копейщиков, и если бы треть выстрелов ваших людей действительно попадала в цель, вы бы убили каждого из них примерно по четыре раза.
Американец тонко улыбнулся и поднял руку ладонью вверх.
— Конечно, это при идеальных условиях. Предполагается, что местность позволяет вам увидеть цель и начать стрелять в нее с большого расстояния, и что на вашу скорострельность не влияют такие факторы, как дождь, засорение ствола или что-то в этом роде. И как только начнется стрельба, дым сам по себе приведет к серьезному снижению индивидуальной точности стрельбы. Но, я думаю, вы понимаете, к чему я клоню?
— Да, можно и так сказать, — сказал шотландец и посмотрел на Хейгуда, словно отыскивая дополнительное подтверждение утверждениям Симпсона.
— Описание мистера Симпсона не совсем то, которое я бы использовал, — сказал инженер. — Это больше похоже на то, что британцы сделали с французами во время наполеоновских войн, чем на тактику, которой я обучен. Конечно, большинство различий связано с тем, что те битвы, о которых он говорит, сделали бы тактику, к которой вы привыкли, совершенно самоубийственной. Именно поэтому мы разработали лучшие приемы, которые оказались еще более эффективными. Пример мистера Симпсона был гипотетическим, но во время Гражданской войны в Америке нашего времени, которая происходила — могла бы происходить — примерно через сто тридцать лет в местечке под названием Чикамога состоялось сражение, в котором использовалось оружие, очень похожее на то, которое он описывает, и всего за два дня обе стороны потеряли более тридцати семи тысяч человек. А в битве при Энтитеме, в той же войне, обе стороны понесли потери в двадцать две тысячи человек за один день.
Эдди было очевидно, что никто и никогда не объяснял этого шотландцу так, как только что сделали Симпсон и Хейгуд, — конечно, не с теми цифрами, которые они привели, — и офицер еще две или три секунды смотрел на американцев, прежде чем осушил свою кружку. Затем он махнул одной из официанток, чтобы та налила еще, и повернулся к Симпсону.
— А какие еще маленькие коварные сюрпризы вы бы предложили? — спросил он, опершись локтями о стол и пристально глядя на американца.
