Тахион слабо улыбнулся.
— Рад видеть вас, хозяин, — он поклонился юноше. — Я кое— что для вас сохранил.
— Мне не нужен ошейник, — резко ответил Джихан.
Грифон фыркнул.
— Прогресс...
— Мой сын изъявил желание стать райдером, — заметил Гарун. — Помоги ему выбрать партнера.
Тахион распушил перья на шее.
— Райдером? — он посмотрел на Джихана совсем иначе. — Не ожидал... Похвально, похвально. Какой масти грифонов предпочитаем?
Юноша стиснул кулаки.
— Слушай, ты, курица— переросток...
— Пожалуй, я вас оставлю, — прервал хан. — Джихан, выбрав грифона, зайди ко мне. Ясно?
— Хорошо, отец, — негромко ответил Джихан.
Бросив на сына внимательный взгляд, Гарун ушел. Грифон и юноша довольно долго молчали.
— Мне нужен друг, а не раб, — сказал наконец Джихан.
— Дружба требует взаимности, знаешь ли.
Юноша отвернулся.
— Я готов, — сказал он глухо.
Усмешка тронула пластичный клюв грифона.
— Тогда первый урок: никогда не зови своего будущего друга курицей.
Вспыхнув, Джихан обернулся, но пернатый быстро приложил коготь к клюву:
— Тс-с-с-с... Шутка. Летим, познакомлю с молодыми.
С трудом взяв себя в руки, юноша кивнул и запрыгнул Тахиону на спину. Пернатый расправил крылья.
После покупки у эльфов и освобождения от ошейников, грифоны присягнули Владыке на верность. В лесу недалеко от Шаддата для них построили селение; за два пролетевших года к единственной купленной эскадрилье присоединилось вчетверо большее число свободных.
У нескольких пар уже родились птенцы, но молодое поколение пока составляли лишь дети свободных грифонов, последовавшие за родителями. Из них— то и подбирали пары для начинающих райдеров.
Тахион приземлился на полянке, где полтора десятка юных грифонов тренировались в наземном бою. При виде гостей, они побросали оружие и окружили их плотным кольцом. Здесь были пернатые разных расцветок, от угольно— черных до совершенно белых, орлиные глаза сверкали всеми цветами радуги. Тахион что— то сказал на родном языке, вызвав бурное оживление.
— Выбирай, — грифон обернулся к Джихану. — Они все достигли призывного возраста и рвутся в бой. Совсем как ты.
Он отдал команду, и молодые грифоны быстро построились в шеренгу, при этом каждый постарался распушить перья как можно сильнее. Все жадно разглядывали Джихана и шептались на родном языке. Юноша с некоторой растерянностью поглядел на Тахиона.
— Любого?
— Любого, — кивнул тот. Джихан медленно прошел вдоль строя, сопровождаемый горящими взглядами.
— Я не знаю... — пробормотал юноша. — Нельзя же так выбирать друга...
Тахион усмехнулся.
— Дружба придет со временем. Или не придет. Все зависит только от вас, птенчики.
Джихан дошел до крайнего грифона; серо— стальной, мускулистый, он был заметно крупнее товарищей. Юноша неуверенно оглядел его с головы до хвоста.
— Как тебя зовут?
— Стерх! — рявкнул пернатый.
Джихан даже отпрянул немного. Молодой грифон глядел на него с тайной надеждой, хотя изо всех сил старался казаться невозмутимым.
— Тахион, ты уверен? — юноша обернулся к своему проводнику и замер: в кустах, за спиной черно— золотого грифона, кто— то прятался. Джихан сузил глаза.
— Кто там?
Тахион обернулся.
— Где? А, это... — шагнув к кустам, он что— то сказал на родном языке. Выслушав ответ, резко повторил приказ, и только тогда на полянку выбрался еще один грифон. Он был заметно меньше других и отличался удивительно красивой пепельной расцветкой: кромки крыльев, концы лап и хвоста, две полоски вдоль спины отливали темно— серым , каждое перышко плавно светлело от серого до белого. При движении по телу грифона словно пробегали волны блеска. Джихан моргнул.
— Почему ты прятался? — спросил он удивленно.
Грифон не ответил, лишь молча прошел в дальний конец шеренги и встал там, опустив голову. Тахион тронул юношу за плечо.
— Не обращай внимания, ее тут не любят.
— Ее? — Джихан посмотрел на спутника. — Почему?
Грифон нетерпеливо дернул хвостом.
— Потом объясню. Ну, ты выбрал?
Юноша помедлил.
— Почему ее не любят? — повторил он тихо.
Тахион вздохнул.
— Это Ниагара, дочь предателя Маха. Полгода назад ее отец предал большой заговор грифонов, мечтавших о свободе, и был разорван в поединке родным братом. К счастью, эльфы довольно мягко поступили с заговорщиками; вожакам надели ошейники вечного рабства, а остальных, кто участвовал в заговоре — изгнали. Но молодежь считает поступок Маха страшным позором, оскорблением всему роду грифонов, а она — его дочь...
— Отец не предатель! — яростно крикнула грифоница. Сосед по строю наступил ей на ногу:
— Молчи, ведьма.
Джихан стиснул зубы.
— Я выбрал, — он подошел к Ниагаре и положил руку ей на шею. Среди грифонов возникло замешательство.
— Это насмешка! — возмутился серый Стерх. — Мы не позволим!
— Молчать! — рявкнул Джихан. Пернатые невольно притихли. — Вы, благородные птицы — посмотрите на себя!
Юноша кипел от негодования.
— Разве она отвечает за своего отца?!
— Яблочко от яблони... — буркнул один из молодых. Джихан сплюнул.
— Я хотел стать райдером, потому что уважал грифонов, — процедил он сквозь зубы. — Теперь я уже не так в этом уверен. Пошли, — он обернулся к Ниагаре. — Познакомимся поближе.
Грифоница покачала головой.
— Выбери другого, — сказала она хмуро. — Я не рвусь воевать.
— Поэтому я и выбрал тебя, — серьезно ответил Джихан. — Настоящий воин никогда не ставит своей целью сражение. Его высшая цель — окончить войну.
Поколебавшись, Ниагара кивнула на Тахиона.
— Он не одобрит твой выбор...
— Он мне не хозяин, — мрачно ответил юноша.
Черно— золотой грифон фыркнул.
— А жаль, что не хозяин. Тебя не мешало бы поучить... Итак, выбор сделан. Ниагара, ты согласна?
Грифоница внимательно посмотрела в глаза Джихана.
— Согласна, — сказала она негромко.
— Вот и отлично, — Тахион махнул крылом. — Явитесь к интенданту, пусть выдаст седло, упряжь, костюм для полетов и шлем. Потом — ко мне. Я вас оформлю как райдеров и отошлю в тыл на подготовку. Ясно?
— Так точно, — буркнул Джихан.
Взглянув на Ниагару, он протянул руку. Грифоница послушно отвела крыло.
— Хорошо, летим, — сказала она с лекой неуверенностью в голосе. — Может, по дороге ты наконец объяснишь, чем же я тебе приглянулась.
Джихан улыбнулся.
— Я и сам пока не знаю. Летим!
Небо поглотило обоих.
* * *
Грифон планировал, постепенно теряя высоту. Ри только сейчас осознала чудовищные размеры пещеры: трещина, откуда они прыгнули, давно скрылась во тьме, но впереди все так же угрюмо светились сталактиты, самый маленький из которых превосходил размерами замок Эгладор. Правая стена терялась в синеватой дымке, левая — напротив, становилась все ближе и ближе. Пещера сужалась.
— Смотрите! — вдруг воскликнул Минас. Далеко внизу, у самого основания, в стене зияло отверстие бокового прохода, и оттуда струился мертвенный зеленый свет. Из дыры вытекал ярко— зеленый светящийся ручеек, только вместо воды в нем булькала вязкая жижа, выглядящая тошнотворно даже с такого расстояния. Футах в ста от прохода ручей исчезал в трещине; скалы вокруг нее светились зеленоватым огнем, плавно перетекавшим в синий по мере удаления от ядовитого источника.
Беглецы переглянулись.
— Я начинаю понимать гномов, — сказал Крафт, спеша улететь подальше от смертоносного прохода. Эльф молча отвернулся, и только Ри продолжала смотреть назад. Ее била дрожь.
— Еще один, — вполголоса сказал Минас через некоторое время. На сей раз зеленый свет струился из трещин, покрывавших большой участок левой стены. Грифон решительно заложил вираж.
— Сдается мне, источник смерти — там, по левое крыло, — заметил он негромко. — Быть может, на другой стороне пещеры безопаснее.
Полет в подгорном царстве длился уже около часа. Пещера один раз сузилась до узкого коридора , однако быстро расширилась вновь. Лететь было нетрудно — светился каждый камешек, грифон спокойно парил, периодически взмахивая крыльями для удержания высоты.
В стенах часто попадались штольни и отверстия, однажды Минас заметил руины какой— то постройки, но время сохранило слишком немногое, и приземляться не стали. Повсюду росли ядовитые на вид фиолетовые грибы, трижды встречались подземные реки, пересекавшие пещеру от стены к стене.
Чем дальше беглецы углублялись в недра Мории, тем теплее казался воздух и труднее становилось дышать. У эльфа заложило уши, и Крафту приходилось кричать, чтобы тот его услышал .
— Здесь здорово летается! — крикнул грифон, когда свод несколько приподнялся и лавировать между сталактитами стало легче. — Давление, а, Минас?
— Похоже, — отозвался эльф. — Но на такой глубине давление должно быть раз в шесть больше!
— А я думаю, мы вовсе не так глубоко, как кажется, — заметил грифон. — Вспомни, в этом районе на поверхности горный кряж, вся местность намного выше уровня моря.
Он распушил концы крыльев и замер, паря в потоках теплого воздуха.
— Смотри, я почти не теряю высоты. Значит, давление приближается к двум атмосферам.
— Не знаю что там с давлением, но запахи здесь... — Минас поморщился. — Словно в кузнице.
Пернатый усмехнулся.
— Пахнет металлом?
— А разве ты не чувствуешь?
— Запах металла? — Крафт рассмеялся. — Нет.
Эльф запнулся. Пока он осмыслял слова грифона, Ри тревожно оглядывалась.
— Здесь правда пахнет металлом, — шепнула она Крафту. — Очень сильно пахнет.
Грифон улыбнулся.
— Все правильно, ящерка, это озон. Воздух здесь полон озона, видимо пещера почти замкнута или имеет собственный источник газа.
— Что такое озон? — в недоумении спросила вэйта.
Крафт фыркнул.
— Это воздух после грозы, — объяснил он. — Им очень легко дышать, но если озона слишком много — есть риск повредить легкие. Нам, крылатым, все это знакомо с незапамятных времен.
— Что ж, тогда многое становится ясным... — пробормотал Минас. Ри, которая ничего не поняла, молча отвернулась и продолжила рассматривать пещеру.
Пейзаж навевал грусть. Вэйта почему— то вспомнила холодный ноябрьский день, когда толстая повариха Марта послала ее в деревню, заточить ножи. Это был последний день в жизни наивной ящерки— служанки, и первый — в ее новой, полной опасности и приключений жизни разведчицы.
"Добилась ли я хоть чего— нибудь? — мрачно подумала вэйта. — Я подарила Алазару три месяца счастливой жизни, но не смогла его спасти. Я подарила себе год мучений и горя, но узнала Альтаира... Я растревожила настоящее змеиное гнездо, и наверняка приблизила начало войны. Но мой хвост обернут вокруг Пояса, и вновь от меня зависит судьба целых стран. Хотела ли я такой судьбы?.."
Ри вздохнула.
"А какая разница. Меня— то никто не спрашивал... Схватили, бросили в пучину событий, и ждут — выплыву или нет"
Крафт продолжал лавировать между скалами, тяжелый воздух и духота мешали думать. Устроившись поудобнее на широкой грифоньей спине, уставшая ящерка закрыла глаза.
"Я только чуть— чуть подремлю... "
Глава 10. Пришельцы
Первую ночь у раненного дракона мы совсем не спали. Днем, немного отдохнув, я отправилась на охоту и подстрелила небольшую антилопу. Куросао отвернулся, когда я притащила еще живую добычу; я попросила его отвезти Тошибу подальше, а сама приоткрыла дракону пасть и положила антилопу между зубов. Хотя крылатый был без сознания, рефлексы сработали и клыки пронзили животное насквозь.
Антилопа забилась, закричала от боли. Мне хотелось отвернуться, но только так можно было помочь раненному. Тот, не раскрывая глаз, пил горячую кровь, челюсти сжимались все сильнее. Скоро послышался хруст, и мучения антилопы прекратились. Дракон сглотнул кровь, медленно приподнял веки и посмотрел на меня мутными от боли сиреневыми глазами.
— Все в порядке, — сказала я быстро, затем повторила на общем языке. Дракон попытался ответить, но снова потерял сознание.
Пришел в себя он лишь поздно вечером. За это время Куросао нашел неподалеку ручей, и я смастерила из сырой шкуры антилопы что— то вроде ведра с клапаном, чтобы можно было держать зубами. Дракон жадно напился, не отводя от меня сиреневых глаз.
— Ррса... — прохрипел он, когда вода кончилась. К моей радости, слово оказалось знакомым — "еще". Выходит, колдовской обруч Тотчигина знал язык драконов! Послав Куросао за водой, я раздавила в кулаке лист алоэхи и принялась осторожно счищать засохшую кровь с чешуек.
— Кто вы? — прохрипел дракон, когда Куросао вернулся с водой. Я подождала, пока раненный выпьет, и только тогда ответила:
— Хаятэ Тайе, рода Акаги Годзю с Ямато. Все будет хорошо.
— Откуда вы взялись? — немного спокойнее спросил дракон. Голос у него оказался низким, с хрипотцей, но отчетливо женским. Значит, это и вправду мать из разоренной пещеры, а не другой дракон, случайно попавшийся на пути.
— В селении тавров мне сказали о вашем доме, — я коротко описала свои приключения после знакомства с Тотчигиным. Драконесса слушала молча, лишь по глазам было видно, какую боль ей приходится терпеть.
— Он был мертв? — спросила она тихо, когда история дошла до расправы с охотниками. Я опустила голову.
— Прости. Я пришла слишком поздно, и не успела спасти твоего мужа. Но он был отмщен.
Драконесса зажмурилась и молчала целую вечность. На всякий случай я попросила Куросао принести третье ведро воды.
— Зачем вы спасли меня? — прошептала она наконец. — Все, кого я любила, мертвы. Я надеялась встретиться с ними по ту сторону...
— Нет другой стороны, — оборвала я резко. — Мы живем здесь! Не думай о смерти. Думай лучше о мщении.
— Кому? — спросила она с горечью. — Нас, крылатых, в этом мире осталась ровно сотня. Нам запрещают иметь детей, а ослушников, таких как мы с Радагором, уничтожают. Число драконов не должно превышать сотни, только с этим условием нас пощадили!
Драконесса попыталась встать, но сил не хватило, и она со стоном уронила голову обратно в траву.
— Думаешь, ты спасла мне жизнь? — спросила она, хрипло дыша. — Теперь, в отместку за убитых охотников, Джилфьяни разорит десятки наших пещер. Мы с Радагором знали, на что шли, когда родили сына, а ты? Откуда ты явилась?
Мне потребовалась вся воля, чтобы справиться с шоком и закрыть пасть. Несколько минут я молча смотрела в сиреневые глаза драконессы.
— Я не знала, — только и смогла сказать.
Крылатая мучительно зажмурилась.
— О, небо, за что ты посылаешь нам столько горя... — она судорожно выдохнула. — Улетай, глупышка, улетай пока не поздно. Я скажу людям, что в припадке ярости сама убила охотников, и тогда, возможно, других пощадят...
— Нет, — сказала я . — Теперь я точно не улечу.
Драконесса открыла глаза и долго на меня смотрела. Внезапно ее зрачки расширились:
— Откуда у тебя этот медальон?! — прошептала она.
— Подарок сэнси.
— Как звали твоих родителей?
